Часть I
Пути, которые не должны пересечься

Наполеон

Чтобы родить ребёнка, здорового физически и душевно, будущая мать должна смотреть на красивые вещи, на мирные пейзажи, слушать прекрасную музыку, её должны окружать покой, любовь и забота. Такое поверье существует почти у всех народов земли. А что нужно, чтобы родить гения?

^{Антуан Гро. «Бонапарт на Аркольском мосту»}

^{Жан-Луи Вуаль. «Великий князь Александр Павлович»}

Летиция Буонапарте кормила грудью сына Жозефа (пятерых детей она потеряла в младенчестве) и вынашивала следующего в военном лагере корсиканских патриотов, пытавшихся вернуть свободу своему родному острову. Летиция вспоминала: «Частенько я выбиралась из нашего укрытия в горах, чтобы только узнать новости, и слышала, как свистели вокруг пули, но я верила, что Мадонна спасёт меня». Мадонна спасла. И её, и будущего сына.

Мало того, что вынашивала она его не так, как положено добропорядочной матери, она и родила-то его «неправильно». Была на улице, когда почувствовала внезапное приближение родов. Едва вбежала в гостиную, не успела даже прилечь, как ребёнок… упал на пол. Чтобы оказаться на свободе, ему понадобились мгновения. И никаких родовых мук… Это случилось в городе Аяччо, на Корсике, 15 августа 1769 года.

За три месяца до рождения сына Летиции и Карло Буонапарте французские войска разгромили повстанцев.

Карло, бывшему адъютанту вождя корсиканских патриотов Паскуале Паоли, пришлось пойти на службу к французам. Иначе было не выжить. Тем более что семья всё время росла. Отец был с детьми добр, мать – строга. Судя по всему, это сочетание оказалось весьма благоприятным: малыши росли послушными, особых проблем с ними не возникало. До поры до времени…

Исключением был Наполеоне. Его агрессивность была не только и не столько проявлением не самого лёгкого характера. Она питалась ненавистью к поработителям Корсики – французам, ненавистью, которая ещё больше разъедала душу потому, что её приходилось тщательно скрывать. Да-да, тот, кто отдаст Франции всё, чем щедро одарил его Бог, кто с гордостью будет называть себя императором французов, в детстве свою будущую вторую родину ненавидел.

Правда, если бы отец не сотрудничал с ненавистными пришельцами, вряд ли Наполеону удалось бы получить приличное образование: денег едва хватало на то, чтобы накормить и хоть как-то одеть детей.

Александр

В это самое безнадёжное для будущего покорителя Европы время в семье российских самодержцев родился младенец, которому предстояло сыграть в жизни Наполеона роль роковую. Но до этого ещё далеко. Пока он даже не знает, что есть такая страна – Россия.

А между тем императрица далёкой, холодной, неизвестной маленькому Наполеоне России Екатерина Великая с нетерпением ждёт появления на свет первого внука. Его будущей матери, хотя особенно нежных чувств к ней и не питает, она создаёт те условия, которые считаются необходимыми, чтобы на свет появился здоровый младенец, здоровый физически и нравственно. Казалось, бабушка полюбила своего первого внука ещё до рождения. Полюбила страстно, безоглядно.

Как только невестка, жена её сына и наследника, великая княгиня Мария Фёдоровна разрешилась от бремени и повитуха обмыла и запеленала младенца, безмерно счастливая бабушка унесла новорождённого в свои покои. Невестка переживёт. И ещё нарожает сколько захочет. А этот, первый, принадлежит ей! Из него она вылепит своё подобие – великого императора.

Через несколько дней после рождения внука она напишет в Париж барону Фридриху Мельхиору Гримму, одному из немногих, с кем могла позволить себе быть абсолютно откровенной: «Это вовсе не Александр Великий, а очень маленький Александр… который в честь Александра Невского получил торжественное имя Александра^[1]. Но, Боже мой, что выйдет из мальчугана? Я утешаю себя тем, что имя оказывает влияние на того, кто его носит, а это имя знаменито…»

В следующем письме обожающая внука императрица пишет: «Вы говорите, что ему предстоит на выбор подражать либо герою, либо святому одного с ним имени, но вы, вероятно, не знаете, что этот наш святой был человеком с качествами героическими. Он отличался мужеством, настойчивостью и ловкостью… Итак, моему Александру не придётся выбирать. Его собственные дарования направят его на стезю того или другого. Во всяком случае из него выйдет отличный малый».

Любопытно, что император Павел, относившийся к Гримму с той же благосклонностью, что и Екатерина (случай крайне редкий: Павел терпеть не мог тех, кто был близок к ненавистной матери), просил барона постараться привлечь молодого многообещающего генерала Бонапарта на сторону Людовика XVIII. Хлопоты, как и следовало ожидать, оказались напрасными. Стать придворным военачальником очередного Бурбона в планы Наполеона не входило.

Наполеон

Наполеону было десять лет, когда судьба его решительно изменилась: он оказался во Франции, в одном из лучших военных училищ страны. Казалось бы, всегда мечтавший учиться мальчик должен радоваться, а он умоляет родителей забрать его домой. Почему?

«Мне надоело вечно ощущать свою бедность и выслушивать насмешки однокашников, всё превосходство которых надо мной состоит в их богатстве. Что же, мне и в самом деле склонить голову перед теми, кто по благородству чувств стоит столь ниже меня?»

Ответ был решительным: у нас совсем нет денег, тебе придётся остаться в училище.

Денег не было настолько, что родители ни разу за пять с половиной лет не смогли оплатить своему мальчику поездку на каникулы домой. Тосковал он невыносимо, мрачнел, становился подозрителен, не желал общаться с однокашниками. Книги были единственной отрадой. Если бы не они, он возненавидел бы Бриенн, хотя потом был благодарен этому городу за то, что именно там познал азы военного искусства, которое стало главным делом его жизни.

Удивительные повороты делает иногда судьба: в Бриенне начинался Наполеон-военный, а через тридцать пять лет там же, под Бриенном, закончился Наполеон-победитель. Это случилось 29 января 1814 года, когда войска антинаполеоновской коалиции уже вступили на землю Франции и рвались к Парижу. 25 января, простившись с женой и трёхлетним сыном, он выехал в Бриенн. Мог ли думать, что видит семью в последний раз…

Мы не знаем, о чём думал он по пути в Бриенн. Но трудно вообразить, чтобы не вспоминал и школьные годы, и отца, и первую свою поездку с юга Франции сюда, в Бриенн. Казалось ли ему добрым предзнаменованием то, что предстоящий бой – первое крупное сражение на французской земле – произойдёт именно в Бриенне? Или наоборот? Кто знает. Но почти наверняка он заметил эту странную связь между настоящим и далёким, полузабытым прошлым – он всегда искал скрытые смыслы событий.

Сражение под Бриенном он выиграл, но не смог добиться главного: уничтожить вражеские силы по частям. Ему не дали этого сделать отважно сражавшиеся русские гусары барона Дмитрия Ерофеевича Остен-Сакена. Им удалось соединиться с австрийцами, собрать все силы в один мощный кулак и нанести Наполеону поражение 1 февраля в сражении при Ла-Ротьере. Путь на Париж оказался открыт. Бриенн стал последней победой великого полководца… И последним подтверждением: воевать против русских не следовало.

Но вернёмся в Бриенн начала 80-х годов XVIII века. Учился Наполеон блестяще. Во-первых, конечно, благодаря незаурядным способностям и памяти, какую позднее, после изобретения фотоаппарата, станут называть фотографической. А ещё – чтобы доказать богатым, избалованным, заносчивым однокашникам, что он, бедняк, уступает им только в одном, в богатстве, зато во всём остальном – превосходит недосягаемо. Он делал блестящие успехи в математике, истории, географии. Проблемы были только с языком, но если поначалу предметом насмешек было его произношение (от акцента пришлось избавляться долго и с большим трудом), то теперь оставалось только одолеть трудности французской орфографии (он писал, как слышал, поэтому нередко попадал в неловкое, а то и смешное положение; а этого он не терпел). Кстати, Наполеон обладал несомненным литературным даром. Подтверждение этому – множество сохранившихся текстов и набросков. Но без грамматических ошибок писать по-французски он не научится до конца дней.

Любопытно: Пётр Великий писал на русском, родном, языке чудовищно неграмотно; Екатерина Великая, овладевшая русской разговорной речью в совершенстве, писать по-русски без ошибок, как ни старалась, научиться не смогла. Может быть, это один из признаков гениальности? Скорее всего, я заблуждаюсь, но предмет для размышлений определённо существует…

Александр

Маленький русский царевич даже не подозревал о существовании проблем, которые мучили Наполеоне Буонапарте. Детство его было безоблачным. Это можно утверждать с полной уверенностью: о младенческих годах ни одного из членов царского семейства не осталось таких подробных и нежных свидетельств, как о детстве Александра Павловича. Он буквально купался в бабушкиной любви. Она писала: «Коли он не удастся, то я не знаю, что может удаться на этом свете. Тут будет успех физический и душевный, или я ничего в этом не смыслю, или белое должно обратиться в чёрное. Всё это весьма таинственно, загадочно, пророчественно и может дать пищу умам, привыкшим мучиться над растолкованием пророческих писаний».

Это тоже своего рода пророчество. Сбудется оно лишь частично. Насчёт физического успеха она оказалась права: её обожаемый внук был одним из самых красивых мужчин своего времени. Насчёт успеха душевного – сложнее. О том, как перемешает судьба в её внуке добро и зло, мне ещё предстоит рассказать. Она об этом не узнает. Не успеет… Но главные слова, которые будут сопровождать Александра Павловича всю жизнь и останутся с ним после смерти, – «таинственно», «загадочно» – она в отношении его произнесла первой. И оказалась права.

Наполеон

Наполеон красотой не блещет. Лицо у него выразительное, даже красивое суровой мужественной красотой. Но он низкоросл, худой настолько, что мундир висит на нём как на вешалке. Однако невзрачность не мешала его успехам. Блестяще закончив военную академию в Бриенне, из которой поначалу так хотел бежать, он переходит в Эколь Милитэр, высшую военную школу Франции. Обычно кадет учился там два года, Наполеона представили к офицерскому званию через год.

Вот отрывок из характеристики, которую получил выпускник Эколь Милитэр Буонапарте: «Замкнутый и прилежный в учёбе, предпочитает занятия любым развлечениям и увлекается чтением книг хороших авторов. Молчалив, любит одиночество, вспыльчив, высокомерен и весьма эгоистичен. Немногословен, но всегда находчив и резок в ответах и обычно побеждает в спорах. Чрезвычайно самолюбив, а его честолюбие вообще не знает границ».

Нельзя не отдать должное проницательности автора этой характеристики. Жаль, что он не заметил (или не счёл нужным написать), что высокомерие и то, что выглядит эгоистичностью, – форма самозащиты человека крайне ранимого.

^{Юный Бонапарт рисует на стене план битвы}

^{Никола Туссен Шарле. «Бонапарт рисует на стене план сражения»}

Что же касается чтения, то он не просто читает, он выписывает (выписки иногда весьма пространны) то, что его особенно заинтересовало. Кстати, тетради, в которые он записывал заинтересовавшие его мысли, через много лет после его смерти издали. Получилось четыреста полных страниц. По этим записям можно судить, как складывалось мировоззрение будущего императора французов. Там интересно всё. Но потрясла меня последняя запись в последней тетради: «Святая Елена, крохотный остров в Атлантическом океане. Английская колония». Что это? Озарение свыше? Указующий перст судьбы? Предчувствие, пусть даже и неосознанное? Эта запись могла бы поразить, даже если бы была в ряду других, связанных, скажем, с путешествиями, с географией. Ничуть не бывало. Она стояла особняком. И – главное – была последней… Мистика?

Александр

Всеми успехами Наполеон всегда был обязан только себе. Все достижения становились результатом преодоления препятствий, которые казались, да и были на самом деле для человека не только заурядного, но даже и талантливого непреодолимы.

Александру (пока!) ничего преодолевать не приходилось, разве только собственную лень. Через много лет современник заметит: «…в жилах его вместе с кровью текло властолюбие, умеряемое только леностью и беспечностью».

Как только внуку минуло шесть лет, бабушка решила, что ему пора приступать к систематической учебе. Самолично составила по летописям рескрипт, озаглавленный «Записки касательно Российской истории». Это поразительное произведение. Царица не просто описывала события далекого прошлого, она находила в каждом из них нравственный смысл, который будил чувство гордости за свою страну, желание не посрамить память предков.

Учителем французского языка Екатерина пригласила убеждённого демократа, швейцарского адвоката Фридриха Цезаря Лагарпа. Александр хотя и доставлял наставнику немало хлопот, мог растрогать доверчивой непосредственностью: «Что из меня будет? Ничего, судя по наружности. Благоразумные люди, которые будут мне кланяться, будут из сострадания пожимать плечами, а может быть, будут смеяться на мой счет, потому что я, вероятно, буду приписывать своему отличному достоинству^[2]