– Да ничего у меня нет, – вдруг решился на откровенность Стас. Ему почему-то стало неприятно, что доктор считает его бессердечным. – У меня, к вашему сведению, тоже не может быть детей. Но я никогда никому не говорил об этом, вот женщины время от времени преподносят мне сюрпризы: беременеют неизвестно от кого, а мне объявляют, что это мой ребенок и я должен немедленно на них жениться. Видите ли, я достаточно богатый человек и скорее всего это их и вдохновляет на такие подвиги.

– Так вот в чем дело, – протянул доктор. – А я-то не мог понять, почему вы так уверены. Но, если это действительно так, почему вы не лечитесь? Во многих случаях бесплодие излечимо. Что у вас конкретно?

– Не имею понятия, – честно ответил Стас.

– Как это? – удивился доктор. – Вы даже не узнавали? Разве вам никогда не хотелось иметь ребенка?

– Ну, пока особой нужды в том не было, и я, в общем-то, и к врачам не обращался. Может быть потом, когда-нибудь, – неопределенно махнул рукой Стас, не желая признаваться, что его просто в жар бросало при одной мысли, что он должен будет кому-то подробно рассказывать о своей беде. О том, чтобы пойти к врачу женщине, не могло быть и речи. Она ведь могла оказаться молодой и симпатичной. Стас привык, что женщины смотрели на него с восхищением, а эта будет, небось, смотреть с жалостью. Нет, женщина отпадала. Но с мужчиной, скорее всего, будет еще хуже. Стас был уверен, что расспрашивая его с напускным сочувствием, врач на самом деле будет злорадно думать, что вот, ты, такой на вид большой, успешный и богатый, не можешь сделать даже самого поганенького ребенка, а вот я, пусть хилый и бедный, запросто строгаю их сколько угодно.

– Но, если вы ни разу не были у врача, откуда же вы знаете, что у вас не может быть детей? – снова удивился доктор.

– Да это произошло случайно, – Стас решил, что, если уж начал, нужно рассказать все. – Я тогда был студентом, мне было девятнадцать лет. Нам с другом нужны были деньги, ну мы и решили подзаработать, сдать, ну… в общем, в банк спермы. Так вот, друга моего взяли, а мне сказали, – он замялся, – ну, в общем, сказали, что я стерильный. Вот так. Для меня это было таким шоком, что я даже ничего не стал спрашивать, просто повернулся и ушел. Вот с тех пор и знаю.

– Так, – подумав, сказал доктор. – Хотите послушать совет старого, умудренного опытом человека?

– Ну, предположим, – неохотно отозвался Стас.

– Ответьте мне откровенно. У вас есть основания думать, что Саша могла вам изменить с кем-нибудь для того, чтобы забеременеть? Понимаете, она ведь не могла забеременеть от случайного прохожего. Я наблюдал ее столько месяцев, разговаривал с ней. Не тот это был человек, чтобы запросто решиться на такое. У нее были друзья мужчины, которым она могла бы довериться по такому вопросу?

– Да в том-то и дело, что не было. Разве только в институте, но у них там на филфаке всего два парня были, да и то какие-то дефективные. Она без смеха и говорить о них не могла. А так она все время сидела дома, меня ждала.

– Ну, вот, видите, а теперь я хочу вам сказать, – голос доктора стал почти торжественным, – что кроме врачей есть еще и бог. И вполне возможно, что он дал вам шанс, а вы сейчас бездумно отвергаете его. Поверьте мне, недаром говорят, что раз в году и незаряженное ружье стреляет. Сделайте экспертизу, чтобы потом не жалеть. Если она окажется не вашей дочерью, сможете дальше жить со спокойной душой.

– А почему вы так не хотите, чтобы ее забрала Наташа? Она вроде на вид добрая девушка и как будто бы любит ее. Или на самом деле это не так?

– Да все так, Наташа будет прекрасной матерью, но у нее тяжелые обстоятельства. С мужем она развелась, а к родителям возвращаться ей некуда, там уже сестра замуж вышла и двух детей родила. Она снимает квартиру пополам еще с одной девушкой и живет на зарплату медсестры, вы себе представляете эту зарплату? А если она возьмет девочку и не сможет работать, на что они будут жить?

– Но я им, конечно, буду помогать. В конце концов, Саша мне ведь не чужая была, какие-то обязательства у меня перед ней есть. Да и потом у нее осталась прекрасная квартира, и деньги у нее тоже были от дедушки с бабушкой. Правда, может они все ушли, когда она сама жила, но я возьму все материальные расходы на себя, это понятно.

– Ну, слава богу, – вздохнул с облегчением доктор. – Теперь насчет экспертизы, вы ведь сделаете ее?

– Ну, хорошо, я согласен, хотя надежды мало. А как ее делают, между прочим? Я никогда этим не интересовался. Насколько я слышал, это довольно долгий и сложный процесс.

– Это раньше так было, сейчас это проще простого. В Москве полно лабораторий, которые этим занимаются. Экспертизу можно делать и по анализу крови и по мазкам из полости рта, если вы боитесь сдавать кровь. Ответа нужно ждать от трех до шести дней. Стоит приблизительно двенадцать тысяч рублей. Для вас это не деньги, так?

– Не деньги, – подтвердил Стас. – А насчет экспертизы, так я считаю, мне лучше сдать кровь, так будет точнее, а вы как думаете?

– Да это все равно, это неважно, кровь так кровь. У нас как раз есть образец крови девочки, – заторопился он. – Мы брали ее сегодня на анализ, чтобы определить группу. У нее, кстати, третья группа, резус положительный, а у вас?

– Третья положительная, – растеряно сказал Стас. – Но я думаю, что это самая распространенная группа, так что это еще ни о чем не говорит.

– Ну, вообще-то, вы правы, но с другой стороны, это хотя бы говорит о том, что проверить стоит. Сейчас я вам принесу ее кровь, дам адрес и поезжайте прямо в лабораторию.

По дороге Стас пытался разобраться в охвативших его противоречивых чувствах: хочет он или не хочет, чтобы девочка оказалась его. С одной стороны, что бы он стал с ней делать, искусство ращения младенцев было ему неведомо, да и жизнь его была неприспособленна для отцовских забот. Но с другой стороны, когда он думал, что у него, возможно, есть дочь, и он отец, его охватывало непонятное, радостное волнение. И это было странно, потому что до этого дня он никогда и не думал о ребенке.

В лаборатории он быстро сдал кровь, расплатился и, договорившись, что ответ будет через три дня, поехал домой. Уже подъезжая, он вдруг вспомнил, что в детективных фильмах, которые он иногда смотрел по телевизору, с помощью компьютера мгновенно определяли, совпадает ли ДНК и, наверное, если бы он догадался заплатить за срочность, ему бы тоже дали ответ сразу. В первую минуту он даже решил вернуться, но потом вдруг подумал, что не стоит торопить события, пусть все идет, как идет, так, наверное, будет лучше. Для чего и для кого лучше, он и сам не понимал, но решил подождать эти несколько дней, чтобы окончательно разобраться в себе самом и в своих желаниях.

Дома он поел и решил заняться делами, но не смог сосредоточиться. На сердце тяжким грузом лежали завтрашние похороны. Никакой своей вины он уже не признавал, но все равно похороны, это всегда неприятно. Неизвестно зачем он отправился бродить по дому и вдруг неожиданно даже как-то автоматически подумал, что девочке нужно будет отдать угловую комнату на втором этаже, потому что она самая большая и светлая и там большой балкон. Хотя, наверное, балкон для ребенка – это небезопасно, мелькнуло у него в голове.

Тьфу ты, одернул он сам себя через минуту, вновь начав мыслить реально, да не твой она ребенок, что ты с ума сходишь. И вообще она не нужна тебе, что ты будешь с ней делать. Хоть бы парень был, так еще стоило бы пожалеть о нем, а девчонка, зачем она нужна. После этой мысли он успокоился и решил, чтобы отвлечься, провести вечер в ресторане. Его последняя подруга, Моника, как она себя называла, хотя это вряд ли было ее настоящее имя, была только рада, когда он позвонил ей и сказал, что заедет. Еще бы, вдруг с неприязнью подумал он, уж этой кроме ресторана ничего и не надо, ну разве только еще его деньги.

В ресторане отвлечься ему не удалось. Обычно ему было приятно, что мужчины обращают внимание на его женщин и завидуют ему, но сегодня ему было на это наплевать, а кокетливая красавица Моника только раздражала и действовала на нервы.

Ночью он плохо спал и встал с головной болью и с единственным желанием как можно скорее покончить с похоронами. Слава богу, там все прошло тихо и пристойно. Народу было довольно много, в основном за счет Сашиных однокурсников, несколько человек выступили с речами, сказали все, что положено, так что все прошло прилично, разве только что возле могилы не было никого убитого горем, но что тут можно было поделать. Зато поминки были заказаны в хорошем дорогом кафе, что всем очень понравилось. Стас постарался уехать так скоро, как только позволяли приличия. Настроение у него было отвратительное, он проклинал себя за то, что не договорился получить ответ на экспертизу сразу же, но почему-то не решался поехать и сделать это сейчас, отговариваясь тем, что должен все-таки разобраться, хочет он этого ребенка или нет, как будто это могло повлиять на исход дела. Целый день он думал об этом, а к вечеру окончательно решил, что мальчика он бы все-таки хотел, а вот девочка ему не нужна.

С этим решением он прожил последующие два дня, запрещая себе думать о ребенке, но в последнюю третью ночь ему вдруг приснился сон. Он держал на руках маленькую четырехмесячную девочку. То, что она была четырехмесячной он знал точно. Прошлым летом он навещал свою двоюродную сестру, и она давала ему подержать свою четырехмесячную дочку. Тогда он подержал ребенка из вежливости и с радостью вернул ее матери. Но эта девочка была его, и это было совсем другое ощущение. Она прижималась к его лицу нежной щечкой и обнимала за шею мягкими ручками, и его всего наполняло такое теплое и сладостное чувство, которое он еще не испытывал ни разу в жизни, и какого не могли дать даже объятия самой красивой женщины.

Какой же я дурак, подумал он во сне, нежно прижимая к себе дочку. Зачем мне обязательно нужен был мальчик? Какая разница мальчик или девочка, главное, это мой ребенок.

И вдруг малышка стала как бы таять у него в руках. Он отчаянно пытался ее удержать, но не мог ничего сделать и вдруг проснулся посреди ночи с чувством непоправимой потери и такого горя, что у него заболело сердце.

Так вот, что это такое любовь к своему ребенку, потрясенно подумал он. Что же мне делать, если она окажется не моей? Я мог бы удочерить ее, но ведь я всегда буду помнить, что она не моя, и я не смогу так любить ее. Господи, начал молиться он, сделай так, чтобы это была моя дочка. Я стану другим человеком, я буду помогать бедным людям, я буду жертвовать деньги на храмы, я сделаю фонд, да, я сделаю благотворительный фонд для детей сирот, только сделай, чтобы это был мой ребенок.

Постепенно сон стал ускользать от него, и он немного успокоился и уснул, но утром все равно проснулся с раной в сердце и с ощущением пустоты. Впереди была еще вся жизнь и не было в ней и быть не могло никакого смысла. Он решил поехать в лабораторию как можно раньше, чтобы покончить со всем этим. По дороге он вдруг вспомнил соседку по площадке в доме своих родителей. У нее рождались только мальчики, а она так хотела девочку, что рожала еще и еще. Однажды они с матерью встретили ее на лестнице. Она несла очередной спеленатый сверток, где виднелось маленькое личико.

– Ну что, девочка на этот раз? – с надеждой спросила ее его мать.

– Разве ж нам Бог даст девочку, – печально ответила та, покрепче прижала к себе ребенка и, вздохнув, пошла дальше.

Вот именно, разве ж нам Бог даст девочку, горько подумал Стас о себе. Не даст, конечно, и мальчика тоже не даст. Никого не даст. А почему, спрашивается? Наверное, в прошлой жизни я был большой грешник, решил он. Может даже убил своего ребенка и теперь за это должен понести наказание.

В только что открывшейся лаборатории заспанная девушка долго перебирала заклеенные конверты, пока, наконец, нашла его. С дрогнувшим сердцем Стас взял свой конверт и несколько минут простоял, не решаясь открыть. Потом решительно надорвал одну сторону, вытащил сложенную тонкую бумагу, развернул и быстро посмотрел на текст. «Совпадение 99.9 %» бросилось ему в глаза, и он не веря, что это ему не показалось, прочитал это вслух.

– Ну да, – сказала ему девушка-секретарь. – Так всегда пишут. Если несовпадение, то пишут 100 %, а если совпадение, 99.9 %. Так просто принято.

Положив дрожащими руками бумагу опять в конверт и, все еще ничего не ощущая, Стас вышел на улицу. Это моя дочь, у меня есть дочь, вслух сказал он сам себе и только теперь почувствовал, как его заливает огромная, ни с чем не сравнимая радость. Он – отец ребенка. Он больше никогда не будет чувствовать себя ущербным, потому что у него теперь тоже есть ребенок. Его собственный. Только подумать, если бы доктор не настоял на экспертизе, он бы собственными руками отдал бы свою дочку чужим людям. Господи, спасибо ему. Действительно он говорил правду, когда рассказывал о людях, благодарных ему, за то, что они не лишились ребенка. И вдруг страшная мысль пришла ему в голову. Он ведь три дня не звонил и не приезжал в клинику. Они же могли подумать, что он удрал и вообще больше не придет. Может быть, Наташа уже забрала девочку и уехала куда-нибудь, и он никогда не найдет ее. Подгоняемый страхом, он бегом бросился к машине и, проклиная пробки и светофоры, помчался в роддом. Кое-как втиснув машину на стоянку, он выскочил из нее и, забежав в здание, ринулся по лестнице вверх. Вот и знакомый кабинет. Мгновенно постучав для приличия, он рванул дверь и чуть не застонал от разочарования. Она была закрыта. Доктора не было. Именно сейчас, когда ему так срочно нужно было его увидеть, того не было на месте. Он быстро пошел по коридору, надеясь увидеть кого-нибудь из персонала и спросить, где доктор. Наконец, вдалеке он увидел какую-то женщину в белом халате и со всех ног бросился к ней.

– Где Юрий Николаевич? – закричал он, даже не успев подойти к ней. – Его что, сегодня нет на работе?

– Тише, молодой человек, – неприязненно отозвалась. – Что вы так кричите? У нас лечебное учреждение, а не базар.

– Да, я знаю, извините, простите, – торопливо сказал он. – Но он мне срочно нужен. Он здесь?

– Он на родах, у нас сложный случай, так что вам придется подождать.

– Долго? Сколько он там будет?

– Столько, сколько потребуется, – все также сурово ответила она. Но увидев на его лице отчаяние, смягчилась.

– Я сейчас иду туда и передам ему, что его ждут. Он придет, как только сможет. Нет, вам в тот корпус идти нельзя. Посидите возле его кабинета. Я скажу ему, что он нужен срочно.

И она все также неторопливо двинулась дальше, а он побрел назад к кабинету доктора в тревоге и нетерпении. Возле кабинета он сел, но тут же вскочил и стал шагать по коридору.

Что же делать, билось у него в голове. Доктор может не прийти еще долго, а я должен немедленно знать, где мой ребенок. Может быть, попробовать найти Наташу? Он посмотрел по сторонам. Кто его знает, где она, да и не пустят его туда, там ведь новорожденные дети. И он снова и снова шагал по коридору до окна и обратно, ощущая на себе недоуменные взгляды проходивших мимо и сидящих в очереди у кабинетов женщин.

Ему показалось, что он прождал не меньше часа, но судя по часам, доктор пришел через пятнадцать минут.

– Здравствуйте, – кинулся он к нему, стараясь вести себя адекватно и выглядеть нормальным человеком, так как ему вдруг пришло в голову, что если он будет слишком бурно выражать свои чувства, его могут посчитать буйным и не отдадут девочку.

– Здравствуйте, – как-то настороженно ответил ему доктор, и, не давая ничего сказать, добавил. – Давайте пройдем в мой кабинет.

Он послушно последовал за доктором, не понимая причины такого холодного приема и с замиранием сердца воображая, что что-то случилось с ЕГО ребенком.

– Так я вас слушаю, – все таким же почти враждебным тоном продолжил тот.

– Вот, – не зная, как сообщить свою новость, сказал Стас, трясущимися руками вытащил бумагу из конверта и протянул ему.

Доктор осторожно взял бумагу, помедлил какое-то время, потом развернул и прочитал

– Ну и что вы решили? – холодно спросил он.

– Как, что решил, – почти закричал Стас, – вы что, не видите? Это же мой ребенок, моя дочь. Я немедленно забираю ее домой.

И только после этих слов доктор расслабился.

– Ну, слава богу, – с видимым облегчением сказал он. – Значит, девочка все-таки ваша. Ну, поздравляю вас с дочерью, – заулыбался он.

– Спасибо, и вообще спасибо вам доктор. Если бы не вы я бы так никогда и не узнал, что это мой ребенок и сам своими руками отдал бы ее. Я вам так благодарен.

– Ну и, слава богу. А то уперлись, не моя и все. В жизни всякое случается. Ну, хорошо, так что сейчас вы намерены делать?

– Забрать ее домой, и чем скорее, тем лучше.

– Ну, сразу забрать вы ее не можете, мы должны подготовить ее и бумаги. И вам тоже ведь нужно подготовиться.

– В каком смысле?

– Да ведь вам ее же кормить надо, переодевать, купать, спать укладывать куда-нибудь, в конце концов. У вас дома что-то для ребенка есть?

– Нет, конечно, откуда.

– Ну, так это все нужно купить, кроватку, коляску, ванночку, пеленальный столик… Да не пугайтесь вы так. Мы вам все подскажем. Я сейчас вызову Наташу, и она вам продиктует весь список.

– Ох, – спохватился Стас. – Я и забыл о ней. А она ведь, бедная, расстроится.

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – вдруг снова став серьезным сказал доктор. – Вы понимаете, что вам нужна няня? Вы же не сможете сами смотреть за ребенком. У вас есть кто-нибудь на примете?

– Да откуда же? – приуныл Стас. – Я всегда был так далек от этого. Но я поспрашиваю знакомых, может кто-нибудь что-то присоветует.

– Так как у девочки нет матери, ей нужна особенная няня, такая, чтобы по мере сил могла заменить ей ее. И Наташа как раз такой человек. Она любит Сашеньку…

– Сашеньку? – удивился Стас.

– Ну, это Наташа так ее назвала. Она считает, что девочка должна носить имя матери, так как та умерла, рожая ее… Но вы, конечно, совсем не обязаны так ее называть. Дадите ей имя, какое захотите.

– Нет, я согласен с Наташей, она правильно решила, пусть будет Сашенькой.

– Ну, так вот, значит, Наташа любит ее как родную дочь, кроме того, что очень важно, она детская медсестра, то есть, у нее специальное образование, опыт, и вообще она хороший человек. Я считаю, что лучше нее вам никого не найти.

– Да я согласен, это и для меня лучший выход. А только она разве согласится на это? У нее ведь здесь работа и вообще, она, наверное, меня возненавидит за то, что я забираю у нее Сашеньку.

– Возненавидит обязательно, но ей придется с этим примириться, вы ведь забираете своего родного ребенка, что же с этим поделаешь. А насчет того, согласится ли она, я уверен, что ради того, чтобы не расставаться с Сашенькой, она пойдет на все. Она же понимает, что раз у девочки нет матери, она все равно будет для нее ею, даже если останется просто няней. Думаете, ей легко будет представлять, что она отдаст свою почти дочку в чужие равнодушные руки. Кроме того… – доктор замялся, но тут же продолжил, – вы ведь богатый человек, я не ошибаюсь?

– Достаточно богатый, – согласился Стас, все еще не понимая, к чему клонит доктор.

– Ну, так вот, мы ведь городская больница, а не частная, так что у нас здесь ставки по минимуму. Сколько вы думаете Наташа здесь получает? Десять тысяч, что это по нынешним временам? Вы вполне можете предложить ей гораздо больше, тысяч 15–16, например.

– Да я могу дать ей и двадцать, главное, чтобы она согласилась. Помогите мне уговорить ее. Я ведь действительно могу ей со спокойной душой доверить дочку, как вы считаете?

– Наташа прекрасный человек, добрая, честная, порядочная, а кроме того она же любит малышку. Если она будет смотреть за ребенком, вы можете спокойно даже уезжать, если вам понадобится. Она не только ее никогда не обидит, а еще и любому горло перегрызет за нее. Это для вас и для малышки самый лучший вариант.