Некоторое время они шли по улицам города молча. Лиза, по-видимому, направлялась к Неве, на другой конец Ниена. Эрик шел рядом, крутил головой по сторонам и пытался понять, что именно изменилось в городе со вчерашнего вечера… Ах да! На перекрестках больше не было солдат. Как и обещал пастор, ровно в полдень все они разошлись по казармам.

Эрик почувствовал, как у него по всему телу побежали мурашки.

Надо было брать с собой в поездку не лютню, а шпагу. Но кто же знал? Шпага так и осталась висеть на стене в его комнате в общежитии. С детства обладая чересчур богатым воображением, Эрик теперь не мог перестать фантазировать, как из-за дерева вдруг показывается свирепый убийца, огромный как скала и почему-то с красными глазами. В каждой руке у него, конечно же, было по сабле. Размахивая ими, он мог отсечь любому голову проще, чем отрезают ножом кусок масла.

Правда, воображение неизбежно рисовало Эрику, как он тут же встает между Лизой и чудовищем. В руке у него огромная дубина (когда бы он успел отломать от ближайшего дерева хотя бы веточку?). Смело направляясь на убийцу, он одним своим решительным видом повергает того в бегство.

– А ведь сегодня, – прервала, наконец, молчание Лиза, – в городе должны были проводиться грандиозные торжества.

– Что вы сказали? – Эрик не сразу вернулся в реальность.

– Вы и не знаете, наверно. Ровно три года назад, 17 июня 1632 года, Густав Адольф даровал нашему поселку городские права и торговые привилегии. Можно сказать, Ниен как город и появился именно тогда. Вы бы видели, какие торжества тут были в первую годовщину! А в прошлом году! И к трехлетию города все уже начали было готовиться, но…

Лиза вздохнула и снова замолчала.

А Эрик, услышав имя Густава Адольфа, густо покраснел. Еще вчера – и два последних месяца – он просыпался каждое утро с мыслью, что в его жилах течет кровь государя. К счастью, Лиза не смотрела сейчас на него и ничего не заметила.

– Ну и как? – сказал он, чтобы поддержать тему. – У вашей семьи дела пошли заметно в гору, когда поселок стал городом? И кстати, чем занимается ваш отец?

– Отец погиб при пожаре этой зимой, – снова вздохнула она. А Эрик пробормотал какие-то слова соболезнования. – Да, сначала отец, теперь вот и лучшая подруга… Но до трагедии с отцом дела у нас действительно резко пошли в гору. Он был судовладельцем, мы поселились здесь еще десять лет назад – но именно три года назад, благодаря городским торговым привилегиям, он начал зарабатывать на своем корабле всё больше и больше… А вы, Эрик? Кто ваш отец?

И за оставшуюся дорогу он успел рассказать ей про гибель родителей под колесами кареты в Выборге, про то, как сестра мамы взяла его к себе в Стокгольм, и про то, как отчиму повезло стать личным врачом барона в Париже…

Ранней весной 1626, когда Эрику шел десятый год, некий французский барон и дипломат прибыл в Стокгольм с секретным заданием от кардинала Ришелье. (Как стало ясно позднее: вовлечь Густава Адольфа в войну против Габсбургов). Однако престарелый барон сильно простудился по пути в Швецию. Ведь несмотря на календарный март, там всё еще лежали сугробы. Он добрался до Стокгольма в таком плачевном состоянии, что гарантированно бы умер – если бы отчим Эрика не применил всё свое врачебное искусство. Вернувшись практически с того света, барон поинтересовался: сколько талеров в год зарабатывает такой искусный медик? И, получив ответ, заявил, что будет платить втрое больше, если тот согласится стать его личным врачом в Париже. Долго упрашивать не пришлось. И уже спустя месяц, когда барон завершил все свои дела в Стокгольме, семья отправилась вместе с ним в теплую и солнечную Францию… И вот, год назад барона не стало, и всё семейство было вынуждено вернуться обратно.

Впрочем, за семь лет отчим сколотил там целое состояние. Учеба Эрика в университете была бы невозможна без такого стечения обстоятельств.

– Так вы, выходит, еще и завидный жених? – улыбнулась Лиза и бросила на него кокетливый взгляд. – Ну, а вот здесь нам с мамой теперь приходится жить. – Они остановились у одного из тех «сараев» на берегу Невы, которые Эрик вчера вечером заметил еще издалека и над которыми потешался. – Я вам еще не сказала? Отец погиб при пожаре, но то был пожар на его единственном корабле. Дело было зимой, корабль стоял у берега, закованный льдами, ведь минувшая зима была необычайно холодная. И не вполне ясно, что именно отец делал там… какие-то ремонтные работы. Но произошел взрыв и весь корабль, несмотря на мороз, был быстро объят пламенем. Так мы остались и без отца, и без средств к существованию. Корабль весь полностью выгорел.

– Взрыв, говорите?!

– Да, его весь город слышал. Словно десять пушек одновременно дали залп. Я, как вы догадываетесь, во взрывчатых веществах не разбираюсь. Может быть, отец применял какую-то взрывоопасную смесь для обработки корабля от грибка или что-то в этом роде? И она случайно загорелась? В общем, как бы то ни было… Жить нам с мамой теперь не на что. Первым делом пришлось продать наш замечательный фахверковый дом и перебраться в эту вот убогую лачугу. Вырученных средств должно хватить еще на какое-то время.

– Я не только завидный жених, Лиза. Через несколько лет, когда окончу университет, я стану знаменитым ученым (вот увидите!) и тогда обязательно вернусь сюда и женюсь на вас. Даю вам честное слово!

– Хотелось бы не помереть к тому моменту с голоду, – попыталась она пошутить в ответ.

Ей стало ясно, что Эрик не отдает себе отчета в том, в каком ужасном положении они с мамой оказались. Впрочем, чего еще можно было ожидать от беззаботного студента, который вряд ли когда-либо сталкивался с отсутствием денег?

– А пастор-то ваш тот еще борец с ветряными мельницами. – Эрик вернулся к теме, которая всё не давала ему покоя. – Подумать только! Увидел в трупе какой-то несчастной старухи нежить-убийцу и на полном серьезе сражался с ней! Мне даже страшно теперь оставлять вас одну, Лиза. Но вынужден откланяться и спешить домой. Наверно, все уже волнуются, куда я запропастился.

– С ветряными мельницами, вы сказали? У нас стоит на окраине одна ветряная мельница. Но признаюсь честно: еще ни от кого не слышала, чтобы господин пастор с ней как-то боролся. Вы всё-таки немного странный, Эрик.

– Ах да. Вы же, наверно, не читали «Дон Кихота»? Он еще не переведен на шведский. Это оттуда.

– Кого-кого не читала? – обиделась Лиза. – Опять какие-то ваши французские штучки?

– Вообще-то автор испанец… и зачем-то написал и издал свой потрясающий роман на испанском. Но, к счастью, его уже переведи и издали на французском. Я даже взял его с собой в это путешествие, перечитываю уже третий раз. Гениальная книга! Еще никто так не писал романы, уж поверьте мне. Это какое-то новое и удивительное явление в литературе.

– И при чем тут ветряные мельницы? – не понимала Лиза.

– Ну, просто главный герой романа – испанский старикашка с богатым, но весьма больным воображением. Примерно, как у вашего пастора. И он обчитался рыцарских романов, в результате чего возомнил себя рыцарем. Нашел где-то старомодные доспехи и отправился верхом на коне с копьем в руках совершать подвиги. И проезжая мимо ветряных мельниц, вообразил, что это какие-то великаны, с которыми он непременно должен сразиться. В итоге пришлось ему поболтаться там между небом и землей – копье застряло в лопасти мельницы, а он крепко держался за него.

Лиза прыснула со смеху.

– И эта книга с вами в Ниене?! А вы могли бы мне почитать ее на шведском? Уверена, что вам не составит никакого труда переводить прямо сходу. Давайте прямо завтра днем? Встретимся здесь в полдень, прогуляемся до переправы – и на том берегу Невы, возле русского села, я знаю потрясающее местечко. Оттуда и вид на Ниен красивый, и там удобно можно устроиться. Вы мне почитаете? Очень вас прошу!

Эрику захотелось ущипнуть себя. Уж слишком всё походило на сон.

– Всегда к вашим услугам, сударыня! – поклонился он, изо-всех сил стараясь не выдать той волны счастья, которая захлестнула его. – Буду здесь завтра ровно в полдень.

На другом берегу Невы и вправду виднелась русская деревня с деревянной церковью. Эрик обратил на нее внимание еще вчера, когда подплывал с купцом к Ниену. Деревня была намного больше, чем все остальные, которые попадались на пути.

Село Спасское – объяснила вчера вечером тетя Анна. Крестьяне оттуда продают свои товары на рынке Ниена, а их ребятишки ходят в городскую школу. К школе, по ее словам, даже специально прикреплен русский дьякон, чтобы помогал им понимать шведский язык.

«Любопытно будет походить там завтра», – подумал Эрик.

Сразу после обеда Эрик лег в постель и собирался, наконец-то, отоспаться после нелегкого путешествия. Но едва задремав, он вскочил в холодном поту.

Ему приснилось, как он сидит возле Лизы с раскрытой книгой и, пробежав быстро глазами по самым первым предложениям на французском, пытается сказать то же самое вслух на шведском. Однако вместо складной и красивой речи у него изо рта то и дело вылетают: «эээ», «ммм» и «как же это по нашему-то, а?» А Лиза измеряет его презрительным взглядом, встает и молча уходит. Жалкий хвастун и самозванец!

Вскочив с кровати, Эрик бросился к «Дон Кихоту» и так и просидел до самого вечера, упражняясь в переводе «с листа». Он сразу решил опустить посвящение герцогу Бехарскому. (Неужели Лизе оно будет интересно?) А также – авторское предисловие в виде пролога и стихотворные отзывы в начале книги. Начать завтра следовало непосредственно с первого предложения первой главы:

«В некоем селе Ламанчском, которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке».

Эрик так увлекся, что не заметил, как настал поздний вечер. Он даже не замечал, что уже давно расхаживает взад-вперед по комнате с книгой в руках и бурно жестикулирует. Никто из домочадцев не помешал ему. Все были уверены, что он спит мертвым сном и поэтому не заглядывали в гостевую комнату. Она находилась на первом этаже, так что внизу никто не мог слышать звука шагов. И лишь однажды он, взъерошенный и с отсутствующим взглядом, сходил до туалета во дворе и обратно, но все решили, что он пошел спать дальше.

Около девяти вечера Эрик начал приходить в себя. Было переведено достаточно, чтобы сразить завтра Лизу наповал. И кто знает, понадобится ли вообще читать ей дальше?

После стольких часов интеллектуального труда, больше напоминавшего бесовскую одержимость, Эрик решил прогуляться по берегу Невы. Совершенно истощенный, но довольный собой. Окончательно он пришел в себя, отвлекшись от проблем передачи французских фраз и грамматических конструкций на шведский язык, лишь когда дошел до пункта таможни на окраине города и направился обратно.

Всю береговую линию оккупировали чайки. Они важно расхаживали взад-вперед. Небо стремительно затягивалось тучами. Начал накрапывать дождь, и Эрик с ужасом подумал, что их завтрашняя прогулка по противоположному берегу может отмениться из-за непогоды.

Поравнявшись с домом Лизы, он заметил нечто странное.

Силуэт, который издалека очень напоминал Лизу, показался за огородами и, осторожно оглядевшись по сторонам, быстро зашагал вглубь города.

Эрик не мог удержаться, чтобы не прибавить шагу. Он пробрался между огородов до мощеной городской улицы и направился следом. Это действительно была она. Пару раз Лиза оборачивалась, но Эрик был уверен, что успевал вовремя слиться с фасадами домов. Пройдя через весь город, она оказалась у фахверкового дома на Черной реке – у среднего из тех богатых белых фахверков, что вытянулись там в целый ряд. Ее пустили внутрь. Эрику оставалось лишь стоять на безопасном расстоянии, прижавшись к стволу дерева, выжидать и теряться в догадках.

На ночь глядя!

Одна!!!

В чужой зажиточный дом!

И как он только мог влюбиться в эту распутную девицу?

Ну не ясно ли было с самого первого взгляда на ее миловидное личико, что это городская шлюха?!

Эрика трясло то ли от злости на себя, то ли от ревности. Понять этого он пока что и сам не мог.

Спустя минут десять Лиза вышла, и дверь за ней закрыли. В руках у нее были…

(Эрик даже прищурился, не поверив).

Грабли и скалка!

Самые обычные грабли, которыми можно собирать опавшие листья в кучки. И самая обычная скалка, которой раскатывают тесто.

И тут только до Эрика дошло…

Всё-таки как полезно было бы выспаться, а не бродить по городу как сомнамбула. Ведь Лиза рассказывала, что ей с матерью не так давно пришлось продать свой богатый фахверк и перебраться в деревянный домик у Невы. По всей видимости, это и есть тот самый бывший дом. И им до сих пор приходится перетаскивать на новое место жительства какие-то предметы хозяйства.

Но почему так поздно вечером?!

Набежавшие тучи накрыли Ниен мраком. Лиза, к удивлению Эрика, не пошла обратно той же дорогой через город. Она направилась вдоль Черной реки до Невы. Видимо, собираясь затем добраться до дома по песчаному берегу. Эрик шел следом на расстоянии и пытался сообразить, зачем она делает такой крюк.

Всё ясно!

Она стесняется перетаскивать свой скарб через город. Не хочет, чтобы соседи глазели из окон и лишний раз судачили об их с мамой позорном переезде. Бедная девушка! А поскольку город обращен не к Неве и туда выходят, в основном, огороды и дворовые постройки, то идти по берегу в этом отношении намного безопаснее.

Редкие прохожие, которых Эрик еще встречал у воды перед слежкой за Лизой, уже укрылись по домам в ожидании сильного ливня. И только чайки продолжали прогуливаться вдоль волн, то набегающих на песок, то отступающих обратно.

«Но подожди-ка… – сказал сам себе Эрик. – А это еще что такое? Это еще что за чертовщина?!!»

Едва Лиза миновала причал с огромными многомачтовыми кораблями, раскачивающимися на волнах возле места впадения Черной реки в Неву, как откуда ни возьмись – прямо за ее спиной – возникла огромная фигура в черном плаще и капюшоне. Одним мощным ударом кулака в спину Лиза была сбита с ног. Чайки, безмятежно прогуливавшиеся рядом, в панике взлетели. Двухметровый монстр в плаще занес над девушкой пилу.

Всё произошло так внезапно и так быстро, что Эрик замер и наблюдал за происходящим в оцепенении. Но он успел разглядеть, что в руке у высоченного чудовища хирургическая ножовка для ампутаций. Примерно такую же он видел когда-то среди инструментов у своего отчима-медика.

Лиза, однако, не растерялась и, всё еще лежа на земле, уперлась граблями уже согнувшемуся над ней монстру в грудь.

Один взмах пилы – и от граблей остались лишь щепки.

Выйдя из оцепенения, Эрик наконец-то крикнул: «А ну пошел прочь!», и бросился Лизе на помощь.

Верзила в низком капюшоне обернулся, а она тем временем попыталась запустить ему скалкой по затылку. Бросок вышел не очень удачным, хоть и сильным, и грозное орудие просвистело в каких-то миллиметрах от головы.

Злодей бросился наутек – с невероятной проворностью он исчез меж изгородей, ведущих в город, откуда, по всей видимости, до этого и выскочил на песчаный берег Невы.

Эрик подбежал к Лизе и долго не мог поверить, что пила так и не успела соприкоснуться с ее телом.

Взяв Лизу на руки, он – насколько мог быстро – отнес девушку в ее дом.

На город обрушился ливень.