Глава 5

9 августа 1942 г.

После того, что случилось в доме ее мамы, Таню сторонились. Часто кричали ей неприятные слова вслед, называя «Немецкой подстилкой». Ей страшно было ходить по улицам одной – боялась, что могут просто забить.

Но Таня понимала, что все должно идти так, как есть. Пусть, пусть думают, что предала, что переметнулась. Пусть думают, что хотят. Ведь главное – держать сейчас то, что она с Юговцами, в тайне. Ведь если все будут знать, что все это она устроила ради них, то ничего не выйдет.

Проведя ладонью по юбке, она почувствовала в ее кармане скомканную бумажку – записку от своих. Утром нашла ее возле двери. Это было безопасно – всего-то лишь Мир просила прийти ее в студию сегодня вечером. Если бы нашел кто-то чужой, то ничего бы не заподозрил. Только она знает, что в гримерке ее будет ждать кто-то из своих.

Таня оглядела бар. Немцы веселились. Кто-то притащил им пластинки с французскими песнями, которые теперь почти постоянно крутили. Таня лишь удивлялась, где они смогли достать их.

Взгляд девушки остановился на одиноко стоящем фортепиано. Давно она не видела Макса. Йоахим заходил позавчера, но ненадолго – узнал лишь, как у нее обстоят дела, и, ссылаясь на сильную занятость и завал на работе, ушел. Но Таня не возражала – ей немного неуютно было с ним говорить. Все-таки он из гестапо…

– Еще пива на столик у окна, – произнесла рыжая девушка, подбежав к стойке.

Это Зоя. Таня, поняв, что сама никак не справится с таким количеством посетителей, наняла ее к себе в помощницы. Зоя подходила ей – чуть ли не с самого взятия Ростова она увивалась за немцами, которым нравились ее рыжие кудряшки.

Налив пива в кружки, Таня передала ей поднос, и та, повиливая бедрами и громко смеясь, пошла между столов.

Когда все наконец покинули бар, Таня, собравшись, поспешила к кляйнис-театру. Ей еще до комендантского часа нужно было успеть зайти туда.

Поздоровавшись с Инной, Таня поспешила наверх, в гримерные. Гримерных было пять: три женские, две мужские. Оглядываясь в коридоре, она пыталась понять, в какой ее ждут. Через пару секунд из дальней мужской раздался характерный кашель. Таня поспешила туда.

– Дядя Миша?! – воскликнула она, увидев мужчину, стоящего у окна. Опомнившись, зашептала: – Что?.. Что вы тут делаете?

– Сядь, – он кивнул ей на стул возле зеркала. Таня, поправив юбку, присела на край, неотрывно глядя на дядю. – Серьезный разговор будет.

– Почему вы пришли? Где кто-нибудь другой?..

– Да замолчи ты! – прикрикнул он на нее. – Что это было?

– Где?

– У матери! Где!.. Что ты там устроила?!

– Дядь Миш, – попыталась вставить она, но ее перебили.

– Что, дядь Миш? – он хотел повысить голос, но знал, что это делать нельзя, поэтому приходилось «шуметь» шепотом. – Почему до меня доходит слух, что моя племянница вьется с каким-то немцем? Нет, Тань, я все понимаю, но…

– Дядь Миш, – вздохнула девушка, – все в порядке. Можно, я объясню все?

– Попробуй, – он устроился на подоконнике и приготовился слушать.

– Я просто попросила его, чтобы он помог очистить квартиру…

– Он – это твой немец?

– Да, – кивнула, – но он не мой.

Мужчина ухмыльнулся, но жестом разрешил ей продолжить.

– У него есть брат, он из гестапо, – она не заметила, как начала нервно мять край юбки на колене. – Они очень похожи, и он этим пользуется… В общем, я попросила, чтобы он выдал себя за брата снова и приказал тем солдатам убраться из квартиры. И все бы получилось, если бы не эта… Светлана. Она влезла и все испортила. Начала рассказывать маме невесть о чем, что я, мол, разъезжаю на машинах дорогих…

– А Светлана – это соседка та?

– Она самая. – Таня перевела дух, продолжила. – А тут еще Макс зашел после всего. И остальные соседи начали подначивать… Ну и итог – не дочь я ей больше.

– Ну, Танька, наделала ты делов, – мужчина закурил. – Я бы поговорил с ней, да нельзя – ты же сама понимаешь. Но потом, когда все образуется, обещаю, простит она тебя.

– Надеюсь…

– Так, погоди, ты сказала «снова». Он уже выдавал себя за своего брата?

– Да, – отведя взгляд в сторону, ответила Таня. – Помните, я же теперь живу в квартире подруги, – голос дрогнул, – на Энгельса? Там тоже были солдаты. А он выгнал их с квартиры. Потом сказал, что этот дом предназначался для офицеров СС, но квартира полностью моя.

– А-а-а, – протянул он, – вон оно как. И ничего не потребовал за это?

– Дядя Миша! – возмущенно шикнула она.

– Да я только проверить, Тань! – отмахнулся мужчина от нее, оставив в воздухе след дыма от самокрутки. – А то мне, если что, твоя мать потом открутит голову.

– Не открутит, – заверила она его.

– Так, а кто этот твой герой? Один в гестапо, а этот?

– Он летчик, – после недолгого молчания ответила девушка. Ей не хотелось рассказывать про Макса все, что она знала. – Дядь Миш?

– Что тебе? – задумчиво кивнул тот, смотря куда-то сквозь девушку.

– Пообещайте, что с ним будет все в порядке.

– Что-о-о? – он посмотрел на нее. Кустистые брови сдвинулись на переносице – недобрый знак.

– Просто мы с ним заключили сделку – он поставляет алкоголь в бар, – увильнув от правильного ответа, пояснила Таня. Она знала, что это лишь часть правды. – Если с ним что-то случится, то я разорюсь. А нет бара – нет информации.

– Ладно, – дядя Миша почесал колючий подбородок, – все с ним будет в порядке. Только учти – если закрутишь с ним, то я вперед твоей мамки голову тебе отвинчу. Поняла меня, Танька?

– Поняла, – как можно убедительнее кивнула она.

Они посидели пару минут молча. Михаил Иванович, внимательно разглядывая выпускаемый дым, о чем-то думал. Таня, разглаживая ладонью юбку на коленях, ждала, когда он еще что-то скажет ей.

– Так, а что там с баром? – наконец спросил он.

– Все хорошо. Почти каждый день бар забит полностью.

– И?

– Пока что ничего. Дайте еще время. За неделю я, естественно, ничего не смогла узнать – они еще не привыкли. Пока из тех, из кого можно вытащить какую-то информацию, я видела только солдат, но ведь они не располагают ничем. Так что остается только ждать.

– Ладно, – потушив окурок об подоконник, произнес мужчина, – иди. Не дай бог после комендантского часа попадешься…

Таня, попрощавшись с ним, поспешила на выход. До комендантского часа оставалось минут двадцать, так что она, возможно, и не успела бы добраться до дома. «Нужно идти как можно быстрее, – мысленно подгоняла она себя. – Аушвайса ведь еще нет. Так что нужно поторапливаться».

Она вышла на освещенный Энгельса и, прибавив шагу, направилась домой. Поправив ремень сумочки на плече, мельком взглянула на часы на руке – оставалось пару минут, а до дома было еще несколько кварталов.

– Эй! – кто-то окликнул ее сзади. Не останавливаясь, Таня обернулась – это был Макс. – Постой!

Пришлось остановиться. «И что ему надо? – подумала девушка, еще раз быстро взглянув на часы. – Кому-то ведь домой надо…»

– Я провожу, – он, нагнав ее, стал идти рядом. Сегодня она во второй раз видела его в форме – первый был, когда она впервые увидела его в машине.

– Но ведь комендантский час…

– Не бойся, со мной пропустят.

Только они прошли этот квартал, как встретились на переходе с женщиной, недобро глядевшей на Таню. Та узнала ее – одна из соседок мамы.

Проходя мимо нее, та что-то недовольно сказала вслед Тане, отчего она непроизвольно вздрогнула и сжала губы. Слова били плетью по самому больному. «Держись, – мысленно говорила девушка себе, – ты должна держаться. Не поддавайся на это. Она только этого и добивается».

– Что она сказала? – спросил Макс, оборачиваясь. Женщина уже успела скрыться в каком-то проулке.

– Тебе лучше не знать, – попыталась улыбнуться она.

Девушка заметила, что когда она ходила одна, то бабы смело нападали на нее, издеваясь. А сейчас она, видя, что Таня не одна, а с этим «немцем своим проклятым», лезть к ней не спешила и боязно кричала с расстояния. Таня поняла, что ей это на руку – они боятся немцев, как огня.

– Это из-за меня? – Таня не ответила. – Если это мешает тебе, то я могу… не приходить.

– Что ты, – вздохнула девушка. – Я уже привыкла.

– Может, я поговорю с ними? Или Йоахима попросить? Он теперь тут власть.

– Только не это! – воскликнула испуганно она. – Не надо. Пусть все будет так. Когда-нибудь они перестанут – им надоест.

– Уверена? Если что – всегда готов помочь.

Они подходили к ее дому. В квартале от дома, они натолкнулись на вышедший патруль. Солдаты, патрулирующие улицу, проверив документы Макса, о чем-то тихо поговорили с ним и, пожелав ему приятного вечера, пропустили.

– У тебя есть аушвайс? – спросил парень, когда они отошли от солдат.

– Еще нет. А он точно обязательно нужен?

– Если хочешь беспрепятственно ходить по всему городу, то да.

Они прошли арку. Таня, быстро оглядев все освещенные окна, тихо произнесла:

– Зайдешь?

– Приглашаешь?

– Да, – она пожала плечами. – Или ты не можешь? Если что, то я не настаиваю…

– Нет-нет, – он пропустил ее вперед.

На лестнице они столкнулись с одним из офицеров. Тот, закуривая, прошел мимо них, поздоровавшись с Максом. Тане же он приветливо махнул рукой.

– Ты одна? – спросил парень, когда они зашли в квартиру.

– Как видишь, – оставив сумку на комоде, с улыбкой ответила девушка.

– Извини, я не так выразился. Иногда мне сложно выразить свои мысли… Ты живешь одна?

– Ты хочешь спросить, есть ли у меня кто-нибудь? – она остановилась в проходе и лукаво взглянула на него. Он кивнул. – Был жених.

– Он на фронте?

– Нет, – она попыталась сдержать дрожь в голосе. – Его расстреляли при первой оккупации, – и скрылась от дальнейших расспросов на кухне.

Таня, быстро заварив чаю, принесла чашки в гостиную. Макс, положив свою фуражку на столик рядом с телефоном возле зеркала, уже ждал ее.

– Ты спросил у меня, – усаживаясь на край дивана, произнесла Таня, – есть ли у меня кто-нибудь. Могу ли я задать тебе тот же вопрос?

– Ты можешь спрашивать у меня о чем угодно, – Макс подвинул к себе чашку с блюдцем. – У меня была невеста. Я уже и не помню, как ее звали…

– Так любил? – усмехнулась Таня.

– Нет, я ее вообще не любил. – Встретился с непонимающим взглядом девушки. – Родители навязывали мне этот брак. Он был выгоден им, но не мне. К счастью, она сбежала с каким-то офицером СС, за что я ей премного благодарен.

Они молчали пару минут. Разговор вообще не шел. Таня уже начала жалеть, что пригласила его.

– Ты всегда так поздно возвращаешься из бара? – прервав затянувшееся молчание, произнес Макс, отставляя чашку.

– Ну да, – Таня посмотрела на него. – Хотя, тут уж как получится. Если успею всех выпроводить, то успеваю дойти до дома до наступления комендантского часа. Если нет, то… стараюсь не попасться на глаза патрульным.

– Смело, – усмехнулся он. – Нет аушвайса, а по улицам ходишь в неположенное время.

– Приходится, – девушка пожала плечами.

– Хочешь, тебя будут подвозить? Я могу попросить Йоахима…

– Ты всегда пользуешься статусом брата?

– Только когда это действительно необходимо.

– Ты ведь и так много сделал для меня.

– А для тебя мне ничего не жалко.

У Тани сердце пропустило удар. Она тихо выдохнула, смотря в ясные глаза улыбающегося Макса. Она не верила в реальность слов, которые он сказал. «Неужели он это искренне? – думала она, пытаясь найти в его глазах хоть малейший намек на ложь. – Черт, как же я привыкла к обману, что везде ищу его. Почему я не могу поверить в то, что кто-то относится с добром ко мне?»

Таня не знала, что ответить ему. Правильные слова не шли на ум. Она чувствовала, что теряется, смотря в эти голубые глаза парня. Чувствовала, что мысли путаются, мешая ей сосредоточиться.

Вдруг их прервал неожиданный, но настойчивый стук в дверь.

– Кого-то ждешь? – поинтересовался Макс, кивнув в сторону коридора.

– Нет, – она встала и, поправив юбку, пошла открывать. Услышала шаги позади себя – Макс шел за ней.

Быстро справившись с замком, Таня открыла дверь. На пороге стоял молодой парнишка в форме, очень похожей на форму Макса, и нетерпеливо заглядывал внутрь квартиры.

– Обер-лейтенант Ридель здесь? – спросил он.

– Здесь, – Макс прошел вперед, загородив собой замершую Таню.

– Срочно вызывают в штаб, – отрапортовал парнишка, перед этим вскинув руку в партийном приветствии. – Генерал-майор просит вас срочно явиться для выполнения задания.

– Хорошо, я сейчас спущусь.

– Машина ждет вас у арки.

– Иди.

Макс, прикрыв дверь, повернулся лицом к девушке. Та выглядела несколько испуганно, стоя в шаге от него.

– Прости, нужно идти, – он развел руками.

– Ночь на дворе ведь, – произнесла Таня.

– Так я из эскадры ночных истребителей, – его губы чуть тронула улыбка. – Прости, что так получилось.

Таня видела, что он хотел протянуть к ней руку, но почти сразу же опустил ее и, изменившись в лице, поспешил уйти. Кинувшись к двери, девушка выскочила на площадку и взглядом стала искать лестничный пролет, на котором сейчас был Макс. Наконец, найдя его, она крикнула:

– Удачи тебе, Макс!

Тот крикнул ей что-то в ответ, но слова слились в один звук, так что Таня ничего не смогла разобрать. Вздохнув, она отошла от перил и вернулась в квартиру.

В гостиной она заметила фуражку Макса на столике. Взяла ее в руки, покрутила, рассматривая. Нечаянно краем глаза заметила свое отражение в зеркале и внимательно взглянула на себя, перевела взгляд на фуражку, которую все еще держала. И, не удержавшись, надела ее на себя. Увидев себя в фуражке летчика Люфтваффе, рассмеялась, сама не зная отчего.

«А ведь стоит отдать, – подумала она, кладя фуражку на место. – Кто знает, когда он вспомнит о ней?.. Хотя, тут скорее будет правильным вопрос: когда он вернется за ней? Ведь он любит пропадать на несколько дней».

Уже ложась спать, Таня решила, что завтра же отнесет ему фуражку. Узнать, где находится их аэродром ей не составит труда – в этом доме ее уже все знают, сможет спросить здесь. Если не скажут – пойдет к Йоахиму, тот уж точно скажет ей. Трудности возникнут тогда, когда она попытается пройти на сам аэродром. «Все кажется таким легким, – думала Таня, смотря в белеющий в темноте потолок. – А на деле хватит ли у меня смелости сделать все это?»