Паразитарные записки

Он вошел, закрыл дверь, наклонился, большой, над моим столом, и спросил:

– Хорошо заработать хочешь?

– Миша, ты о чем?

– Об интернете!

От Миши, в принципе, можно было ожидать всякого. После того, как его выперли с ЦТ несколько лет назад, после совсем свежей истории с пистолетом он так и не нашел постоянной серьезной работы, а в поиске может взбрести в голову что угодно, когда семья ждет от тебя заработка, по себе знаю. Но интернет – это уж совсем не его профиль. Дело сейчас, в конце века, новое, особенно в России…

– Дело новое, понимаешь, скоро широко пойдет. Всем понадобятся имена… Ну домены разные. Это и есть имя во всемирной сети – не для человека, а для компании, им это будет важно. Кинутся – а они уже зарегистрированы. На других. На нас с тобой, допустим. Регистрация-то копейки, можем сколько угодно набить. А вот у нас выкупить имя – это уже вопрос торга!

– Например?

– Вот решает солидный ЮКОС, что все его подразделения, вся их деловая переписка должны идти через один домен, латинскими буквами – Yukos.ru. А мы его уже за собой оставили! Могут, конечно, в середке поставить не “кей”, а “си”, но все равно наш-то будет путаться под ногами. И не солидно, и небезопасно. Так что придется вступать с нами в отношения…

Все-таки правильно я год назад настраивал редактора отдела, чтобы он договорился с главным и нам сделали отдельную комнату! Игорь, наш “вождь”, как называли его ребята, вместе с ним ушедшие из старых “Известий”, и Олег, генеральный директор, поставленный Березой следить за движением денег, не сразу согласились. Когда особняк на Долгоруковской реконструировали под редакцию, планировали всех пишущих рассадить в одном большом зале за стеклянными перегородками. А мы с редактором отдела быстро договорились, что отделу расследований, куда могут приходить разные люди и где могут быть свои разговоры не для чужих ушей, лучше сидеть за закрытой дверью. Вот как бы я сейчас краснел при всех!

– Миша, родимый, ну как ты себе это представляешь? Люди думали, работали, создали движущуюся структуру, а мы у них, ничего для них не делая, денег требуем! Будто в заложники их взяли, как мелкие бандюки на рынке – предлагаем “поделиться”. Или наперсточники. Разводилово какое-то!

– Ну нет, наоборот, учим их уму-разуму! Пусть лучше вперед смотрят, выводы делают. Оброк на предусмотрительность, налог на технический прогресс. – Миша, все же, рассудителен.

– Миша, ты только недавно избежал тюрьмы – и лезешь в нечистое дело. Понимаешь, это же типа продажи антивируса после внедрения вируса в беззащитную сеть.

– Нечистое? Нет такого состава преступления, значит – чистое! Конечно, похоже на посыпание гвоздями дороги перед точкой шиномонтажа, но что в этом особенного? – Миша опять находит аргумент. – Бизнес обычный.

– А ты не подумал, что у них может быть своя служба безопасности, которая за такие штуки по голове настучит?

– За что это? Зевать не надо было. Да и не обязательно монстров тревожить, ЮКОС я просто так в пример привел. Вот кто тебе больше нравится?

– МВД РФ.

Поговорили еще немного, Миша ушел. Поколебленный не столько шуткой про милицию, сколько упоминанием служб безопасности. Про их-то нравы он теперь хорошо знал, устроившись пресс-атташе организации ветеранов “Альфы”. Платили там, очевидно, не слишком, раз он на такие авантюры клюет. Да и вряд ли сами эти ветераны жировали, у действующих-то всяко больше возможностей. Хотя если они могут консультировать, а то и помогать с лицензиями всяким ЧОПам – бизнес стабильный.

Впрочем, явно не всесильны они. Или не спешат помогать сотрудникам. Мишка в истории с пистолетом помощи от них не дождался, чуть не сел реально. Сын его играл во дворе, ссора с большим пацаном, Мишка выскочил – дал подзатыльник. Чужому тоже. Минут через десять – кулаками и ногами по двери, сосед пьяный орет, папаша того пацана. Мишка в трусах чай пил в кухне, жена открыла – а там громила, к горлу тянется. Мишка услышал, к полочке в кабинете – за пистолет между книг, в воздух пальнул – мужик убежал. И накатал жалобу, Мишку за жабры. Превышение необходимой обороны… А то что он, с его-то диоптриями, точно выражал поговорку “У страха глаза велики” – никого не волновало.

Больше интересовал, конечно, пистолет. Наградной. Мишка, кстати, несмотря на большие диоптрии и неменьший инфантилизм, его заслужил.

Он был юным корреспондентом Центрального телевидения (оно так называлось и в годы раннего Ельцина) на Северном Кавказе. И сделал репортаж, из-за которого лишился работы не только сам, но и лишил поста своего начальника – Егора Владимировича Яковлева, одного из “прорабов перестройки” и лидера советских журналистов. Дело в том, что Михаил рассказал в эфире о расстрелянном автобусе с мирными ингушами, а это не понравилось не только осетинам, но и тем, кто пытался сдержать обе завоевавшие из-за территории стороны. Они нажаловались Ельцину, Ельцин убрал неосторожных журналистов. А Мишка получил наградной пистолет от Руслана Аушева.

Я его и запомнил, Мишу-то, по этой истории – из журналистской солидарности. Да и по связи с именем Егора, замом которого довелось потом быть в “Общей газете”. Поэтому сразу понял, кого мне прислали знакомые ребята, когда он впервые появился в отделе расследований – с просьбой вмешаться. Прошли с ним по инстанциям, посмотрели документы – не врет. Ну я и написал. А его раз – и не стали сажать, газета тогда пользовалась влиянием.

Но в процессе общения с его нынешними сотрудниками возникло ощущение некоего паразитизма. И не столько от надувания щек отставниками, сколько от знакомства с этой раздутой сферой. Как-то позвали сделать журнал для всех сотрудников всяких ЧОПов, заказчик с гордостью сказал, что потенциальных читателей в стране – два с половиной миллиона. Бездельников, сидящих на вахте или охраняющих своего клиента от другого ЧОПа, клиента враждебного. Это же как борьба с компьютерными вирусами, создаваемыми системой, которая сама организует спрос на свою паразитическую деятельность. Впрочем, борьба эта опирается на укорененную в массах привычку присматривать, где что плохо лежит и от чего можно урвать, не прикладывая больших усилий. Мишкина идея – еще не самая уголовная.

А ведь еще есть и другие “службы безопасности”! Я подсчитал тогда, что вместе с правоохранительными органами, армией просто и армией чиновников где-то процентов семьдесят взрослых мужчин и женщин заняты непроизводительным трудом. Грубо говоря, сидят на шее у несчастных тридцати процентов. Ну и откуда здесь появится производительность труда, его, изящно выражаясь, интенсивность, стремление создать что-то новое? Какие новации, нам бы гранты распилить…

Сейчас видно, что все это следствие не только авторитарного огосударствления экономики, но и закономерного в этой связи расширения поля деятельности силовых структур. Спустя много лет я понял, в чем дело. Механизм был такой. СССР кончился, но после него осталась огромная армия, люди, которые кроме “несения караульной службы”, ничего не знали. А силы у них были и привычка к оружию и послушанию – тоже. На какую работу их канализировать? Тогда и запустили механизм, в результате которого в каждой конторе, хоть и насквозь частной, обязаны были содержать нескольких охранников, под это создали и законодательство, и систему лицензирования. Те бездельники, которым повезло, ее прошли, которые не смогли – стали воевать с охраной, тем самым оправдывая ее существование. Вот за какие позиции шли смертельные битвы в организациях “ветеранов Афганистана”! Думаю, и чеченская война оттуда же, и террор-антитеррор…

Но всякая система, если она живучая, всегда стремиться выйти за предначертанные рамки. И силовики-охранники, на госслужбе или под прикрытием, призванные сберечь целостность государства во время крутых реформ, объективно ослаблявших вцепившиеся в общество руки, постепенно вернули – и с лихвой! – прежние силы. Но сделать что-либо продуктивное они не в силах по определению. Значит, надо сильнее давить, доить, паразитировать на тех, кто еще что-то может. Вот и бедный ЮКОС сменил хозяев…

Это у них, к тому же, своеобразная месть за недолгие унижения, когда их карьера могла зависеть от “штафирок”, это осуществленная зависть к принимающим решения хозяевам жизни. Такое дзю-до: мы делаем вид, что слабее вас, вы нас гнете, думая, что – в ваших интересах, а потом мы р-раз! – и опрокидываем вас. И еще надо посмотреть, кто на ком паразитирует!..

Вот опять дверь в отдел расследований закрывается за пришедшим. Ну какой он посетитель – один из хозяев, Олег. С ним всегда интересно пообщаться: много знает, понимает пружины, четко и образно говорит. Олег, спрашиваем мы его, почему сам не пишешь? Отвечает как-то загадочно, может, у них, у генеральных директоров, считается западло что-нибудь самим делать, иначе руководство потеряешь?

– Ты Чайку знаешь?

– Министра юстиции? Что-то читал.

– А компромат на него найдешь?

– Ну вот сыновья недавно в историю попали. Машину одного из них задержали с кавказцем за рулем, нашли оружие, что-то еще… Об этом писали.

– Сам сын-то был там?

– Нет.

– Мало, найди посерьезнее…

– А зачем тебе?

– Понимаешь, завтра в Совете Федерации голосование, его собираются предложить на пост Генерального прокурора. А нам, – и Олег выразительно крутнул головой, как-то сразу стало понятно, что имеется в виду Березовский, – нужна другая кандидатура…

– Как же я до завтра-то успею? Сейчас уже одиннадцатый час…

– Ну выручай!

Ушел. Надо подумать. Красивое армейское правило: не торопись выполнять приказ, его же могут отменить – здесь не подходит. До подписания номера шесть часов, надо торопиться. А смысл? Одного бесхребетного прокурора поставят взамен “нашкодившего” Скуратова, взявшегося искать коррупцию около президента, или другого – но уже от “нашей” группировки, какая разница? Ну, во-первых хоть про кого-то будет сказано, что у него рыльце в пушку, может, послужит предостережением многим. Напугает хотя бы на время. Во-вторых, “наша” группировка выглядит сейчас посимпатичнее лужковско-примаковской, даже Лена из отдела культуры, читая высказывания Березы, ярко вздыхает: “Какой он умный!” (А к ее словам стоило прислушаться, дело не в том, что нынче, почти двадцать лет спустя, она стала видным государственным деятелем, а в том, что в пору описываемых событий была активным членом коллектива и любовницей главного. Кстати, потом, уже в другой редакции, писала проникновенные излияния, как это хорошо – быть любовницей старшего умного человека. У гроба она стояла рядом с женой…) И в-третьих, если не найду ничего – совесть будет спокойна.

А искать стоит там, откуда Чайка прилетел. Или прилетела? В Иркутской области, помнится, есть приличный и знающий журналист, Чайка как раз оттуда. Где-то же есть его телефон! И начались переговоры, ссылки на общих знакомых, подсказки, уточнения…

К трем часам пришел факс с копией документа, из которого видно, как прокурор области тормозит расследование уголовного дела на двух бизнесменов, связанных с нелегальной торговлей золотым песком, так называемая система “Ингуш-золото” – от Сибири до Северного Кавказа. А прокурор области на момент написания документа – Чайка. Никакого прямого преступления в этом не видно, но вместе с задержанными с оружием ингушами на машине сына (с папиными номерами…) складывается связка, которую можно исследовать. И не журналистам…

Маленькую заметку поставили на вторую полосу, нашли дырку. Газета вышла утром, в одиннадцать в Совфеде не представили никакой кандидатуры на пост Генерального прокурора. Потом назначили другого, за которого “болела” группировка, стоявшая за Путиным.

Прошло семь лет. Уже не за Путиным стояли группировки, а под ним копошились, многих из тех, кто его двигал, не было на политическом горизонте. И вот этого “другого”, Владимира Устинова, ставшего не только генпрокурором, но и свояком близкого к президенту (его бывшего секретаря в Питере) Игоря Сечина, такую значительную фигуру, неожиданно снимают и отправляют в Минюст. А оттуда берут временно отложенную кандидатуру Юрия Чайки.