Пожалуйста, не теряй меня

Зачем же ты меня теряешь?

Я тебя очень люблю.

Ведь ничего не меняется,

Если я рядом и жду,

Когда я понадоблюсь снова.

Мои прикосновения, взгляд —

Когда опять будешь готова

Мне их насквозь разрешать.

Ты ж ничего не теряешь,

Если прочтешь о себе,

И мне нарочито ответишь:

«Испортились». Но вполне

Этого будет достаточно,

Чтоб хоть нитью одной держать связь.

А то мы что пленники разных Земель,

И нас уже не завязать.

Не теряй меня. В мире столько

Лиц прохожих, лиц одиноких.

И зачем же сливаться с толпою —

Тебе, душевной копией

Одиночества, сил перебарывать,

Даже когда уже умер.

Пожалуйста, не теряй меня —

Это глупейший поступок

Среди миллиардов непонимания,

Пошлости, глупости, обстоятельств,

Старости, смерти, болезни, депрессии,

Губительной чувств отсталости.

Не теряй меня, не теряй меня.

Я теперь буду немногословна.

У меня после тебя – немота. —

И я буду очень удобной.

В моей лодке только двое

В моей лодке только двое:

Я и мои убеждения.

И если тебе не нравится это,

Твое право, мне ж недоступно сомнение.

Возраст уже не тот,

Середина жизни, что омут.

Тебя я к себе не звал,

Мне не до слез твоих, кровью

Я доказал все себе,

Не впускаю чужих в свои воды.

Тем более из таких,

Которая из других пьет соки.

Омут моих убеждений

Позволяет мне жить свободно.

Мне хватило – ну перестань плакать,

С меня подобных тебе – довольно.

Обидели

Я счастлива, что у меня есть ты!

И если меня обидели – то к тебе!

Можно по-детски прижаться

Или со всех ног расплакаться,

Попросить по головке погладить,

Нежно в лобик поцеловать. —

Какое же божье чудо

Прикосновений твоих благодать!

И вот мне уже не хочется злиться

На себя, слабовольно обиженную.

И слезы поцелуями мои осушаемые…

(Может, и пусть обижают).

Я тебя очень сильно люблю,

Спасибо, что ты бережешь мою детскость.

Другой бы бросил меня в мешок

Неуместной больной бесполезности.

Воспоминания

Со временем платье изнашивается,

И ты либо ходишь в нем дома, либо выбрасываешь.

Так и с воспоминаниями:

Ты либо кутаешься в них, либо от них избавляешься.

Я от тебя избавляюсь.

Прости, но лимит геройства завоевывать тебя исчерпан.

Я тебя очень люблю.

Но у меня не осталось нервов.

Я избавляюсь от всего:

От поцелуев, слов, духов, колечек.

Прости, что тратилась, бывало, на меня,

Но сумка желтая твоя меня калечит.

Меня калечит все, где ты:

Все уголки, все кинотеатры,

Мосты, дороги, магазины —

Везде и все, что было нами.

Угрюмость лиц людей в кафе

(Мы ненавидели их блеклость).

Везде ты. – По рукам я связана,

И мне не обрести ту легкость,

С которой ты людей теряешь,

Или сдаешь в утиль – не знаю.

Здесь все тебя напоминает,

Здесь жить – за гранью.

Я все выкидываю, все.

Ни времени нет, ни надежды.

Оно ведь, правда, не резиновое,

А ты все где-то там по-прежнему.

Персиковая

Персиковая моя девочка.

Моя тайна. Мое обожание.

Ты навсегда убежала?

Мне теперь вечно слышать молчание?

Малиновые губки твои

Не скучают по моим, из вишни?

Я ничего не слышу:

Только известно Всевышнему.

Руки твои не устали

Не находить рук преданных?

Я у тебя верная:

Либо ты, либо одиночеству вверена.

Гладит тебя по головке?

В оголенную шейку прицеливается —

Поцеловать не удерживается?

И дрожит, если за руку держится?

Цветы и ненавистные мишки,

Шлет тебе любовные письма

(Которые от меня лишние)?

А от другого, может, желаннее жизни?

Нежная моя и воздушная,

Надеюсь, ты там не трусишь?

По жизни идешь без грусти,

С упорством, но прежней чувственностью?

Нужно так мало

Иногда ты пенсионерка,

Иногда играешь в кокетку.

Ты уж давай разберись,

Может, ты вообще малолетка?

Что тебе от меня надо?

В очередной раз промолчать?

Сказать, как любишь мужчин,

А на меня тебе наплевать?

И что я не взрослая для тебя

(Кто б говорил о мудрости!?),

Бросить мне пару дежурных фраз,

Отрицая свою трусость?

Да, мы случились, для меня это чудо!

Ты ж в скорлупу спряталась,

И, не отвечая на сообщения,

Как страус, мне не показываешься.

Не были мы ошибкой!

Трусишка, ничего ты не натворила!

Ты – единственная моя радость,

Ты – божья милость!

Боже, какая глупость!

Все, что нам нужно – так мало!

Сесть вместе рядом

И помолчать, взявшись за руки.

Незамеченная

Выжимай из меня последние соки:

Мне это очень нравится.

Как ты ведешь тонкой бровью,

Делая вид непонятой,

Почему я на взводе.

Пальцы нервно стучат в такт пульсу,

И изображаешь искусно:

Тебя не касается – почему так.

Подумаешь, полгода мне не отвечала.

«Что изменилось, что год не виделись?»

Действительно, та же бровь

На прежние темы: любовь,

Кровь, суицид, единственная… —

Для тебя все давно пустое.

Так зачем опять, сидя вместе,

Говорить, как общение дорого.

Что для тебя дорогого?

Что мы ни черта не близкие?

И тянем любовь, как ириску,

Увеличивая боли риски?

Мне от тебя нужна ты.

Что тебе – не знаешь сама.

Лучше бы опять на "Вы",

Бездушная красота.

Но тебя потянуло на прошлое —

И мне снова очень тревожно,

К чему приведет эта встреча,

Где лишь ты, вновь со мной незамеченной.

Органы чувств

После тебя вкус любой женщины мерзок,

Вкус губ и вкус тела,

Шампуня, духов, помады,

Вкус жизни и смерти, вкус взглядов.

Дешево себя продающие,

Ничего не ждущие,

Барышни-крестьянки

И под итальянок.

После тебя звук гнусав и сер

И невозможно глупы речи.

Они вдалбливается в жизнь мою,

Словно молотом по наковальне. – Жду.

Выживаю,

Конечно, о тебе мечтая,

Каждый день как-то тая

Моими воспоминаниями.

После тебя мир нечеток, рассеян,

Одно сплошное мутное стекло.

И какие-то новые лица —

И их всех еще надо вынести.

В воспоминания прячусь глубже:

Мне там лучше,

Там не душно,

Там еще меня слушаешь.

После тебя запахи – ужас – резкие,

Дешевые, потные, гадкие.

Днями Chanel твой вдыхая —

Я еще есть, чуть живая.

Хорошо, подарки остались —

Я могу забавляться,

С ними то мне не расстаться,

И каждый день радоваться.

После тебя все руки шершавые,

Неухоженные, такие чужие. —

Ни к кому не хочется прикасаться,

Даже пытаться.

Лучше бы нам остаться,

Лучше бы нам не каяться,

Но не думаю, что возможно

Навсегда не прощаться…

Пьета

Давай заснем глубоким сном –

И не расстанемся навеки, ни потом…

И будем сниться лишь друг другу:

Без недругов, друзей, недугов,

Без ссор, сомнений, заверений,

Вдвоем обнявшись – вен сплетенье.

И никого не будем помнить,

И не узнаем лиц, что внове.

Забудем и себя навеки:

О чем мечтали, что хотели,

Но совершить мы не сумели,

Растаяв в тишину лилейную.

Сольемся с молчаливым эхом,

Пусть ищут нас – но не заметят.

Как статуя Пьеты, столетий старше,

В паучьей клетке спрятавшиеся.

Мы спим с тобою: сон беспечен.

Мы покалеченные, бесконечны.

Никто не потревожит более:

Заснули навсегда в свободе

Присяги двух сердец друг к другу,

Мы, преданные чувству глупому,

Но глубину его постигшие, —

Наш сон осмысленнее жизни.

Да быть такого не может!

Вернулась! И больше не убежишь?

Или ты скверная девчонка, неверная,

Снова свинтишь?

Вернулась? А как же твои ухажеры

Постоянные упертые, топорные?

Со мной ведь ты не в мажоре…

У нас с тобой постоянные ссоры,

Вопли, порывы, срывы —

Теперь ты готова на разговоры?

Да брюзжу, я рада – вернулась!

Вовремя, сильно, красиво…

Но вновь я в тебя не влюблюсь…

Да потому что люблю до сих пор!

Смешно, а ты думала что, зеро?

Тогда возвращалась на что?

Я ждала тебя: красила парус

В твой любимый цвет, колко-желтый,

Молясь, не навсегда, чтоб расстались. —

И сбылось! «Мечты материальны».

Ты рядом, печальна сакрально.

А я счастливее всех реальных,

И нереальных счастливее тоже:

Рядом мечта – немота…

Да быть такого не может!

Моя Вселенная

Ты оставила меня,

Сказав: «Мне больно, что тебе больно».

То есть, другими словами, бросила

Один на один с болью.

Но, зная людей, я простила,

Как измену, истерики, неответы.

И продолжаю писать тебе

Разве что не сонеты?

У нас разница в двадцать лет,

Причем, кажется, со знаком минус,

Но будь же чуточку помудрее,

Не впадай ты в свой климакс.

Нельзя расставаться теми,

Кто похожи, как в бою павшие,

Нельзя расставаться с тем,

Кто за тебя жизнь… отдам же!

Хватит играть в эгоистку,

У тебя для этого слишком глаза грустные.

Да и мне крайне необходимо

Попробовать твой борщ вкусный.

Я тебя ничем не обидела,

Я тебе не изменила ни разу,

А ты взяла нас и вычеркнула,

Для чего – так сразу?

Да, не сахар я, и не вата.

Но и ты тоже сталь каленая,

И что нам теперь из-за этого

Ходить по Земле разведенными?

Еще столько стихов не написано,

Еще столько вина не выпито.

Ладно, давай не дури,

Позвони и пойдем хоть выйдем.

Прогуляемся, кофе попьем,

Послушаю опять твои «я не жалуюсь»,

Я по ним очень скучаю,

Как и по рассказам твоим не кающимся.

По улыбке твоей скучаю,

По молчанию скучаю очень,

И чтоб за руку тебя взять,

Удивить любопытных прохожих.

Тишина твоя неоправданна.

Я тебе ничего не сделала.

Я по-прежнему сильно люблю тебя,

Приплетаясь «люблю» к каждой теме.

Ты – большая моя Вселенная,

Мириады звезд в тебе не разгаданы!

Тебе срочно нужен помощник

Разобраться, почему «все так странно»…

Не «легка» жизнь, моя ты волшебница,

И не «ко всему ты в жизни готова».

Но чтоб не случилось с нами,

Я жду тебя снова и снова…

Мечта умирает…

Ужасно хочется тебе писать,

Хочется с тобою одной говорить,

Но мне абсолютно нечего сказать,

А тебе веселее, должно быть, там пить.

Как написать тебе ни о чем?

Непогода, холодный кофе, один.

Ни с кем не общаюсь, кроме тебя,

То есть молчу беспрерывно.

Сигареты выкурены, посуда помыта,

Машинка крутится – создает фон.

Я смотрю просто прямо, взгляд мой мутен,

И никогда не звонит телефон.

Прохладно в комнате: окно открыто,

Белье поменяла, поела рис,

Что-то читаю, что друзьям обещала,

Ожидая сон, но ты мне не снишься…

Ужасно хочется говорить с тобою,

Но лишь те же слова и обыденность будней.

Меня номинировала на «Поэт года»,

Но тебе слушать это, наверное, нудно.

Хочется просто сказать: я все помню,

Я есть, я твоя, влюблена и скучаю.

И мне очень больно: молчание холодно,

Ты прости – ни о чем я. Мечта умирает…