– А тебе куда? Если скажешь, что туда же, я не поверю, ну настолько совпадений не бывает.

– Нет, мне в другую сторону, но я тебя провожу.

– Скажи-ка, ты что, так ухаживаешь за мной, – снова сказала я шутя и зевнула во весь рот.

– Не обольщайся, – он зевнул и повел плечами, думаю, в футболке было, мягко говоря, прохладно. – Ты выглядишь как побитая собака и не в моем вкусе.

– Ага, а кто в твоем вкусе? Блондиночки? – слегка разозлилась я.

– Ну согласись, он выглядела круче тебя! – он рассмеялся.

– Да пошел ты! – уже серьезно разозлилась я.

– Ну, все, все, прости! – он выхватил мою сумку и слегка прибавил шаг.

– Телефонами-то обменялись? – спросила я, разглядывая все вокруг. В детстве все казалось таким большим и недостижимым, а теперь домики будто вросли в землю, а двухэтажные и вовсе выглядели смешно.

– Конечно!

– Кто б сомневался, – пробубнила я. – Кстати, вы в каком году сюда переехали? Почему я тебя не знаю?

Выяснилось, что Антон с родителями перебрался сюда из Буденовки, которая на сегодняшний день в принципе прекратила свое существование, сразу после моего переезда с родителями. Можно сказать, что мы земляки и учились в одной школе, просто до этого момента не были знакомы.

– Так значит, ты остановишься у Олеси Ермоловой? Это та, что печет хлеб? – уточнил он.

– Заметь, вкусный хлеб, – вставила я.

– Тебе-то откуда знать? Ты ее с тринадцати лет не видела!

– Я помню хлеб ее мамы, думаю, она ее научила, раз она продолжает мамино дело.

– Ну в поезде ты говорила, что была звездой младших классов! – ухмыльнулся он.

– Так и есть! О, это же наша школа! – я резко остановилась у приземистого трехэтажного здания. – Боже, она же… маленькая… и какая-то… неприметная…

– Ну уж не Первая гимназия Москвы, обычная школа, – оскорбился Антон.

– Да я просто… Ну я-то ее помню большой и необъятной!

Мы пошли дальше.

– Что ты там спрашивал? – уточнила я. – А, да, я была звездой, честно!

– И тебя любили все мальчишки? – продолжал он ухмыляться.

– Не все! Четверо! Но лично я с самого садика была влюблена в Богдана! Причем по самые уши.

– А он?

– И он! Мы, кстати, по скайпу как-то болтали, вспоминали те времена, решили, что если не бежали б все в голодные девяностые по разным концам страны, то мы бы с ним стали парой. Не факт, что дело дошло бы до свадьбы. Но за ручку под луной успели б походить.

– Он согласился с этим? Осторожно, тут щебень…

На этих словах Антона я споткнулась и чуть не грохнулась, он поймал меня под локоть.

– Мне кажется, я твой персональный супермен.

Я расхохоталась, а потом ответила:

– Да, конечно, согласился, он сам это и сказал.

– Ну так что, сейчас увидитесь, и первая любовь вспыхнет с новой силой, – сказал он, криво улыбнувшись.

– Это вряд ли, у всех уже жены и по пять детей. И у него вроде бы тоже. Одна я такая отсталая и одинокая.

– Да ладно тебе жаловаться! То, что у тебя нет постоянного парня, или, как я бы сказал, постоянного партнера для секса, не значит, что ты одинокая неудачница. И не говори мне, что у тебя нет регулярного секса, например, с разными парнями за неимением мужа.

– Черт, поверить не могу, я в три часа ночи иду по забытой Богом деревне…

– Эй, детка, мы так-то считаемся самым крупным поселком района!

– Да плевать! Иду с незнакомым парнем и обсуждаю с ним свою половую жизнь… Черт, вот это отпуск. Мечта-а-а, – протянула я со вздохом.

Мы свернули в проулок с главной улицы.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал Антон, останавливаясь.

– На какой? О сексе? Ты же все равно не поверишь, зачем отвечать. Мы уже пришли?

Мы остановились у дома на двух хозяев, обвитого диким виноградом. В окне горел свет, хлопнула входная дверь.

– Маша! Ты?! – услышала я голос Олеси, который сразу же узнала.

– Я! А где тут калитка? – спросила я в темноту.

– Сейчас!

Я услышала, как она идет по двору, шлепая сланцами.

Я повернулась к Антону:

– Нет у меня никаких регулярных и нерегулярных половых партнеров. А тебе спасибо за все, правда, – я стянула с себя кофту и протянула ее Антону, – начиная с простыни в поезде и заканчивая тем, что проводил.

– Приве-е-ет! – раздался голос Олеси сзади.

– Приве-е-ет! – ну она, конечно, поправилась, все-таки мама двоих детей, да и в принципе она никогда не была склонна к худобе. Но в целом я ее узнала бы на улице в многолюдном месте. Мы с ней крепко обнялись.

– О, Антон, привет! А ты тут чего? – удивилась она.

– Я к родителям приехал в отпуск, – ответил он, – привет! Встретились с Машей в поезде, вот проводил! Ну ладно, я домой!

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я, он махнул и исчез в темноте. Я пару секунд смотрела в том направлении, куда он ушел, а потом повернулась к Олесе.

– Спать хочу, не могу…

– Пошли. Слушай, мы вечером баню топили, там тепло, можно, в принципе, ополоснуться с дороги.

– О, да-а-а!

Олеся обняла меня еще раз, на пару секунд стиснув чуть крепче. И так вразвалочку мы пошли с ней в дом.

Я с удовольствием ополоснулась в чуть теплой баньке, хорошенько помыла голову. От еды и всего остального отказалась. Мне постелили в самой дальней комнате на надувном матрасе. Когда я пошла в баню, забыла взять из сумки чистую футболку, поэтому натянула ту, в которой приехала. Когда засыпала, моя последняя мысль была о том, что она пахнет Антоном.

Утром меня разбудили девчоночьи голоса, они бурно о чем-то спорили.

– Да тише вы! Разбудите Машу!

Хорошо хоть не тетю Машу, подумала я. А то в моем возрасте все дети меня величают тетей, что бесит просто ужасно.

Я хорошенько потянулась, так что чуть не свело ноги судорогой, и встала. Я не знала, была ли Олеся сейчас замужем. Когда мы разговаривали в последний раз, она развелась, но мало ли, может, хахаль имеется в наличии и возлежит сейчас на диване в семейных трусах. Поэтому я натянула бриджи и пошла на голоса.

Олеся на кухне замешивала тесто на хлеб, а две девочки подросткового возраста рассматривали какой-то журнал.

– Привет всем! – сказала я.

– О! Проснулась! – Олеся правда была мне рада. – Давай, сейчас будем завтракать, я думала, успею испечь булочки, но немного проспала. Придется обойтись окрошкой.

– Не переживай! Я с удовольствием обойдусь окрошкой! А вы чего кричите?

Девчонки с интересом смотрели на меня. Одна была явно старше, сейчас я заметила это. Она была уже девушкой.

– Здрасьте, – сказала младшая, – я Юля. А это Аня. Мы ей выбираем платье на праздничный вечер.

– И что за вечер? – уточнила я.

– Ну она занимается танцами, и у них будет что-то типа вечеринки!

– Я и сама могу рассказывать, – подала голос старшая.

– Ну дак рассказывай, чего молчишь! – возмутилась Юля.

– Хватит спорить! – Олеся махнула на них рукой, перепачканной в муке, лучше стол накрывайте, покушаем.

Девочки соскочили и стали, опережая друг друга, накрывать на стол, а я взяла в руки журнал. Там были вечерние платья.

– Вы его будете покупать? – спросила я.

– Кого? – не поняла Олеся.

– Платье.

– А-а-а, да нет, Маринка-соседка шьет, закажу ей, правда, у меня ткани нет, нужно купить. А сошьет она бесплатно, я потом ей хлебом постепенно буду долг отдавать.

Вот так, бартер никто не отменял, а-ля девяностые.

Я пошла в комнату и достала из сумки две тысячи.

– Девочки, вам на ткань хватит? – спросила я у Ани с Юлей, пока они нарезали хлеб.

Нужно было видеть лицо Ани, мне показалось, она сейчас грохнется передо мной на колени. Чтобы понять почему, стоило взглянуть на обстановку в доме, они жили о-о-очень бедно. Да, было чисто, пахло выпечкой, но бедно просто до ужаса. Я думаю, что многое Олеська девочкам брала именно так – за хлеб – либо подрабатывала на кого-то. Я знаю, что она и штукатур, и маляр. Короче, налички в этом доме не бывает, либо редко и мало.

– Маш, прекрати! – сказала Олеся. – Чего придумала!

– Сама прекрати, – я нахмурила брови, – считай, что я снимаю у тебя комнату.

– Ну не за такие же деньжищи!

Деньжищи… Если б они узнали, что у меня зарплата тридцать пять, а с премиями и сорок бывает, в обморок упали бы, наверное.

– Олесь, хватит, это мой подарок девочкам.

Аня осторожно двумя руками взяла эти деньги, прижала их к груди и посмотрела на меня мокрыми глазами оленя:

– Спасибо, – выдохнула она.

– Не за что, давайте уже вашу окрошку, есть хочу.

Настроение у всех сразу улучшилось баллов на сто, мы сели за стол. Окрошка была огонь! С домашним квасом, м-м-м, пальчики оближешь.

– Маш, я вчера не стала тебя расспрашивать, ты такая усталая была, а откуда Антон взялся? Вот прямо в поезде познакомились, что ли?

– Ага! Неплохой парень, да? – спросила я.

– Понравился? – она лукаво сощурила глаза.

– Нет! Вернее, понравился как человек, но не как мужчина, не надо на меня так смотреть!

– Ну-ну!

– Что у тебя растет в огороде? – спросила я, чтобы сменить тему, так как чувствовала, что щеки начинают гореть. Стол стоял у окна, и я видела кусочек парника.

Олеся рассказала, что сажает все абсолютно: морковь, картошку, свеклу, огурцы, помидоры, зелень и так далее. Она днем вообще подрабатывает то на ферме у частников, то нанимают ее как маляра, а рано утром замешивает тесто на хлеб. Сейчас каникулы в школе, так что девчонки днем его продают, в их обязанности входит смотреть за огородом. Еще у них появились куры, целых пять штук.

Вот слушала я все это и думала – спасибо тебе, Господи, за мою работу, зарплату, комфортные условия жизни… Мы всегда ноем, что все плохо, нет денег на Турцию, Италию, на норковую шубу. Ребят, сядьте на автобус и езжайте до деревни в ста километрах от вашего города. Посмотрите, как живут люди, не живут, а выживают… И перестанете ныть, гарантировано.

После завтрака Олеся поручила девочкам собирать колорадского жука с картофельных кустов, а потом заняться стиркой. А теперь внимание, вы думаете, у нее была машинка-автомат или полуавтомат? Нет! «Алматинка». Я даже слова такого не знала! Это такая машинка типа бочки из советского прошлого, у нее есть две бобины. После того как она постирает белье, засовываешь в них, например, пододеяльник и вращаешь ручку. Функция отжима называется. У меня просто глаза на лоб полезли.

– Ма, а у нас закончился стиральный порошок! – крикнула Юля.

– Пошли, сходим в магазин, – предложила я. Что-то желание собирать жука у меня отсутствовало, а вот до магазина я бы прогулялась, заодно куплю что-нибудь вкусное.

Олеся дала денег Юле и наказала купить самый дешевый порошок. Я ничего не стала говорить, решила, что куплю им большую упаковку, пусть стирают на здоровье.

После коротких сборов мы вышли во двор. Я быстро надела шорты с майкой, собрала волосы в пучок на затылке и подкрасила ресницы.

День обещал быть жарким: было утро, а припекало уже прилично. Я окинула взглядом грядки, всего было понемногу, но представлены все овощные культуры, которые мы любим откушать. В углу огорода стояла ванна, старая и ржавая.

– Вы из нее поливаете? – уточнила я.

– Да, – кивнула Юля.

Мы пошли по улице, все было таким родным и в то же время чужим. Сколько раз я шла по этой дороге в школу, Боже мой. Но многие дома не выдержали развала Союза, их бросали и уезжали, они ветшали и рушились и сейчас местами смотрели на меня пустыми глазницами. Рядом стояли двухэтажки и были целы, невредимы и обитаемы. Проходя мимо очередного двухэтажного дома, я заметила пристальное внимание бабусь на лавке. Думаю, сейчас они умирали от любопытства, кто же я такая, что за новое лицо!

– Юль, мама сегодня не работает?

– Нет, она эту неделю подработки не брала, так как встреча одноклассников, все же приезжают. Сегодня вечером вы встречаетесь у школы!

– Да ладно! Класс!

Пока мы шли, навстречу попадались неизвестные для меня люди, а Юля здоровалась со всеми, и они с ней. Когда мимо нас прошла дородная тетка в халате, Юлька сморщила нос.

– Что ты так? – удивилась я.

– Да это мама Петьки, он дерется, а она его защищает.

Я улыбнулась.

– С кем дерется-то?

– Со всеми, даже со мной, – она нахмурила брови.

– А может, ты ему нравишься, – я лукаво улыбнулась.

– Ага! – она передернула плечами, но щечки предательски порозовели. Эх, девчонки, как же по вам все сразу видно.

Я не взяла с собой мобильный, так как утром уже сообщила маме и друзьям, что все хорошо, на место прибыла. Поэтому не знала, обсуждали наши одноклассники сегодняшнюю встречу у школы или нет. Вернусь – спрошу у Олеси.

У местного магазина стояла небольшая группа особей мужского пола. Как это ни странно, я сразу узнала Даню. Он ничуть не изменился: все тот же веселый смех, заразительная белозубая улыбка. Только сейчас на нем были модные джинсы, футболка, недешевые очки. Он, мягко говоря, не вписывался в местный антураж.

А потом я увидела его. Я так понимаю, он только что приехал, так как рядом стоял небольшой дорожный чемодан. Богдан. Моя первая школьная и юношеская любовь.

На нем был надет светлый костюм: легкие брюки, белая рубашка, на плечо был закинут пиджак. Рубашка была слегка расстегнута на груди, показывая кусочек загорелой кожи. На голове также были очки. Судя по их виду, оч-ч-чень недешевые. О туфлях промолчу. Он увидел меня.