Глава 6. Страх, усталость, спасение

Тот день был тяжел, а вечер и того хуже. После многих километров медленной ходьбы, да еще и по асфальту, ноги страшно болели, и скамейки уже не помогали. Добавлялось чувство безысходности: куда мне идти, что делать? Я могла бы попробовать снять комнату еще на один день – денег на это хватало – но где? Кроме двух моих общаг, к которым я боялась даже близко подойти, была еще третья – такая же пятиэтажка, стоящая параллельно им, ближе к улице Бабушкина. Наверняка там тоже кто-то сдает жилье. Но кто? Как его искать? У кого спрашивать? Я не знала. Да и знала бы, наверняка побоялась бы зайти туда. А вдруг все хозяева съемных комнат поддерживают между собой связь и тут же сообщат о моем появлении друг другу?

Я часами сидела на детских площадках, переходя из одного двора в другой – так казалось безопаснее. Спустился вечер, и стало холодно. Сидеть было уже невозможно, приходилось все время двигаться. Теперь у меня болело все – спина, ноги, голова. При каждом шаге я боролась с тем, чтоб не опуститься в изнеможении на асфальт. Я садилась куда-нибудь, отдыхала, быстро замерзала – и, медленно поднявшись, волочила ноги дальше. В какой-то момент, должно быть, я забылась и очнулась, лишь оказавшись у подъезда той квартиры. Квартиры МЧ! Наверное, от усталости отключился инстинкт самосохранения. Я быстро свернула в другой двор, однако все же успела найти взглядом знакомые окна – как ни странно, они были темны, хотя было еще совсем рано – не позже 8–9 вечера. Выходит, «Николай» еще не возвращался, и его подруга тоже.

Ночью ноги волшебным образом еще не раз приводили меня к этому подъезду. Как будто, потеряв приют повсюду, я почувствовала между собой и квартирой родственные узы. Ну да, что тут удивляться – ведь она меня кормила столько времени! И почти ни разу не подвела, если не считать внимательности хозяина, который не досчитался денег в шкатулке. Но ведь это он был моим врагом, а она-то – нет! Постепенно ее темные пустые окна стали казаться мне самыми светлыми и теплыми во всем ночном городе. В самом деле, ведь Квартира – это одно, а приходящие спать в нее люди – это совсем другое. В нее может прийти спать кто угодно, а она от этого не изменится. Я уже была готова считать Квартиру живым существом, которая способна мне посочувствовать. Вновь и вновь я проходила мимо ее окон. Шли часы, а в них так и не зажигался свет. Совсем измучившись, я перестала бояться и даже рискнула спросить у прохожих, сколько времени. Оказалось, было уже два часа ночи. Да, не случайно люди во дворах давно перевелись. Но где же хозяева Квартиры, где МЧ и ягуаровая женщина? Я присела на скамейку и попыталась снова, усилием воли, порассуждать – это отвлекало от холода. Может, на МЧ-Николая слишком сильно подействовало утреннее происшествие, и он испугался вернуться домой? А его подруга? Он и ее попросил не возвращаться? А может, у них есть что-то вроде родительской дачи, или они решили провести ночь в ночном клубе. Есть ведь такие люди, которые могут ночью не спать. Да, но ведь завтра им на работу. Впрочем, я не знала, какой завтра день – будний или выходной. Судя по тишине ночью – видимо, все-таки будний.

Я несколько раз засыпала на скамейках, обняв себя руками. Но ненадолго, ибо холод быстро будил. Тогда я снова брела, уже без стеснения шатаясь из стороны в сторону, как бомж. Теперь-то я понимала, что их шатает вовсе не из-за перманентного алкогольного опьянения, а от перманентной усталости. Не боясь быть замеченной хозяевами, я кружила вокруг дома. С наступлением рассвета дворы стали постепенно наполняться звуками – заводящихся и отъезжающих машин, голосов, покашливаний, криков птиц. Небо сначала сделалось серым, потом один край его побелел, затем пожелтел и под конец позолотился. И тогда стало почти светло. А окна моей милой Квартиры по-прежнему были темными. И оставались такими даже тогда, когда все соседние окна зажглись, превратившись в желтые квадраты. Я сидела на поребрике почти напротив подъезда, не думая о риске быть обнаруженной, и всей душой мечтала спрятаться во тьме этих окон. Наконец, я либо набралась решимости, либо изнурение окончательно изгнало протесты разума – вот уж не знаю. Будь, что будет, сказала себе я, и почти не качаясь, двинулась к парадной. Поднесла ключ-таблетку. Сработало. Хорошо. На лестнице – вроде бы никого. Хотя в этот час народ должен гурьбой выбегать на работу и учебу. Мне везет! Может, это сама Квартира помогает мне, желая спасти от холода и усталости? Сразу откуда-то появились силы. В один миг я добежала до третьего этажа и всунула в скважину уже приготовленный ключ с бородкой. Я мельком успела подумать, что хозяева («Николай») теоретически могли прошмыгнуть домой в те промежутки, когда я не дежурила около дома. И, утомленные ночным клубом (?), немедленно упасть спать. Подумав это, я тут же ответила себе, что мне уже все равно. Даже если Николай внутри, я скажу ему, что просто очень хочу спать… А потом, когда я проснусь, он может вести меня в полицию. Но только, ради бога, не сейчас. Сейчас – только спать, спать под чем-то теплым. Раз-два-три-четыре – я повернула ключ. Мозг пронзила счастливая мысль: раз дверь закрыта на ключ, значит, там никого нет! Я мгновенно юркнула внутрь и заперлась. Затем опустилась на пол, спеша насладиться отдыхом и одновременно прислушиваясь. Пусто. Тихо. Квартира безлюдна. Ни Николая, ни его девицы. Тогда я с трудом поднялась и медленно прошла в ближнюю комнату, где был диван. Помню, как, добравшись до него, я стягивала кроссовки. Дальше сознание отключилось.

В первый раз я проснулась, видимо, еще утром – одновременно от сильного желания сходить в туалет и от холода. Я выбралась в прихожую, разыскала дверь в санузел. Свет я включать боялась, но и на ощупь нашла все легко. Снова оказавшись в гостиной, я разглядела на стуле у стены сложенное одеяло. Сладко укуталась и через секунду снова уснула.

Глава 7. Я – дома

Окончательно пробудилась я около трех часов пополудни. День был пасмурный, но Квартира была полна приветливым светом (во всяком случае, мне так показалось), словно бы приглашая меня побыть еще немного. А я и не собиралась пока уходить: теперь меня мучил голод. Я снова сходила в туалет, затем аккуратно сложила в гостиной одеяло. Попыталась, как смогла, выровнять чуть примятую поверхность дивана. Прошла на кухню. Как будто бы здесь вообще ничего не изменилось. Даже та самая чашка с ложкой стоит около мойки. И опять – ни одной грязной посудинки. Какая, однако, аккуратная эта подруга Николая! Неудивительно, что прекрасным сожителем (мужем?) обладает именно она, а не я. И неудивительно, что как таковыми сожителями обладают все кто угодно, кроме меня. Я бы не смогла обеспечить столь идеальную чистоту на кухне. Так что мир, вобщем-то, устроен справедливо и мне не на что жаловаться. Я была настроена благодушно: сладкая истома после долгого теплого сна, плюс предвкушение вкусного завтрака (пожалуй, уже обеда) вполне примирили меня с жизнью. О том, что я буду делать потом, я пока не думала.

Я открыла холодильник. То, что я вожделела здесь увидеть, меня не подвело: опять сыр, копчености, сладкие булочки в целлофане. Я снова разыскала начатые упаковки и сунула в рот кусочек салями. Он был восхитителен, как и в прошлый раз, однако сейчас он показался мне немножко подсохшим. Я внимательно его рассмотрела. Да, действительно, он как будто полежал несколько дней в открытой упаковке. Другие кусочки, лежавшие с ним вместе, были в таком же состоянии. Жуя, я достала упаковку сыра. Начатый кусок по краям тоже явно подсох. Заметно зачерствели и булочки. Присмотревшись, я поняла, что это те же самые булочки, что лежали здесь в прошлый раз – вот одна с лимоном, одна с малиной, вот слойка с сыром (я как раз еще тогда на нее разлакомилась). Выходит, их не съели за четыре дня? И початые упаковки сыра и салями тоже, получается, с тех пор позабыли. С другой стороны, в холодильнике как будто бы не прибавилось ничего нового. Либо хозяева приносили еду маленькими порциями и сразу все съедали, либо… м-м… либо они вообще сюда не приходили! Подумав так, я побежала назад в гостиную, потому что вдруг вспомнила то, что бросилось мне в глаза сразу после пробуждения, но не зафиксировалось в сознании – а именно, ровный слой пыли на соседнем компьютерном столике. Не могу сказать, что очень уж рьяно борюсь (боролась) с пылью в своей комнате – по правде говоря, я вообще ее не вытираю (не вытирала), но при этом я отлично знаю, что таким ровным сплошным слоем пыль оседает только на абсолютно неиспользуемых предметах. Например, на моей кухонной столешнице пыли не было. Было все, что угодно – крошки, картофельные очистки – но не пыль. На полу у меня пыли, конечно, полно, но она скапливается неравномерно: в углах, куда я, понятно, не захожу, ее много, в середине комнаты – почти нет.

Я рассмотрела компьютерный столик. Он был покрыт едва заметным (видимо, недавним), но абсолютно ровным пылевым слоем. Такую же концентрацию пылинок, внимательно присмотревшись, можно было обнаружить на всех предметах, лежащих на столе – каком-то справочнике, толстом блокноте, даже на авторучке. Может, это только к столу давно не подходили? Посмотрим. Да нет – точно такой же слой, не больше и не меньше, был на ручке дивана и на полках стеллажа. Я вернулась на кухню. Как же я сразу не заметила! Еле видная пыль была и на кухонной столешнице! Такие чистоплотные хозяева, у которых нигде ничего лишнего, все вещи, пусть безвкусные, но лежат на своих местах – и вдруг перестали вытирать пыль? Нет, это вряд ли. Я открыла шкафчик под умывальником и заглянула в помойное ведро. Там было совсем немного мусора – два-три стаканчика из-под йогуртов, очистки яблока и упаковка из-под ветчины. Гнить было особенно нечему, но все, что могло засохнуть, засохло: яблочная кожура превратилась в шелуху, остатки йогурта на дне стаканчика затвердели и потрескались.

Возможно ли, что после моего последнего визита здесь никого не было? Но где тогда ночевал Николай?… Где тогда живет Николай?… Если он живет не здесь, то почему он…

Я запуталась в мыслях и опустилась на стул. Правда, параллельно не забывала жевать – аппетит от моих открытий отнюдь не пропал. Что происходит? Не ошиблась ли я? Действительно ли Николай – хозяин моей милой Квартиры-кормилицы? А если нет, то, может, он на стадионе хотел сказать совсем не то, что, как мне показалось, он хотел сказать?! Выходит, я совершила глупость? Но… почему тогда он искал меня, почему проник в мою комнату и почему украл мою сумку? Это было совершенно необъяснимо. Представить, что он – просто мелкий воришка (выходит, в большей степени воришка, чем я), у меня не получалось. Это с его-то безупречными манерами, хорошей одеждой и солидными познаниями? И потом – откуда он знал мою первую хозяйку, Х-1? А ведь вчера он направился прямиком к ней. Они, безусловно, были знакомы. Впрочем, этот вопрос можно задавать безотносительно к тому, связан Николай с Квартирой или нет. Но при условии, что связан, похищение сумки хоть как-то объясняется: если человека систематически обворовывают, он на многое способен, чтобы найти и остановить вора. А вот если квартира не его, если он не искал воровку и если ему вообще не в чем было меня упрекнуть – то его усилия по поиску меня кажутся абсурдными. Ради чего? Ради сумки со старым нетбуком? Да ведь он даже не знал, можно ли у меня хоть чем-то поживиться. Одета я, скажем прямо, довольно небогато. Старые спортивные штаны, местами в пятнах, очень потертая, выцветшая кофта-кенгурушка с капюшоном. Если бы не здоровое лицо, то меня вполне можно было принять за опустившуюся алкоголичку. Во всяком случае, даже если за приличной личиной Николая скрывался банальный вор, он бы ни за что не позарился на мое имущество. Но он позарился. Как-то разыскал мое старое жилье. Потом новое. Схватил сумку и убежал. Кто он такой?!

Строго говоря, мне не следовало сокрушаться о потере нетбука: наверняка стоил он примерно столько, сколько я уже в совокупности украла (да, да, произнеси это слово!). Поэтому получается, что бог наказал меня вполне адекватно. Правда, вместе с нетбуком я лишилась всего остального – жилья, чайника, теплых вещей, еще какого-то мелкого барахла, оставшегося в комнате. Но лишилась просто потому, что сама боюсь туда вернуться. Кстати, если бы Николай ничего не украл, а просто заглянул в мою комнату и ушел, результат был бы ровно таким же. Получается, я бы в любом случае бы все потеряла. А главное, что при любых вариантах без воровства из Квартиры мне не выжить…

Нет, попыталась я возразить себе, ведь я могла бы попытаться найти работу! Походить по продуктовой ярмарке и поспрашивать, не нужен ли кому продавец… И тут же я признала, что это слабый аргумент. Нет, я никуда бы не пошла и ничего бы не осмелилась спросить. Я безумно боюсь людей и не могу представить, что я с кем-то заговариваю и тем более что-то у кого-то прошу. Наверное, мне было бы проще помереть с голода на скамейке, чем сделать это. Впрочем, продолжала я дискутировать сама с собой, если бы сильный голод меня заставил, то, может быть… Только если сильный голод способен изменить личность, снова отрезала я. Правда, такого голода я еще никогда не испытывала. Поэтому, насколько это будет возможно, я буду воровать из Квартиры – деньги и еду. Видимо, я знала это с самого начала, с первого дня. Прости, дорогая доверчивая Квартира!

Я съела все, что смогла, пока не насытилась. На сей раз я уже не слишком заботилась о том, чтобы набег на холодильник прошел незаметно. Рискнула даже вскипятить чай в электрочайнике. Открыла подвесной кухонный ящик и сразу нашла чайные пакетики. Большая коробка «Липтона». Тут же был сахар, и даже пакет зефира. Нераспакованный, и потому свежий. Прожевав первый сладкий кусок и отпив глоток горячего чая, я ощутила такое острое блаженство, что решила про себя: пожалуй, я уже не боюсь, что меня тут застанут. У меня есть добрая сообщница – сама Квартира. Она сочувствует мне. Она – мой друг. Она кормит меня и вот даже дала ночлег. Я все больше и больше убеждаюсь, что она не заодно со своими хозяевами. Во всяком случае, она не пытается меня выдать. Может, я ей понравилась? Э, да я начинаю шутить. Давно со мной такого не было. Я боюсь людей, но с неодушевленным предметом мне легко. Может, Квартира – это и есть мой долгожданный спутник? Какие глупости приходят на ум… Но ведь сейчас мне в самом деле некуда идти. И надеяться я могу только на одного друга – на нее.

Живет здесь Николай или нет? (Надо же, я все-таки стала называть его этим именем; привыкла). А может, живет, но просто питается в кафе? Вот этого я не учла. А ведь вполне возможно. Ну, а его подруга? Тоже, может, в кафе. Они приходят домой поздно, и сразу падают в постель. У них же явно нет детей. А утром они пьют кофе. Так наверняка принято у молодых пар из так называемого миддл-класса, которые ходят по сверкающим торговым центрам и покупают там эти идиотские леопардовые сапоги. Утром они быстро моют свои чашки и убегают на работу. А эти йогурты они съели в выходные. Кстати, какой сегодня день недели? Забыла. Может, четверг? Ну что ж, за четыре дня остатки йогурта вполне могли засохнуть, а поверхности мебели – покрыться тонким слоем пыли. Уборка у них, наверное, намечена на субботу. А сегодня они по каким-то причинам не пришли домой ночевать.

Я устала думать. Надоело. Главное, что сейчас мне хорошо и тепло. Интересно, сколько у меня свободного времени? В смысле, безопасного времени, пока хозяева не вернутся? Наверное, 6 вечера – это самое раннее, когда они могут добраться до дома из своих респектабельных офисов. Значит, где-то в 17.30 мне нужно объявлять панику. Что ж, у меня есть три часа. Странно, но почему-то я была уверена, что раньше Николай не придет. Хотя вроде бы это входило в противоречие с предыдущими рассуждениями. Но я была уверена.

Насытившись, я решила посмаковать чувство комфорта. Побродила по комнатам, изучая подробности обстановки. Подумала было снова прилечь на диван, и даже прихватила одеяло со стула, как тут взгляд мой упал на ноутбук. Большой, черный, явно новый и мощный, не то, что бывший мой. Штепсель был вставлен в розетку. Выходит, что аккумулятор все-таки уже сел. Я открыла крышку, нашла нужную кнопку и включила. На экране забегали значки, обещающие скорую загрузку. Надо же, как быстро. Пробуждения моего нетбука пришлось бы ждать еще пару минут. Зажегся экран, и сразу открылся аккаунт «Вконтакте»: как видно, хозяева – поклонники иллюзии общения, которую дает соцсеть. Имя пользователя было какое-то бессмысленно-пафосное, написанное английскими буквами: я даже не стала в него вчитываться. Начиналось оно с буквы «С». А картинка – какой-то компьютерный зверек, может – из мультфильма или игры. То ли медвежонок, то ли толстый суслик. Что-то очень знакомое. Вероятно, картинка сейчас в моде и многие ставят ее себе на аватар. А может, я где-то в сети даже встречалась конкретно с этим пользователем? Теоретически возможно. Интересно, это кто – муж (Николай) или жена? Сначала я хотела выйти из хозяйского аккаунта и войти в свой. При виде компьютера проснулся и мой информационный голод, до этого спавший. Я уже занесла руку в сладком предвкушении, но успела подумать – если я выйду из аккаунта, то как войду снова? Ведь я не знаю пароля. И если раньше хозяева только подозревали, что в квартиру кто-то повадился (а впрочем, и это в настоящий момент не доказано), то после выхода из аккаунта их подозрения укрепятся. Если я хочу продлить сеансы еды, сна и тепла, мне нельзя рисковать. Оставалось одно – залезть в чужой аккаунт. Я утешила себя, что вряд ли я найду тут что-то настолько интимное, что мне станет стыдно. Я понимаю, что это – отнюдь не причина столь низко злоупотреблять гостеприимством хозяев, которые, к тому же, и не думали мне его оказывать. Словом, я не знаю, почему я это сделала. Никаких оправданий у меня нет.