На пляж мы рванули ни свет ни заря. Накануне я поставила будильник на полседьмого, чтобы иметь достаточно времени до начала первого семинара. Когда мы вернулись, народ собирался на завтрак. У лифта мы столкнулись с мадам Фернан, которая почему-то выглядела озабоченной. При виде нас лицо ее просветлело.

– А, девочки! – радостно воскликнула она. – Уже искупались? Вы, случайно, не видели месье Риддла? Обычно он спускается к завтраку одним из первых, но сегодня я пришла, а его еще нет.

– Может, он в своем номере? – предположила я, чувствуя, что время поджимает и я могу не успеть позавтракать.

– Я только что оттуда – на стук никто не отвечает.

– А вы не спрашивали у портье, может, он уже выходил? – поинтересовалась Даша.

– Ах, ну какая же вы умница! – восхищенно вскричала мадам Лили в ответ на Дашин вопрос. – Ну, конечно, надо спросить у портье!

Мы вместе пересекли холл и подошли к стойке администрации. Молодая женщина, поднявшаяся с улыбкой навстречу, покачала головой, услышав о Джоне Риддле из двести первого номера.

– Нет, я не видела, чтобы он выходил, – сказала она. – Правда, я отлучалась минут на десять, но ключа нет, вы видите, – она показала на бокс под стеклом, где висели на гвоздиках ключи от комнат. – Конечно, он мог взять его с собой, хотя мы и просим наших гостей этого не делать во избежание потери.

Поблагодарив портье, мы отошли.

– Возможно, он в самом деле вышел, взяв с собой ключ, – сказала я. – Вы подождите, мадам Фернан, он еще появится.

– Наверное, вы правы, и я зря паникую, – вздохнула пожилая дама. – Но, видите ли, я волнуюсь: в нашем возрасте всякое может произойти, сами понимаете!

– Вот именно, – пробубнила Даша, когда дверь лифта за нами захлопнулась. – В таком возрасте не следует мотаться по курортам, да еще таким, где нормальная температура тридцать-сорок градусов жары. Дома надо сидеть!

Я знала, что Даша вовсе не злая, просто она чувствовала разочарование, так и не встретив нигде красавца метрдотеля.

Первый день конгресса меня порадовал. Я привыкла к долгой и скучной говорильне на такого рода мероприятиях – в России это в порядке вещей: много слов и мало дела. Здесь все оказалось иначе. Большая часть времени была посвящена разбору реальных случаев патологий с демонстрацией видеозаписей. Выступающие, сплошь светила медицины, чьи статьи я только читала в медицинских журналах, наяву рассказывали о своем опыте в кардиохирургии и последних нововведениях. Рядом со мной сидел тот самый приятный врач, Жерар Варен, с которым мы накануне познакомились. В перерывах он развлекал меня анекдотами и рассказами о тех участниках конгресса, которых знал лично.

Во время ланча к нам с Дашкой снова подошла мадам Фернан. Весьма не вовремя, надо сказать: подруга горела желанием что-то мне поведать, но пришлось отложить удовольствие из-за пожилой дамы.

– Представляете, девочки, он так и не объявился! – огорченно воскликнула бельгийка. – Я уж не знаю, что и думать.

С трудом я сообразила, что она говорит о Джоне Риддле.

– Не иначе, нашел себе другую бабушку, – тихо хихикнула Дарья, но, заметив мой осуждающий взгляд, уткнулась в свою тарелку. Странное дело, а ведь я тоже не видела англичанина в аудитории, хотя вчера он говорил, что приехал на конгресс. Конечно, мистер Риддл – человек немолодой и уже некоторое время не практикует как хирург. Возможно, он решил, что не вся повестка дня ему интересна, и появится позже?

– Присаживайтесь, мадам, – пригласила я мадам Фернан, стараясь не глядеть на Дарью, скорчившую при этом «козью морду» за спиной у пожилой дамы. – Поешьте с нами, а потом мы попытаемся найти мистера Риддла.

Мадам Фернан с благодарностью приняла предложение.

– Зовите меня Лили, если не возражаете, – попросила она. – Приставка «мадам» заставляет меня чувствовать себя столетней старухой, а я тешу себя надеждой, что песок из меня еще не сыплется!

Закончив с трапезой, я взглянула на часы и увидела, что у меня еще остается время в запасе.

– Что ж, не навестить ли мистера Риддла?

Идя по длинному коридору, за одной из дверей в служебное помещение мы услышали громкий, возмущенный голос, судя по выговору, определенно принадлежащий месье Филиппу де Кассару:

– I’ve warned you a hundred times to never come here again! Damn you, James, get out of my face if you don’t want to suffer the consequences! (Я сто раз предупреждал тебя больше никогда не появляться здесь! Черт тебя подери, убирайся с глаз моих, если не хочешь пострадать от последствий своего поведения!)

Второго голоса слышно не было: наверное, собеседник месье де Кассара оказался куда менее эмоциональным и говорил очень тихо. Лили тоже навострила уши, проходя мимо двери, но ничего не сказала. Вряд ли она могла узнать голос хозяина «Сан-Эльмо», ведь они не были знакомы. Однако на лице пожилой дамы отразилось неодобрение в адрес того, кто позволял себе изъясняться столь грубым языком.

Мы завернули за угол и оказались у двери мистера Риддла, на ручке которой болталась табличка с надписью «Не беспокоить».

– Если бы он вышел, то, наверное, снял бы табличку, – заметила Дарья.

Мадам Лили постучала, но ответа не последовало. Тогда я несколько раз изо всех сил долбанула локтем в дверь и громко позвала:

– Мистер Риддл, вы там? Ответьте, пожалуйста!

И снова за дверью тишина.

– Может, снова побеспокоить администратора? – предложила Даша.

В этот момент в конце коридора послышался звук открывающихся дверей грузового лифта, и уборщица выкатила тележку с ведрами и швабрами на красную ковровую дорожку.

– Простите, – обратилась я к женщине, – вы уже убирали в этом номере?

– Нет, – покачала она головой. – Там же табличка висит.

– А ключ у вас с собой? Не могли бы вы открыть дверь?

– Но зачем? – уборщица выглядела озадаченной. – Что-то случилось?

– Боюсь, что да, – вступила Лили. – Видите ли, мистер Риддл глотал какие-то таблетки вчера за ужином, и я беспокоюсь…

– Не уверена, что могу вам помочь, – пробормотала уборщица. – На двери табличка…

– Если у постояльца сердечный приступ, он будет нам только благодарен за излишнюю бдительность, – заговорила Даша. – Если же его нет в номере, то мы просто тихонько закроем дверь, и никто ни о чем не узнает!

Женщина топталась на месте. Долг велел ей сообщить руководству, а здравый смысл – последовать нашему совету. Наконец здравый смысл победил, и она, порывшись в бездонном кармане униформы, вытащила связку ключей.

– Вы все-таки постучите еще раз, – попросила она. – Для очистки совести.

Мы втроем заколотили в дверь. Безрезультатно. Тогда уборщица подошла и вставила ключ в замочную скважину. Отлично смазанная дверь бесшумно распахнулась.

– Уборка номеров! – на всякий случай громко объявила женщина.

Номер Риддла оказался совершенно таким же, как и наш, за одним-единственным исключением: окна его выходили во двор, а не на море. Глазам нашим открылась ужасающая картина. Все было перевернуто вверх дном, даже растения, украшавшие туалетный столик и подоконник, валялись на полу в земле и том, что осталось от цветочных горшков. В кровати, казалось, проходил военный парад боевой техники – в таком плачевном состоянии она находилась: матрас был сорван с каркаса, а простыни, пододеяльник и наволочки изорваны в клочья.

– Mon Deiu! – взвизгнула Лили, отступая. – Что… здесь произошло?!

Даша первой заскочила в смежное помещение и возвестила оттуда:

– Никого, но тут тоже все переворошили!

– Похоже, мистер Риддл собирался в спешке… – озадаченно пробормотала горничная.

– Ну да, собирался – и решил уничтожить все следы собственного пребывания, причем таким варварским способом? – возразила Даша, возвращаясь.

– Он не мог уехать, не попрощавшись! – уверенно заявила Лили.

– Не думаю, что он уехал.

Отодвинув занавеску, отгораживающую балкон от гостиной, я увидела, наконец, пропавшего господина. Громкий вопль, который испустила при этом мадам Фернан, мог бы поднять и мертвого. Но, совершенно очевидно, не мистера Риддла!

Англичанин лежал, уткнувшись правой щекой в каменный пол, тогда как левая щека, повернутая к нам, приобрела мертвенно-серый оттенок. Его широко раскрытые глаза, смотревшие в пустоту, вытянутые вдоль тела руки, да и вся поза указывали на то, что помощь ему уже давно не требуется. Тем не менее я пощупала артерию в слабой надежде оказаться неправой.

С резвостью, которой трудно было ожидать от женщины преклонного возраста, оттолкнув меня и Дашку, Лили ринулась к двери с воплем:

– Aidez! Aidez! Medecin! (Помогите! Помогите! Врача! (фр.)

Следуя за кричащей дамой, я едва не столкнулась в коридоре с месье де Кассаром, который заступил Лили дорогу с законным вопросом:

– Qu’est-ce qui est arrive? (Что случилось? (фр.)

Это было все, что я поняла, так как Лили обрушила на владельца «Сан-Эльмо» целую лавину французских фраз. При этом она отчаянно жестикулировала и показывала в сторону номера мистера Риддла. Завидев в дверном проеме чужой комнаты Дашу и уборщицу, все еще стоявшую с рукой, прижатой к губам и выражением ужаса на круглом, широкоскулом лице, месье де Кассар удивленно вскинул брови.

– Мадам, я ничего не понимаю, успокойтесь, наконец! – обратился он по-английски к голосящей Лили.

– Врач, месье, нам срочно нужен врач! – воскликнула мадам Фернан.

– Кажется, один из ваших постояльцев умер, мистер де Кассар, – тихо сказала я, положив руку на плечо пожилой дамы. – Врач, боюсь, не потребуется.

– Какой ужас! – воскликнул хозяин отеля. – Ну, так идемте же взглянем! – и он ринулся в сторону распахнутой двери номера. Замыкала шествие мадам Лили, продолжавшая заламывать руки и громко стенать.

Выглянув на балкон, месье де Кассар тут же отступил назад.

– Бедный Джон… – пробормотал он, вытирая платком внезапно вспотевшее лицо. – Вы же врач, Ула?

Я кивнула.

– И вы говорите, что…

– Помощь опоздала.

– Необходимо вызвать полицию, – вдруг сказала Дарья, и все взгляды обратились на нее.

– Полицию? – изумленно переспросила мадам Фернан. – Но зачем?

– Как это – зачем? – в свою очередь, удивилась Даша. – Ведь очевидно же, что его убили!

– Убили? – снова переспросила мадам Фернан, как испорченная грампластинка. И снова: – У-би-ли… – и она начала мягко оседать на пол прямо у моих ног.

– Ну, если не ему, то уж ей точно требуется врач, – пробормотал месье де Кассар. – А с чего вы взяли, Даша, что этот человек был убит?

– Посмотрите на его шею, – предложила она и, не касаясь тела, провела пальцем под подбородком покойника. – Видите?

И в самом деле, там, куда она указывала, виднелась багрово-синяя странгуляционная борозда, вероятно, оставленная удавкой.

– Видите ли, мне не хотелось бы вмешивать полицию, – нерешительно начал месье де Кассар. – Скандал, паника, вы понимаете…

– Боюсь, у нас нет выбора, – поддержала я Дашу.

– Вы, конечно же, правы, – неохотно согласился хозяин отеля. – Останьтесь здесь, а я спущусь вниз и… все устрою.

Как только он вышел, мы принялись изучать место преступления.

– Неудивительно, что все здесь перевернуто вверх дном, – да, вряд ли он сдался без борьбы, – констатировала Даша.

Нашу беседу прервало появление хозяина отеля в сопровождении высокого светловолосого мужчины. Его загорелое лицо, с которого встревоженно глядели широко расставленные, прозрачные светло-карие глаза, я, несомненно, нашла бы привлекательным, если бы не трагичность момента. В руках он держал холщовую сумку на молнии.

– Это – месье Лиам Макфейден, – представил незнакомца Филипп. – Я столкнулся с ним в фойе, и он доктор, как и вы, Ула.

– Причем во всеоружии, – вновь прибывший потряс сумкой. – Но я не вижу, кому…

– Мадам Фернан, – быстро сказала Даша, указывая на сидящую в углу бельгийку. – Ей нужно что-нибудь успокоительное.

Присев на корточки перед Лили, Макфейден пощупал ее пульс. Расстегнув сумку, он достал оттуда портативный тонометр и быстро померил пожилой женщине давление.

– Пожалуй, лучше отвести даму в ее комнату, – сказал он. – Там она придет в себя гораздо быстрее, чем в помещении с трупом.

Я сочла это предложение разумным. Подхватив мадам Фернан, доктор осторожно повел ее в номер, расположенный на четвертом этаже. Даша и месье де Кассар остались дожидаться приезда полиции, а мне пришлось бежать со всех ног, чтобы не опоздать на вторую часть семинара.

В свой номер я вернулась абсолютно измотанная. Часы показывали начало пятого, и пора было спускаться к обеду, однако я не чувствовала в себе сил принимать душ и переодеваться. Единственное, о чем я мечтала, была мягкая кровать, на которой я и растянулась во весь рост, сбросив туфли.

Семинар прошел почти впустую: мысли о бедном убитом старом джентльмене занимали меня гораздо больше, чем все происходящее в аудитории. Я ловила себя на том, что то и дело отключаюсь, мысленно уносясь в двести первый номер и пытаясь понять, кому могло понадобиться убивать этого безобидного человека. Интересно, что месье де Кассару, похоже, действительно удалось провернуть дело с полицией по-тихому: я не видела ни одного человека в форме на территории отеля, хотя для того, чтобы попасть в крыло, где проходил конгресс, пришлось пересечь весь периметр гостиничного комплекса. Может, вопреки правилам, он все же решил обойтись без участия полицейских? С одной стороны, можно понять, что хозяин отеля не желает обнародовать печальный факт смерти постояльца – тем более насильственной. Но с другой – я не могла отделаться от мысли, что де Кассар боится полиции больше, чем таинственного убийцы. И он назвал Риддла по имени – я точно это помню! Он сказал: «Бедный Джон…» Значит, де Кассар и Риддл знакомы? Но ведь последний заселился в отель в тот же день, что и мы (в отличие от мадам Фернан, которая уже некоторое время здесь отдыхала). Может ли быть, что ныне покойный успел свести близкое знакомство с де Кассаром за столь короткий срок? Правда, он и со мной успел познакомиться, однако трудно представить, чтобы столь занятой человек только этим и занимался… А вот лицо мадам Фернан было ему совершенно незнакомо – я готова была поклясться! Сидя в конференц-зале, я ожидала прихода Макфейдена, но он так и не появился: видимо, мадам Фернан полностью завладела вниманием доктора. Но почему я, собственно, решила, что Лиам Макфейден – кардиолог? Де Кассар сказал, что он – врач, но какой именно специализации, не упоминал… И зачем он вообще притащил этого парня, ведь знал же, что я и сама медик?

Хлопнула дверь, и Дашка влетела в мою комнату.

– Отлеживаешь бока? – спросила она, скидывая сандалии и плюхаясь на кровать рядом со мной.

– Устала как собака, – прохныкала я.

– Что, и на обед не пойдешь? – нахмурилась подруга.

– Наверное…

– Нетушки! – тряхнула кудряшками Даша. – Ну-ка, поднимайся, дуй в ванную и приводи себя в порядок. А я расскажу тебе, как провела время.

Я слишком хорошо знаю подружку, чтобы надеяться, что она от меня отстанет. Со стоном поднявшись, я поплелась в ванную комнату, а она юркнула вслед за мной. Ванная была просторной, и душевая кабина занимала всего треть помещения. Усевшись на стул, Дарья принялась трещать, рассказывая о том, как ее и мадам Фернан допрашивал полицейский в штатском. (Кстати, он оказался настолько мил, что пригласил Дарью выпить с ним кофе, а потом покатал по городку в своей машине, показывая достопримечательности.) Вот чем, оказывается, занимаются «милые мальтийские полицейские» в свое, между прочим, служебное время! Конечно, перед чарами Дашки не устоял бы и монах, поэтому особо удивляться не приходилось.

– А Макфейдена тоже допрашивали? – как бы между прочим спросила я.

– Нет. Он куда-то исчез, как только разобрался с Лили… Да и что он мог пояснить по делу, ведь пришел-то уже после нас?

– Верно, – согласилась я и, выключив воду, ступила на кафельный пол. Дашка протянула мне полотенце и добавила со странно заговорщицким видом:

– Кстати, я кое-что обнаружила до того, как приехала полиция, и все там прошерстила.

– Неужели? – без особого интереса спросила я.

Она разжала кулачок. На ее ладони лежал большой перстень. Он представлял собой широкий золотой обод с вставленным в него крупным рубином. Сверху и по бокам рубин обрамлял выпуклый узор, чем-то напоминающий лепестки клевера, только не закругленные, а острые. Этот узор показался мне похожим на восьмиконечный мальтийский крест, но тогда у него явно не хватало половины. В целом я не назвала бы данное ювелирное украшение красивым: кольцо было массивным и, очевидно, дорогим, но и только.

– Откуда ты это взяла? – требовательно спросила я.

– Мистеру Риддлу, насколько я понимаю, оно больше не понадобится?

– Ты… ты обокрала покойника?

– Да ты что! – воскликнула Даша. – Мародером меня считаешь? Спасибо, вот не ожидала от тебя! Кольцо закатилось в щель между перилами балкона и полом. Еще бы чуть-чуть, и оно могло упасть вниз, во двор. Там его обязательно нашел бы кто-нибудь из служащих и непременно оставил себе.

– А ты, что же, собираешься передать его в музей? – с издевкой спросила я.

– Я, дорогуша, собираюсь выяснить, что это за колечко. Смотри сюда.

Дарья включила лампу, поднесла к ней перстень, и я смогла прочесть следующее: «IGNI ET FERRO».

– «Огнем и мечом», – перевела я латинскую надпись.

– Согласись, фразочка не самая расхожая для того, чтобы чеканить ее на ювелирном украшении? – торжествуя, заметила подруга.

– Мне кажется, нужно отдать это нашему хозяину.

– Де Кассару? Еще чего! – возмутилась Дашка.

– Что ты предлагаешь?

– Сегодня – уже ничего. Будем отдыхать, а вот завтра, прямо с утречка, мы с тобой едем в Валетту.

– Я не могу в Валетту, у меня же конгресс!

– Тогда я поеду одна, – вздернув голову, заявила Дарья. – Подумаешь!

– Слушай, зачем тебе туда?

– Пробегусь по ювелирным магазинам.

Я издала вздох облегчения, решив, что неправильно поняла подругу и она просто решила заняться обычной туристической ерундой. Однако Даша не замедлила продолжить:

– Там и выясню, что это за штуковина!

К обеду мы спускались в молчании, недовольные друг другом, и, честно говоря, я не горела желанием оказаться в компании малознакомых людей, надеясь поесть в тишине. Моему желанию не суждено было осуществиться: едва мы вошли в обеденный зал, как две руки, почти одновременно взвившиеся вверх, привлекли наше внимание. Это оказались мадам Фернан и Моник Варен, приглашающие нас за свой столик. Подавив вздох, я нацепила на лицо дружелюбную улыбку и, сопровождаемая Дарьей, продефилировала по проходу к ним.

– Ужас, да? – обратилась ко мне Моник, не успела я присесть.

– Вы о чем?

– Да об убийстве несчастного месье Риддла, конечно же! Лили сказала, что вы были первыми, кто его обнаружил? Представляю, что вам пришлось пережить!

Значит, болтливая мадам Фернан уже все им рассказала – не зря де Кассар боялся огласки! Все его ухищрения с полицейскими в штатском не помогли, потому что среди постояльцев отеля достаточно глаз, ушей и широко открытых ртов.

– Думаю, многие захотят съехать, как только узнают, – заметил Жерар. – Мы, со своей стороны, никому ни слова не скажем, но вы же знаете, как быстро распространяются слухи!

Да уж, особенно при деятельном сотрудничестве некоторых особо активных лиц. Я бросила укоризненный взгляд на Лили, но она сделала вид, что не поняла меня.