Цитаты из книги «Королевская кровь. Стальные небеса»

– Кто-то упрямится? – удивилась я хрипло, высыпая на кровать одну шкатулку за другой. Он сглотнул, дрожащей рукой потер себе шею. На мгновение прикрыл веки.Я забралась на кровать. Легла спиной на впивающиеся в тело украшения. Сгребла что-то в горсть и, глядя только мужу в глаза, ссыпала себе на грудь.Люк зашипел, вздергивая голову. По телу его пробежала дрожь. – Марина… – прохрипел он беспомощно. – Черт… как я скучал по этому безумию, детка…

И он с шипящими ругательствами подхватил меня одной рукой под ягодицы, заставляя обвить его ногами, и понес к кровати, ухитряясь и целовать, и сминать мою грудь, и ласкать ее языком, и шептать что-то порочное, жаркое. – Детка… какая ты красивая… я сейчас подохну, если ты еще раз потрешься так… И я терлась, и целовала его, и выгибалась от его ласк, и в голове не было ни одной мысли. Ни единой.

– Что? – откликнулась Рита с невинным видом. – Как будто мы ничего не замечали! Да с вами за одним столом было невозможно находиться. Хотя иногда это было даже забавно. – Н-не скажи, – пробормотала я и, с невозмутимым видом погладив балующегося милорда по ноге, впилась в нее ногтями. Люк едва слышно засмеялся, но понятливо опустил платье и сжал мои пальцы. И хорошо, а то еще немного – и я бы точно начала краснеть. А затем бы выволокла его светлость из столовой, чтобы наконец-то оторваться от души.– Чем сейчас займетесь? – безмятежно поинтересовалась леди Лотта. Я ощущала, как Люк смотрит на меня, и изо всех сил старалась не рассмеяться.

Пальцы его обжигали кожу, и я едва удерживалась, чтобы не закусить губу или не засмеяться. Он снова поцеловал меня в висок, и я прикрыла глаза. Его точно никакая смерть не исправит. И слава богам.– Боги, это так сладко, что мне не нужен десерт, – восхитилась Маргарета.– Завидуешь? – беззлобно хмыкнула я, сжимая ноги, ибо мой муж уже начал вытворять что-то почти неприличное. – На самом деле да, – призналась она со смешком. – Это лучше, чем когда вы были в ссоре.

– Глядишь, так совсем правильным станешь, – проворчала я в его сторону. Люк усмехнулся. Склонился к моему виску, чтобы поцеловать, положил ладонь мне на колено – мы сидели почти бедро к бедру – и неслышно сообщил, касаясь губами уха:– Нам с тобой это не грозит, детка. – Очень на это надеюсь, – пробормотала я так же тихо, усиленно улыбаясь родственникам, разглядывающим нас с разной степенью умиления, и чувствуя, как Люк медленно двигает ладонью по внутренней поверхности моего бедра, подтягивая ткань платья вверх.

– но в эти моменты я действительно верила, что все самое страшное уже позади.

Дубовую столовую заливало солнце, окна были открыты, и пахло здесь теплым деревом, свежим хлебом и молоком. А еще счастьем. Вейн вообще сейчас казался мне до краев заполненным счастьем и покоем. Вокруг все еще была война, но страх сейчас остался за стенами замка. Мы не забыли о ней – все, что произошло с Люком и с нами, было следствием войны, – но в эти моменты я действительно верила, что все самое страшное уже позади.

Провела рукой по его влажной спине, поцеловала в плечо, разглядывая Люка в зеркале. Худощавый, жилистый. Длинное лицо, угловатость которого скрадывалась пятнами ожогов, светлые глаза, отсутствие ресниц, бровей и волос, большой нос с горбинкой. – Сейчас очень заметно, что ты потомок Инлия, – проговорила я со смешком. – Почти одно лицо с Луциусом Инландером.– Да, – согласился он задумчиво и невесело.– Легко представить тебя рыжим, – и я с удовольствием похлопала его пониже спины. – Надеюсь, это так и останется в твоем представлении, – иронично отозвался Люк. – Мне не хотелось бы вздрагивать каждый раз, когда гляжусь в зеркало.

– Представляешь, каким он будет месяцам к шести? Или к концу беременности? – С трудом, – признался он, с удовольствием провел пальцами по своему имени внизу моего живота и вдруг поспешно убрал руку.– Кусается? – спросила я таинственным тоном.– Нет, – пробормотал Люк нервно, – но я их чувствую.– И что они делают? – я приподнялась, с завистью посмотрела вниз.Муж опасливо положил ладонь обратно. Прикрыл глаза, хмурясь и морща лоб. – Спят? – наконец проговорил он с сомнением.

– Ты очень красивая, – сказал он. Глаза его блестели. – Ты невозможно красивая, детка. –