Глава 2

Весь вечер я провела в Интернете, изучая все, что только можно было узнать о злополучной модной сумочке, а назавтра ровно в полдень позвонила в обитую серой кожей дверь старинного кирпичного дома в тихом центре. Мне открыла дверь пожилая женщина в коричневом платье. Критически окинув взглядом мои джинсовые брючки-бермуды и джинсовый топик, больше похожий на широкий лифчик, она, не говоря ни слова, отступила на пару шагов и жестом показала мне куда-то налево.

Я обвела глазами огромный холл, устланный, судя по всему, дорогим паркетом, и бесчисленное количество дверей, куда-то ведущих. Невольно мне вспомнилось булгаковское четвертое измерение – нет, ну вот скажите, откуда в стандартной квартире дореволюционного дома может быть такое количество комнат? Правда, я уже не застала советские коммуналки, возможно, десяток комнаток на одну квартиру не так уж и много, но тут дверей никак не меньше двадцати…

Тем временем женщина в коричневом двинулась в указанном ею же направлении, и я поспешила за ней. Через полминуты я оказалась в большом зале, судя по встроенной мебели и каким-то вполне космическим агрегатам, это была кухня. Молоденькая девушка с ослепительно белыми, какими-то кукольными роскошными локонами до талии небрежно кивнула мне из-за настоящей барной стойки. Ее нижняя половина была надежно скрыта нижней частью бара, и я видела лишь белоснежный верх трикотажного облегающего платья. Но и верхняя половина впечатляла. Бюст у девушки был минимум четвертого размера, талия на его фоне казалась просто осиной. Большие голубые глаза с неправдоподобно черными длинными ресницами, не мигая, уставились на меня.

– Вы официантка? – обратилась я к девушке. У той отвалилась челюсть, а женщина в коричневом мгновенно испарилась из кухни.

– Вы хотите меня оскорбить? – сварливо взвизгнула наконец пришедшая в себя девица. Ее глаза сузились и превратились в узкие черные щели. – Я не понимаю, кого ваш журнал все время присылает! В прошлый раз какая-то кикимора пожаловала, так посередине разговора вдруг вскочила и ушла! Теперь вы! Я жаловаться буду вашему руководству!

– Вы Валерия Никольская? – догадалась я. – Извините, просто вы стоите за барной стойкой, вот я и подумала…

– Я не стою, я сижу за стойкой! – еще больше обиделась девица и ловко прокрутилась вокруг своей оси. – И потом, вы что, мою фотку в журналах никогда не видели?

– Там вы по другому одеты. – попыталась оправдаться я. По правде говоря, я никогда не разглядывала фотографии в глянцевых журналах, и уж тем более не пыталась запоминать лица. Вообще, про Леру Никольскую я помнила только то, что она дочка очень богатого бизнесмена, который пять лет назад развелся с ее матерью, и теперь замаливает перед дочерью свой грех, покупая ей баснословно дорогие наряды, машины и даже дома.

– Нет, ну какое хамство! – порыв гнева уже иссяк, и девица ныла больше по привычке. – Прийти в приличный дом, и не узнать хозяйку!

Я лишь тяжело вздохнула, огляделась по сторонам и, не дожидаясь приглашения любезной хозяйки, села на стоящую перед баром замшевую кушетку на металлических ножках. Затем достала из джинсового рюкзачка маленький цифровой диктофончик, выданный редакцией, и наставила его на ярко окрашенный блестящей розовой помадой ротик девицы.

– Валерия, читающая публика с нетерпением ждет рассказа о вашей замечательной сумочке Биркин Баг! – с пафосом произнесла я, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

– О какой именно? – ледяным тоном спросила девица.

– О черной. – с ходу произнесла я, пытаясь сообразить, сколько же сумочек в коллекции Никольской. Должно быть, Танюша меня проинформировала об их количестве, а я по рассеянности прослушала или просто забыла.

– Черной Биркин у меня нет. – отрезала Валерия.

– Как? У вас нет черной Биркин? – я в ужасе схватилась за голову. – Валерия, как вы можете такое говорить? Да если бы мое руководство знало, что у вас нет этой сумки, меня бы к вам не послали! Что же теперь делать?

– А зачем тебе черная? – с легкой растерянностью в голосе спросила хозяйка. Я с удовольствием заметила, что, несмотря на переход на «ты», надменности у белокурой Леры сильно поубавилось.

– Так это же хит нынешнего сезона! – уверенно ответила я. – У банкирши Томилиной уже две черные сумки. На первый взгляд, даже не отличишь, но, если присмотреться, можно обнаружить целых пять отличий! И в логотипе, и в той коже, которой отделан замочек на пряжке, и в креплении ручек. Она даже конкурс решила провести – тот, кто найдет эти пять отличий, получает трехкаратное бриллиантовое кольцо. Я понимаю, две сумки – не каждому по карману, но не иметь ни одной!

– Можно подумать, у тебя хоть одна есть. – фыркнула девица.

– Если бы у меня была хоть одна, не у вас, а у меня журналисты брали бы интервью. – четко выговорила я. – Так, Лера, что делать будем? Сумки-то модной у вас нет?

– А вот эти что, не годятся? – чуть ли не со слезами девица выставила на барную стойку четыре сумки из грубой кожи – серую, коричневую, бежевую с коричневой отделкой и темно-синюю. – Они стоили целое состояние!

Я потрясла головой, затем протянула руку и потрогала совсем не такой уж мягкий кожаный бок. Ну и как отличить эти произведения искусства от базарного варианта? Нет, мне такое точно не под силу.

– Ладно, расскажите про синюю. А коричневую спрячьте, это моветон! С такой уже год никто на людях не показывается. – скомандовала я. Как ни странно, девица послушалась. Она быстренько убрала с моих глаз забракованную сумку, подвинула ко мне синюю и начала рассказ:

– Вот эту сумку я купила в Париже, в бутике «Гермес». Когда я зашла туда, ко мне сразу кинулась продавщица. Я сказала, что хочу оранжевую сумочку, но мне ответила, что на нее запись на год вперед. Но мне повезло – полгода назад заказ на темно-синюю сумочку сделала одна скандинавская принцесса. Сумочку месяц назад изготовили и привезли в бутик, принцессе послали уведомление, и она собиралась тут же вылететь в Париж, но случилось ЧП – у принцессы заболел маленький сынишка, и в расстройстве она позабыла о сумочке! «Гермес» вежливо напомнил принцессе, что сумку пора забирать, но она с расстройства даже не откликнулась. И компания решила в наказание забывчивой принцессе и в назидание остальным клиенткам продать синюю Биркин Баг первой же состоятельной даме, которой захочется эту сумочку иметь. Вот так я стала обладательницей своей первой Биркин Баг! – радостно закончила Валерия.

Что-то мне эта история живо напомнила, но я не сразу сориентировалась в завалах памяти. Только через минут десять, когда я слушала рассказ о третьей, бежевой сумке, я наконец вспомнила – да, очень похожую историю я когда-то читала у О,Генри в сериале «Трест, который лопнул». Только там речь шла о картине с танцующими девушками. Продавец небольшого магазинчика долго набивал цену этой картинке, даже отказывался ее продавать, а когда, наконец, герои купили это великое произведение искусства по бешенной цене, оказалось, что танцующие девицы продаются во всех соседних супермаркетах. Похоже, книга О Генри является настольным произведением у очень многих продавцов модных товаров. Однако, интересно, насколько тяжелое это занятие – разводить богатых и наивных клиентов? Или это легче, чем отнять конфетку у ребенка?

– Ты сама красите волосы? – внезапно спросила девица, закончив рассказ о последней, четвертой сумке, которую вновь достала из-под прилавка, пардон, из-под барной стойки.

– Вам нравится? – я жеманно выгнула спину и лениво провела рукой по волосам. – Новый тон, самый модный в этом сезоне. Гелиевую краску специально завезли небольшой партией из Парижа. Хорошо, что у меня в салоне красоты блат. Мастера ни за какие деньги на такую покраску с улицы не берут, у них запись на полгода вперед.

– И какой же это салон? – у роскошной девицы загорелись глаза.

– Ох, ну что вы, вам туда не попасть, я сама четыре месяца ждала. – продолжала ломаться я. – Туда такие люди записаны, о! – я закатила глаза к потолку.

– Скажи название! – потребовала девица.

– Да вы что, меня мастер убьет! – ужаснулась я. – Я же говорю, очередь на полгода вперед! Меня по большому блату взяли! А к оплате принимают только кредитную карточку.

– Ты что, думаешь, у меня кредитки нет? – не на шутку рассердилась девица.

– Да вы не злитесь так, я просто подумала – может, у вас лимит закончился… – нерешительно проговорила я. – Вот сумочка у вас Биркин, сами говорите…

– У меня не одна сумочка Биркин! – нервно воскликнула девица. – У меня их четыре!

– А в Милане на показах мод никого с Биркин не было. Даже с черной, хотя это, конечно, совсем другое дело. Но и она все равно для дамочек попроще. Нет, ну если денег мало, то конечно…

– Что же носили в Милане? – пыталась ехидно улыбнуться девица, но я видела, что она несколько обескуражена.

– Рюкзатон! – неожиданно даже для себя самой выпалила я. – Самая продвинутая модель, от Армани. На вид обычный брезентовый рюкзак, но на деле – кожа гремучей змеи, на нее вместо чешуи нанесена позолота, а вместо застежки – крошечная головка гадюки из чистого золота! И два глаза – один рубин, другой – изумруд. Кстати, именно по глазам можно отличить подделку. К примеру, если оба глаза изумрудных, то это Польша, если рубиновых – Китай.

– И у тебя такой есть? – недоверчиво сощурилась девица, критически оглядывая мой джинсовый прикид.

– Нет. – смущенно призналась я. – Я все деньги, которые год на Рюкзатон копила, позавчера на стрижку с модной покраской потратила. Теперь мне еще Бог знает сколько копить придется…

– Немедленно скажи название салона, иначе я пожалуюсь твоему руководству! – грозно произнесла девица, сдвинув тонкие подведенные бровки.

– Сдаюсь, пусть будет по-вашему. – подняв обе руки кверху, с тяжелым вздохом произнесла я. – Салон «Феникс», краска номер 476. Только вы, уж пожалуйста, на меня не ссылайтесь, а то в следующий раз меня на покраску вообще не возьмут.

Глава 3

– Да ты что, так и сказала: Рюкзатон? – заливалась хохотом Таня. – С головой гадюки? А потом назвала ей свой салон? Ой, мамочки, не могу, я сейчас подохну! Нет, ты только представь, как будет прикольно, если ее там в красного ежика превратят!

– Вряд ли, у нее такие красивые локоны, она их пожалеет… – неуверенно произнесла я.

– А чего жалеть-то, это же не родные, годами отращиваемые, она еще месяц назад была почти лысая, как наша Муля. А потом раз-два, и локоны до попы.

– То есть как?

– Да нарастила их, это сейчас несложно, хотя и дорого. О, Романчик, привет, дорогой! – увидев вошедшего парня, Танюша мгновенно начала жеманничать. – Ты слышала, какую штуку Ленка выкинула? О, Муля, послушай и ты!

Через пару минут вся наша кабинетная компания заливалась веселым хохотом. Я в лицах пересказывала наш с Лерой диалог, Танюша и Роман комментировали, а Муля просто истерически хохотала, держась за живот. С опозданием зашедшая Нателла вначале подумала, что смеются над ней, и добрых полчаса помирающая от нового приступа истерического хохота Танюша успокаивала обидчивую журналистку. Наш хохот прервала заглянувшая в кабинет Стелла:

– Так, я вижу, работа идет полным ходом, просто кипит! Милена, радость ты моя. Где материал о сумочках?

– Стелла, я успела взять интервью лишь у Валерии Никольской и Тамары Шкрягой, этого же мало для полноценной статьи?

– Конечно, мало. У тебя же были адреса четырех владелиц сумок, почему же интервью только два?

– Да я на каждую по полдня потратила!

– Тогда почему ты сейчас в редакции, а не у очередной сумковладелицы?

– Да я на минутку заскочила! – засуетилась я. – Мне нужно было у Танюши проконсультироваться, я уже бегу…

– Так, уже никто никуда не бежит. – скомандовала редакторша. – Всем стоять, бояться! Ребята, атас, к нам полиция пожаловала.

Я застыла с поднятой ногой, Роман удивленно присвистнул. Танюша и Муля проявили умеренное удивление, одна Нателла громко возмутилась:

– А причем тут полиция, у нас гламурный журнал!

В этот момент, вежливо подвинув Стеллу, в кабинет вошел невысокий мужчина в форме:

– Капитан Стройкин! – представился он. – Ребята, простите, что помешал творческому процессу, но мне необходимо с вами поговорить. Вы сможете освободить мне кабинет, и заходить сюда по одному?

– А что, нас в чем-то подозревают? – вежливо осведомился Рома.

– Нет, что вы, что вы! – мне показалось, что капитан сейчас зашаркает ножкой. – Обычный опрос свидетелей. Работа такая, знаете ли.

– А давайте мы все вместе будем отвечать. То есть я бы, конечно, вышел бы из кабинета, я совершенно нелюбопытный мужчина, но вот наши прелестные барышни просто помрут от любопытства, если вы их отстраните от беседы.

Капитан Стройкин тяжело вздохнул.

– Ладно, опустим формальности. Я вот по какому делу. Примерно месяц назад у вас в редакции произошел скандал…

Скандал для нашего журнала был нетипичным. Вообще-то, «Ночной гламур» задумывался как издание про красивую светскую жизнь, про свадьбы, презентации и открытия модных выставок и бутиков. Но, как известно, богатые не только смеются и женятся, но и плачут, дерутся и разводятся. Вот и красивая пара: некрупный бизнесмен Стас Федорчук и ди-джей местного радио Ксения Рогалик, с шиком отпраздновав очередной юбилей Ксении, внезапно решила развестись. Юбилей отмечался с истинно новоруссским шиком и подробно освещался на страницах «Ночного гламура», Поэтому, когда через пару недель в кабинет к Стелле ворвался разъяренный Федорчук, редакторша даже не сразу поняла, о чем он говорит.

Оказалось, Федорчук застал свою красивую супругу с любовником, и теперь жаждет мести. Нет, не просто развода, а публичной порки неверной жены. Он хотел дать «Гламуру» большое интервью, где подробно рассказал бы о всех грехах, которые водились за Ксенией. Стелла пыталась отговорить рогатого бизнесмена от публичного разбора полетов, но он был непоколебим в своем упорстве. Не встретив понимания у Стеллы, он дошел до издателя журнала, и сумел-таки уговорить, что выплеснуть на страницы глянцевого журнала подробности семейного скандала. Отчаявшись помешать жуткой глупости, Стелла решилась на отважный шаг. Она позвонила Ксении Рогалик и сообщила ей, в какое время ее супруг придет в редакцию журнала давать интервью.

Подробности встречи двух супругов в редакции помнили до сих пор. Брать интервью с Федорчуком поручили Танюше. Скандалы она любила, и согласилась с удовольствием. Грузный Стас Федорчук ввалился в кабинет, вытер со лба пот и громко сказал Тане:

– Девушка, вы меня, главное, не перебивайте. Эй, юноша! Снимать меня не надо! Потом снимешь, слышал?

Роман послушно опустил камеру, Муля и Нателла отвлеклись от компьютеров и во все глаза уставились на мужика.

– Значит, так. Ксана и раньше мне изменяла, но я ее за руку еще ни разу не ловил. Да, пару раз поколотил для острастки, но ведь не поймана – не вор, верно? Но теперь. Раз такое дело, вы напишите: изменяла мне с пятью мужиками. Но я, как благородный, все ей прощал. Но теперь, когда я увидел ее в нашей супружеской кровати… – он набрал в легкие побольше воздуха и сделал драматическую паузу, которой позавидовал бы любой профессиональный актер.

Танюша кивала, включив диктофон и сдерживая смех. Но ей так и не удалось узнать, чем закончилась поимка жены в супружеской кровати Федорчука. В тот момент, когда Федорчук приготовился поведать ей об этом, дверь кабинета рывком распахнулась, и внутрь вихрем влетела невысокая хрупкая черноволосая женщина, следом за которой, буквально наступая ей на пятки, двигался двухметровый громила. Женщина подлетела к сжавшемуся бизнесмену, схватила его за отвороты пиджака и истошно заорала:

– Ах ты мразь, хочешь грязное белье на всю страну полоскать?

Федорчук рывком оттолкнул жену, ее ловко подхватил громила, осторожно поставил на ноги и двинулся к отскочившему к стене Федорчуку. прижав бизнесмена к стене, громила аккуратно заломил ему обе руку за спину, и свободной левой рукой начала методично бить по щекам.

– Так ему, гаду! Всю жизнь мне испортил! Дай ему хорошенько! – надрывалась Ксения. – Девушка, это вы интервью брали?

Насмерть перепуганная Танюша отрицательно замотала головой, опасаясь, что сейчас громила переключится на нее. Но Ксения задумала другое.

– Сейчас мы вышвырнем отсюда это чмо, и вы возьмете интервью у меня! – безапелляционно сообщила ей Ксения. – Я вам расскажу всю правду о нашей супружеской жизни!

Громила приподнял Федорчука за воротник пиджака, подтащил к открытой двери и, слегка покачал тело бизнесмена в воздухе, с размаху вышвырнул в коридор. Ксения тем временем уселась на стул рядом с Таней. Остальные свидетели этого действа смотрели на них вытаращенными глазами.

– Девушка, включайте диктофон! – приказала Ксения. – Значит, так. Этот гад мне регулярно изменял. А когда я пыталась протестовать, он меня избивал! Вот, у меня есть справка, всего за полгода шесть синяков и три перелома. – Она достала из сумочки какую-то бумажку и положила перед ошарашенной таким напором Танюшей.

– Однажды я все же дала ему сдачи. Тогда он повалил меня на нашу постель и начал душить. Вот еще справка. – она с торжеством вынула из сумочки еще одну бумажку.

– Она все врет! – проблеял из коридора Федорчук. – Это она мне изменяла!

Громила усмехнулся и отправился в коридор. Блеющий голос мгновенно замолк, раздался жуткий топот – Федорчук со всех ног улепетывал по коридору.

– Я дважды попадала с побоями в больницу. Но в полицию не обращалась – ведь я любила этого подонка! – она театрально всхлипнула. – Но теперь моему терпению пришел конец. Я подаю на развод. И пусть не думает, что сможет отобрать у меня бизнес! Это я создала его фирму, и я намерена добиться справедливости. Так и напишите – фирма достанется мне! – она снова потрясла обеими справками, кивнула Танюше и удалилась. Охранник последовал за ней.

– Ух ты, какая дамочка! – присвистнул Роман. – Вот кому надо вести эротический дневник.

– Это ты на что намекаешь? – мгновенно завелась Нателла. – Что я его плохо веду?

– Хорошо, солнышко, но темперамента тебе явно недостает. – грустно констатировал Роман.

– Предпочитаешь стерв? – заинтересовалась Муля.