– Правильней будет сказать – с кем. С тобой больше не живу. На развод я сам подам. Квартира пусть тебе остаётся. Всё равно Машку тебе оставят. Да я на неё и не претендую, – ты, вроде как, неплохая мать. – он отнял телефон от уха и внимательно посмотрел на неожиданно замолчавший мобильник.

– Что, что она?! – исходила пеной женщина в шубе.

– Что, что?! Я её правильно воспитал, – ответил он ей, опять прикрывая динамик телефона. – Жена должна слушаться своего мужа. Вот так-то, Зинаида!

– Пока ещё мужа! – исправила его Зинаида.

– Значит так… – вернулся он к разговору с Ниной, расписывая её будущую жизнь без него.

Нина больше не слушала, что говорил муж. Сидя за столом, она положила голову на руки и беззвучно заплакала. Её плечи мелко подрагивали, в голове всё смешалось. Манюня подошла к матери обнять, но заметила лежащую возле телефона трубку. Она знала, что там отец и, взяв трубку, тихо сказала:

– Папа, мама плачет…

Но, похоже, тот не слышал её, упиваясь собственной смелостью. Не каждый мужчина может вот так в раз обрубить годами нажитую семейную жизнь:

– Если, что не так – прости… – услышала Манюня его голос в трубке, – … но, жизнь есть жизнь. Так что, у меня теперь другая семья. А вы с Машкой, как-то там без меня… В общем, разберётесь.

Манюня растеряно посмотрела на мать и в ее детских больших глазах отразилось непонимание и боль. Губы стали подрагивать, и пока папа не услышал, как она плачет, девочка положила трубку.

Живя за мужем, Нина испытала всё – страх, подчинение, безропотность… Она не смела потратить копейки, не спросясь мужа; она не могла выбрать себе платье, не получив его одобрения; она не знала, что такое свобода и считала это закономерным. Но, чего ей никогда не приходилось испытывать – это депрессии. Она только сейчас узнала значение этого слова. И узнала она его сполна!

Внезапная свобода оказалась ей не по зубам. Как выяснилось, Нина была совершенно неприспособленной к жизни. В довершение ко всем бедам, в архитектурном, где она считалась довольно грамотным архитектором, прошла волна сокращений. И Нина одной из первых попала в это течение, которое подхватило бедную женщину и вынесло прямиком на улицу.

Манюня понимала, что в её семье произошли перемены. Судя по слезам матери, эти перемены доставили ей много боли. Чего совсем не скажешь о Манюне! Но как объяснить маме, что теперь можно всё? Холодные котлеты, перевёрнутые вилки, много сладостей, от которых, оказывается, совсем не портятся зубы! Правда, деньги были на исходе… Но скоро Новый Год, а значит Дед Мороз поделится с ними содержимым своего мешка. А если его хорошо попросить, нужная сумма денег у него тоже найдётся. Манюня знала – он совсем не жадный.

Поняв, что слезами горю не поможешь, Нина заставила себя подняться с помятой, политой слезами постели и отправиться искать работу. Архитекторы, как она и предполагала, сейчас были не в моде. И на своей профессии пришлось поставить крест. В бюро технической инвентаризации было тоже не попасть. Нина попробовала в школу учителем черчения, но и там все места были заняты. Ей оставалось лишь купить газету, и первое, на что она наткнулось, было агентство трудоустройства в семьях. Созвонившись, она отправилась на собеседование.

_________

Казус произошёл сразу же, едва она переступила порог. Не справившись с массивной дверью, та нещадно хлопнула, привлекая внимание посетителей кабинета и заставив Нину втянуть голову в плечи. Она наткнулась на уничтожающий взгляд, стоящей возле неё дородной дамы, и почему-то попросила у неё прощение. В ответ получив лишь высокомерный взгляд.

Агентша подала ей знак, и Нина прошла к её столику. Но здесь она себя почувствовала ещё хуже. Узнав, что Нина не педагог, не повар и вообще не имеет опыт работы в семьях, та сначала убила её взглядом, а потом решила оживить:

– Ну вы сильно не расстраивайтесь, такие, как вы у нас тоже иногда устраиваются. – И всунула ей анкету: – заполняйте.

Свободное место нашлось только по соседству с дородной дамой. Нина изучила вопросы анкеты, заполнила и рискнула:

– Простите. А у вас есть опыт работы в семьях? – спросила она свою соседку.

– Есть! – Важно ответила дама. – А у вас, я так понимаю, нет?!

– У меня нет, – призналась Нина.

Дородную даму забила дрожь, как будто она попала под электрический дождь:

– Вот только не думайте, что работа в семье – это мёд! – стала она пугать Нину. – Они – эти чертовы хозяева, приходят домой постоянно недовольные, постоянно злые! А мы, вроде уже, как свои – домашние. Вот на нас всё и летит!

– Ну, не все же такие… – и вправду испугалась Нина.

– Все! Все, без исключения! Вон любую спроси! – обвела она взглядом женщин в кабинете.

Нина забрала заполненную анкету и снова перебралась за стол к агентше. Та изучила её данные:

– Смотрю, высшее образование у вас? – И только воспрявшая духом Нина хотела ответить, как агентша оборвала ещё не начатый разговор: – Кому оно надо сейчас ваше высшее образование?!

– Но…

– Что «но»? Идите тогда устраивайтесь согласно вашему высшему образованию!

– Я пробовала… искала… Нигде нет мест…

– Вот и не надо тогда про ваше образование! – поставила она точку. И, заметив, что клиентка совсем сникла, ободряюще перешла на «ты»: – Если уборка будет – предлагать? Как ты, согласна на уборку?

– Да уж, выбирать не приходится, – пытаясь сдержать вздох, согласилась Нина: – Домработницей, так домработницей…

– Сейчас это «горничная» называется, – поправила агентша.

То ли Нина устала от этого кабинета, то ли вообще от жизни, но последняя фраза придала ей сил:

– Правда? – облегчённо вздохнула она, прижав руки к груди.

Уже возле выхода она вспомнила, что не выяснила главного. И с виноватой улыбкой возвратилась к столу:

– Я забыла спросить. А когда приступать?

Агентша подкатила глаза, но тут же надела дежурную улыбку:

– Пока ничего нет. Если, что будет – я позвоню.

_________

Кухня, да и вся квартира Зинаиды была не под стать маленькой двухкомнатной квартирке, где Николай ютился с женой и дочкой. С уходом от жены, его жизнь окрасилась в цветные краски. Здесь его любили, холили, лелеяли, в общем, откармливали – как самца перед убоем.

Сидя за кухонной стойкой, он наблюдал за Зинаидой. Это был тот редкий случай, когда она стояла у плиты. Ресторанная кухня хоть и вкусная, но домашняя куда питательней, и настал день, когда Коленька запросил домашних отбивных.

– Мой котик руки помыл? – мяукнула ему Зинаида, переворачивая отбивную.

Аромат жареного мяса заполонил кухню, сводя мужчину с ума. Он в предвкушении потянул аромат и замурчал в ответ:

– Твой котик готов.

Его мурчание оторвало женщины от плиты и, бросив отбивные, та подошла к нему, обняв сзади:

– Готов…? Так может ну его – это мясо?

«Домурчался?!» – рассердился он на самого себя, снимая со своей шеи её руки:

– Иди к плите – сгорит!

– Хорошо, хорошо, – совсем не обиделась женщина. – Сначала мясо, а потом…

Манюня-потрошительница

Ближе к вечеру Нина кинулась, что в доме нет хлеба. Картошка была тоже на исходе. Да и томата на борщ прикупить не помешает. Она приподняла в комоде третье сверху полотенце, достала оттуда завёрнутые в бумагу деньги – пересчитала. Переложила несколько купюр в кошелёк и уже одетая в пальто, опять-таки вернулась к комоду. Забрала оттуда ещё пару купюр и живо, пока здравый смысл ей не изменил, отправила последние две бумажки под полотенце.

Как только мать одетая в пальто появилась на пороге её комнаты, Манюня сразу поняла, что замышляется шопинг.

– Манюньчик, посмотри пока мультики. Я скоро! В магазин сбегаю – хлеба куплю, картошки…

Так и есть – девочка не ошиблась. Она подхватилась с места и устремилась к матери, заглядывая в глаза проникновенным взглядом, которому Нина не могла отказать:

– Можно и я с тобой? Я ничего просить не буду. Ничего-ничего! Разве только чупа-чупс…

_________

Хлебный киоск находился недалеко от их двора. Это было удобно – обычно по вечерам, возвращавшиеся с работы люди заходили туда за хлебом. Пока Нина стояла в небольшой очереди, Манюня поедала глазами выложенные за стеклянными стенами киоска сладости. Не каждая мать выдержит такой взгляд, и Нина заказала в окошко:

– Мне, пожалуйста, нарезной батон, орешки, кукурузные палочки – вон ту большую пачку… – выбрала она самую объёмную, – … шоколадный батончик и вишнёвый рулет. – И в этот миг её переполненные болью глаза повеселели. Она кинула в маленький пакет батон. Остальные же продукты она сложила в большой пакет и, отойдя от киоска, распахнула его перед Манюней: – Смотри, это тебе!

Девочка, ахнув, нырнула в него, покопалась там и, выныривая, пожурила мать:

– Мамочка, не надо было! Ты потратила на меня столько денег!

«Видимо, это деньги стоило потратить. Не каждая дочь может быть такой экономной», – вытерла благодарную слезу Нина. А вслух сказала:

– Спасибо, что ты у меня такая.

Они взялись за руки и отправились в магазин за томатной пастой. Там в бакалейном отделе Нина, предварительно оглядевшись по сторонам, наклонилась к продавщице:

– А вы не знаете, если не добавлять томатную пасту, а только томатный сок, борщ получится?

– А почему не добавлять?! – раскатисто отозвалась продавщица: – Купите пасту и всё получится. Вон у нас какой выбор! Даже морс есть! – показала она полки с заготовками. – Что давать?

– Да ладно, ладно, пока не надо… Я… в следующий раз куплю.

Она не успела отойти от кассы, как услышала голос всё той же продавщицы:

– Да, кому-то всё, а кому-то и борща сварить не за что!

От стыда Нина не знала, куда деваться. Начавшие подходить покупатели слышали, но не могли понять, к кому относилась реплика. И Нина, чтобы отвести от себя подозрения, навскидку оценила каждого, дескать кому из них «борща сварить не на что?». Стараясь быстрей покинуть магазин, она наткнулась на Манюню. Девочка стояла чуть поодаль в этом же отделе, не сводя голодного взгляда с пачек с соками. Нина решительно возвратилась к продавщице:

– Виноградный сок, пожалуйста. – Манюня, искоса наблюдая за заказом матери, не двинулась с места. – И апельсиновый ещё дайте, – попросила Нина.

– Какую пачку? Маленькую? – проявила понимание продавщица.

Почему-то с закипающей злостью, глядя на Манюню, Нина ответила:

– Нет, самую большую!

Они вышли из магазина и направились домой. Манюня была в восторге от сегодняшних покупок и не могла умолчать:

– Спасибо, мамочка. Но… не надо было тратить на меня денежки. Я ведь ничего не просила…

– Ничего, доченька, разбогатеем. Вот устроюсь на работу, – нежно ответила мать. И вдруг остановилась: – Ой, Манюня, а картошку-то мы забыли купить!

Возвращаться в тот магазин Нине не хотелось, и она решила сделать небольшой крюк, зайдя в овощной. Там была очередь, практически, во всех отделах. Нина стала в одну из очередей и тут же схватила дочь за руку:

– Стой! Куда направилась?!

– Я пойду посмотрю, как дядя бананчики покупает, – жалостливо ответила дочь, показывая на соседний отдел.

Нина не стала её задерживать – пусть идёт, из магазина никуда не денется. Подошла очередь, она сделала покупку и с двумя полными пакетами, пошла искать Манюню.

Обнаружила она её стоящую посреди магазина. С опущенными плечами и болтающимися вдоль туловища руками, Манюня голодным, тоскливым взглядом уставилась на мужчину, который складывал в пакет бананы. Своим жалким видом она привлекала внимание покупателей. Те уже начали собираться кучками, решая, что делать с брошенной сиротой.

Сгорая от стыда, Нина схватила дочь за руку и потянула из магазина:

– Пойдём! Быстро пойдём отсюда!

– Мамочка… подожди… – отрешённо воззвала дочь, перехватывая взглядом пакет с бананами в руках у мужчины.

Покупатели по-прежнему поглядывали на девочку и, Нина, пытаясь изобразить улыбку, которая у неё получилась кислой и неестественной, открыла перед дочерью пакет:

– Я купила тебе бананчики. – Но тут улыбка сорвалась с лица, и голос получился каким-то злобно-ехидным: – Два кэ-гэ!

Манюня глупо заулыбалась:

– Ой, мамочка, зачем ты опять потратила денежки?! Я бы только посмотрела…

Нина крепко ухватила дочь, таща из магазина.

_________

Аппетитная, поджаренная отбивная превратила Николая в кота, которому подносят сметану. Он потёр руки, вооружился приборами и приступил к действу. Покорительница кухни – Зинаида, заняла своё место за столом напротив Николая. И, не прикасаясь к приборам, ждала его вердикта.

Вкусной и аппетитной отбивная оказалась только сверху. Стоило Коленьке прикоснуться к ней ножом, как из мяса брызнула кровь. Он слыхал про тех, кто любит мясо с кровью, но себя к ним не относил – и гордился этим. «Кровожадность не присуща котам» – знал он. Кончаясь от голода, он в сердцах подцепил отбивную вилкой, и та, ненароком спав, улетела на пол.

Зинаида вскипела:

– Ты… Ты… – знатная кулинарка не могла подобрать слов, чтобы выразить свой гнев.

– Да я, я! Я – мужик, я хочу мяса! – вздумал удивить он Зинаиду.

– А это что по-твоему?

– Ты не поняла, я не хочу крови, я хочу мяса! Я не знаю, как это едят, просто не умею!

Есть отбивные Зинаида умела. Она подняла отбивную с пола, кинула обратно в его тарелку и самолично попыталась разрезать ножом. Из прожилок просочилась кровь, набегая в тарелку. Николай брезгливо наблюдал за её потугами, пока та, под его взглядом ни кинула нож и вилку:

– Что уставился, интеллигент хренов?! – и Зинаида, хватая руками отбивную, стала рвать зубами резиновое мясо.

Николай, околдованный этой вампирской сценой, уставился на женщину, широко выкатив глаза. Потом зычно плюнул и пошёл к выходу. Там он на мгновение задержался, раздумывая – может, и не в отбивной счастье-то? По большому счёту Зинаида была неплохой бабой, а главное, удобной для него во всех отношениях. Он оглянулся и тут же в ужасе отшатнулся – её губы и пальцы, которыми она пыталась его остановить, были в крови.

– Ой, мать моя! Фильм ужасов какой-то! – И он ушёл, громко хлопнув дверью.

_________

Вытаскивая Манюню из магазина, Нина наткнулась на новое препятствие. Выход проходил через холл, где, как на зло, продавали мороженое. «И кто его только ест в такой мороз?» – удивилась Нина. Но Манюня думала иначе, и призывный глас продавщицы не остался без ответа:

– Какое у вас мороженое? – крикнула девочка, удерживаемая матерью за руку.

– Ванильное, клубничное, шоколадное… – стала перечислять мороженщица.

И надо ж было случиться, чтобы именно в этот момент к ней подошёл мальчик и заказал шоколадное мороженое. Нина, понимая, чем может кончиться дело, решительно потянула дочь за руку. Но та, ничего не требуя, просто попросила:

– Мамочка, ты иди, иди… я тебя догоню. Я только посмотрю, как мальчик будет мороженое кушать и…

В этот момент Нина узнала, как бьёт нервная дрожь. Она, с трудом сдерживая себя, ядовито зашипела:

– Что ж, смотри, смотри! Только внимательно смотри, ничего не пропусти. Как он его разворачивает, как лижет, как проглатывает…– Она бросила руку дочери, и вся трясясь от злости, выскочила из магазина.

Продавщица бросила ей вдогонку пару осуждающих фраз и протянула Манюне мороженое:

– Бедная девочка! На, бери, бери, я угощаю.

_________

Мороз пробирал до костей. Поставив в гараже свою синюю BMW, Антон направился к дому в расстёгнутом нараспашку пальто, прочувствовав на собственной шкуре какими лютыми случаются декабрьские морозы.

В холле его встретил управляющий и потянулся за пальто:

– Добрый вечер, Антон Юрьевич.

– Добрый – Аркадий Львович. – Отдал ему пальто Антон. – Как дела?

– Потихоньку, Антон Юрьевич, потихоньку. Я это… – замялся мужчина, – спросить хотел…

– Надо что-то? – С готовностью отозвался Антон. – Вы говорите, не стесняйтесь. Чем сможем – поможем.

– Да я уже как-то говорил вам… Каникулы зимние у внучки подходят. Так вот, дети просят, чтобы я с ней полетел. Говорят, отдохнёшь, мир посмотришь…

– Помню-помню, был такой разговор. Ну, обещал, надо выполнять. Билеты уже купили?