Глава шестая. 16 декабря

Ничего не произошло. Абсолютно. Мир не прекратил своё существование, мы всё так же сидели в гостиной и продолжали смотреть на часы. А те преспокойно отсчитывали время дальше. Прошло пять минут, десять… Не было ни аномалий, которые предсказал Женя, ни каких-либо иных необычных явлений. Я, конечно же понимала, что всё ещё впереди и в любой момент может свершиться какая-нибудь катастрофа, однако, не могла более вынести накопившегося напряжения. Глубоко вздохнув, я закрыла глаза. Тут же закружилась голова, замелькали какие-то лица, места… Я внезапно очутилась на достаточно большой площади, в незнакомом городе.

Каменные строения, мостовая, выложенная брусчаткой. Светит жаркое солнце. Что я тут делаю и каким образом оказалась здесь? И где же все люди?

Вокруг было пустынно, тихо. Внезапно где-то поблизости послышался дробный стук – как будто кто-то ударяет молотком по металлу. Я двинулась на этот звук, надеясь обнаружить его источник. И через минуту уже стояла перед очередным строением, которое было похоже на кузницу.

Заглянув внутрь, и обозрев интерьер, я поняла, что не ошиблась. Действительно, это кузница. Возле верстака, спиной ко мне стоял кузнец. Высокий мужчина, с длинными волосами, в светлой одежде (разве кузнецы носят такую?). В руках он держал молот, которым размеренно бил по чему-то, что лежало перед ним.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие и окликнула кузнеца. Он отложил молот, медленно повернулся ко мне… И тут я почувствовала, как у меня от ужаса волосы встали дыбом. У мужчины не было лица. Не так, как это бывает в дурных снах, когда вместо лица видишь пустоту. Нет. В мою сторону недобро скалился череп. Самый настоящий череп, с глазницами и челюстью. Я попятилась назад. Безликое существо последовало за мной. Наткнувшись на что-то спиной, я замерла. Кузнец подходил ближе и я не могла ничего сделать, кроме как закричать. Однако, мой визг не спугнул это чудовище. Схватив меня за руки, оно произнесло моё имя. Взвизгнув, я начала отбиваться, отмечая краем глаза, что существо всё больше начинает походить на самый что ни на есть настоящий скелет.

Страхолюдина же начала трясти меня. И снова звать по имени. А после, своей костлявой рукой залепила мне ощутимую пощёчину.

Вскрикнув в последний раз, я резко повернулась… И кузница, вместе со спятившим скелетом, куда-то исчезла. Оглянувшись, я обнаружила себя всё на том же диване в гостиной. За окном было по-прежнему темно, а надо мной склонилась встревоженная мама, которая, собственно и звала меня по имени.

Это же надо так испугаться, чтобы собственную мать со скелетом перепутать – подумалось мне.

– Сашенька, что случилось? – взволнованно спросила мама, видя, что я пришла в себя.

– А? – посмотрела я на мать.

– Ты начала кричать во сне… Я подумала, что тебе приснилось что-то нехорошее. Ну и решила тебя разбудить.

– Понятно. – кивнула я и посмотрела на часы.

00.15. Я что, всего пятнадцать минут проспала? Удивительно. И несмотря на кошмарный сон, чувствую я себя очень даже выспавшейся…

– Саша, ты только не волнуйся… – сказала мама. Терпеть не могу, когда начинают с таких предисловий.

– Что?

– Понимаешь… Наверное, это и есть та временная аномалия, о которой говорил Женя. Время повернулось вспять.

– Куда повернулось? – удивлению моему не было предела. Снова глянув на электронные часы, я обнаружила, что время на них уменьшилось на одну минуту.

– Мам, может у нас просто часы сломались? – с надеждой вопросила я.

– Увы, нет. Это началось где-то в половину восьмого утра. Уже начало светать, как вдруг, безо всякого предупреждения, время пошло назад. И, должна сказать, достаточно быстро. Снова потемнело, солнце так и не взошло. Семь часов пролетели всего за два, по моим ощущениям. И только пятнадцать минут назад время стало таким же размеренным, как и раньше.

– И что теперь? – я почувствовала, как меня снова охватывает ужас.

– Не знаю, дочь. Остаётся только надеяться, что время не ускорится вновь. И… И что день снова настанет. Пусть и с вечера. Очень страшно в кромешной темноте.

Действительно страшно… Однако, предпринять мы ничего не можем. Остаётся только ждать.

– А почему вы меня будить не стали? – спросила я.

– Ну сначала решили дать тебе поспать, а потом, как всё это завертелось – опасались. Только когда ты закричала, я решила тебя разбудить.

– Понятно… А Женька что? Вы ему звонили?

– Конечно. Но мобильный его отключён, а номер лаборатории мы не знаем. Я уж боюсь, не случилось ли чего.

– Надо туда съездить! – спрыгнула я с дивана. – Сейчас выпью кофе, и в путь.

– В кромешной темноте? Не зная, что будет дальше? – пришла в ужас мать. – Не пущу!

– Но мама. – начала я возражать. – Дальше будет вечер, потом день, затем утро… Не волнуйся, всё будет в порядке. Я только узнаю, как там Женька, а может даже приволоку его домой. Да и потом, это же сенсация! Так что я там обязана быть!

– Пусть едет. – сказал папа, незаметно просочившийся в комнату. – Всё равно Сашку не остановить.

– Ну… – вздохнула мать. – Ладно. Но без завтрака я тебя не отпущу!

Через полчаса я уже ехала в направлении лагеря. И везла с собой корзинку с пирожками. Для Жени, от мамы. Ох уж этот материнский инстинкт: накормить своих деток. Чувствую себя теперь Красной Шапочкой. Надеюсь, никакие волки по пути мне не попадутся. А вообще, честно говоря, я бы с большим удовольствием ему этой корзинкой по голове настучала! Мой братец, должна признать деликатностью и чувством момента никогда не отличался. Но поссориться с родителями накануне того, как весь мир имеет такую нехилую вероятность исчезнуть… Ну это надо быть совсем бесчувственным и бессердечным бревном. Впрочем, кто сказал, что Женька таким не является? И почему он вообще рассердился по пустяковому поводу? Вот приеду, и пусть отвечает, какого черта он за ужином истерику устроил!

Дорога заняла немного больше времени, чем я рассчитывала. Ехать пришлось в кромешной темноте, к тому же по незнакомой дороге. Поэтому до полевой лаборатории американцев я добралась за два с половиной часа.

Что я попала по адресу, стало понятно сразу. Огромный флаг Америки развевался над лагерем. Сам же лагерь выглядел вполне обыденно. Большие палатки с трубами – наверное, внутри печки стоят, навесы… Даже не верится, что где-то тут расположена машина времени. А впрочем, вдалеке виднеется какое-то строение. Наверное, машина там.

Весь лагерь окружал наспех сколоченный забор. Я направилась к единственному входу и была тут же остановлена крепкой рукой охранника. Во всяком случае, скорее всего, это был именно он.

Охранник спросил у меня что-то. На английском. Поковырявшись в памяти, я сумела извлечь из нее отдельные слова и представиться. Моё имя и фамилия не произвели на янки никакого впечатления. Не зная, что делать дальше, я назвала имя своего брата, призывая на помощь все познания в области английского языка. А они у меня достаточно скромные.

– Джон Крайнофф ит ис! Ай систер Джон… – звучало это шедеврально.

Лицо охранника, слегка обезображенное интеллектом, начало проясняться. Чтобы закрепить успех, я сунула ему под нос свой паспорт и журналистское удостоверение, чтобы фамилию сравнил и понял, что я Женькина сестра.

Охранник посмотрел на документы, потом на меня. И замотал башкой.

– Ноу. – сказал он. – Топ сикрет. Бай.

Секретно… Понятно. Что же, пойдём другим путём.

Я села за руль и выехала из поля зрения бдительного американца. Однако домой не направилась. Думаю, мне все-таки удастся попасть в лагерь и без прохождения фэйс-контроля. Надо только немного оглядеться.

Покружив возле лагеря, я нашла то, что искала: средних размеров дыру в деревянном заборе. Оно, конечно, строили его американцы, но на русской земле и с привлечением русской рабочей силы. Так что отсутствие всяческих изъянов было бы очень удивительно, а вот присутствие их – вполне закономерно и логично.

Воспользоваться находкой было легко. Впервые в жизни я порадовалась своему маленькому росту и весу. Проскользнув в дыру, я направилась вглубь лагеря. Там, несмотря на позднее время (половина одиннадцатого), кипела жизнь. Впрочем, время было скорее раннее, с учётом направленности его нынешнего хода. Ученые бегали, стояли группками и о чем-то бурно дискутировали. О чем, я конечно же, не понимала, из-за пресловутого языкового барьера.

Из толпы снующих туда-сюда людей, я выдернула парнишку, на вид чуть младше меня и назвала ему имя брата. Паренёк показал мне на одну из палаток и смылся.

Подойдя к палатке, я замерла в нерешительности. Постучаться? А как? Не во что! Даже никаких камешков тут нет. Придётся лезть так. Надеюсь, меня простят за такую бесцеремонность.

Но, как оказалось, прощать было некому. В палатке находилось двадцать спальных мешков и девятнадцать из них были пусты. Ну а в последнем преспокойно сопел мой братец. Нет, каков, а? Мир повернул вспять, а он тут дрыхнет.

– Жень… – потрясла я его. Никакой реакции. – Женя! Чёртов Джонни, просыпайся давай!

Сопроводив эти слова внушительным пинком, я добилась своего. Женька вскочил, запутался в мешке и рухнул к моим ногам. Судя по выражению его лица, в этот момент он проснулся окончательно.

– Сашка?! – удивлённо воззрился на меня брат. – Что ты тут делаешь?!

– Тебя проведать приехала. Между прочим, мы волнуемся! Время назад идёт, что будет дальше – неизвестно. А ты уехал, мобильный отключил… Вот и пришлось за тобой отправляться. Мне мама целую корзину пирожков для тебя, гада, дала. А ты тут дрыхнешь!

– А что мне ещё делать? Где пирожки-то? – зевнул брат.

– В машине. Охранник ваш меня впускать не хотел – пришлось самой пробираться.

– Значит так. Я жив и вполне здоров. Ты в этом убедилась и можешь теперь отчаливать. Я тебя провожу до машины, ты мне дашь пирожки, и отправишься домой… – начал командовать брат.

– Фиг тебе. Я сейчас позвоню маме и скажу, что ты жив и здоров. А потом ты мне покажешь лагерь и машину времени. И только после этого я, так и быть, отдам тебе пирожки, которых ты не заслужил. И поеду домой.

– Нет! Ты должна уехать сейчас! – возразил брат.

– Даже не надейся! Пока я не посмотрю лагерь – и не думай от меня избавиться. – заявила я.

Глава седьмая. Движение назад

Внезапно наш разговор был прерван самым бесцеремонным образом. В палатку влез тот самый охранник, получасом ранее так яростно защищавший проход в лагерь. Увидев меня, он нахмурился и на русском языке (правда, с чудовищным акцентом), изредка вставляя английские словечки, закричал на брата:

– Джон! Ми тебя спрашивать: что происходит? Что за рашен гёрл здесь у тебя? Кто разрешал? Мало того, что тебя чуть не уволить, так ты ещё и правил нарушить! У тебя нет таких полномочий, ты всего лишь младший научный сотрудник!

Младший научный сотрудник?! Я метнула удивлённый взгляд на брата. А нам-то он заливал, что возглавляет лабораторию… Что ж, теперь понятно, почему он не хотел, чтобы в лагерь наведался папа и от чего так страстно желал меня выставить сейчас. И он мне заявлял, что не надо врать?! Хотя сам уже несколько лет обманывает всю нашу семью! Вот же гад! Однако, нужно что-то придумать для того, чтобы остаться в лагере. А укорять Женьку я буду позже.

– Послушайте, мистер! – налетела я на мужчину. – Если бы раньше я знала, что вы понимаете русский язык, вам не удалось бы меня одурачить. А теперь попрошу вас оставить меня в покое. И мистера Крайнофф тоже. Я, как вы уже знаете, журналист. И ежели вы не хотите, чтобы завтра же о вашем поведении было написано во всех газетах – ведите себя благоразумно! Тоже мне, устроили дискриминацию россиян в России. У нас такое не прощают! Международного скандала добиваетесь? Да вы ещё не знаете, с кем связались! У меня большие связи! – последнее утверждение было блефом, однако терять мне особо нечего, а остаться в лагере хочется.

Охранник даже попятился назад, а потом буркнув что-то типа "делайте что хотите", испарился. Я же развернулась к брату.

– Младший научный сотрудник, значит?

– Саша, ну… Ты не расскажешь отцу? – умоляюще посмотрел на меня брат.

– Возможно. Но ты ему сам обо всём расскажешь. А пока что собирайся и показывай мне лагерь. А то мало ли кого ещё принесёт…

Брат оделся в рекордно короткие сроки и мы с ним направились на улицу. Выйдя, я заметила, что вокруг значительно посветлело. В первый раз вижу, чтобы солнце вставало на западе. Теперь надо привыкать к этому. К тому, что всё идёт вспять. Внезапно я ойкнула и схватилась за руку.

– Что такое? – удивился брат.

– Вчера, перед ужином, я резала хлеб. И умудрилась порезаться. Вот, смотри. – я протянула руку, на которой ещё вчера была внушительная ранка. Однако сейчас она затягивалась прямо на глазах. Я непонимающе посмотрела на руку, затем на Женю.

– Всё понятно. – протянул он. – Время идёт вспять, а значит и все события тоже отматываются назад.

– И мы молодеем… А потом и вовсе исчезнем?! – пришла я в ужас.

– Да. Если кто-то это не остановит. А для этого нужно попасть во времена этрусков, и узнать, как получилось так, что мы стали жить во времени назад и что сделать для того, чтобы всё вновь встало на свои места.

– Если получится… – вздохнула я. – Показывай уже свой лагерь.

Брату пришлось послушаться меня. Наверное, он при этом решил, что удастся избежать открытия правды о его настоящей должности в лаборатории. Я же так не считала. Женя должен рассказать отцу и матери о том, чем он тут занимается и на какой посту. Иначе он и дальше продолжит врать, и будет это делать на протяжении всей жизни. Я вздрогнула – жизни, при грядущем раскладе событий, остаётся не так уж и много. У Женьки в запасе есть двадцать девять лет. У меня на четыре года меньше… Вроде и немало, но с другой стороны: я только двадцать пять раз увижу весну! Жутко думать об этом.

– Вот тут у нас столовая. – рассказывал тем временем брат. И это было вполне в его духе – начать осмотр с места, где дают еду. Хорошо хоть о пирожках снова не начал вспоминать. Не до них мне сейчас, и лазать снова через дыру в заборе как-то неохота.

– А тут – конференц-зал…

– Вы что – ещё и конференции проводите? А работать не пробовали?

– Чтоб ты знала, любое важное дело начинается с его обсуждения. И в процессе тоже иногда нужно что-то обговаривать, совещаться и так далее.

– И делать это можно не отходя от кассы! Вы сюда зачем вообще приехали?

– Сотрудника отправить в прошлое…

– Ну и надо отправлять, а не совещания проводить. Показывай, что тут ещё есть.

Женя повиновался. Полчаса мы осматривали разные помещения лаборатории. Была тут целая комната, забитая архивами этрусков, оставшимися от этой цивилизации предметами, разными археологическими находками. Комнату можно было бы сравнить с музеем, если бы не беспорядок, царивший в ней.

– А это зачем? – удивилась я, разглядывая череп одного из представителей древней цивилизации. Череп как череп, только немного удлинённый. Я вздрогнула: после недавнего сна спокойно смотреть на скелеты и их составляющие, начну ещё очень нескоро.

– Как зачем? – удивился брат. – Мы же отправляем человека в прошлое не просто так. Ты что же думаешь, он попадёт к этрускам, подойдёт к первому попавшемуся человеку, и спросит: "Эй, народ, что за ерунду вы нам тут предсказали?"?

– Ага. – кивнула я.

– Вот ты наивная. – улыбнулся брат. – Они же древние и наверняка дикари. Чужака просто так не пустят и не расскажут ему обо всех своих секретах. Ещё и убьют ненароком.

– Если они такие дикари, как ты говоришь. – мне почему-то стало обидно за неведомых этрусков. – То откуда они будут знать, что случится в будущем и как это предотвратить?

– И дикарям порой свойственно совершать открытие. К тому же, что что-то случится, они точно знали – иначе не сделали бы это предсказание. – брат показал мне свиток, в котором было что-то написано. Но, так как другим, а тем более, древним, языкам я не обучена, то и понять написанного не смогла.

– Всё равно, мне кажется, что они не слишком-то и дикари. Но как же вы собираетесь внедрить своего сотрудника к ним?

– Очень просто – мы подобрали человека, обладающего схожей внешностью. Он выучил язык и манеры местных. Так что проблем не возникнет.

– Ну-ну. – в это мне почему-то мало верилось. Впрочем, как и в то, что этруски были дикарями. Да, жили они достаточно давно. Русь, например, уже тогда начала формироваться, а у греков уже даже театр был!

Мы отправились далее. Жилые палатки я смотреть не стала – уже видела одну из них. Гораздо больше мне была интересна сама лаборатория и, конечно же, машина времени. Вот только брат не спешил показывать мне самое главное, хотя в лабораторию провёл охотно.

– Вот тут мы вычислили примерное расположение поселения этрусков на Апенинском полуострове, это где современная Тоскана находится. Наш путешественник во времени появится где-то в километре от города. Это нужно для того чтобы не вызывать подозрений у местных…

– Ну появится он – и дальше что? Думаешь, этруски не заметят, что среди них лишний человек?

– Возможно и не заметят. Не думаю, что в пятом веке до нашей эры они будут столь же развиты, как люди сейчас. Да и переписи населения в то время, конечно же, не существовало.

– Ну, допустим, узнает он. И что дальше?

– Дальше он передаст нам все сведения о том, что мы должны сделать для того чтобы исправить ситуацию. В условленном месте оставит карту памяти с текстом или формулами. В контейнере, которому не страшно время. Мы найдём его сразу же, буквально через несколько минут после того, как он отправится к этрускам. Ведь оставит он его в условленном месте в прошлом, где контейнер благополучно пролежит все эти столетия. Либо, если это возможно, сделает сам всё. На месте. И время пойдёт привычным ходом.

– А потом вернётся домой?

– Нет… Заряда не хватит. Машина времени работает на солнечных батареях. При этом используются такие составляющие, которые расплавятся при первом же перемещении. И машина станет непригодна для дальнейшего использования…

– Что?! – уставилась я на брата недоумевающим взглядом. – Это что за составляющие такие?

– Это кристаллы из космоса. Предположительно, с планеты Нибиру. Такие кристаллы способны открыть выход в другое время. Но, к сожалению, после всех опытов, остался только один кристалл. Только на одно путешествие. После взаимодействия с солнечной энергией, этот кристалл распадётся. И наш сотрудник не сможет совершить второе путешествие. Ему придётся там остаться, так как больше кристаллов у нас нет.

– И он на это согласился?

– Да.

– Офигеть… А нельзя заменить эти кристаллы чем-то другим?

– Увы, нет.