Глава 6

Холодно. Это первое, что я почувствовала, едва сознание выскользнуло из плотного черного тумана, окутавшего его в тот самый миг, как я встретилась взглядом с тем черноволосым незнакомцем, которому я без малейшего сомнения приписала убийство сопровождавших меня людей. Не открывая глаз, я первым делом попробовала пошевелить пальцами. Тело сильно затекло, но сломано ничего не было, а болело все то же самое, что и после первого пробуждения – ушибленная голова и отбитые ребра.

При попытке движения по рукам и спине побежали мурашки, шея как-то совсем неутешительно хрустнула. Похоже, я слишком долго пробыла в одном положении, и сейчас даже не понять толком, замерзла я до такой степени, что почти не чувствую ног, или у меня их больше нет. Мгновенный ужас заставил меня распахнуть глаза и с облегчением убедиться, что конечности мои на месте.

В царившем вокруг полумраке мало что удалось разглядеть, и, стараясь раньше времени не паниковать, я ощупала себя. Нигде, кроме ребер, не больно, не колет, кровь не хлещет. Чувствительность возвращалась с каждым движением. Значит, действительно просто затекла. Спину холодил сквозняк. Готова спорить, завтра точно не смогу пошевелиться, если сейчас же не окажусь в горячей ванной.

Обнаружить себя сидящей в темноте, судя по ощущениям, прямо на полу, прислонившись спиной к стене, было непривычно, но не так и плохо после всего того, что уже со мной случилось. Память вернулась мгновенно. Это уже какое, получается, по счету пробуждение? Четвертое?! При этом до сегодняшнего дня я ни разу не теряла сознание! Даже при первом посещении прозекторской. Многие студенты-медики, впервые увидев труп на столе, забывают все, чему их учили многие часы теоретических занятий. Да даже не впервые. Устойчивость к подобному зрелищу приходит примерно после полугода обучения, когда перестаешь воспринимать лежащее тело как нечто живое и начинаешь относиться к нему, как к рабочему материалу. Я не падала в обморок ни в первый раз, ни в последующие, потому что, поступая на медицинский факультет, точно знала, что меня ждет. Родители-врачи этому немало поспособствовали.

Не могу сказать, что выбранная специальность сделала меня на сто процентов стрессоустойчивой. Однако, не считая последнего обморока, я, кажется, начала привыкать, что вокруг творится какая-то необъяснимая дичь. Сначала авария, в которой я непонятно каким образом выжила, но при этом потеряла машину. Потом дровосеки, говорящие на неизвестном мне языке. Потом красавчик со шрамом, напоивший меня бурбоном. И кровавая баня, во время которой людей буквально рвало на части. При этом я уверена, что все еще нахожусь в ясном уме и твердой памяти, не страдаю галлюцинациями, и все увиденное произошло на самом деле.

Когда глаза немного привыкли к темноте, я начала различать окружающие меня каменные стены. Подо мной, если верить ощущениям, был не то очередной плащ, не то тонкий матрас. Сидеть на нем было холодно и неудобно, и я, хоть и с трудом, поднялась на ноги. Сделав два неуверенных шага вперед, я едва не впечаталась носом в каменную кладку, таким образом выяснив, что она ближе, чем кажется.

Развернувшись, я пошла назад, и насчитала всего пять шагов, прежде чем снова едва не врезалась в противоположную стену. Маловато помещение, не разгуляешься. Направившись в противоположную сторону от той стены, возле которой произошло мое пробуждение, я обнаружила решетку из частых и толстых металлических прутьев. Просунуть наружу можно было только руку. Кажется, я в тюрьме.

Прислонившись лицом к холодному металлу, я попыталась разглядеть, что находится за пределами моей камеры, но тьма впереди как будто стала еще гуще. Я всматривалась до рези в глазах, набираясь храбрости, чтобы позвать на помощь, но каждый раз, открывая рот, снова его закрывала. И когда, наконец, решилась, из груди вырвался лишь хриплый кашель. Кажется, простуда ближе и реальнее, чем я думала. Холод, идущий от камней, пробирал до костей, а на мне была лишь тонкая майка, я ведь собиралась в Лос-Анджелес, погреть косточки на пляже Малибу. Вместе с Майком.

В животе тихо заурчало, это организм напомнил о естественных потребностях, таких как еда, и я зажмурилась, дыша глубоко и размеренно. Но окружающая меня обстановка не способствовала позитивному мышлению. А полная неизвестность, где я, и что меня ждет точно не добавляли оптимизма. Я уже допустила вероятность своего попаданства. А как еще объяснить все происходящее? Ладно, авария. Мало ли куда я могла заехать. Но то, что творилось вокруг меня последние несколько часов, очень сильно напоминало… магию? Начиная с шаровой молнии, которая прилетела из-за деревьев и обездвижила меня. Теперь-то понятно, что это один из маньяков-дровосеков запустил ее.

Потом это странное чувство чего-то, переполняющего меня, когда случайный шлепок по заднице превратил моего похитителя в горсть пепла. Он странным образом миновал стадию пылающего орущего факела, мгновенно осыпавшись под ноги своим приятелям. Как это еще объяснить, если не магией? Я не совсем темная в этом деле, Гарри Поттера смотрела, хоть и без особого восторга. Да и про попаданцев общая информация имеется благодаря Сэм, которая просто обожала фэнтези. Но если я каким-то образом оказалась героиней книги и владею магией, почему вместо школы для волшебников меня посадили в тюрьму?

Хотя, если подумать, было за что – я, получается, испепелила мужика в лесу в первые же минуты своего пребывания в этом мире. Здесь, наверное, такое так просто с рук не сходит. Но теперь, по крайней мере, понятно, за какие заслуги я в этой камере. Даже хорошо, что голос меня подвел, и не удалось позвать на помощь. Этот черноволосый, наверное, какой-то представитель закона. Не хотелось бы снова каким-то образом привлечь его внимание. Опасение оказалось настолько сильным, что я невольно отступила от решетки, спрятавшись в глубине своей камеры.

Надеюсь, меня не собираются казнить в самое ближайшее время. Это было бы… бессмысленно, наверное. Я усмехнулась. Выжить в аварии, переместиться в магический мир, обрести способности, но вместо того, чтобы отправиться совершать подвиги – угодить на эшафот. Это, правда, было бы смешно, если бы не было так грустно.

Видимо, сказалось нервное перенапряжение – коленки стали мелко подрагивать. Я вновь прислонилась к стене, решив, что лучше так, чем сидеть на холодном полу. Если в самое ближайшее время эта ситуация как-то не разрешится, я, наверное, накручу себя до такой степени, что начну постепенно сходить с ума. Холод, от которого мои зубы поначалу стучали, как кастаньеты барона Субботы, уже почти не ощущался. Пустой желудок, в котором с утра перед аварией побывали лишь пара глотков кофе, тоже подозрительно притих. По коже пополз знакомый уже пульсирующий жар, растекаясь по венам, проникая в каждую клеточку уставшего, измученного тела. Аккумулировался он, судя по всему, где-то в районе солнечного сплетения.

Когда покалывающее тепло добралось до кончиков пальцев, я с надеждой уставилась на свои ладони, ожидая, что сейчас на них появится огненный шар, которым я, в лучших традициях фэнтези-кино, разнесу решетку, но ничего не произошло. Жар схлынул внезапно, как будто источник втянул его обратно, ушибленные ребра отозвались резкой болью, и я от неожиданности тихонько заскулила, обхватив себя руками, потому что холод вернулся с удвоенной силой, и сильнее всего его почувствовала липкой испариной спина.

Голова стала тяжелой, в висках проснулась утихшая было боль, в давно пересохшем горле запершило, и я закашлялась. На глазах выступили слезы и, ничем не сдерживаемые, побежали по щекам. И, как бонус, организм напомнил, что в туалет тоже надо иногда ходить.

Кажется, с момента аварии прошло чуть больше суток, а у меня уже столько новых впечатлений и переживаний. Плакала я, конечно, не так редко, как падала в обморок, но плаксой никогда не была. А тут течет и течет по щекам, и плевать, что каждый всхлип отзывается болью в ребрах. В легких что-то булькает, и не надо быть врачом, чтобы понять, что это какой-то не очень хороший симптом.

– Онко таалла? – раздалось тихое из-за решетки, и я от неожиданности поперхнулась.

Интонация вопросительная, но нет ни одного предположения, ко мне ли вообще было обращение.

– Кто..? – я снова закашлялась и смогла продолжить лишь через пару мгновений. – Кто здесь?

– Эльза? – голос показался мне смутно знакомым, и я подошла к решетке, вглядываясь в темноту, но, как и прежде, ничего не увидела.

– Адриан? – спросила неуверенно, потому что он был единственным, кто мог знать мое имя в этом чужом мире.

– Олет ку носса? – снова спросил он, и в его голосе слышалось беспокойство. Я прижалась лбом к холодным прутьям, не зная, что дальше делать. Мы не понимаем друг друга. Но, по крайней мере, я здесь не одна. Только где он был раньше? Почему молчал все это время? Может, был без сознания все это время?

– Ты в порядке? – спросила я, но ответа, как и предполагала, не получила. А как в книгах попаданцы преодолевают языковый барьер? Мне что, действительно придется потратить кучу времени и сил, чтобы научиться понимать аборигенов?

– Адриан? – позвала я, чтобы просто услышать его голос и убедиться, что не одна здесь.

– Хилья, – в его приглушенном голосе прозвучало беспокойство. – Йоко он тулос танн.

И в завершение тихо, но очень доходчиво шикнул. Понятно, надо помолчать.

В коридоре стало немного светлее, как будто мрак рассеялся, и только после этого я услышала тихие шаги. И почему-то ни на миг не усомнилась, что сюда идет тот самый черноволосый монстр. Прятаться смысла не было. В свете, что постепенно становился все ярче, стало видно, что решетка целиком заменила собой одну из стен моей камеры, а в середине была небольшая дверь, сейчас закрытая на обычный навесной замок.

Даже если я забьюсь в самый дальний угол, меня от решетки все равно будет отделять не больше нескольких метров, поэтому я осталась на месте, продолжая разглядывать окружающую обстановку. За пределами моей камеры шел коридор, на противоположной стороне которого были точно такие же решетки, и прямо напротив меня, на расстоянии каких-то пары метров, в своей клетке стоял Адриан. Он выглядел потрепанным и усталым, но не более. Судя по всему, серьезных ранений у него не было.

Полный тревоги взгляд мужчины был прикован к чему-то в коридоре, и, проследив направление, я увидела источник света. По проходу, на уровне пары метров от пола, летел небольшой шарик, излучающий мягкое желтое свечение. Если у меня и были какие-то сомнения относительно магии, то теперь они полностью рассеялись. Это не дрон и не чудо техники. Освещенность коридора нарастала постепенно, так что глаза восприняли это хорошо, без слез и рези, как это обычно бывает, когда в темном помещении внезапно включается свет.

И мне гораздо приятнее было думать, что это сделано специально, чтобы не травмировать лишний раз зрение пленников. Идущий вслед за шариком мужчина действительно оказался тем самым, что уничтожил моих сопровождающих. Когда он остановился напротив моей камеры, я смогла как следует его рассмотреть. Крупный, высокий, мрачный, одетый во все черное, но назвать его готом язык бы не повернулся. Глаза необычного для нашего мира изумрудного цвета смотрели на меня внимательно, но при этом неприязненно, как будто перед ним какая-то противная букашка.

Этот мужчина внушал страх на каком-то подсознательном, инстинктивном уровне, и почему-то показалось, что прямо сейчас он решает, что со мной делать. Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, задержав дыхание, боясь пошевелиться и разрушить этот контакт, и когда его взгляд переместился на мои губы, невольно сглотнула. Оглядев меня с ног до головы и особое внимание уделив рваным, покрытым кровью джинсам, он едва заметно усмехнулся, хмыкнул и, потеряв ко мне интерес, повернулся к Адриану. Только тогда я заметила, что в руках у него был тонкий металлический обруч.

Сказав несколько слов своему второму пленнику, мужчина провел рукой над замком, и внешне ничего не произошло, но Адриан уверенно толкнул дверь и вышел в коридор. Повернувшись ко мне, он ободряюще улыбнулся, в то время, как черноволосый защелкнул обруч на его шее. Значит, это ошейник. Больше не обращая на меня внимания, наш тюремщик направился прочь. Адриан послушно последовал за ним. Как и светящийся шарик.

Заметив это, мой новый знакомый что-то отрывисто сказал черноволосому, и тот, удостоив меня короткого, но очень заинтересованного взгляда, махнул рукой, и источник света завис напротив моей камеры, освещая все на несколько метров вокруг. Адриан сказал что-то еще, наверное, поблагодарил, и мужчины продолжили удаляться.

– Подождите! – запоздало выкрикнула я, вспомнив о других своих потребностях, но на меня больше не обратили внимания. Поняв, что безнадежно проморгала свой шанс, я села прямо на пол, больше не заботясь о том, что могу замерзнуть. Какая разница, если тут даже воды нет, да и кормить меня, похоже, не собираются. Холод, что странно, больше не чувствовался. Прислонившись лбом к прохладной решетке, я закрыла глаза. Все, что мне остается – это ждать.