Цитаты из книг автора «Ирина Бойко»

Но для Ника это было не просто распущенностью, это скорее был своеобразный извращенный фетиш, своего рода коллекция потухших взглядов, и он не мог не думать о том, что там, наверху, среди его друзей находился венец его коллекции – его первая жертва и единственная девушка, чьи глаза он так и не видел с момента их разрыва.

доктор вернулся к Максиму, протянул ему флакончик с таблетками от болей в поджелудочной. А проходя мимо Тимура, забрал у него карту вин и картинно погрозил пальцем со словами: – Я же предупреждал, с антибиотиками нельзя. Артур наблюдал за действиями доктора с презрительной усмешкой на губах и сказал наконец: – Вы, Русланчик Игоревич, всех облагодетельствовали, всем помогли, прямо как подорожник, хоть к ране прикладывай. Молодой доктор повернул непроницаемое лицо в сторону Артура и сказал совершенно спокойно: – Пойду помою руки перед едой.

У меня опыт, я знаю людей. Для начала нужно создать незабываемую атмосферу судьбоносной встречи, это уже было на дороге, когда сломался его хаммер. Затем дать ему почувствовать себя героем, это устроишь завтра, так вы с ним и помиритесь. Следующий этап – задушевные разговоры, ты расскажешь о своей крошечной драме, он в ответ о своей, вуаля, вы уже эмоционально связаны. Потом узнаешь о его мечте и объявишь себя его ярым сподвижником, отступишь от пагубных идей своей зловредной тети и перейдешь на его сторону.

– Ой, дорогая, у меня такая новость, я знаю, кто может быть виновен в смерти Андрея Дижэ. – Да ты что?! Ну, давай рассказывай, только тише, Надин не любит сплетен. – Помнишь, со мной работает Соня, ну, жена Данилы с Садовой? – Такая полненькая, тихая? – Не такая уж она и тихая, вчера я обнаружила ее платье спрятанное, и ты даже не представляешь где. Она его затолкала в кастрюлю для компотов! – Да ну! – Вот-вот, я сама была в шоке. Так это еще не самое страшное, я хотела достать это платье, а оно все в крови! – В чьей крови? – Ну, понятно в чьей, явно она Андрея убила, иначе зачем платье в кастрюле держать? Это же улика, думала, в детском саду никто не найдет.

Надин врала и про встречу старой компании Джеммы, и про то, что забыла, как зовут победительницу бала, но ничуть об этом не сожалела, она наслаждалась растерянностью самоуверенного ловеласа. Дама была уверена, что устроить вечеринку для Джемминых друзей у себя в ресторане сможет в два счета, а то, что Николя, главного заводилу и душу компании, забыли пригласить на нее, больно ударит по его самолюбию. – Да я так, ради азарта участвовал в аукционе на балу, для меня это свидание ничего не значит, – неожиданно для себя начал оправдываться Николя, будто ему опять было 14 лет, и он без спроса взял отцовский мотоцикл. Но он тут же спохватился, встал, сунул руки в карманы, гордо вскинул голову и, сделав пару шагов к двери, давая Надин понять, что он уже намерен покинуть ее дом, продолжил: – Ну, если подумать, на посиделках нашей честной компании я был тысячу раз, а вот на таком свидании стоит побывать хоть однажды. Все говорят, что вы в «Зиккурате» устраиваете незабываемый ужин для победителя аукциона.

– Зачем забрал ты жизнь у Андрея прямо в висячем саду, зачем без вины близкого мне человека в тюрьме держишь, зачем наслал на Долину демона Глеба с его фривольными идеями, никому ненужными технологиями и яхтами? Надин начала переходить на крик, она встала, подошла к божеству и уже замахнулась, чтобы его ударить, как вдруг опомнилась, отдернула руку и замерла. – Прости, дорогой Мардук, прости, я совсем разошлась, а хотела тебя задобрить дарами, – заговорила она со статуей, будто с капризным ребенком. – Хочешь, я попрошу Петра, и мы глаза твои инкрустируем драгоценными камнями, а могу тебе на шею надеть золотую цепь. И для других могу сделать что угодно, например, половину своего урожая персиков отдать бесплатно в детский сад и школу. – Дама поглаживала павлина по спине и старалась говорить помягче. – Только ты дай мне, пожалуйста, знак, если мне надо это сделать, а то я не хочу зря нести убытки.

«Чесоточная», – процедила сквозь зубы ее соседка по комнате, когда Соня пришла, чтобы собрать вещи. Тогда девочка готова была провалиться сквозь землю от стыда и даже была рада, что на какое-то время уединится в изоляторе интерната, но настоящее унижение ждало ее впереди. Шестидесятилетняя медсестра Паулина, взявшаяся за лечение Сони, отличалась жесткими манерами и безжалостным нравом. – Ну что, притащила заразу в школу, – сверля грозным взглядом испуганную девочку, прижимавшую к груди пакетик с вещами, прошипела медсестра.

Моника поджала губы, чтобы не сказать лишнего и не продемонстрировать неуместную улыбку. Она поняла, что одежда предназначалась не для матери Руслана, и любопытство распирало ее со всех сторон, ведь новость о том, что доктор решил за кем-то приударить, была для Долины сродни сенсации.

– А еще тем летом я нашла в шкафу у Надин детские рисунки, и они точно были не моими. Я переживала страшно, ревновала. Думала: как же так, у нее же нет своих детей, поэтому любить она может только меня. Не понимала, зачем она хранит чужие художества. – И чьи это оказались рисунки? – Не знаю, я тогда так и не спросила… – А сейчас? – А сейчас вопросов накопилось столько, что, пока дойдешь до последнего, первый потеряет смысл.

– Ты помнишь себя в 14 лет? – Помню, я хотела стать модельером и шила модную одежду для Барби, а потом тетя подарила мне настоящий манекен, и мы с Лилей придумывали такие умопомрачительные наряды… Шить было долго и трудно, так что мы закалывали иголками ткани сзади, но потом Надин нас разоблачила. – Лиле это пошло на пользу, она теперь умелая швея.