– Ясно. И всё же, дочь, пожалуйста, воздержись от столь личного общения с Рагнаром. Он мужчина и, вероятно, заинтересовался тобой больше, чем стоило. Ему нельзя доверять.

Брови мои взлетели к линии волос.

Обернулась, посмотрела на маму выразительно.

– То есть поручать меня его заботам и отправлять в столицу без присмотра— это нормально, а донести подвернувшую ногу сестру до дома— катастрофа? – проговорила, нарочно искажая суть вопроса.

– Я не о том. Ты молодая и неопытная девушка, а он – мужчина!– возмущённо заявила мама.

– Да ты что! – тем же тоном выдала я и закрыла дверь в ванную.

Меня одновременно разбирали и злость и смех. Мама – воплощение противоречия. Её слова часто расходились с делом, и я в целом давно к этому привыкла, но сейчас мне было горько, как никогда.

Я попала в новый, чуждый мир ради её счастья, но, как это ни прискорбно осознавать, лишилась её практически сразу. Она полностью сосредоточилась на муже и своей новой жизни, предоставив меня самой себе. А я… возможно, я допустила немало ошибок, но в целом кое–как устроилась: узнала о том, кто я, прошла инициацию, подружилась с Огоньком, нашла общий язык с братом, познакомилась с Цодой и получила магическое оружие во владение. Меч, правда, уверен в обратном, но этот вопрос я решу со временем.

Почему же, как только моя жизнь более–менее устаканилась, мама вновь появилась и решила всё изменить под себя? Меня вполне устраивало мирное сосуществование с братом. Мы отлично научились ладить, когда немного открылись друг другу и доверились. Сейчас, во всяком случае, я понимала его куда лучше, а потому и вела себя правильнее. Как ни крути, я здорово повзрослела за одно лето, даже с учётом того, что часть его провела в полубессознательном после инициации состоянии.

И вот, только я достигла какого–то равновесия, позволила себе жить в Эрмиде без оглядки на земное прошлое, самостоятельно принимать решения, отстаивать их перед Рагнаром, как явилась мама и принялась усердно напоминать, что я ещё ребёнок, который должен во всём её слушать и подчиняться.

Но ведь для того, чтобы я вела себя как ребёнок, нужно и заботиться обо мне так, словно я дитя. Держать при себе, любить, холить, лелеять, не отпускать. Она знала, что в Ургран я сбежала от обиды и злости, могла бы, как взрослая и умная женщина, дать мне несколько дней на эмоции, а затем приехать и просто обнять. Большего мне и не надо было!

Но нет. Они радостно проводили медовый месяц и настолько не интересовались моей жизнью, что я не получила не то, что ни одного визита, а ни одного письма. И ведь не спишешь на медлительность почты или сожранных в полёте почтовых голубей— здесь работают классические магшкатулки, в одну положил письмо, из другой достал через долю секунды.

Можно было написать одну записку: «Как ты, моя хорошая? Я скучаю» и всё! Всё! Я бы её простила, залилась слезами и попросила Рагнара отвезти меня к маме на выходные, а он бы ни за что не отказал. Пусть и её магия не дружит с моей. Он, здоровенный мужчина, и то больше знает о чувствах молодой девушки, чем её родная мать.

Теперь же одно мамимо присутствие выбивало из колеи. Любая фраза раздражала. Я искала двойные смыслы в каждом слове и не могла расслабиться ни на мгновение.

Я не могла её простить. Не находила внутренних сил. А потому провела в душе так много времени, чтобы на полноценную беседу с мамой времени не осталось— завтракали здесь в строго определённое время.

Вышла недовольной и злой, ещё и потому, что Огонёк бубнил, мол, я издеваюсь над ним и совсем не берегу, а потому ему срочно нужно окунуться в чашу с маслом или слопать пару десятков сочных стейков с кровью. Спорить при маме с ним не могла, пришлось попросить его подождать официальных извинений. Паршивец заявил, что извинения требует с процентами за просрочку и сейчас достанет бумажку с карандашом и начнёт высчитывать, сколько столетий мне потребуется, чтобы залечить его глубокие раны.

«Безжалостно нанесённые!» – добавил он с выражением в голосе. Сам же вовсю фантазировал о сосисках, мясе с кровью и целом поле пшеницы.

«Троглодит ты», – беззлобно пожурила его я, на мгновение дав волю эмоциям.

– Чего ухмыляешься? – спросила мама, уловив мою реакцию на выходку Огонька.

– Думала о своём, – ответила, направляясь в гардеробную.

– Я хотела с тобой поговорить до завтрака.

– Тебе не удалось, – бросила через плечо.

– Ты как говоришь с матерью?!– рявкнула она возмущённо.

Я обернулась. Посмотрела на неё серьёзно и грустно.

– Мам, ты не находишь, что мне есть, за что на тебя обижаться? – спросила тихо.

– Не нахожу! – заявила она, топнув ногой.

– Спускайся к завтраку, – ответила я ещё тише и зашла в святая святых и свою давнюю мечту – личную гардеробную.

– Алеся!– Я услышала, как мама направляется следом и недовольно выдохнула.– Ты слишком многое себе позволяешь!

Переодеваться под её недовольным взглядом не хотела, потому взяла свободное платье и накинула прямо на влажное полотенце, дёрнув последнее за уголок и скинув на пол. Туда же улетело и полотенце, которым я ранее обернула влажные волосы.

Посмотрела на маму. Она застыла в дверном проёме, вцепившись руками в косяки и заблокировав тем выход. Глаза бешеные, крылья носа раздуваются. Ненавидит, когда ей перечат.

– Нам пора спускаться к завтраку,– произнесла, игнорируя её вопли.

Не знаю, отчего я вдруг взялась подражать Рагнару, но и тон, и сухое безразличие в голосе звучали точь–в–точь.

– С мокрой головой? – фыркнула мама.

Расправила плечи, приподняла подбородок, будто разговаривала с противником, в присутствии которого нельзя дать слабину, а затем пошла на выход, словно он не был загорожен хрупким, но полным решимости не выпустить меня женским телом.

Не сбавлять шаг.

Не позволять эмоциям отразиться на лице.

Не отвечать.

Я в своём праве. В своём доме. Здесь я главная. Моё слово имеет вес. Я— тёмная, и никто мне не указ.

Кровь забурлила жидким огнём в венах, насытилась ледяной тьмой, превратилась в раскалённую смолу. Движения стали плавными, текущими и вместе с тем безжалостно–целеустремлёнными, решительными. Взгляд прояснился, я видела каждую морщинку на красивом лице матери.

Она отступила, позволив мне проплыть мимо с невозмутимым видом. Я же неспешно вышла в гостиную, а затем и в коридор, постучала в дверь брата.

Тук.

Тук.

Тук.

Никакой спешки. Плавные, размеренные движения.

– Алессаль?– удивился тот. Однако, увидев за моей спиной маму, понял, в каком я состоянии и пропустил к себе.– Проходи, я сейчас разберусь с галстуком и просушу твои волосы. Доброе утро, леди Фогрейв, – поздоровался он с моей мамой и закрыл дверь практически перед её носом.

А ведь мамуля уже очнулась и наверняка планировала кинуться в атаку! Хорошо, что я пошла к Рагнару, а не в столовую. Мне требовалась передышка. Кажется, сила взбунтовалась и могла проявиться, выдав меня с головой.

Выдохнула, закрыла глаза, обращаясь к Огню и Тьме, благодаря за то, что выступили единым фронтом против мамули, поддержали, как никто и никогда. Позволили сохранить лицо и немного её запугать. Лишь затем переключилась в свой обычный «человеческий» режим.

– Я думала, мы с ней поговорим во второй половине дня и не была готова к раннему визиту, – призналась шёпотом, поднимая взгляд на брата, который стоял по мне почти вплотную.

– Она нас не слышит, – сказал Рагнар, кивая на дверь.– Завяжи мне галстук, пожалуйста, я так красиво не умею.

– Естественно!– фыркнула, забирая согретую его пальцами длинную шёлковую ленту синего цвета. – На Земле я научилась всё красиво упаковывать, расставлять и украшать.

– У тебя отлично выходит,– похвалил брат, усаживаясь на ближайшую к нам поверхность— небольшой столик, и приподнимая подбородок, чтобы мне было удобнее.

Посмотрела на этого красавчика с небесно–голубыми глазами и ахнула от осознания одного просто факта, который прежде совсем не приходил мне в голову. Да он меня соблазняет! А я, бестолочь наивная, даже не понимаю!

И всё это его внимание! Забота, тепло, которым он меня окружил!

Потому он так резко изменился в лучшую сторону. Потому шутит, носит на руках, защищает и всячески поддразнивает! Он хочет затащить меня в постель и подготавливает! Быть милым, весёлым и обаятельным— это классическое мужское поведение, когда ему что–то от тебя надо!

Танька не раз обращала моё внимание на поведение знакомых парней. Они могли быть законченными паршивцами и негодяями, но в режиме охоты на очередную красотку всегда производили невероятно классное впечатление. Ненадолго.

Похоже, Рагнару ничто человеческое не чуждо. За лето он справился с негативными чувствами к падчерице отца, понял, что я – такая же пешка в чьих–то играх, как и он, а потому перестал считать меня врагом и рассмотрел во мне женщину.

Или…

Если вспомнить намёки на детей, картинка меняется в ещё более страшную сторону! Я – огненная тёмная, достойная пара даже для повелителя, мои дети усилят род Фогрейвов.

Он что, на самом деле планирует на мне жениться и сделать хозяйкой дома по праву?!

Сердце ушло в пятки.

– Снова испугалась, – заметил мужчина без улыбки.– И чего? Мыслей! Алессаль, ты вновь себе надумала того, чего нет, и теперь нервничаешь.

– Откуда ты знаешь, о чём я думаю?– огрызнулась, быстро завязывая галстук и расправляя морщинки на ткани.– Готово. Теперь твоя очередь.

Развернулась спиной, намекая, что пора заняться моей шевелюрой, однако горячие руки коснулись не волос, а талии, а затем и вовсе совершили немыслимое – мягко огибая изгибы, спустились на бёдра.

В следующее мгновение я стояла в трёх метрах от бесстыжего братца и гневно сверкала глазами. Как отскочила и не помню.

– С ума сошёл?!

– Прости, не удержался, – без капли искренности в голосе заявил Рагнар, поднимаясь.

– Мне это не нравится, – проговорила, отступая на шаг, когда он двинулся в мою сторону.

Глаза брата моментально изменили цвет. Безжалостный и холодный голубой сменился огненными всполохами, которые растворились в бесконечной тьме стремительно расширяющихся зрачков.

Перед лицом опасности я всегда становилась собранной и мозговитой, вот и сейчас словно вынырнула из плотного тумана мужского очарования, посмотрела на брата трезвым взглядом.

– Ты… Рагнар, у тебя глаза звериные!– прошептала, хлопая ресницами. Не от страха! Поражаясь собственной глупости! Как можно быть такой невнимательной? Почему я не раз думала о его глазах, но не разбиралась с загадочным эффектом до конца?

– Ха,– выдал он, в доли секунды преодолевая разделяющее нас расстояние.

Я вновь едва не отступила, но вспомнила строчку из учебника, где была чёткая инструкция, как вести себя с людьми, у которых пробудилась вторая ипостась. Кажется, именно в этом случае человек не может контролировать внешние проявления зверя.

А ведь он говорил, что не оборотень! Неужели лгал?

Мамочки!

Стоп, я – огненная тёмная, более того, я его сестра, чёрт возьми!

– Я тебя не боюсь, – произнесла твёрдо и уверенно. Несмотря на габариты и необычно дикое, звериное состояние Рагнара, была уверена, что он не причинит мне боли, сдержится.

– Зря,– произнёс вдруг Рагнар, хватая меня за шею.

Не успела испугаться, как лопатки коснулись прохладной стены, а горячий жадный рот мужчины накрыл мои губы, безжалостно их размыкая.