Глава 5

Две недели пролетели незаметно. Подруги еще несколько раз встречались, но все время получалось так, что это случалось чуть ли не на ходу. У Вероники появилось много дел и забот в новом доме, она его благоустраивала на новый лад и очень им гордилась. В нем было семь жилых комнат, ванная, санузел, спортивный зал, кухня и столовая. Наверху Ника устроила зимний сад. Гараж был под домом, и во дворе поэтому теперь освободилось место. Вероника подумывала устроить там русскую баньку. Когда Ника поделилась своей задумкой с Романом, он усмехнулся и сказал:

– Смотри, тогда поаккуратней топи ее, а то опасаюсь, ты запросто спалишь весь поселок. Жаль людей без крова оставлять.

За эту шпильку он получил от Вероники пинок под зад и синяк на кончик носа, за который она его ущипнула.

Девушка ходила по собственным хоромам и восхищалась. Одну комнату в доме она оставила пока пустой, подумывая о том, что когда-нибудь она превратится в детскую. Николай, ее бывший муж, тоже приезжал посмотреть на дом и очень завидовал Веронике. Это было видно по его глазам, когда он говорил:

– Видишь, какой я хороший человек, отписал тебе такое сказочное место.

Веронику ужасно веселило то, что бывший муж считал это своей заслугой, будто он построил и этот дом. На Надежде он пока так и не женился, но жили они вместе. Как-то Николай попробовал пожаловаться Веронике, что молодая девчонка очень ленивая и совсем ничего не умеет делать. Ника тут же заставила его замолчать, зло прошипев:

– Заткнись, Королев, за что боролся, на то и напоролся. Что ты теперь жалуешься, как размазня? Сам захотел молодую, вот теперь и воспитывай. Вспомни, как в прошлом году ты пришел домой и объявил мне, что тебе в голову будто молнией ударило и ты влюбился в юную блондинку. Вспомни, как выставил меня из дома и оставил практически без средств к существованию. Хотя ты не дурак и прекрасно знал, что мне положены дивиденды с фирмы, по документам-то мы с тобой полноправные партнеры. Вспомни, как извергал пламя, когда я решила восстановить справедливость и отсудить у тебя принадлежащее мне по праву. Но тебе тогда на все было наплевать: и на то, что мы прожили с тобой пять лет, и на то, что это я поставила фирму на ноги, а ты прятал от меня деньги и тратил их на своих потаскух. Тебе на все было наплевать и на всех, кроме себя самого. А теперь ты жалуешься мне, отставной жене, что тебя что-то не устраивает? Да пошел ты… Думаю, догадался куда?

– Ладно тебе, Вероника, что ты раскипятилась? Я прекрасно знаю, что виноват перед тобой, но ведь я же отдал тебе дом, как и обещал, вернее, участок, – покраснел Николай, вспомнив, что, когда он переписывал на Веронику недвижимое имущество, дома еще не существовало. На тот момент здесь стояли одни лишь обгорелые стены. – И потом, разве я тебя обижал? У тебя же все было: и шубка, и цацки, и нарядов полный гардероб. Машину я тебе подарил на день рождения. А с тобой я сейчас просто поделился своими проблемами, как с другом. Устал я, она еще молода, ей на танцульки хочется, а какой из меня танцор, если я из офиса на четырех точках приползаю.

– Ничего, дорогой, любовь требует жертв. Или разлюбил уже?

– Да нет, любить-то я ее люблю, просто ты же сама понимаешь, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда… У меня от пельменей и вообще от этих полуфабрикатов уже судороги в желудке начались. А от котлет, которые она один раз приготовила, у меня три дня изжога не прекращалась.

– Ничего, у тебя денег много, питайся в ресторане, – хихикнула Ника, зная, что у Николая всегда начинался приступ грудной жабы, когда ему официант подавал счет. И он всегда возмущался:

– Нет, вы только посмотрите, это же не цены, а прямо показания счетчика за электроэнергию. Ну что мы такого особенного съели, за что нужно выложить такую астрономическую сумму? На эти деньги можно корову купить и есть мясо целый год.

Деньги он, конечно, платил и каждый раз выговаривал Веронике:

– Все, моя дорогая, больше никаких ресторанов. Ты прекрасно умеешь готовить сама, вот тебе и флаг в руки. Я не намерен потакать твоим капризам и выбрасывать деньги на ветер.

Но когда Ника в следующий раз просила мужа повести ее в ресторан, когда хотелось расслабиться, послушать музыку, побалдеть оттого, что предупредительно исполняют все твои желания, Николай морщился, но не отказывал, и все повторялось снова и снова, как только ему подавали счет.

Глава 6

Незаметно подошло пятнадцатое мая, и Вероника с самого утра носилась как ненормальная. Из массажного кабинета в солярий, из солярия к парикмахеру, от парикмахера к визажисту, а уже от визажиста в магазин за подарком для Юльки. Гости на праздник соберутся именитые, и Вероника хотела выглядеть как можно лучше, чтобы никто не мог сказать, что у госпожи Демидовой подруги стоят на слишком низкой ступеньке общества. Для Светланы она тоже выбрала сногсшибательное платье из своего гардероба, которое сама надевала всего один раз прошлым летом, на свадьбу своей матери, и подходящие к платью драгоценности.

Кстати, это платье единственное, что осталось от прежних вещей Вероники, и то по чистой случайности. Все вещи сгорели в доме, а это платье лежало в машине. Когда Ника была на свадьбе у своей матери, посадила на платье пятно и потом запихнула его в пакет и бросила в машину, чтобы по дороге забросить в химчистку. И вот сейчас оно как нельзя кстати пригодилось для подруги.

– Пусть там носы не задирают, мы тоже не лыком шиты, – говорила она Свете по телефону. – Будем с тобой выглядеть, как персики, чтобы слюной все мужики захлебнулись.

Светлана хохотала и говорила:

– Мой Краснов будет при мне, так что никому захлебнуться не даст, он хороший спасатель, особенно его пудовые кулаки. А Роман твой приедет?

– Приедет, только попозже, часам к девяти, раньше у него никак не получится. Так что до этого времени я вполне успею охмурить какого-нибудь толстосума.

– А что, Никусь, это идея. Может, тогда твой милый сообразит, что в любой момент ты ему ручкой можешь сделать, и наконец женится на тебе?

– Свет, ну что ты такое говоришь? Он ведь уже женат. Правда, странный у него какой-то брак, ну да бог с ними, меня это не касается.

– Как это не касается, как это не касается? – запыхтела в трубку Света. – Он спит с тобой уже почти год и не говорит ничего определенного. Ты же сама мне жаловалась, что тебя злит это подвешенное состояние. Сказал бы сразу, мол, Ника, не питай иллюзий, я никогда на тебе не женюсь, а то ни да, ни нет.

– Мы с ним никогда на эту тему не говорили, не придумывай, Света.

– Ну он же не дурак, наверное, и прекрасно понимает, что тебе, в конце концов, нужны семья, дети.

– Чтобы иметь детей, для этого совсем не обязательно заводить семью, я имею в виду мужа, – фыркнула Ника.

– Не скажи, моя дорогая, у ребенка должен быть отец. Вон у меня сейчас мальчишка растет, пока он маленький, я согласна, ему достаточно меня. А что будет дальше, если у него отца не будет? Я даже и думать об этом не хочу.

– Ладно, Светка, хватит демагогию разводить, я к тебе к трем часам подъеду, собираться будем. Пока суд да дело, уже пора будет ехать в Марсово. До встречи, дорогая.

Вероника положила трубку и села в кресло, задумалась. «А может, Света права? Мне скоро тридцать. Что же, так до пенсии и сидеть в любовницах? Это, конечно, хорошо до поры до времени, никаких тебе обязательств, никакого быта, заедающего до смерти, как правило. Ну да ладно, не стану пока забивать себе голову, сегодня буду веселиться и радоваться за подружку, а дальше поживем, увидим».

Вероника посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Сегодня она надела голубой брючный костюм из тонкой шерстяной ткани с отделкой из натуральных елецких кружев. Как-то раз Веронике удалось побывать на выставке, где демонстрировались кружева настоящих русских мастеров. Когда она увидела, какие чудеса могут быть сотворены руками людей, то буквально влюбилась в них. Первое место на той выставке заняли елецкие кружева. И вот когда Вероника увидела в магазине этот брючный костюм с такой изысканной отделкой, она тут же его приобрела и сейчас надевала впервые. Ее рыжие волосы на фоне голубого и белого цветов смотрелись потрясающе и пылали, словно небольшой костер.

Сегодня в парикмахерской Веронике сделали прическу, которую прежде никогда не делали. Мастер знал свое дело: из его умелых рук Ника вышла, если можно так выразиться, с потрясающим произведением искусства на голове. Колье из жемчуга, обхватывающее шею, такие же браслет и серьги дополняли туалет. Макияж она уже сделала у визажиста в салоне, поэтому ей нужно было лишь подкрасить губы – и все: она была готова к торжеству. На ноги Вероника надела легкие лодочки, а белые туфли на огромной шпильке решила взять с собой и переобуться на месте. Спустившись во двор, она села в машину и через пять минут уже была у Светланы: жили они совсем рядом.

– Привет, Никуся, – затараторила подруга прямо с порога. – С Красновым уже переругались насмерть. Представляешь, собирается под синий костюм нацепить полосатый галстук?

– Так полоски-то синие! – загромыхал Виктор, высунувшись в прихожую. – Ника, привет, проходи, что у порога стоять? Выглядишь – с ума сойти! Вот, сама посмотри, ведь этот галстук как нельзя лучше подходит к синему костюму.

Вероника посмотрела на то, что выбрал Виктор, и сморщила носик, потерла его рукой, чтобы мужчина не видел, как она смеется, и сказала:

– Вить, ты мне покажи, какие у тебя еще расцветки есть, а я посмотрю, что лучше подойдет.

Мужчина пожал плечами, сдернул галстук и поплелся в комнату, ворча себе под нос:

– Я вообще эти ошейники терпеть не могу, кто их только придумал? Чувствуешь себя, как приговоренный к смертной казни через повешенье. – Он повернулся к девушкам и спросил: – Ник, а если я вообще галстук надевать не буду?

– Нет, Вить, я думаю, так не пойдет, небось все мужчины в смокингах будут, а ты припрешься без галстука. Тогда уж сразу надевай свою робу ментовскую – и вперед.

– Ладно, выбирай тогда, на какой удавке мне повеситься, – засмеялся Виктор.

Когда наконец выбрали то, что нужно, Ника занялась внешностью Светланы. И когда через час девушка вышла из детской, у ее мужа в буквальном смысле отвалилась челюсть.

– Светка, – выдохнул он, – да ты у меня, оказывается, красавица.

Света уперла руки в бока и, сощурив глаза, прошипела:

– Ты что, Краснов, только сейчас это заметил? А без этого платья я, значит, баба-яга? Ну и наглец!

– Светик, да ты что? Вообще ты у меня без всего еще лучше! Я просто ошибся сейчас! Это платье засверкало, как только ты надела его на себя, – тут же выкрутился Виктор.

– То-то же! – погрозила Света супругу пальчиком.

В это время позвонили в дверь, и Краснов побежал открывать. Приехала его мать, чтобы посидеть с маленьким Ромкой, пока его родители будут отрываться на юбилее. Компания вывалилась из квартиры и, сев в «десятку» Вероники, отправилась на праздник. За руль сел Виктор, он терпеть не мог ездить в машине, когда ее вела женщина, особенно если этой женщиной была подруга жены, не признававшая никаких правил и ездившая так, как было удобно ей. Гаишников Ника доводила до приступов эпилепсии, если кто-то из них имел неосторожность остановить ее за нарушение. Буквально через пятнадцать минут они готовы были заплатить ей сами, лишь бы она побыстрее скрылась с глаз долой.

До Марсова друзья добрались благополучно и въехали в огромный двор. Там уже стояла вереница машин импортного разлива. Виктор скромно припарковался в уголочке, чтобы на фоне «Мерседесов» и джипов беленькая «десяточка» Ники не очень бросалась в глаза. Когда они вошли в большую гостиную, утопающую в цветах, Юлия стояла рядом с мужем в компании мужчин, которые о чем-то оживленно беседовали. У Юли было такое кислое лицо, что Вероника тут же шепнула на ухо Светлане:

– Похоже, наша подруга только что проглотила килограмм лимонов, причем без сахара.

Юля бросила тоскливый взгляд на дверь и тут же увидела своих подруг. Улыбка мгновенно стерла с ее лица скучающее выражение, и она со всех ног кинулась к ним:

– Ну наконец-то, я уж думала, что вы никогда не придете! Почему так задержались?

Виктор глянул на часы и пробухтел:

– Всего на полчаса, разве это опоздание?

– А я так уже завяла здесь, среди этих банкиров, бизнесвумен и прочих смокингов! Девчонки, какие же вы у меня красивые, просто супер! А как вам мой костюмчик? Вадим сказал, что это от Версаче. – И Юля покрутилась перед гостями.

– Умереть – не встать, – за всех ответил Виктор.

– Жалко, что еще немного, и не налезет, скоро расползусь, как корова, и буду носить исключительно мешки из-под картошки, они вместительные.

– Ничего, это явление временное, зато потом… – засмеялась и закатила глазки Света.

К ним подошла Юлина свекровь, импозантная молодящаяся дама.

– Юленька, деточка, приглашай своих подруг проходить. Что же вы встали у порога, милые? Добрый вечер, леди, очень рада снова вас видеть. Молодой человек, и вы проходите, берите напитки, чувствуйте себя как дома. Вероника, почему вы так редко приезжаете к Юленьке, она мне жаловалась на вас! Ну, у Светочки маленький ребенок, понятно, что ей некогда, а вот вам непростительно. Юленька еще не привыкла к такого рода существованию, она девушка энергичная, подвижная, на язычок острая. А быть женой бизнесмена, особенно такого, как мой сын, тяжелый труд. Работать женщине нельзя, это может повредить имиджу супруга, вот и приходится скучать. Я Юленьку уговариваю, чтобы потерпела, а потом ничего, привыкнет. Что же делать, знала, наверное, за кого замуж шла… Или муж, или деньги, третьего не дано.

Дама все это говорила сладеньким голоском, но с языка, чувствовалось, так и капал натуральный змеиный яд. Вероника наблюдала за дамой и, заметив, как Юля покрывается красными пятнами, вдруг лучезарно улыбнулась и припечатала:

– Ничего, Роза Ефимовна, скоро не будет времени скучать. Родится ребенок, Юленька еще плакать будет, что времени не хватает, уж немного осталось подождать.

Женщина побледнела и, повернувшись к невестке, удивленно спросила:

– У тебя будет ребенок? Ты что, беременна?

Юля прищурилась и процедила:

– А что же здесь удивительного, или я не мужнина жена?

Женщина явно растерялась, не зная, что ответить. Потом взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Зачем же так торопиться? Вы еще молодые, успеете.

– Я-то, может, и молодая, а вот Вадиму уже сорок пять, – не уступила Юля свекрови.

– Разве это возраст для мужчины? Наоборот, самый расцвет.

– Вот пусть и расцветает, а я рожать буду. Думаю троих-четверых будет достаточно, – ехидничала Юля.

Света и Вероника стояли молча, наблюдая эту сцену со стороны.

– Юлия, думаю, ты не совсем понимаешь, о чем я хочу тебе сказать. Вам с Вадимом нужно приглядеться друг к другу, ведь вы совершенно из разных слоев общества.

– Вы хотите сказать, что я рылом не вышла, чтобы быть достойной женой для Вадима?

– При чем здесь то, о чем ты говоришь?

– Это вы про рыло начали, – не унималась Юлька.

Роза Ефимовна гордо подняла голову и, повернувшись к девушкам спиной, уплыла грациозной походкой в глубь гостиной, демонстрируя свое пренебрежение.

– Ну, Юлька, ты, оказывается, попала в семью гремучих змей? – удивленно произнесла Светлана.

– Вадим совсем не такой, он не похож на свою мать. А она только недавно зубки начала показывать, когда про завещание узнала. Они же хотели Вадима на дочери банкира женить, а он ни в какую: женюсь, говорит, только по любви. Вон, кстати, тот банкир стоит, в белом смокинге, а рядом его жена и дочка – чистая Квазимода. Бриллиантами обвешалась, как новогодняя елка, да толку-то? Представляю, если бы Вадим женился на ней, ужас! Мать этой девушки – приятельница моей свекрови, они эту идею насчет женитьбы давно вынашивали, а тут такой облом в виде Юльки Фоминой. Вот теперь и дымятся от злости. Мы когда с Вадимом поженились, Роза Ефимовна прямо сама доброта была. Такая приветливая, такая сладенькая, она побаивается Вадима, а как про завещание узнала, все, как подменили.

– Я тебя, между прочим, предупреждала, что так и будет, – сказала Вероника.

– Да знаю, не маленькая. Я Вадиму уже все уши прожужжала, а он смеется и говорит:

– Мать я и так обеспечу, а братец пусть свое заднее место приподнимет и поработает, а то вообразил себя писателем и слюнявит уже десять лет одну страницу. Эллочка тоже считает себя женой гения. Так и живут, ни о чем не думая и на мои деньги. Не люблю бездельников. Братец не захотел работать с нашим отцом, когда тот решил нас приобщить к делу, а теперь обижается, что все моим стало после его смерти. Посмотрел бы я, как они крутились, если бы я тоже тогда махнул на все рукой и не захотел вкалывать, как проклятый. Отец все только начинал, а уж раскручивать мне пришлось. Все это богатство я заработал своим горбом. Начал в хорошее время, а продолжил в нужном месте. Для нормальных людей мне ничего не жалко, а вот когда нагло пользуются, меня это бесит. Терплю только ради матери, любит она этого, как она про него говорит, – «одаренного мальчика». Вроде братья мы родные, но совсем разные: я не могу без дела сидеть, а он все сделает, лишь бы отвертеться от работы.

Юля зло посмотрела в сторону, где кучкой собрались ее свекровь, Александр и Элла – Ларисы, их дочери, сегодня не было, – и злорадно проговорила:

– Но теперь, после сегодняшнего разговора, я подумаю, уговаривать Вадима дальше изменить завещание или нет. В конце концов, у нас будет ребенок, вот пусть он на ребенка все и переписывает. Я им покажу, кто из нас есть «ху». Ведут себя так, будто всю жизнь в господах ходили, прямо противно смотреть. Отец Вадима, конечно, большой шишкой был до перестройки, жили они не чета другим, но уж и так нос задирать, думаю, не стоит. Мой отец, между прочим, академиком был, а свекровь такие слова лепит – «из разных слоев общества» мы, видите ли… Действительно из разных, только еще нужно посмотреть, кто по какую сторону. Ладно, девчонки, давайте веселиться, пошли они, эти родственнички, к той самой матери. Для меня главное, что Вадим меня любит, а на них мне наплевать и в унитаз спустить.

В это время заиграла музыка, и по залу понеслась мелодия вальса из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Юлия подскочила к своему мужу и улыбнулась ему такой улыбкой, что он тут же обнял ее за талию, и они поплыли под звуки прекрасной мелодии, не отрывая взгляда друг от друга.