Глава 2. Утренняя прогулка с Аделиной

Они бежали по каштановой аллее – тонкая высокая девушка и собака, длинная мохнатая такса почти красного цвета. Вокруг разгоралось раннее утро, солнце было еще белое и нежаркое, а воздух поражал кристальной свежестью и прохладой. Город просыпался и наполнялся звуками работы. Деловито гудели моторы, бормотало радио, верещала пожарная сирена – но все это где-то вдалеке, за гранью, подчеркивая покой и тишину, царящие в старом парке.

Время от времени девушка останавливалась и поджидала собаку – из-за коротких лап та отставала.

– Аделина, пошевеливайся! – говорила девушка. – Быстрее! На террасе отдохнем. Еще немного, давай, малышка!

Аделина протяжно, с подвыванием вздыхала и быстрее семенила короткими лапами.

Они добежали до террасы, с которой открывался вид на реку – над ней курился невесомый прозрачный туман. Пляжи были еще пусты – лишь пара смелых купальщиков совершала заплыв против течения, стараясь удержаться на месте, а вода упрямо сносила пловцов вниз к мосту. Заросли ивняка стояли неподвижно и казались нарисованными – ни ветерка, ни шевеления даже отдельного листа, только невидимые птицы громко радовались прекрасному солнечному утру.

На их скамейке кто-то сидел. Аделина остановилась как вкопанная и, задрав голову, взглянула на хозяйку.

– Места хватит всем, – успокоила та. – Нам много не надо.

Это была женщина средних лет, с распущенными светлыми волосами до плеч, в черном платье и в черных лодочках. Руки она сжала и положила на колени, рядом на скамейке оставила маленькую черную сумочку на длинной золотой цепочке. Женщина словно не заметила девушку с собакой и все так же пристально смотрела на реку. Хозяйка Аделины опустилась на другой конец скамейки, собака уселась на дорожке, настороженно глядя на незнакомку.

Несколько минут они сидели молча. Вдруг женщина повернула голову и спросила:

– Уже утро?

У нее был сосредоточенный немигающий взгляд, и девушка невольно поежилась:

– Утро. Еще очень рано.

– Река пустая, никого нет… Почему? – последовал следующий вопрос.

– Очень рано, еще холодно.

– Вы кто? Что вы здесь делаете?

– Я здесь бегаю каждое утро.

– Как вас зовут?

– Нина. А это Аделина.

Собачка, услышав свое имя, шумно вздохнула. Женщина перевела взгляд на источник звука и некоторое время молча рассматривала Аделину. Потом прикрыла глаза ладонью, откинулась на спинку скамейки и замерла.

Нина, чувствуя неуверенность и робость, спросила:

– Вам плохо?

Она вдруг заметила, что из-под платья женщины выглядывают кружева голубой сорочки, похоже, ночной.

– Я… не знаю, что-то не так… – пожаловалась женщина. – Этот парк… Он где?

– Неподалеку от центральной площади и театра… Знаете?

Женщина не ответила – сидела все так же неподвижно.

– Вы заблудились?

– Я… Не знаю. Все не так… Понимаете, все не так. Я не могу узнать… Все чужое. Вы кто?

– Я Нина, мы с Аделиной бегаем по утрам. А вы…

– И краска не отмывается… – Женщина протянула к девушке ладони. – Видите? Я не знаю, что делать… Видите?

Нина почувствовала, как сквознячок пробежал вдоль хребта – руки незнакомки были совершенно чистыми. Сумасшедшая?

– Страшная краска… ничего не помогает. Живая…

– Как вас зовут?

– Как зовут… – Незнакомка наморщила лоб и задумалась. – Елизавета. Можно Элиза.

– Где вы живете, Элиза? – спросила Нина. – Хотите, я провожу вас домой?

Женщина уставилась на девушку в упор странно напряженным взглядом. Лицо ее было очень бледным, губы плотно сжаты. Нина заметила осыпавшийся макияж и седину на висках.

– Домой? Хочу… Вы знаете меня?

– Я вас не знаю, – раздельно произнесла Нина. – Если скажете адрес, я провожу вас домой. Или позвоню вашим родным. У вас есть мобильник?

– Мобильник?

– Посмотрите в сумочке, – подсказала Нина.

Женщина послушно открыла сумочку, уставилась туда потерянным взглядом.

– Мобильный телефон, – напомнила Нина.

Та протянула ей сумочку. Нина заглянула внутрь – телефона там не было. Ей бросились в глаза пачка салфеток, ключи и крохотная косметичка.

– Свой адрес помните?

– Проспект Мира, – сказала женщина.

– А номер дома?

– Около банка… Я ничего не понимаю… – Она запустила пальцы в волосы, потрясла головой. – Что-то не так… Вы сказали, уже утро? Это парк? Почему?

– Пойдемте, Элиза, я провожу вас. – Нина поднялась. Аделина тоже вскочила.

– Куда?

– Домой. Вы сказали, проспект Мира…

– Да! Хорошо. – Женщина протянула руку, и Нина помогла ей подняться. – Холодно…

Она поежилась и обхватила себя руками.

– Пошли. Как вас зовут?

– Нина.

– Я вас знаю? Мы знакомы?

– Мы только что познакомились.

– Это ваша собачка? – Женщина пощелкала пальцами, подзывая Аделину. Та смотрела настороженно и подходить не спешила, но раз или два неуверенно вильнула хвостом.

– Она боится, – сказала девушка. – Идем?

Женщина кивнула.

Они медленно пошли по аллее к выходу из парка.

– Вы тоже гуляете по утрам? – спросила девушка.

– Я никогда не гуляю по утрам, – ответила женщина. – Я люблю поспать. Ночью смотрю кино… Есть хорошие фильмы. Я сова.

– Сейчас семь утра…

– Семь утра? – Женщина остановилась, уставившись в землю. – Не понимаю… Вы сказали, Нина? Вашу маму зовут Елена?

– Нет.

– Кто ваши родители? Я их знаю?

– У меня нет родителей… Так получилось.

– Вам снятся сны?

– Иногда. Какие?

– Что вы убегаете. Чьи-то шаги… Что вы без одежды… Всякие. Непонятные… Странные… Незнакомые места и люди… – Она надолго замолчала. Посмотрела на девушку и добавила: – Даже когда вы не спите.

Нина промолчала.

Они вышли из парка. Народу на проспекте было немного. Все было еще закрыто. Проехала поливальная машина, и резко запахло мокрым асфальтом.

– По-моему, мы пришли. Это ваш дом? Вот банк!

Женщина оглянулась, словно хотела убедиться, что они одни на пустой улице.

– Да! Сюда, – она устремилась под арку. – Здесь!

Женщина порылась в сумочке, достала ключи, протянула Нине. Девушка заметила, что у нее дрожат руки.

– Дом двадцать четыре.

– Может, позвонить по домофону?

– Там никого нет. Длинный желтый ключ… Код я не помню. Можно открыть ключом.

…Они медленно поднимались по лестнице. Второй этаж, третий. Нине было не по себе. В доме стояла глубокая вязкая тишина, казалось, он вымер. Старый домина с толстыми стенами, убивай, никто не услышит. Здесь жили, смеялись, плакали и страдали тысячи людей… Сколько ему? Лет семьдесят? Больше? Сто? И она действительно здесь живет – эта Елизавета-Элиза?

– Здесь! – Женщина остановилась перед квартирой с золотой цифрой девять. – Дайте!

Она взяла связку ключей, выбрала нужный.

– По-моему, дверь не заперта, – сказала Нина.

Женщина повернулась к ней. В глазах проскользнуло что-то… Неуверенность? Удивление? Страх?

– Сквозняк, – объяснила Нина, протягивая руку к щели между дверью и косяком. Нажала на ручку, и дверь подалась. – Вот видите. Вы забыли запереть.

Женщина, помедлив, переступила порог. В прихожей было темно. Она нашарила выключатель. Под потолком вспыхнула люстра, осветив большую прихожую со шкафами красного дерева, громадным зеркалом в богатом золоте и яркой афишей боя быков в Памплоне в черной узкой раме. Аделина пряталась позади и настороженно принюхивалась к запахам чужого жилья.

– Это ваш дом? – вырвалось у Нины. – Вы здесь живете? Одна?

– Одна. Никого больше нет. Хотите кофе? Нина, да? – Казалось, женщина стала приходить в себя. Речь ее сделалась связной, и выглядела она увереннее. – Проходите в гостиную!

Она махнула рукой:

– Я сейчас!

Нина вошла в гостиную. Это была большая комната с богатой лепниной на потолке, старинным резным буфетом под потолок и царским столом с массивными стульями, обитыми полосатой красно-зеленой тканью. Гипюр на окнах, тяжелые зеленые шторы, два высоких торшера, картины, китайские вазы…

Нина опустилась на кожаный диван с десятком ковровых подушек. Ей казалось, она попала в музей. Аделина робко жалась к ее ногам.

Елизавета появилась на пороге с подносом. В комнате запахло кофе.

– Вот, пожалуйста! Я еще не завтракала. Я утром только кофе и сыр. Хотите бутерброд?

– Ну что вы, не нужно! – Нина вскочила, чтобы помочь. – Я тоже утром не ем, завтракаю часов в двенадцать, не раньше.

– Вы тоже сова?

Нина кивнула:

– Люблю работать по ночам.

– Правда? А где вы работаете?

– Я копирайтер, работаю дома.

– Кто?

– Сочиняю рекламу на всякие товары.

– Как интересно! Я уверена, что видела вас раньше. Правда, не знала, что у вас собачка. Вы с четвертого этажа, я вспомнила. Может, дать ей мяса?

Женщина уже не производила впечатления потерянной, она пришла в себя. Хотя иногда замолкала и сосредоточенно смотрела в пол, словно пытаясь вспомнить что-то.

– Она ела, не нужно, спасибо. Я…

– Я не против, – сказала женщина. – Мне всегда оставляют ключи. Подруга в Америке уже три года, и я поливаю цветы. Но я думаю, они пропали, я больше туда не хожу. Понимаете, в последнее время я немного устала и плохо сплю.

Она потерла виски кончиками пальцев.

– Забываю купить хлеб… – Женщина замолчала и задумалась, снова уставившись в пол.

Нина почувствовала холодок, пробежавший по спине, как и тогда, в парке. С хозяйкой явно творилось что-то неладное.

– Волны, понимаете? И крылья. Чувство полета. И потом… Я люблю читать криминальные романы, и кино тоже… Я никогда никого не обидела!

Прижав руки к груди, она смотрела на Нину умоляющим взглядом.

– Никогда! Ванесса говорит, у меня внутри падший ангел. Он убегал и спрятался тут, – она дотронулась рукой до груди. – Удивительная женщина! Экстрасенс. Все про тебя знает. Я рада, что мы встретились, совершенно случайно… Недавно. Это страшно, там что-то случилось… Ужасное. Мы с вами знакомы? Вы из нашего дома?

Нина поставила чашку с кофе на столик и поднялась. Ей было не по себе: следовало попрощаться у дома и сразу уйти. Нехорошая история. Похоже, она снова вляпалась в неприятности из-за своего дурацкого чувства долга и вины перед всеми… Всем должна, за всех в ответе. Карма такая. Или каторга.

– Вы когда-нибудь видели убитого человека? – вдруг спросила Елизавета шепотом. – Он лежит на спине, а вокруг головы красное… Кровь?

Она поднесла к лицу ладони, пошевелила пальцами, заметила сломанный ноготь и замерла, уставившись на него удивленно.

– Как в кино… Или это книга? – Женщина вытащила из-под диванной подушки красную книжку с золотыми уголками. – Вот! Я тут все записала.

Она протянула книжку девушке, и та машинально ее взяла.

Это был дневник, исписанный примерно до половины летящим неровным почерком.

– Хотите почитать? Только… Нет, не надо! – Она резко выхватила книжку у Нины из рук. – Это очень личное, всякие глупости…

Девушка почувствовала дурноту – ей вдруг стало страшно. Дом словно вымер, тишина гробовая, странная женщина, незапертая квартира, бессмысленные речи. Она принимает ее, Нину, за соседку сверху, она ее не помнит, она не помнит, что была в парке, она все время теряет мысль, трет лоб, пытается вспомнить что-то… И при чем тут убитый человек? О какой краске она говорила в парке? О какой крови? Как же оставить ее одну…

– Мне пора, – сказала Нина, пытаясь улыбнуться. – Я оставлю вам свой телефон на всякий случай.

Не удержалась, шкурой чувствуя, что не нужно… Ничего не нужно! Только убежать и забыть. Уходи, приказала себе, это не твои проблемы. В самом крайнем случае можешь поговорить с соседями. Может, она сбежала из психушки, и потом – есть же у нее хоть кто-то! Должен быть кто-то, кто присматривает.

– Очень жаль, – сказала Елизавета, тоже поднимаясь. – Вы даже кофе не выпили.

Она проводила гостью до двери. Нина продиктовала свой телефон, и Елизавета неровным летящим почерком записала его в блокнот, лежавший на тумбочке.

– И адрес! – попросила. – Я позвоню, тут телефон… Где-то. И вот! – Она пошарила в ящике и протянула Нине связку из двух ключей.

– Что это? – спросила девушка, удивленно рассматривая брелок с гномом.

– Это ключи, нужно поливать цветы… Как их? Орхидеи! И кормить собачку. Как ее зовут? – Она протянула руку к Аделине, и та попятилась. – Можно раз в неделю.

Собачка? О какой собачке она говорит? Здесь нет никакой собачки!

– Не нужно, – пробормотала Нина, подавляя желание немедленно выскочить за дверь. – Я не смогу, страшно занята. Честное слово!

Елизавета смотрела на девушку в упор, все еще протягивая руку с ключами.

– Возьмите! – сказала настойчиво. – Я вас прошу. Пожалуйста. Вы меня очень выручите.

Нина взяла, чувствуя всю нелепость происходящего, не понимая хорошенько, что нужно сделать. Торопливо побежала вниз по лестнице, лопатками чувствуя взгляд Елизаветы, смотревшей ей вслед. Выскочила из дома и придержала дверь, поджидая Аделину, сжимая в руке ключи от чужого дома. На миг мелькнула мысль бросить ключи в почтовый ящик – Нина помедлила, сомневаясь, она не умела принимать мгновенные решения, но тут Аделина выскочила на улицу и побежала к выходу со двора, и девушке пришлось побежать следом.