Брошь «Карнавальная ночь»

Брошь «Карнавальная ночь». Стиль арт-деко. СССР. Ленинградская ювелирная фабрика. 1956. Диаметр 41 мм. Серебро, бакелит, горный хрусталь. Клеймо: 875 в форме лопатки, изображение профильной головы рабочего с молотком, повернутой вправо. Слева от профиля буква «а». Именник ЛЮ 6.

Мне захотелось детально рассмотреть эту брошку. Стиль этой черной, круглой, крупной, в позолоченной серебряной рамке броши не похож на помпезное украшение. Это скорее в стиле арт-деко. Середина прошлого века была наполнена техническим прогрессом, стремлением к преодолению пространства и времени. Человечество вступило в новую эру своего развития и это отразилось на композиционном решении данного изделия. Фильм с этой знаменитой брошкой люди смотрели, уже сидя у телевизоров. Одно это было необыкновенным событием в истории.

На обороте броши почти незаметные два клейма. На одном буквы ЛЮ 6, на другом клейме прописная латинская «а» (Инспекции пробирного надзора, 7 января 1954 – 7 мая 1958), с изображением головы рабочего, обращенной вправо, с шифром, расположенным слева – 875. Из этого следует, что производитель – Ленинградская ювелирная фабрика, выпуск 1956 года. Получается, что и эта брошь моего года рождения! Мистика какая-то. У меня закружилась голова от этого открытия.

Из интернета я узнала, что 1950-е годы ознаменовались новыми веяниями в прикладном искусстве. На смену тяжеловесной эклектике времен «сталинского ампира» пришел скупой, лапидарный конструктивизм. Вместо пышных орнаментов появились примитивные рисунки, состоящие из точек, треугольников, кругов, пятен и т. п. Вместо классических форм – неправильные модернистские конструкции. Пластика предмета как бы сбрасывала старую облезлую шубу и заменяла ее новой, легкой одеждой. Поэтому черная брошь выглядит так необычно. Иногда, глядя на этот дизайн, мне кажется, что это фара антикварного автомобиля в момент выключения света. Свет гаснет, а яркая точка еще остается. Может, это фара от автомобиля, на котором ездил Штирлиц?

На просторах интернета я познакомилась с исследователем, искусствоведом, историком ювелирного искусства, почетным академиком Российской академии художеств Валентином Васильевичем Скурловым. Из переписки с академиком я узнала очень интересные исторические факты. Передо мной открылись страницы далекого прошлого.

Листая архив академика Скурлова, я узнала, что в 1950—1960-х гг. Ленинградский ювелирный завод был расположен в трех местах: в Гостином дворе, в Мучном переулке и на Днепропетровской улице.

В Гостином дворе располагались цеха по производству золотых и серебряных украшений, браслетов и часов. В Мучном переулке изготовляли серебряную посуду и серебряные браслеты и броши. На Днепропетровской улице находилось камнерезное и гранильное производство.

Из воспоминаний ювелиров завода мне стало понятно, почему винтажные изделия той далекой поры несут нам теплоту и сладость.

Ювелиры вспоминают, что их учили выполнять работу с любовью и добротой. Старые рабочие говорили: «Если нет в душе доброты, работы не получится». За свой труд мастера-наставники, как и ювелиры высокой квалификации, в 1950—1960-х гг. получали зарплату до 2000 рублей (в ценах до 1961 г.) и 10 процентов «за личное клеймо», тогда как зарплата простого ювелира составляла 1200—1400 рублей. Для сравнения: директор фабрики получал в это время 800 рублей.

Валентин Васильевич, при всей его занятости, нашел для меня время и открыл тайну имени главного художника ювелира той эпохи создания моей загадочной броши. Имя это – Нина Эрнестовна Фогт.

Из автобиографии Нины Эрнестовны, которую она писала в 1953 году, я узнала, кто были ее родители и другие подробности её жизни. Прилагаю строки из ее биографии.

«Я, Нина Эрнестовна Фогт, родилась в Петербурге 1887 г. 14/27 января в семье служащего. Мои родители тоже родились в гор. Петербурге: отец в 1853 г., мать – в 1862 г. Отец, мещанин по происхождению, проработал 35 лет на фабрике «Русско-Американской резиновой мануфактуры» (ныне «Красный Треугольник»). Мать, по происхождению дворянка, была домохозяйка. Образование я получила в Литейной женской гимназии в гор. Петербурге. Специальное образование как художник я получила во-первых, в Обществе Поощрения Художников, которое окончила с 2-мя серебряными медалями и заграничной поездкой, а во-вторых – в Академии художеств, в которой я прошла полный 6-летний курс обучения, в 1918 году вышла на конкурс. Окончить конкурсную программу мне помешала Окт. Революция и мне пришлось работать в качестве чертежницы в отделе шос. и грунтовых дорог. Но с 1922 года я стала работать уже по специальности как художник график по оформлению детской книги в издательстве «Радуга» и других издательствах. В 1933 году Союз Рабис направил меня на должность художника-руководителя на Эмальерную фабрику ЛенИЗО, где по моим эскизам выполнялась продукция из серебра с филигранью и эмалью. Потом фабрика перешла на изготовление нагрудных знаков с изображением вождей, а в дальнейшем на производство брошей, браслетов, колец, ожерелий, запонок, пряжек из полированной эмали. Все это тоже выполнялось по моим эскизам. В 1949 г. в декабре месяце Эмальерная фабрика перешла в ведение Главювелирторга, который вновь воскресил филигранное искусство и предложил мне работать в этой области на этой же фабрике, чем я и занимаюсь по сей день. За свою работу на Эмальерной фабрике ЛенИЗО, где я проработала с 1933 по 1949 гг. я награждена 2-мя медалями «За Оборону Ленинграда» и за «Доблестный труд». По общественной линии я исполняла должность отв. секретаря Горкома ИЗО с 1928 по 1933 гг. и в это же время была избрана Членом Совета Рабочих и Кр. Депутатов Октябрьского р-на, а в дальнейшем Смольнинского района.

Художник Подпись (Н. Фогт) 19 мая 1953».

Прочитав характеристику на Нину Эрнестовну Фогт, подписанную Председателем секции оформления Ленинградского Союза Советских Художников Сулимо-Самуйлло В. А., я узнала, что в течение многих лет она работала в области эмальерного искусства как художественный руководитель эмальерной фабрики ЛенИЗО. Глубокое знание дела и изобретательность ставят ее в ряд специалистов эмальерно-филигранного дела.

«Многие изделия, выполненные по проектам Н. Э. Фогт, отличаются продуманностью формы, интересным рисунком и пользуются широкой популярностью. По ее эскизу выполнено кабаре, которое было подарено Ленинградским Товариществом Художников ЛенИЗО И. В. Сталину к его 70-летию и находится в Музее подарков в Москве».

Существует «Каталог Весенняя выставка произведений ленинградских художников», Ленинград, 1956 год, где были представлены ювелирные изделия, выполненные на Ленинградской ювелирной фабрике Ниной Эрнестовной Фогт.

Продолжая рассказ о семье Нины Эрнестовны Фогт, нельзя не упомянуть, что мужем Нины Эрнестовны был талантливый художник

Федор Адольфович Фогт (1889, Петербург – 05.11.1939, Витебск).

Не знаю, до какого года работала на ювелирной фабрике Нина Эрнестовна. Возможно, это был 1957 или 1958 год.

В 1952 г. на ювелирной фабрике стали возрождать традиционную технику скани. Начальник филигранного цеха, потомственный ювелир Павел Петрович Щегольков и старейший филигранщик Петр Леонтьевич Фигурнов стали набирать учеников и обучать их. Нина Эрнестовна Фогт, художник по филигранно-эмалевым изделиям, что называется, от бога, осуществляла художественно-авторский надзор над работами филигранщиков.

Лучшие мастера – сестры Людмила Николаевна Сургучева и Раиса Николаевна Мельникова участвовали в создании ладьи «Слава покорителям Арктики», которая экспонируется в Музее Арктики и Антарктики.

Яркой индивидуальностью отличались украшения прекрасной филигран-щицы Людмилы Ивановны Воробьевой. Среди огранщиков 1960—1970-х гг. особым мастерством выделяются работы Бориса Витальевича Чередеева. Все эти мастера высокой квалификации, бесконечной увлеченности и преданности своему делу составляли творческий костяк предприятия, создавали индивидуальный ассортимент, который подтягивал под свой высокий уровень и серийную продукцию.

На официальном сайте «Русские самоцветы» размещена информация о том, что эмальерно-филигранная технология была возрождена на заводе после Великой Отечественной войны благодаря стараниям Нины Эрнестовны Фогт.

Конец 50-х – начало 60-х – время перемен в ювелирной промышленности. На предприятия пришли молодые художники, ювелиры. Идеи у них были новые, яркие, нестандартные. Нашим современникам сейчас очень интересны все идеи того времени.

Переписываясь по интернету с другими специалистами по поводу интересующий меня броши, я встретила совершенно другое мнение, о котором я не могу умолчать.

Кандидат искусствоведения, доцент Российской академии художеств И. Ю. Перфильева ответила мне на мой запрос о истории броши так: «Она не может датироваться «советским арт-деко», так как это бижутерия в самом прямом, первоначальном значении термина – копия драгоценностей в не драгоценных материалах.

Такие броши во множестве выпускались задолго до арт-деко, на рубеже XIX—XX вв. в золоте с агатом и бриллиантом или из серебра с жемчугом.

Поэтому говорить об авторстве в советский период здесь просто не приходится».

По моему мнению, у всех произведений искусств должен быть автор. История Советской России такая сложная, что доказать авторство почти невозможно.

В одном из продолжительных перелетов, сидя в салоне самолёта, я пересматривала всемирно знаменитый фильм « Титаник». Этот шедевр вышел на мировые экраны в 1997 году (режиссёр Джеймс Кэмерон). Только с мамой своей, я смотрела этот фильм несколько раз на экране кинотеатров. Но чудо опять произошло неожиданно 13 мая 2018 года. Перед посадкой самолета, когда было объявлено пристегнуть ремни, я вдруг увидела чёрную круглую брошь на героине фильма! Это была сцена переодевания к ужину. Рут Дьюитт Бьюкейтер, затягивает корсет дочери Роуз Дьюитт Бьюкейтер и при этом делает угрожающие наставления.

Это опять мистика! Экран монитора телевизора передо мной неожиданно погас, и я терялась в догадках: видела ли я это или мне показалось.

Пудреница «Ракушка»

Пудреница «Ракушка». СССР. Ленинградская ювелирная фабрика. 1959. Размер 80х70 мм. Серебро, бакелит. Клеймо: 875, серп и молот на фоне пятиконечной звезды. Слева от звезды буква «л». Именник ЛЮ 9. Общий вес (с зеркальцем) 64,3 г. Диаметр 66 мм.

Пудреница хранилось в нашей семье в серванте на самом видном месте, там, где были выставлены хрустальные рюмки и фужеры. По выходным я просила родителей разрешить мне поиграть с этой пудреницей. Эта безделушка эффектно имитирует веерообразную раковину черноморского гребешка. Закругленные лучеобразно-ребристые створки пудреницы отлиты из пластмасс, корпус сделан из серебра в позолоте. Цвет и фактура выглядят так натурально, что, глядя на себя в маленькое зеркальце, я ощущаю запах моря. Это безусловно талантливая идея. Обтекаемая форма и идеальный размер размещения на ладошке пленяет и дарит радость.

Меня опять посетило чудо! Я изучила клеймо и именник на оправе пудреницы «Раковина», и оказалось, что это творение принадлежит Нине Эрнестовне Фогт! По эскизу прославленного эмальера в 1950-х годах несколько лет подряд Ленинградский ювелирный завод выпускал такие подарки для ценителей безделушек.

При часовом производстве в 1948 году был организован участок пластмассы, где делали разноцветные однотонные бусы, а также камеи, которые вставляли в кольца, серьги и броши из серебра; делали пластмассовые броши «жуки» с вклеенными ограненными стеклами и пластмассовые пудреницы в виде раковины в серебряной оправе.

Браслет «Пролетарский»

Браслет «Пролетарский». СССР. Ленинградская ювелирно-часовая фабрика. 1920-е гг. Размер 156х10 мм. Серебро. Клеймо: 875, с изображением головы рабочего, обращенной вправо, с шифром альфа, расположенным справа в овале буква «а». Именник ЛЮТ.

В моей шкатулочке сохранился и серебряный браслет, который я называю «Пролетарский». Я помню, что бабушка носила этот браслет с часами «Звезда». Часы были прямоугольной формы. На браслете я обнаружила два клейма и два именинника. Согласно именнику это Ленинградское ювелирное товарищество.

Согласно информации, полученной из справочника Н. Г. Троепольской:

«Клейма на изделиях из драгоценных металлов 1917—2000 гг., мне удалось узнать, что с 29 июня 1927-го по 1946 год шифром пробирного учреждения, обозначенного буквой греческого алфавита альфа обозначался город Ленинград. (В клеймах с изображением головы рабочего, обращенной вправо, с шифром, расположенным справа или слева.)»

Надо полагать, возраст этого браслета может соответствовать датам обозначения.

Из этой же книги я узнала, что в первые послереволюционные годы ювелирное производство пришло в упадок, сохранялось оно в основном за счет ювелиров-кустарей.

После образования в 1922 году Народного комиссариата финансов СССР и разрешения свободной торговли изделиями из золота и серебра началось некоторое оживление ювелирной промышленности.

В 1923 году было организованы ювелирные товарищества, имевшие свои конторы в ряде городов Союза, на которые был возложен контроль за торговлей и производством ювелирных изделий. Вся ювелирная продукция в период с 1923-го по 1926 год, которая выпускалась с именинником «ЛЮТ», это Ленинградское ювелирное товарищество.

Трехзначные, овальной формы клейма, заключающие в себе знак удостоверения малого размера, шифр пробирного управления и цифру 875, установлены для изделий внутреннего производства. Получается, что год выпуска браслета с 1923-го по 1926-й.

До 1926 года буквой греческого алфавита альфа обозначался город Ленинград (до 1917 года – город Петербург), в клеймах с изображением женской головки в кокошнике, обращенной вправо, с шифром, расположенным слева. А на браслете – рабочий.

Трудно разобраться… я совсем запуталась, но стараюсь. Помогает мне справочник Н. Г. Троепольской.

Ювелирное серебро пришло к нам из далекого прошлого. Ювелирное серебро в царской России, до 1927 года, в соответствии с золотниковой системой, клеймилось золотниковыми пробами. Золотниковая система клеймения серебра в России основывалась на русском фунте.

Пробирная система в России была создана великим реформатором царем Петром Первым, который своим указом определил четыре пробы серебра: 96, 90, 84 и 62. Серебро 84 пробы, именуемой сегодня как метрическая 875 проба, считалась в царской России самой популярной пробой.

875 проба серебра – это стандартное высокопробное серебро, являющееся границей между низкопробными и высокопробными сплавами. Содержание чистого серебра – 87,5 процента. Меньше, чем другие стандартные сплавы, сплав 875 пробы склонен к окислению на воздухе.

Еще очень хорошо сохраняет ярко-белый – серебристый цвет, как у чистого благородного металла. Это механически высокопрочный сплав. Сплав этой пробы был очень популярен в царское время и в Советском Союзе.

Приведу пример из справочника Н. Г. Троепольской: