Стою я вне. Стихами.
тепло огня уютного далёко
а солнца глаз, луны слепое око, -
всё мимо и за мною не следят.
мы все вокруг изрядно наследили
в стремлении к порокам, вне идиллий
все не находим смысла мы ни в чём
светило вдруг своим слепым мечом,
срубая головы сугробам зло и метко
находит смысл наброскам и заметкам
в пыли, в прибрежной пене и в снегу
и в том, что я черкаю на. бегу
и вы ищите! мне то удавалось,
но, каюсь, редко
эка, право, жалость
На почки вербами смело метель…
Как смело!
Но как она, однако, смела
Остаться здесь. Её постель
была застелена не вами,
Но всё ж струится меж домами.
Тает…
Полог льда смят неряшливо.
Кто то был?! Нет вчерашнего.
Иногда время – спрашивать.
Чаще – нет, чаще страшно мне.
Отчего мы доверчивы?
Где тот путь? Где та дверь? Чего
Нам не так. Не хватает?!
Это жизнь, – тонет, тает…
Снег за окном валяет дурака,
Сплетаясь в жгут с капелями апреля,
В метель играет. Где-то свысока
На то взирает лик луны. Неделю,
Не меньше нам сие дано терпеть.
А жемчуг? Что ж. Сияет безучастно.
Он там – веками. Это ясно ведь,
Но так ли он под этим спудом счастлив…
Там день за днём, иных рождает жизнь.
Успеешь оглянуться… Каплям в кране,
Тем веры больше. Кровь в открытой ране…
Успеешь привязаться, так вяжись!
Но помни, всё, что будет, есть и было,
Весной исчезнет. Водами размыло,
Слезами, льдом… Какая, право, скука, -
Не радость в жизни видеть, но науку.
Пробило солнечным лучом подушку неба
и не причём, подняв плечо: "Не знаю! Не был!
Я уходило!" – полчаса и жизнь напрасна.
Налёт рассвета на сосне. Смущён? Нет, краска.
Не навсегда, не перманент.
Задышит небо
и я уйду,
в один момент,
Туда, где небыль.
Обижен рифмой мысли ствол
на стол украдкой
падут листы с колен, даря
те буквы, с краткой.
Украдкой вытру ту слезу, она растает,
но где – вверху или внизу, никто не знает.
Без продолжения. Финал и пыльной тканью
От нас скрывают свет и зал, но веток сканью
Покрыта облака эмаль, мы знаем это.
И не со слов, а просто так, с того рассвета,
Где вздохам начался учёт, и сердца стукам,
Но не готовы мы ещё, ко всем разлукам.
А кто готов?! Открыть конверт… Глазами смерьте!
Повинен жизни человек, повинен смерти…
Уж на свободу выпущен уже.
Природе нужен, светом дня разбужен.
а острый край к обеду стает лужей
И ею станет, уже, мельче же
Ожоги сна, примятые подушкой,
Грибы, как ушки, из-под толстых одеял
И сыпь весёлую веснушек,
на юных лицах наваял
Художник-май. Ему не время?
Ещё апрель?! Да кто ж поверит,
коль скоро шмель, поправ приличья
К щекам небритым безразличен.
Прошла уныний череда.
Пора сказать и свету "да".
Лёд сахаром однажды растворился,
лениво тянется холодная вода
За всем, что подле, рядом, недалёко…
То – подоплёка жажды той, что вскоре,
всем овладеет, с зябким ветром споря,
который прячет свой холодный влажный нос
Там, где сумеет. В мох, что в камень врос
печной трубы. Но в то лишь верится. Беспечно -
не беспричинно! Так ли?.. Спор навечно.
Сугробы сгорбились и сделав шаг в сторонку,
Явили солнцу след, ведущий в горку.
Но что осталось? Только плесени фата, -
фатальность временна, как всё на свете. Так?
Закат румянил облако нарочно
И нарочный спешил до темноты,
А тучи – чёрным дымом, серой ночью
Стремились стать, как всё внизу. Кусты
И те старались месивом сказаться.
Себе признаться в том, что жить устал
Простительно. Но только в восемнадцать,
Пока весь мир открыт и жмёт, и мал.
А ты его распробовал досрочно?!
Он красный, как берёзы поздний сок.
За той непрочной строчкой непорочной,
Что сочной точкой бьётся нам в висок.
Дождя полусферы в прицел полумеры
Наивны, наверное. Но нам ли решать
Грязь, сляча2,– всё верно. Удача вне веры.
Неверен, не первый других раздражать,
самим ошибаться, Мы будем, покуда,
сторонние меры нам странны и тесны,
коль смелость лежит под подолом подспудно,
Она угорает до скверны, наверно
Мы думаем мало и действуем чаще
Что чище той чащи, где тщатся надежды?
И если позволено чем утешаться
Поступком хорошим и мыслею верной
Мы дети страны. Той – весёлой и странной
Где дарственной даром владевший народ,
Ту манную кашу сменивший на манну
И что?! Не по вкусу, не лезет! И вот.
Со скуки зевая, опять прозеваем,
Не знаем, как лучше? Довольно блажить.
Мы помним, как было. А в реку, бывает,
Вступаем не дважды, мы любим кружить!
Когда поверим в собственную меру,
То будем жить. И точно. Не наверно.
Выбран день. Наугад или так – наудачу.
Озадачен вопросом, ответ однозначен
Лишь в расчёте на мудрость и жизни теченье
Погрущу и одна, мир, измаранный мщеньем
Мне неведом и чужд. Нет нужды огорчаться.
И не всем не всегда стоит вместе встречаться…
Пусть, согрета дождём, закипает вода…
Так ли, дело? Всегда. Без большого труда.
Шмели на мельнице шеста шестого дня
Так шумно шастают и шепчут. Губы сладки,
Всё в крошках. То пыльца. А для меня -
Печёт печенье солнце. И украдкой,
Как водится, ведомый мы народ,
Всё в строгости. Как грядки, для порядка,
И правды жаждем больше, чем щедрот,
И лжи взыскуем, красочной и краткой,
А сами кротки. Беззащитны мы,
Перед собой, перед другими, споря.
Раздорами – приметами судьбы,
Манкируем, как признаками горя,
Что там и тут. Как будто не с тобой.
Я задержу. А ты беги, не стой.
Есть вкус у жизни. Что казалось пресным
Вернётся в мыслях ярким, интересным
И сказочным. То памяти утехи
Нас утешают, сгорбившись. Доспехи
У времени и латы – бесконечность.
У человека тоже есть. Беспечность.
Апрельский дождь
Резвясь, пускает пузыри,
Легонько капли по макушке,
Рыб по губам, а то – лягушке.
Когда не холоден – игрив!
Его удаче малый срок:
Браслеты, кольца, – образ летний,
Весною – юный, малолетний,
А в осень колкий отрок. Рок!
В порядке сём, иной седьмицей3
К теплу по капле семенит.
Самшит не скроет пыл ланит,
Удвоит разницей! Стремится.
Не каждый взгляд нескромный ранит,
Слеза дождём в стакане канет,
Известной всем простой воды,
Ровняя раны и следы…
Несмелой спелости апрельского дождя,
Заметна всем, а воспеваю я.
Отчего заунывно читает поэт
Про сердца и смущённый восходом рассвет,
Про солёные лужи и волнениях неба,
И всегда рассуждает о землях, где не был
И ему не бывать. О причинах дознаться
Было б можно, но лучше не станем пытаться.
Я же вам расскажу! В каждой фразе есть слёзы.
Не "пустое", "вода"… Это больно, серьёзно.
И под сенью унылого тона дрожанья,
Всё, о чём ты забыл, всё твоё содержанье.
Что ж поэты молчат, не судачат про это?
А к чему? Это есть. В каждой фразе, дуплетом,
Прямо в сердце, навылет. К небу – пёрышко сойки.
И идёшь, как на казнь. "Почитайте, не стойте!"
И читаешь, скрывая занудством рыданья.
“Он немного того”, – вот и всё оправданье.
Мой странный гость. С манерами подростка.
И с сердцем льва. Он с горстью пыли, просто
Быть мог извержен. Но ушёл с почётом, -
Споткнувшись, ярость сквозь плечо он
Мне не кидал. А плащ встряхнул легонько
И прошептал: "Спасибо, мне не больно.
Вы вежливы, приятно это видеть.
И ко всему, – намерений обидеть
Вы не имели. Знаю. Убегаю…"
Спасибо, утро! Встреча-то какая!
Остались – справочник, страница,
Дом, ФИО, город, телефон,
Но нет лица. То птица биться
В стекло устала. Где тот сон,
Что выстилает время. Жизни,
Судьбы теченьем в русле звёзд.
А смех из глаз слезами брызнет,
А плачь, как крик. Курьёзы грёз
В своих бесчинствах совершенны.
Свершённость их лишает сил,
Но только кроткие блаженны…
Тот ветер дул, вопил, сквозил…
Позёмкой ветер пол дороги
Стирал, следы следов колёс.
Уйти хотелось с полдороги.
Рюкзак сугробов он же нёс.
О! Где то право? Жалость жала.
Была и нет. Во сне – сбежала б.
Себя измучивши, усталость
Всплакнула. Эка, право, малость.
Обронила веснушки, от испуга весны фейерверков.
Как по меркам иных – то без повода. Истинность мерки -
То безликий фетиш. На поверку – всё в мире непрочно,
Но пугаться весны – не порок, это верно, а точность
Кабошона росы, вязких к ночи течение соков, -
Лишь намёки, как сны, как предвестники мят(н)ых потоков,
Тех, на выдохе, рек, что сгущаются в сумерках полдня.
Лес вещал, пел ли, рек? Мы поймем не теперь, не сегодня.
А объять тот намёк?.. Он, обмякший, и в пытках стараний,
Как разрушенный мед, тот, что изгнан из сот,
юный, ранний.
И ранимый! Он – тот, кто роняет от страха веснушки.
И от кашля сосны, и от хриплого сглаза лягушки.
Всё в тон. Полутона и тон беседы.
Так часто от досады на соседа,
Мы водружаем нимб тех наших бед,
В которых неповинен он, сосед.
Но мы – соседи! Мы виновны! В соли,
Что просыпаем мимо. Впрочем, соль ли
Причина и источник неудачи?
Загадка есть. Ответа нет задачи.
А встреча вдруг… причина дел и строчек.
Украдкой взгляд на к месту, в тон сорочек…
Роса рассветом, пламенем свечи
Мерцает ярко, утро не помеха.
Так некто слышен, если замолчит
Его накажет непременно эхо.
И этот свет, и это волшебство
Столь мимолётно, так же неуместно.
Желаний нет. И это – торжество,
В котором жить, с которым рядом – лестно.
Намёк – подробность, только не о том.
Намок под дробью неба слёз теченья.
Быть невиновным, признаваться в том,
Льдом покрываясь сосредоточенья
Тех радуг полукружий – чтоб забыть,
И в одночасье мимолетность смысла:
Не убеждать, не спорить, не вредить, -
И не считать, что возраст – это числа.
Абстрактна сущность неизменной сферы,
Но где того наглядные примеры?
Со сна малиновые ветки
Пронзили лёд. Его кристаллы,
Труда не тратили нимало.
Соорудив структуру клетки,
Они пленили, да не птицу,
Но вод порывы и волненья
Вараном, корень на пригорке,
Лежал, вдали песка и мнений
Всё смято. Мятой, как морозом,
Огрызан солнца спелый ветер
С запросом вольностей, угрозой
К ответу всех, кого заметил
Венками, в круг, сквозь половодье
И вязью знаков, сетью пЯток
Природе – каждый миг угоден,
Как кипяток, пятак, задаток!
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке