Глава 2

2015г. Москва.

– Ну и как все прошло? – поинтересовался Андрей, – Тебя довольно долго не было. Меня всегда поражало то, насколько вам, женщинам, нравится чесать языком.

– Я рада, что ты так рьяно интересуешься здоровьем матери, – возмутилась Маша, – У нее, кстати, был приступ. И если бы ты чаще приходил к ней, то знал, что это для нее не такое уж редкое явление.

– С ней все в порядке? – забеспокоился Андрей, сев на диван, – Я могу ей чем-нибудь помочь?

– Извини, конечно, но это ты должен спрашивать у нее, а не у меня, – настаивала на своем Маша, – Ей лучше, но ты все равно должен ее навещать.

– Ты же знаешь: моя работа занимает практически все мое время, к тому же ты сама сказала, что ей уже лучше, – развел руками Андрей.

– Ты иногда бываешь таким бесчувственным, – не узнавая мужа, сделала вывод Маша, – Надеюсь, твой ребенок тоже однажды оставит тебя в «доме для престарелых» и будет навещать раз в неделю! И то придет только потому, что не сможет придумать отговорку! Вот тогда ты поймешь, каково ей!

– Не знаю, может, ты и права, – обняв жену, произнес Андрей, – Завтра же выкрою минутку, чтобы навестить ее.

– И правильно, – смягчилась Маша, – Как оказалось, твоя мать – очень интересная женщина. Мы с нею довольно мило побеседовали, и, надеюсь, завтра она расскажет мне еще что-нибудь интересное из своего прошлого. А сейчас я бы хотела поужинать.

После того, как постепенно все происходящее перестало выходить за рамки обыденности, семейство Лебедевых провело остаток вечера как всегда тихо и мирно. Днем следующего дня Маша вновь отправилась в пансионат, чтобы навестить свекровь, однако та себя чувствовала слишком плохо, чтобы принимать гостей.

– Здравствуй, дорогая, – произнес Андрей, вернувшись домой раньше обычного, – А почему ты дома? Ты же собиралась посетить маму!?

– Мне было плохо: какое-то неясное головокружение, – соврала Маша, после чего пристально посмотрела на мужа и грозно спросила: – А ты посещал мать, как мне вчера обещал?

– Нет, прости, я совершенно вымотался и забыл, – спохватился Андрей, – Однако сегодня меня отпустили пораньше, так что я успею.

– Я рада, что ты признал свою оплошность, – улыбнулась Маша, для которой честность была самым большим проявлением любви, – Я думаю, что она будет рада тебя лишний раз увидеть.

Поцеловав жену, Андрей сел в машину и отправился в пансионат, после чего вернулся в довольно хмуром настроении. Как оказалось, его ему испортил заведующий, который настаивал на дополнительной оплате содержания Анастасии Павловны.

– Тебе для матери не должно быть жалко денег, – строго констатировала Маша, – Если придется, я попрошу немного у своих родителей.

– Только не это, – взявшись за голову, однозначно ответил Андрей, – Я справлюсь, однако проблема продажи дома матери теперь встала более остро. Так что пока будем придерживаться твоего плана, посещай пансионат каждый день, а теперь прости, я устал и отправляюсь спать.

Следующим утром Маше ничего не оставалось делать, как отправиться к свекрови и, несмотря на то, что ей и самой хотелось это сделать, в глубине души она ощущала себя обманщицей.

Увидев невестку, Анастасия Павловна расплылась в улыбке, что было ей совершенно не свойственно. Маша улыбнулась в ответ, хотя почувствовала неловкость и небольшой укол совести.

– Как ваше здоровье? Мы с Андреем очень переживаем за вас, – присев на стул, любезно произнесла она.

– Все в порядке, – махнула рукой Анастасия Павловна, – Вчера у меня очень сильно болела голова, но мой доктор не видит в этом ничего странного.

– Ну и хорошо, – обрадовалась Маша, – Несмотря на ваше пошатнувшееся здоровье, у вас потрясающее настроение! И все-таки вы необыкновенный человек.

– Я считаю, что обыкновенных людей нет, – задумчиво ответила Анастасия Павловна, – у каждого есть свои достоинства, недостатки, интересы, таланты…

– В какой-то степени вы правы, – замялась Маша, – Но вы знамениты, что уже отличает вас от многих.

– Я вышла из ничего, Дорогая, и унижала тех, кто не смог выбраться оттуда так же. Я часто забывала о том, что каждый человек может выбирать то, что ему ближе, – будто бы покаявшись, произнесла Анастасия Павловна, после чего откуда-то достала мундштук и закурила, – Но, только состарившись, я поняла: чем человек более ущербный, тем более ущербными он пытается сделать других… И, как я говорила, только спустя время ко мне пришло осознание того, что у вершин власти намного меньше счастливых людей, чем в местах, подобных моей родной деревне. Мысль о том, что я родилась не для дойки коз и выращивания пшеницы, пришла ко мне лет в двенадцать. Чтобы избежать физического труда, я хотела выйти замуж за богатого, влиятельного человека, но судьба распорядилась иначе. Да, она дала то, что мне было нужно, но тогда я совершенно не осознавала, что за все в этой жизни приходится платить.

Когда мой голос случайно услышал руководитель одного из самых больших театров Москвы, я думала, что уж точно получила все, о чем в то время мечтала сама и сотни певичек вроде меня. Однако я глубоко ошибалась, ведь настоящая борьба за «место под солнцем» только началась.

Первая моя роль была даже без слов, несмотря на то, что мои вокальные данные уже тогда были лучше, чем у большинства артистов. Как только я поняла, что такое положение дел меня перестало устраивать, я начала возмущаться и при удобном случае показывала свои возможности. Признаться, даже соперницы восхищались моим талантом, однако они не видели во мне угрозы из-за моего происхождения. Я любила театр, искусство, красоту музыки и переливов человеческих голосов, однако таким театр видели не многие. Для многих актрис он был прекрасным способом найти себе влиятельных любовников и мужей.

Быть может, я так бы и находилась на задворках театра, если бы не обычный случай болезни ведущих артистов. Причем для многих это была будто бы какая-то напасть: заболело чуть ли не половина всего основного состава. Меня, конечно, на главную роль не поставили, однако на этот раз мне досталась партия не просто со словами, а с целой вокальной партией. После этого случая меня больше не сдвигали к задним рядам, что, как мне тогда казалось, было заслуженной победой над обстоятельствами. А сейчас, дорогая, мне пора на лечебные процедуры.

– Да-да, конечно, не буду вас задерживать. Я даже и не заметила, как быстро пролетело время, ваш рассказ действительно завораживает, – вставая со стула, сказала Маша.

– Не думала, что моя жизнь сможет кого-то заворожить, моего сына, по крайней мере, она не особенно трогает, – нервно передернулась та, – Если хочешь, можешь погулять по небольшому саду, а через пол часика приходи.

– Андрей тоже хотел бы послушать, но его работа не позволяет посещать вас так часто, как вы того заслуживаете, – попыталась оправдать мужа Маша, – Я с радостью подожду вас и погуляю в то время, как вам будут делать процедуры.

– А вот и медсестра пришла за мной, точно по часам, еще ни разу не опоздала, – перевести тему разговора Анастасия Павловна, после чего села в кресло-каталку.

Как только Маша покинула палату, направившись к небольшому дворику, медсестра отвезла пациентку в соседнее крыло. И, несмотря на то, что вся лечебная процедура заняла минут пятнадцать, Анастасия Павловна не спешила звать к себе невестку. Она хотела еще немного времени оставить для себя, а точнее для своих мыслей, которые были тесно сплетены с довольно противоречивыми эмоциями.

Москва, 1964г. Московский театр

– Девочки, вы слышали, что Настя решила угостить нас яблочным пирогом? – Громко сказала Елена, одна из ведущих актрис театра, – Через час в гримерке второго состава у нас намечается чаепитие.

– Наверное, она хочет нас раскормить до такой степени, чтобы никто из нас не мог влезть в костюмы, – предположила Ольга, рассматривая себя в зеркале со всех сторон, – Я вот, например, как натура творческая, вообще готовить не умею, у меня дома муж этим занимается.

– Очень странно, советская женщина должна все уметь, но лукавить не буду: выпечка Насти никогда не оставляла меня равнодушной, – призналась Елена, посмотрев на свои пышные формы, – А если ты боишься за свою фигуру, то оставайся здесь, а мы с девочками пойдем.

– Все равно от чая еще никто не умирал, – боясь остаться в одиночестве, ответила Ольга, после чего посмотрела на свое ближайшее окружение, – я бы и вам, девочки посоветовала пить только чай, иначе скоро ни один театральный костюм на вас не налезет.

На следующий день почти половина основного состава актеров не смогли прийти на постановку, потому что была отравлена слабым ядом, заботливо добавленным Настей в чай. И никто не заподозрил ее в преступлении по одной простой причине: в пирог она неоднородным образом добавила противоядие, отчего никто не мог вывести закономерности в произошедшем.

Ижаков, как того требовали правила, не стал отменять спектакль, а выпустил на сцену второй состав. Воспользовавшийся шансом, Настя не только получила неплохую роль, но и начала давать грамотные советы, отчего руководитель театра возложил на нее часть своих проблем.

Сам по себе Ижаков был творческой личностью, однако это не мешало ему быть спокойным рассудительным человеком. Он не только был прекрасным режиссером и актером, он был хорошим педагогом. И, несмотря на то, что его окружало довольно много расчетливых помощников, руководить театром он предпочитал сам, считая это обязанностью творческого человека, а не администратора. «Миром должны править такие как мы, потому что мы есть воплощение красоты, – любил громко повторять Александр, отмахиваясь от идей своих более рациональных помощников. И когда Настя аккуратно что-то подсказывала, тот прислушивался к ней, считая безвредной помощь такого же творческого человека, как и он. И именно по этой причине после выздоровления всех участников основного состава, Ижаков оставил юную Лебедеву на месте сорокалетней Ольги, которая отошла на второй план в большинстве постановок.

С этого момента актеры театра перестали относиться к Насте как к хорошенькой безобидной куколке, ее талантом перестали восхищаться, ее перестали любить, а количество пустых сплетен в ее адрес стало неуклонно расти. И именно тогда Настя впервые почувствовала вкус победы: ее начали бояться, ее начали уважать, ее начали воспринимать как соперницу.

2015г., Подмосковье, пансионат

– На чем я остановилась? – спросила Анастасия Павловна, после того, как Маша вернулась в палату.

– На том, как впервые вы получили свою роль, – с нетерпением ответила та, отогреваясь в теплой комнате.

– Ах да…, – задумчиво произнесла Анастасия Павловна, после чего прищурилась и спросила: – Вот ты красивая женщина, скажи, твоя внешность тебе помогла в чем-нибудь?

– Нет, наверное, – предположила Маша, – Андрей на мне женился, потому что полюбил. Я, конечно, не знаю, может, будь я некрасивой, он бы даже внимания не обратил на меня…

– Да, дилемма…, – развела руками Анастасия Павловна, – Но на самом деле важна не конкретно красота, а некая привлекательность. Кого-то привлекает внешность, кого-то обаяние, кого-то ум, богатство, харизма и так далее. Да что угодно! Я даже знала одного человека, которого привлекало движение мышц на шее! Люди странные и непредсказуемые, однако, увы, на внешнюю красоту самый большой спрос. А спрос, как говориться, рождает предложение. Вот поэтому наш театр был буквально переполнен юными красавицами, которые были готовы на все, чтобы заполучить богатого мужа или любовника.

– Зачем молодой порядочной девушке заводить любовника? – задумавшись, спросила Маша, – Насколько я помню, во времена СССР секса не было и непристойное поведение порицалось.

– Во-первых, про порядочность здесь речь не идет, а, во-вторых, эти девушки очень быстро, поверь, из любовниц превращались в обеспеченных женщин, – на пальцах разъясняя очевидное, ответила та, – Эта схема работает так: очень-очень богатый мужчина приобрел любовницу, на которую тратит уйму денег…

– И неужели ей не хотелось замуж!? – удивилась Маша.

– Да, были и такие, те, что из любовниц перерастали в жен, – согласилась Анастасия Павловна, – Однако это было скорее исключение, нежели правило. В основном же, когда любовницы очень-очень богатым мужчинам надоедали, они, в качестве компенсации, передавали их в надежные руки своим менее богатым друзьям.

– Какой кошмар, – ужаснулась Маша, – Я бы так не смогла!

– У нас даже были девушки, которые меняли любовников как перчатки, – понимающе кивая головой, сказала Анастасия Павловна, – У нас в основной состав входили те, кого искусство интересовало больше, чем неустроенная личная жизнь. Все же остальные хотели славы, денег, популярности среди мужчин и так далее, именно поэтому я из шкуры вон лезла, чтоб попасть, так скажем, в первую линию. Должно быть, Ижаков это чувствовал, отчего мой авторитет в его глазах рос с каждым днем все больше и больше.

– А где все это время находился Андрей? – поинтересовалась Маша, – Тогда он был еще малышом…

– Ах да, – будто бы передернувшись из-за чего-то неприятного, с досадой в голосе произнесла Анастасия Павловна, – Мой сын – это отдельная тема разговора. Да, я его всегда любила, но в те времена, когда я была молода и красива, он, казалось, был для меня ненужным балластом, который постоянно требовал еды и внимания…

– Не вините себя, – попыталась успокоить Маша, – Мне кажется, что время от времени любая мать испытывает подобное.

– Нет, милая, после того, как я очутилась в театре, это чувство мне приходилось испытывать постоянно, – с грустью ответила Мадам, – Честно говоря, моя совесть не слишком тревожилась, когда я на время отдавала сына жене Феди, моего друга из ресторана. За это, конечно, мне приходилось отдавать той чуть ли не половину своей зарплаты, однако попроси она больше, я бы ей и больше дала, лишь бы не слышать плача маленького Андрея. Эх, как же я была молода, красива и глупа. Ведь дети все равно чувствуют отсутствие материнского тепла и ласки, запоминают эту отдаленность, а потом запирают в пансионатах и пытаются отобрать твой дом!

– Что вы такое говорите!? – испуганно спросила Маша, – Он вас любит! А не приходит, потому что работает.

– Как и я когда-то, – уже спокойно добавила Анастасия Павловна, – Я тоже не приходила к нему оттого, что работала… И только теперь я понимаю, что внимание намного ценнее всего того, что можно заработать…

– А жена того Феди не работала? – поинтересовалась Маша, чтобы перевести тему разговора.

– Работала, – быстро ответила Анастасия Павловна, отдалившись от грустных мыслей, – Просто у нее тоже был маленький ребенок, которого она смотрела тогда же, когда и моего. А позже, как дети немного подросли, они и вовсе стали меньше требовать к себе внимания, играя вместе.

– Да, Андрей рассказывал, что в детстве у него была подруга, – улыбнулась Маша, – Однако потом связь между ними внезапно оборвалась.

– Когда я начала обретать некую популярность, жена Феди начала меня чуть ли не шантажировать, – на удивление быстро и недовольно произнесла Анастасия Павловна, – Требовала больше денег как за присмотр, так и за свое молчание. Опережая вопрос, сразу отвечу: никто на тот момент не знал об Андрее. Прости, но мой образ неприступной красивой роковой девушки никак не предполагал наличия ребенка от неизвестного общественности мужчины. Вот и приходилось выкручиваться из ситуации с помощью банальной лжи.

– Так отчего же вы все-таки не дали ей того, что она просила? – аккуратно поинтересовалась Маша, – Ведь эта женщина, как мне кажется, действительно заслуживала прибавки к оплате.

– Может, стоило, ведь женщиной она была действительно хорошей, – пожала плечами та, – Однако одна мысль о том, что я могу стать от кого-то зависимой буквально приводила меня в бешенство. На тот момент мне не хотелось разбираться в причинах поступков людей, тогда меня интересовала только я сама.

– Для людей вашей профессии это нормальное явление, – спокойно произнесла Маша, – А ваш успех вдвойне вас оправдывает.

– И что мне в итоге дал этот успех? Четыре стены и море сожалений!? – усмехнулась Анастасия Павловна, – Ведь именно в период моей популярности я делала самые страшные вещи.

– Расскажите, когда к вам пришла слава, – попросила Маша свою свекровь, – Мне кажется, что это наиболее захватывающий момент в вашей жизни.

– В мире, в котором правят деньги и связи, можно чего-то добиться только если у тебя есть либо то, либо другое, – вздохнув, ответила та, – Только когда у меня появились влиятельные поклонники, я начала приобретать некое подобие популярности.

– И кем же они были, эти поклонники? – поинтересовалась Маша.

– Тебе не стоит знать их фамилии, – отрезала та, – хотя, признаюсь, только их я, в основном, и помню. Все последующее были лишь мусором в моей жизни. Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что их было трое, и они были друзьями. А сейчас, как мне кажется, ты должна меня покинуть. К сожалению, мне не нравится долго разговаривать, наверное, уже возраст не тот.