Машинка была настоящим другом Поэта. Она стояла на самом важном месте – на его рабочем столе. Машинка была рядом с Поэтом с тех пор, как он напечатал свои первые стихи. Еще робкие, не смелые и, чего скрывать – неумелые стихи. Тогда Поэта никто не знал, его книги не издавались, а сам он жил в старой полуподвальной комнате, у своего друга – такого же никому неизвестного писателя…Поэту приходилось часто менять жилье, потому что у него не было денег, чтобы самому платить за комнату. Временами ему вообще негде было жить, иногда он даже ночевал на вокзале и в городском парке – благо тогда было лето… Став известным, Поэт забыл это тяжелое время… А потом он стал забывать и о своем друге – Машинке. Он уже не мог вспомнить, да особо и не старался – откуда она у него появилась. Какая теперь разница, когда он знаменит, богат и может купить себе сотни машинок?..Кажется, ее ему подарили… или отдали как ненужную вещь – вдруг пригодится нищему Поэту? И она пригодилась! Как только Машинка появилась в жизни Поэта, стихи сами полились на бумагу. Он писал, точнее, печатал их ночи напролет. Среди огромного количества строчек нашлись те, которые понравились не только друзьям Поэта, но и важному человеку – издателю. Это от него зависит – станет поэт известным или нет. Стихи напечатал, многие читатели их запомнили. Издатель попросил Поэта написать еще. Первый, с кем он поделился новостью – была Машинка. Она так громко и радостно застучала клавишами, что… в стену застучали соседи, которые любили покой и тишину. Стихи они тоже любили, но не любили, когда их настукивали, да еще так громко!
Машинка была счастлива – Поэта услышали! Теперь они стали еще больше времени проводить вместе. Верная Машинка быстро и точно выстукивала строчки стихов. Ей он жаловался, если что-то не получалось, с ней делился радостью, когда стихи выходили хорошие. Издатель предложил Поэту напечатать большую книгу его стихов. Потом еще одну и еще…
Поэт стал знаменитым Поэтом. Он теперь жил в своей квартире. В которой поселился новый жилец – компьютер…На нем Поэт стал печатать новые стихи. Правда, пока немногие: его тянуло к старому другу – Машинке. Потом он стал садиться за нее все реже и реже: печатать на компьютере оказалось гораздо быстрее. К тому же на Машинке от многолетней работы стали плохо работать клавиши и приходилось по нескольку раз на них нажимать. Это стало раздражать Поэта. Как и стук клавиш, и то, что машинка была большая, некрасивая и не подходила к новой мебели в квартире Поэта. Компьютер в ней смотрелся гораздо лучше. Сначала Поэт поставил Машинку в дальний угол комнаты, на самую дальнюю полку. Потом перенес ее в кладовую. А через пару месяцев решил, что и там она занимает много места. «Пора…пора…Пора избавиться от хлама…С одной стороны – столько вместе создали, столько бессонных ночей вместе скоротали. С другой – она уже не нужна – сейчас век компьютеров!». Вечером Поэт вынес Машинку на улицу и поставил рядом с дверью в подъезд – там обычно жильцы оставляли старые ненужные вещи. Утром приходила большая машина и увозила их на свалку…
Когда он вернулся домой, на душе у него было неспокойно. Он подумал, что может быть, не правильно поступил, избавившись от Машинки. Ведь столько лет она была его верным другом…Но его ждала работа, много работы, и справиться с ней мог только компьютер. Поэт приготовился писать новые стихи. Но почему-то в этот вечер у него не получилось ни одной хорошей строчки. Те, что рождались, были без души, холодные, скучные и ни кому не интересные. Поэт решил, что он просто устал и ему надо отдохнуть. Но и на другой день у него ничего не получилось, и на третий, и через неделю не вышло ни одного стиха… Руки Поэта не летали над клавишами компьютера, как когда-то над буковками Машинки. Поэт не мог понять, что происходит. Он стал вспоминать, как в старом, сыром подвале он печатал свои первые стихи. Как радостно стучала Машинка, когда вышла его первая книга. Как старательно выстукивала она все, что, приходило ему на ум. Как он делился с ней своей радостью и своей болью, а она всегда внимательно его выслушивала.
Поэт вышел на улице… Возле дома ничего не было, кроме большого сугроба – прошло уже столько дней, а мусорная машина каждый день забирала хлам от подъезда, где жил Поэт…Но он почему-то решил, что в глубине этого снежного холма стоит преданная им Машинка. Поэт начал торопливо разгребать снег. Он не взял ни лопату, ни перчатки, но, не обращая внимания на замерзшие руки, раскидывал и раскидывал снежные хлопья…
Ему показалось, что внизу темнеют старые, натруженные клавиши, со слегка стертыми буквами…Но, приглядевшись, Поэт понял, что это были обломки старой мебели. С тяжелым сердцем он вернулся домой. Долго ходил по квартире, не находя себе места, потом опять вышел на улицу. Во дворе играли дети, они что-то с азартом таскали по снегу, потом, наигравшись, разбежались по домам. Поэт, сам не зная почему, решил подойти поближе и посмотреть…Прижимая к себе Машинку, как величайшее сокровище, Поэт понес ее домой. Очистил от снега, отогрел, поправил запавшие клавиши, и поставил на свой рабочий стол… Они впервые за долгое время были счастливы – Поэт и его верный друг – Машинка.
«Когда же, наконец, замолчит эта ужасная сирена?! От такого кошмара можно сойти с ума!» – возмущались жильцы. Сигнализация машины, стоящей у подъезда, не смолкала почти полчаса. То ли хозяин не слышал, то ли его не было дома. Открывались окна, высовывались рассерженные жильцы. Кто-то предлагал вызвать милицию, кто-то примерялся – чем заставить сирену замолчать…И никто не подумал о том, что переживала в эти минуты та самая машина, в которой сработала эта сигнализация…
Все машины имеют свой собственный голос, но никто из них не может им пользоваться тогда, когда захочется. Почему только сидящий за рулем, дает команды? Почему никто не спросит – что хочет сама машина? Вот эта скромная, старая машина хотела «прозвучать». Сама. И так чтобы ее услышали. Особенно те, кто называл ее ведром с гайками, корытом на колесах, ошибкой техники. Да разве мало слышала она в свой жизни обидных прозвищ! А у нее была душа, и эта душа мечтала спеть…Пока ее не сдали на переработку и тяжелый пресс не превратил ее в бездушный, холодный кусок железа.
Обычно хозяин загонял машину в гараж, но в этот день он очень торопился, и оставил ее во дворе. Под вечер небо затянуло тучами, поднялся сильный ветер…С росшего во дворе дуба на машину начали падать желуди! И она «зазвучала»! Сигнализация отзывалась даже на самый маленький толчок. Сначала – легким стуком, но затем этот стук перешел в настоящую музыку. Когда ветер немного стихал – сигнализация смолкала, но при каждом порыве, вызывающем новый желудепад, звук возобновлялся с прежней силой! Этот звук был таким громким и пронзительным, что вздрогнули жильцы во всех домах. А ветер все дул и дул, и дуб с большим удовольствием отправлял на крышу машины все новые и новые отряды желудей! Ему понравилось дирижировать! Вот это был «концерт»! А когда от толчков что-то перемкнуло, к сигнализации добавилось еще громкое: «Би! Би-би-би! Би-би-би-би-би!» Машина была счастлива – сбылась ее мечта – она запела! Пусть неуклюже, пусть громко, и даже не очень музыкально…Но она звучала, звучала сама по себе, а не по команде хозяина! И пусть ее теперь сдают, как ненужный хлам, в ее жизни был настоящий звездный час!
«Нас слишком много! Кому-то не повезет – не купят…», – думал шарик, лежа в коробке с сотнями таких же надувных шаров. Нет, не таких! Все остальные были яркими, большими, на некоторых были рисунки! Даже их покупали редко и неохотно: праздники прошли, лето кончилось…А этот шарик не мог похвастаться ни формой, ни рисунком. «Ни цвета, ни радости», – сказала про него какая-то мамочка, уводя от прилавка своего малыша. А шарик так хотел взлететь! Высоко-высоко, поближе к небу, к солнцу, к верхушкам деревьев. Он хотел испытать счастье полета над землей, над серыми днями в серой коробке. «Возьмите меня, вы не пожалеете!», – просил шарик всех подходивших к прилавку. «Вы не знаете, как высоко я смогу взлететь! Гораздо выше моих братьев. Я может быть даже смогу летать с самолетами…Смотрите – я же похож на ракету!» Но никто не понимал языка шариков, и, тем более, мечтаний маленького кусочка резины…
– Зачем тебе этот серый ужас? Возьми лучше вон тот – красненький, или вон тот – желтый. Видишь, какая красивая бабочка на нем нарисована!
– Нет! Я хочу этот!
– Ну, хорошо, хорошо, только перестань кричать! Сейчас мы его надуем…
– Не надо! Я сам хочу его надуть!
Малыш схватил шарик и стал надувать. Но он был так мал, что не смог удержать в руках рвущегося в небо воздухоплавателя. Для шарика это было настоящим счастьем – он полетел! Сам! Его мечта исполнилась! Шарик даже засвистел от радости! Он был очень тоненьким, и поэтому, легко летал по воздуху. А потом стал опускаться, медленно кружась над землей, как осенний лист. Все смотрели на него и смеялись – такой он был нелепый – длинный, худой и так смешно летел и свистел! Он все кружился и кружился, потом закувыркался, увлекаемый сильным порывом ветра и… упал. Малыш бросился к нему.
– Не вздумай ничего поднимать с земли! Там грязно! Мы купим тебе другой. Мама быстро увела мальчика.
Всю ночь, лежа на осенней земле, шарик вспоминал свой полет. Он вспоминал его и утром, когда дворник намел огромную гору опавших листьев, и шарика не стало видно под осенним «золотом»…Долго еще слышался его восторженный шепот: «Как это прекрасно – летать!»
Сережка был безутешен – раз кораблик до сих пор не вернулся, значит, не вернется совсем. Хотя речка была узкая и не очень глубокая, кораблик все равно мог затонуть… Это было увлекательнейшее занятие: делать кораблики, пускать по реке, а потом встречать их за поворотом, на «пристани» (большом камне, лежащем у самой воды). За сегодняшний день Сережка отправил в плавание много корабликов. Некоторые переворачивались и шли ко дну. Другие медленно плыли, попадая в водовороты, образующиеся от веток и камней, и застревали там.
Этот, сделанный уже под вечер, оказался самым удачным. У него была мачта с «парусом», «руль», и даже свои «матросы» – муравьи. Кораблик быстро заскользил по водной глади, обходя все заторы и держа курс к «пристани»… Но вдруг исчез из вида. Сережка бегал по берегу реки, пытаясь разглядеть кораблик. Темнело, пришел папа забрать мальчика домой. «Я его еще не нашел!», – плакал сын. «Ну, было бы о чем плакать?! О куске коры с веткой и листочком! Да ты завтра еще лучше сделаешь. А сейчас пора домой – мама будет волноваться». Уходя с берега, Сережка в последний раз оглянулся – кораблика не было. И надежды, что он найдется, тоже…Искренне сочувствовал горю мальчика, светлячок Георгий, который видел, как Сережка сделал и отправил в плавание кораблик. Ему хотелось помочь мальчику, только он не знал, как…
Кораблик не мог уйти с мели, которая образовалась под веткой низко наклонившейся к воде ивы. Только «матросам» удалось покинуть «палубу». Неизвестно, сколько времени пришлось путешественнику провести на мелководье, если бы не начался дождь. Капельки влаги застучали по «палубе» кораблика, раскачивая его. Рывок, еще один и еще…и он выбрался на речной простор. Но куда ему плыть? В темноте легко сбиться с курса. Можно налететь на мель, попасть в водоворот, перевернуться. Сережка спит, уткнувшись в подушку заплаканным лицом – кто поможет путешественнику?..
Георгий всегда мечтал быть нужным: кого-нибудь спасти, кому-нибудь помочь… Светлячок бросился на помощь кораблику. Георгий летел перед ним на своих маленьких, но крепких крылышках, и светил. Тоненький лучик, прорезавший ночную темь, подарил кораблю надежду доплыть до спасительной пристани. Дождь пошел еще сильнее, крупные струи хлестали по маленькому тельцу светлячка, но он светил изо всех сил… Когда Георгий стал слабеть, он позвал на помощь знакомых светлячков – «живых фонариков». Постепенно их становилось все больше и больше. Вот уже вся водная гладь осветилась мягким зеленым светом. А ярче всех мерцал «фонарик» Георгия. Кораблик благополучно преодолел все опасности ночной реки и добрался до пристани… Где его и нашел утром счастливый Сережка.
Когда Юлечку принесли из магазина, все обитатели детской поняли – в комнате появился кто-то необыкновенный. И коробка-то была яркой. А уж когда ее открыли…Все замерли…Там была красавица! К тому же наряжена настоящей барышней. Ее платье, чепчик, башмачки на шнуровке словно были срисованы с книжек про принцесс. А прелестная головка и тельце было сделано из белоснежного фарфора, а не из пластмассы, как у обычных кукол. И что уж совсем бывает редко, красавица отличалась добротой, и скромностью. Она нисколько не хвасталась своей внешностью и роскошным нарядом.
Прежде чем Юлечка появилась в комнате, она долго готовилась «выйти к людям». Она замечательно проводила время в обществе таких же, как она – милых красавиц в роскошных костюмах. Юлечка научилась вести беседу и принимать гостей, танцевать и петь, рассказывать и слушать… да и много еще чему! И она, и все ее подруги с трепетом ждали, когда их купят и унесут к маленьким хозяйкам – тогда у них будет свой дом.
О проекте
О подписке