Цитаты из книги «Королевская кровь. Горький пепел»

– Ох, ваша светлость, – укоризненно вздохнула горничная, но, видя мой предупреждающий взгляд, добавила только: – А как же просители? Они ждут. – Я приму их прямо сейчас, – твердо сказала я, и Мария, сделав книксен, вышла из комнаты.

та, то после секса я точно буду избавлена от токсикоза, а по шаманским

– Ты что-нибудь придумаешь, – повторила она его мысли. – Ты никогда не проигрывал, Люк. И сейчас не проиграешь. – Надеюсь, – откликнулся его светлость и замолчал. И она т

– Ваше величество, – осторожно проговорил Люк, – это герцог Дармоншир. Прошу прощения за поздний звонок, мне передали, что вы желаете поговорить со мной. Чем обязан этой чести? – Дармоншир, – сухо ответили в трубку, – наконец-то. Мы с вами после обменяемся любезностями, а сейчас сразу к делу. Мне жизненно важно, чтобы ваша супруга, сестра моей жены, выжила, и поэтому я крайне заинтересован в том, чтобы вы выстояли. – И я в этом крайне заинтересован, ваше величество, – немного озадаченно согласился Люк.

Потому что от моего мужа сейчас зависит судьба сотен тысяч людей. И если враги прорвутся к замку, а я попаду в плен, они смогут заставить его сдаться. А это означает конец сопротивления. Это значит, что Люка убьют.

Скрипнула дверь. В проеме стояла Алина, обмотавшаяся чистой холстиной, – и Тротт замер и судорожно вздохнул, потому что на миг мелькнула мысль о невозможном. Ск

Туре юность возьмет свое. Перед ней целая жизнь. Если, конечно, мы выиграем войну. Выиграем. Обязательно.Вж-ж-жу-у-ух! Вж-ж-жух!Кстати… почему так тихо в ванране?Тротт привычно потянул носом воздух – и тут же обнаружил, что кровный поиск больше не работает. Словно его выжгло впитанным огнем красной принцессы.Скрипнула дверь. В проеме стояла Алина, обмотавшаяся чистой холстиной, – и Тротт замер и судорожно вздохнул, потому что на миг мелькнула мысль о невозможном. – Профессор, – сипло позвала спутница от ванрана. Он едва расслышал ее. – П-простите, но мне так страшно! Я

Рука сбилась, и Тротт некоторое время тупо глядел на тонкую глубокую рану, распахавшую кисть от указательного пальца к кости запястья. Текла кровь. Боль пришлась как нельзя кстати, и Макс нарочно медленно залечил порез. Вот только смотрит она на него далеко не как на отца, хотя очевидно не отдает себе в этом отчета. И он может себе хоть тысячу раз твердить: «Ребенок, девочка», – только видит в ней совсем не ребенка. А тонкую улыбчивую девушку – любознательную, незлобивую, с забавным чувством юмора, необыкновенно стойкую и отважную. С мягкими пухлыми губами и до дрожи притягательными коленями. Девушку, от невинного взгляда зеленых глаз которой он чувствует себя подонком.

н выбрал два ножа, точильный камень и вышел на крыльцо. Вж-ж-ж… вжи-и-их! Вжи-и-и-их-вжих!Макс, сидя на крыльце и не глядя на нож, с двух сторон быстро обрабатывал его точилом. Звук заостряемой стали успокаивал, приводил мысли в порядок. Он давно умел легко отстраняться от тяжелых воспоминаний, и самоконтроль был ему привычен. А вот принцесса наверняка пройдет все этапы посттравматического синдрома, и дай боги, чтобы это ограничилось кошмарами и страхом.Вж-ж-ж… вжи-и-их! Побаливали укусы на плечах. Тротт не стал их лечить. Их оставила горячая, прижимающаяся к нему дев

Она кричала до визга, до сорванного горла и никак не могла очнуться: принцессу колотило без слез, тело покрывалось холодным потом и зубы стучали со страшной силой. – Алина! – кто-то тряс ее, гладил по лицу, и она наконец открыла глаза, увидела близко-близко Тротта, от облегчения обняла его и истерически засмеялась – с подвыванием, с взвизгиваниями. Оборвался смех, и горячим потоком хлынули слезы. Холодный ком в груди разрастался, мешая дышать, и она от невозможности прогнать его вцепилась зубами в руку лорда Макса и зарычала, закричала, пытаясь выплеснуть боль. – Тихо, тихо, – инляндец аккуратно прижал принцессу к себе, к груди, и начал горячей рукой гладить по волосам, по спине. – Это нормально, Алина. Поплачьте.