В данной работе целью автора не является обзор становления современного консервативного дискурса в России. Задача состоит в том, чтобы показать, что консервативный дискурс в нашей стране уже в достаточной мере созрел для того, чтобы стать концептуальной и теоретико-методологической основой для продвижений концепта консервативной модернизации.
Прежде всего необходимо отметить, что к концу 80-х годов прошлого века завершилось практически безоговорочное отвержение консерватизма как идеологии политического и экономического закабаления, апологии империализма[40]. При этом довольно странно, что даже очень крупные теоретики, такие, например, как А.А. Галкин, не видели фундаментального противоречия между задачами некризисного общественно-политического развития, с одной стороны, и исключительной опоры на марксистскую методологию, концептуально пронизанную проблемами социально-политического конфликта, с другой.
Представляется вполне очевидным, что смена концептуальных приоритетов развития требует и переработки соответствующих концептуальных оснований. Эта переработка началась в период, когда были сняты идеологические табу, включая и критику либерализма, который к началу 1990-х годов стремился занять доминирующие позиции в общественном сознании.
Для нашего обсуждения важно отметить, что становление этого дискурса в его конструктивном и отнюдь не ретроградном виде длится уже более двух десятков лет. Важным этапом его становления стал обзор общественных изменений 1990-х гг. с позиций консервативного мыслителя, осуществленный историком, общественным и политическим деятелем В.А. Никоновым[41]. Этот развернутый обзор задает необходимые ориентиры для формирования рассматриваемых здесь концептуальных приоритетов.
В рамках анализа философии и политологии консерватизма издавна сложились два подхода: повествовательный и проблемный.
В рамках первого аналитики пытаются преодолеть концептуальную разобщенность консервативных мыслителей и описывают темпорально ориентированный процесс появления консервативных мыслителей, излагая их воззрения. Одной из фундированных работ этого направления, изданных в нашей стране в последние годы, можно назвать коллективную монографию «Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия» под редакцией Б.И. Макаренко[42].
Отечественный социолог культуры Л.Г. Ионин показал, что консерватизм современен, если соотнести его задачи с актуальным общественным контекстом[43]. Это принципиально важно, т. к. позволяет отграничить консервативную модернизацию от ретроградных искушений, связать ее с чрезвычайно актуальными задачами «российского прорыва», повышения национальной конкурентоспособности.
Следующим важным шагом стали усилия политологов, активно участвующих в политическом консультировании и партийном строительстве, соединить философские основания консерватизм с современными политическими практиками. В связи с этим следует выделить работы Ю.Е. Шувалова[44], Л.В. Полякова[45] и А.Ю. Зудина.
Важно отметить совпадение исходных позиций Н.А Бердяева и Л.В. Полякова, который пишет: «…модернизация начинается с избавления от мифологического и сакрального мышления, с ментального и этического отрезвления и возвращения к правде и реалистичному отношению к действительности. Дальше уже появляется возможность формирования не утопии и новой идеологии, а образа будущего и стратегической программы, предполагающей наличие цели движения и дорожной карты»[46].
Параллельно с этими усилиями автор в своих предшествующих работах рассматривал проблемы методологических оснований стратегий развития: обновления самого концепта модернизации[47]. Удалось показать, что развитие этого концепта за более чем полвека довольно далеко отошло от своих первоначальных истоков, включая непосредственную связь с идеологическими постулатами либерализма. На основе этого анализа был сделан вывод о том, что наиболее приемлемым вариантом для нашей страны является концепция «консервативной модернизации». Автор уже более десятка лет продвигает эту концепцию[48]. В течение всего этого времени отстаивалась позиция, что консервативная модернизация является единственным концептуальным ориентиром, соответствующим отечественным реалиям.
Параллельно развернутое философско-политическое понимание консервативной модернизации предложил А.Ю. Зудин: «Идеология консервативной модернизации покоится на двух основаниях – она включает как ценности традиционного консерватизма, так и ценности современности. Традиционный консерватизм представлен ценностями семьи, коллективной идентичности, государства, ответственности, безопасности, уважением к частной собственности, пониманием значения “силы” в системе, которая основана на верховенстве права, признанием неустранимой потребности человека в абсолютных нравственных ценностях, основой которых выступает религия. Эпоха современности сделала равноправной основой человеческой цивилизации целое созвездие ценностей, связанных с “развитием”, – свободную личность, выбор и творчество, многообразие и ориентацию в будущее.
Идеология консервативной модернизации представляет собою такую форму соединения, при которой различные базовые ценности – вне зависимости от источника и обстоятельств своего происхождения – взаимно проникают и модифицируют друг друга. Участвующие в синтезе консервативные и либеральные ценности приобретают новые свойства. Консервативный модернизационный синтез обусловлен фундаментальным изменением самих условий человеческого существования в мире и востребован новым этапом глобального развития.
Консервативная формула перемен всегда конкретна: ее требуется определять каждый раз заново с учетом времени, пройденного пути и перспективных целей.
Круг ценностей и целей, которые нуждаются в приоритетном внимании, актуализации и реализации, не может быть определен заранее раз и навсегда. Определение конкретной формулы консервативных перемен – это всегда новый и ответственный политический выбор. Консервативная модернизация – это умные перемены»[49].
Эта обширная цитата показывает совпадение по многим аспектам приведенного выше авторского видения концепции консервативной модернизации, с одной стороны, и позиции видного политолога, с другой. Важно также и то, что эти согласующиеся между собой выводы получены исходя из разных дисциплинарных парадигм и подходов.
Одновременно в нашей науке высказывались концепции и иного рода. Так, видный отечественный демограф А.Г. Вишневский представил свое видение советской модернизации как модернизации консервативной[50]. Очевиден исходный посыл автора противостоять попыткам использовать советскую модернизацию в качестве примера успеха, образца для нового «прорыва».
В работе А.Г. Вишневского представлен обстоятельный анализ социально-экономических процессов в нашей стране. Этот материал не может быть просто отброшен при обсуждении концептуальных оснований консервативной модернизации. Его необходимо учитывать, но при условии введения «понимающего» анализа соответствующих процессов в контекст реально наличествовавших в тот период альтернатив. Тогда становится очевидным, что оценки характера советской модернизации основываются в этой весьма обстоятельной работе на современных ценностях и представлениях.
При включении же «понимающего» подхода станет заметна несостоятельность главной посылки автора о консервативной природе советской модернизации. Следует обратить внимание на то, что консервативную природу советской модернизации автор рассматривает в качестве неоспоримого довода для ее негативной оценки. Такая предзаданность сама по себе уже вызывает сомнение. Она возможна лишь при условии отказа от критерия values free, при априорном предположении, что либеральные ценности, лежащие в основе «правильной» модели модернизации, находятся вне исходного анализа.
Как представляется, работе также недостает важного измерения: соотношения идеологической телеологии, из которой исходили большевики в своей стратегии построения социализма, с одной стороны, и консервативных уступок требованиям практической жизни, с другой. Безусловно, анализ советских преобразований выявляет определенную консервативную компоненту, которая была связана с вынужденными уступками, которые делали власти под напором общественных реалий. Яркий пример таких уступок – введение в колхозах трудодня вместо существовавшего раньше уравнительного распределения.
Попытки же доказать, что в самой большевистской идеологии преобладают консервативные корни, вряд ли состоятельны. Телеологическая идея научного переустройства мира (во многом, как уже отмечалось, взамен телеологии религиозной) – фундамент марксизма, ортогональна генетическим ориентирам консерватизма. Тот, отмеченный в настоящей работе факт, что большевистская агитация обращалась к актуализированным консервативным ценностям большинства, вряд ли может стать аргументом для новой трактовки сущностного характера советской модели модернизации.
Столь подробный разбор этой работы обусловлен тем, что он позволяет увидеть те теоретико-методологические проблемы, которые возникают в рамках формирования консервативного дискурса.
Активные, зачастую разнонаправленные усилия исследователей по развитию консервативного дискурса привели к значительному результату. Еще десяток лет назад понятие «консервативная модернизация» воспринималось как оксюморон, как «жареный лед». Сегодня эти представления укоренились в экспертной и научной среде. Свидетельством этого является то, что за последнее время понятие «консервативная модернизация» не только стало часто использоваться, но и превратилось в определенный критерий, с которым соотносятся различные проблемы как современного, так и исторического развития.
В то же время читатель может оценить, что представленные выше суждения и определения еще далеки от возможностей их непосредственного использования в стратегическом планировании, в практике государственного управления. Они все же больше результат философских аналитических построений, с трудом поддающихся эмпирической верификации, необходимой для построения прочных стратегических конструкций.
Несмотря на эти недостатки, обусловленные конкретным этапом проработки концепции, уже само обсуждение этого понятия в контексте анализа различных стратегий развития позволило показать, что именно «консервативная модернизация» отвечает необходимым требованиям. Здесь сказался не только и даже не столько содержательный анализ обсуждаемого концепта (его как раз в определенной мере и недостает), сколько кардинальные недостатки альтернативных концепций развития: либеральной и социалистической модернизаций.
В числе коренных недостатков этих концепций следует отметить их безусловную ориентацию на идеологически сформированные ориентиры, не подкрепленные эмпирически выверенными инструментами анализа. Да, идеологическая приверженность этих концептов развития ценностям свободы и гуманизма выглядит привлекательно, но высокомерное игнорирование социальных реалий адептами этих концепций девальвирует их исходные идеологические нарративы.
Слабость альтернативных концепций, связанных с либеральным доктринерством, обусловливает необходимость содержательного развития концепции «консервативной модернизации». Наша задача состоит в том, чтобы ее преимущества, выявленные в ходе анализа, подкрепили обоснованность исходного выбора.
Дальнейшее продвижение концепции «консервативной модернизации» не может ограничиваться противопоставлением наиболее распространенным догмам либерализма. Важно также проводить тщательное концептуальное разграничение и с теми ретроградами, которые пытаются представить себя последовательными консерваторами.
Смешение ретроградов и консерваторов, во-первых, выступает привычным инструментом наших оппонентов, что можно объяснить их невежеством, а в большинстве случаев просто злонамеренностью, желанием дискредитировать своих противников. Во-вторых, это смешение дезориентирует наших потенциальных сторонников, которые ищут пути решения проблем и в результате возникшей путаницы уходят в стан наших оппонентов. Эта путаница во многом мешает им понять, что лишь консервативные подходы способны к искомому решению.
Здесь важно усвоить исторический урок. Социальные силы, связанные с консервативными взглядами, не раз и не два были заражены ретроградством. Они слишком часто слабо осознавали необходимость перемен, опасались их и в результате не поддерживали тех подлинно консервативных лидеров, которые выступали за перемены, отвечавшие их же коренным интересам, так же как и их фундаментальным воззрениям. Как говорится, «своя своих не спознаша».
Самый яркий пример – трагедия П.А. Столыпина. Он и подобные ему лидеры, прежде всего Шарль де Голль, оказывались меж двух огней: ретрограды с одной стороны и либералы-революционеры – с другой.
Более того, уроки истории свидетельствуют, что часто складывается латентный альянс между ретроградами, заинтересованными в угрозах революции для оправдания своей незыблемой позиции, с одной стороны, и революционными радикалами, указывающими на то, что революция единственный метод устранения мастодонтов, блокирующих любое развитие, с другой. Взаимное усиление их позиций – высокий барьер на пути подлинно консервативного развития.
Усвоение этих уроков – необходимая предпосылка для укоренения консервативных ориентиров развития.
О проекте
О подписке