В такой же степени справедливо, что этим центром является общий семейный очаг, если семья ещё располагает таким очагом, и что вообще вне семейного круга нет такого места, где предметы наблюдения с самой колыбели являлись бы органам чувств ребёнка, так длительно, непрерывно, многообразно и полно охватывая все требования человеческой природы, где бы они, следовательно, природосообразно воздействовали на развитие органов чувств ребёнка. В этом семейном кругу так естественно и просто проявляется также и потребность отличать средства развития человеческих сил от средств для усвоения знаний и умений, в которых нуждается каждый ребёнок индивидуально, в зависимости от своего положения и обстоятельств. Здесь же объекты приложения специальных практических умений, в которых индивидуально нуждается ребёнок, словно сами собой смыкаются с развитыми в нём основными силами, из которых должно природосообразно проистекать формирование практических умений.

И так как первые, то есть средства развития человеческих сил, для всех сословий и при всех обстоятельствах по существу одинаковы и должны быть такими, а средства формирования практических умений человека, напротив, бесконечно различны, то к принципу «жизнь формирует» в данном случае следует подходить с двух разных точек зрения.

Во-первых, спрашивается: каким образом воздействие жизни способно природосообразно развивать силы человеческой природы? А во-вторых – насколько это воздействие в состоянии природосообразно сформировать в ребёнке умение применять на практике свои развитые силы?

Ответ прост. Каковы бы ни были обстоятельства, в которых живёт ребёнок, жизнь развивает человеческие силы по вечным, неизменным законам, одинаковым по своему природосообразному воздействию как на ребёнка, ползающего в пыли, так и на сына князя, и одинаковым образом влияющим на человеческую природу. Что же касается применения сил, то здесь жизнь воздействует на каждый индивидуум, который она формирует, в полном соответствии с различием в обстоятельствах, положении, условиях, в которых находится данный ребёнок, и в полном же соответствии с особенностями сил и задатков индивидуума, который должен получить требуемое образование. Здесь влияние жизни, следовательно, в отношении образования несказанно разнообразно.

Из этого видно, далее, какую помощь искусство элементарного образования может и должно оказывать природосообразному развитию в детях с самой колыбели способности к наблюдению.

Эта помощь должна сказаться в том, чтобы предметы наблюдения, окружающие ребёнка в семье, являлись его органам чувств с самой колыбели как нечто увлекательное, убедительное и занимательное, так, чтобы их воздействие означало для ребёнка образование в прямом смысле этого слова.

Таким образом, элементарные средства развития способности к наблюдению являются по сути дела не чем иным, как психологическими средствами, оживляющими в способности к наблюдению побуждение к саморазвитию, вообще присущее ей, как и всякой другой силе человеческой природы. Элементарные средства – лишь результат стараний человека закрепить и оживить в ребёнке впечатления от чувственного восприятия предметов, чтобы они способствовали образованию.

Я продолжаю. Элементарное искусство природосообразного формирования способности к наблюдению в силу самой своей сущности вызывает природосообразное развитие способности к речи. Иными словами, наблюдения, способствующие образованию впечатлений от предметов, в силу самой своей сущности вызывают в человеке способность выразить их, вызывают в человеке способность к речи.

Природосообразное развитие этой способности самим своим существом связано с ходом природы в развитии способности к наблюдению. Оно связано с ним теснейшим образом, и организацию его образовательных средств надо рассматривать в теснейшей связи со средствами, присущими развитию способности к наблюдению.

Как и развитие способности к наблюдению, развитие способности к речи исходит из жизни. Принцип «жизнь формирует» в отношении развития способности к речи так же верен, глубок и значителен, как и в отношении развития способности к наблюдению. Бесспорно, ход природы в развитии последней полностью, подобно ходу её в развитии первой способности, связан с жизнью. Развитие первой способности лишь потому и постольку природосообразно, поскольку это именно так имеет место, то есть поскольку оно согласуется со второй – этой великой, всеобщей, Богом данной основой человеческого образования.

И так же верно, что такого согласия можно действительно достигнуть, лишь привязав все образовательные средства к семейной жизни, следовательно ко всей совокупности познаний, полученных чувственным восприятием её. Познания эти, связанные с определёнными понятиями, должны иметься у ребёнка ещё до того, как в его уста будет вложено слово – условный знак, по-разному выражающий эти понятия на разных языках.

Как только начинают вкладывать в уста ребёнка и запечатлевать в его памяти пустые слова, как если бы они представляли собой реальные знания или средства изучения реальных знаний, между тем как действительное значение этих слов не обосновано в ребёнке ни ощущениями его внутренней природы, ни внешними чувственными впечатлениями жизни, – в развитии речи явно отступают от принципа «жизнь формирует». Поступая так, в ребёнке закладывают основу всяческой извращённости и неестественности в пользовании божественным даром речи.

В ребёнке закладывают основу всяческого самомнения и огрубения, а тем самым основу величайшего несчастья наших дней – отрыва от природы, проистекающего из поверхностности всех познаний и фальшивости наших выражений для них. Отрыв от природы толкает человечество к тому, что оно погрязает в трясине всяческих заблуждений, претензий и эгоизма, свойственных поверхностности человеческих познаний во всех формах и во всех отношениях.

От последствий этого наш век и страдает во всех формах и во всех отношениях.

Обучение языку, если говорить о нём в связи с принципом «жизнь формирует», представляется, собственно говоря, в виде средства практического применения познаний, полученных через наблюдение, и назначение его состоит в том, чтобы обеспечить этим познаниям более высокую степень практической применимости. Искусство обучения языку в основном и в силу необходимости исходит из наименования предметов, из объектов наблюдения и увязывается с их качественными изменениями, с пассивностью и активностью их характера, то есть с прилагательными и глаголами, выражающими эти качества и изменения, эту пассивность и активность объектов.

Чем распространённей и определённей у ребёнка полученные через наблюдение познания об объектах, их характере, их активности и пассивности, тем шире и определённей заложены в нём самом природосообразные основы учения о языке, или, правильнее говоря, основы, опираясь на которые он природосообразно учится говорить. А чем ограниченней и неопределённей у ребёнка полученные через наблюдение познания об этих объектах и их свойствах, тем ограниченней и хаотичней лежащие в нём истинные и прочные основы для того, чтобы природосообразно научиться говорить.

Следовательно, обучение ребёнка языку зависит от того, насколько обширны и определённы полученные им путём наблюдения познания. Если у воспитанника недостаточно полученных через наблюдение познаний, существенно важных для его положения и будущего предназначения, то учитель, прежде чем ему можно будет природосообразно продвинуться вперёд в обучении языку, должен постараться в первую очередь заполнить пробелы в полученных через наблюдение познаниях, необходимых ребёнку из каждого сословия и недостаточных у данного ребёнка.

Поэтому когда ребёнок учится говорить, то природосообразное продвижение его в изучении родного языка ни в коем случае не может идти быстрее и ни в коем случае не может способствовать образованию лучше, чем это делают успехи ребёнка в познаниях, приобретаемых через наблюдение.

Подобно тому как ребёнку требуется много лет, чтобы ясно и всесторонне осознать окружающие предметы через чувственное их восприятие, ему требуется так же много лет, чтобы научиться точно выражаться о том, что входит в круг его наблюдений. Учась этому, ребёнок может природосообразно продвигаться вперёд лишь в той степени, в какой впечатления от предметов в самом процессе наблюдения благодаря разностороннему оживлению их созрели в нём до очень большой определённости.

Лишь в той мере, в какой природа оживляет многосторонность и определённость впечатлений от чувственного восприятия, искусство природосообразно развивать в ребёнке умение выразить эти впечатления будет истинно и существенно обоснованным и действенным.

Искусство природосообразно расширять и оживлять впечатления от чувственного восприятия – единственно истинная основа всех средств, природосообразно содействующих изучению родного языка по мере продвижения в этом.

Внешняя форма языка – звуки сами по себе, вне живой связи с впечатлениями, составляющими основу их значения, – пустые звуки, одни лишь звуки. Лишь через осознание их связи с впечатлениями от чувственного восприятия предметов они становятся настоящими, человеческими словами. Первоначальная подготовка к их восприятию в форме разговоров, которые ребёнок слышит в своём окружении, долгое время остаётся чисто механической. Но эта механическая подготовка ребёнка к тому, чтобы научиться говорить, требует величайшего внимания со стороны лиц, оказывающих влияние на его обучение языку. Слова, которые младенец слышит вокруг себя, лишь постепенно начинают служить его умственному образованию. Долгое время они оказывают на его слух только чувственное впечатление, как колокольный звон, удары молота, как звуки, издаваемые животными, и все прочие звуки, слышимые в природе. Но для обучения языку это впечатление очень важно. Впечатление как таковое постепенно совершенствуется в органах слуха ребёнка, а усовершенствовавшись там, оно постепенно переходит в способность рта воспроизводить звук. В этом возрасте ребёнок овладевает произношением множества звуков слов, смысл которых ему незнаком. Но они подготовят его к тому, чтобы с неизмеримо большей лёгкостью уловить этот смысл и твёрже запомнить его, чем тогда, когда звуки этих слов не были ещё привычны его органам речи и слуха.

Для совершенствования у ребёнка способности к речи элементарное образование не удовлетворяется одним лишь использованием впечатлений, которые природа случайно и беспорядочно, в том виде, в каком они возникают и проявляются, предоставляет его органам чувств. Элементарное образование распространяет своё влияние и на то, чтобы упорядочить эти впечатления сообразно действительным потребностям человеческой природы, привести их использование в соответствие с этими потребностями. Оно должно так действовать.

Ведь ясно, что для совершенствования в ребёнке способности к наблюдению необходимо и полезно, чтобы круг предметов его наблюдения в окружающей среде был достаточно обширен для развития всех важных и необходимых для него познаний, чтобы он удовлетворял потребностям ребёнка.

Этот круг ни в коем случае не должен настолько выходить за пределы потребностей, благотворных в положении ребёнка, в обстоятельствах его жизни и при его способностях; он не должен оказывать тормозящее, расслабляющее, рассеивающее и сбивающее с толку воздействие на познания, необходимые и важные для ребёнка в его положении и обстоятельствах. Столь же явно необходимо, чтобы круг языковых познаний, в пределах которого ребёнок должен научиться говорить, был достаточно обширен для его положения, обстоятельств и способностей, удовлетворял бы их требованиям; он также не должен настолько выходить за пределы потребностей, благотворных в этих обстоятельствах, не должен оказывать тормозящее, расслабляющее, рассеивающее и сбивающее с толку воздействие на познания ребёнка, необходимые и важные в его положении и обстоятельствах.

Эта точка зрения одинаково верна и важна в отношении средств развития и формирования всех способностей человека. Даже самого бедного ребёнка, даже ребёнка, живущего в самом тяжёлом положении, в самых стеснённых обстоятельствах, природосообразным элементарным образом никогда нельзя завести слишком далеко в реальном, в солидном развитии его главных сил. Никогда элементарное и природосдобразное образование не сможет сделать его ни излишне доброжелательным, ни излишне благоразумным, ни излишне деятельным и трудолюбивым. Но уже с самых первых моментов, с которых искусство воспитания начинает вмешиваться в формирование в ребёнке навыков практического применения его доброжелательности, его мышления, его труда необходимо твёрдо удерживать в рамках, поставленных потребностями и обстоятельствами его действительной жизни. И как раз здесь искусство элементарного образования может и призвано существенно закрепить как познания, приобретённые через чувственное восприятие, так и языковые познания с помощью своих средств, помогающих их усвоению.

Всё искусство воспитания в отношении каждого отдельного ребёнка следует рассматривать как дело, направленное на службу его действительной жизни.

Искусство воспитания уже на самых первых ступенях образования, содействуя развитию в ребёнке его способностей к наблюдению и речи, не должно направлять ребёнка к таким знаниям, приобретённым через наблюдение, и к таким языковым познаниям, которые не соответствуют потребностям его действительной жизни; которые в жизненном кругу ребёнка не только не найдут себе применения, но способны даже внести беспорядок в ход образования, с самого начала расстроив столь необходимую его согласованность с действительной жизнью ребёнка; которые способны отвлечь внимание ребёнка от жизни, обессилить его и нарушить гармонию его существа, его деятельности и жизни.

Настолько велики в отношении формирования у человека способности к речи последствия, вытекающие из признания различия природосообразного развития сил ребёнка и его практического умения их приложить. Примечательно, насколько тесно различия между элементарными средствами развития наших сил и элементарными средствами формирования наших практических умений связаны с разницей в уровне предоставления различным сословиям средств искусства для формирования способности к наблюдению, речи, мышлению и овладению мастерством. Из тесной связи этого двойного различия явствует, насколько необходимо, чтобы воспитание с первых же шагов, когда его искусство начинает вмешиваться, сугубо тщательно придерживалось истинного хода природы как в отношении средств развития наших сил, так и в отношении средств формирования умения их практически применять, чтобы оно ни в том и ни в другом не погрешило против природы.

Покой человечества и истинное благоденствие всех сословий связаны с серьёзным и всеобщим признанием этой истины. Опасность ослабления и постепенного расторжения самых чистых уз общественной жизни является неизбежным последствием непризнания этих принципов домашнего и общественного воспитания у всех сословий.

Школа Д. Синджа, последователя Песталоцци, в Раундвуде. Рисунок М. Тэйлор, 1825

…Элементарное образование и все природосообразные средства его искусства в отношении обучения языку ведут ребёнка всецело по тому же пути, которым идёт сама природа, развивая наши силы.

Оно сейчас же перестанет быть элементарным, как только поколеблется в своих принципах в данном вопросе, как только перестанет придерживаться их в улучшении своих образовательных средств и в полном их объёме.

…Известна поговорка: «Нужда – лучший учитель». Но распространена и другая: «Нужда – плохой советчик». Обе совершенно справедливы.

Нужда всегда приводит либо к природосообразным средствам самопомощи, либо к насильственным средствам злого эгоизма, из-за которых человек, пытающийся помочь себе, почти во всех случаях сам себя лишает помощи и впадает в состояние одичания.

Все три силы вместе – способность к наблюдению, способность к речи и способность к мышлению – следует считать совокупностью всех средств развития умственных сил.

Со способности к наблюдению начинается природосообразное развитие умственных сил человека; в способности к речи оно обретает свой срединный пункт, а в способности к мышлению – конечный.

Я продолжаю. Природосообразность изучения любого неродного языка, как уже было сказано выше, существенно отличается по своим средствам от природосообразности средств обучения родному языку. Всё искусство заключается здесь в применении природосообразных средств, облегчающих преобразование звуков слов родного языка, смысл которых знаком ребёнку, в звуки слов другого языка, прежде ему не известные. Искусство такого преобразования в психологическом и мнемоническом отношении должно быть основано на природосообразном основании. Тогда оно даётся необыкновенно легко, несмотря на то, что полностью отходит от совершенно оторванного от природы рутинного пути, по которому обычно идёт обучение языку. Это искусство основывается на выведенном из опыта неоспоримом положении: учиться говорить – это само по себе и по начальным средствам усвоения речи совершенно не дело умственного развития, для этого нужно просто слушать, как говорят, и говорить самому. Знание же всех грамматических правил есть не что иное, как пробный камень, позволяющий определить, достигли ли у ребёнка природосообразные средства, помогающие научиться говорить и слушать, своей цели и удовлетворили ли они его требованиям. Эти правила по своему существу – без сомнения, конец хорошо упорядоченного в психологическом отношении обучения языку, а отнюдь не его начало.

Однако уже издавна при изучении любого языка, кроме родного, обучение ребёнка разговорной речи неестественно отрывали от обучения собственно языку.

Духовную сущность языка надо с помощью механических средств, облегчающих овладение разговорной речью, предварительно довести до подсознания ребёнка, прежде чем изучением правил можно и должно будет привести