Пролог

– Так ты еще спорить будешь! – взвизгнула Гира, и очередная молния полетела в голову Зиноса.

Высокий, широкоплечий бородатый Зинос, несмотря на свою комплекцию ловко и грациозно увернулся и спрятался за красивый диван на изогнутых ножках.

– Гира, вспомни, с кем ты разговариваешь! Я же не мальчишка какой-нибудь! Я – верховный маг! – речитативом проговорил Зинос, но из-за дивана выходить не торопился. Напрасно, потому что через несколько мгновений от дивана остались только мелкие щепки, так как Гира телекинезом отправила в диван шкаф. В зале оставалось все меньше предметов, за которыми Зинос мог бы спрятаться. Он воспарил под потолок и оттуда грозно попытался урезонить жену.

– Гира, ты же знаешь, что я люблю только тебя. Ты самая прекрасная магиня из всех живших когда-либо на этой планете. Твой стан самый стройный. Твои янтарные глаза сияют ярче звезд, а золотистые волосы мягче шелка.

Гира было заслушалась, но потом пришла в еще большую ярость.

– Если я так хороша, то какого же черта, ты, животное, изменяешь мне регулярно. И с кем? С этой курицей из моей свиты. Да она же мне в подметки не годится. Глупа, как пробка. И пятая точка у нее размером с Евразию! Или тебе только такие и нравятся!

Шаровая молния полетела в потолок. В последний момент Зинос ее перехватил и вышвырнул в окно.

– Дорогая, это была ошибка. Я сам не знаю, что на меня нашло. Пьян был. Ну, ты же знаешь, что я люблю только тебя! Я больше не буду.

В воздухе материализовался огромный букет и корзина фруктов, а затем и маленький очаровательный мишка.

– Это тебе, милая, прости меня, дурака! – взмолился Зинос.

Вспышка синего пламени взвилась в воздух и сожгла подарки.

– Ты думаешь, что сможешь от меня отделаться цветами и плюшевым медведем! Да я лучшие годы своей молодости тебе отдала! Я тебе блины твои любимые сама готовила, хотя терпеть их не могу, борщи варила, как обычная смертная. А ты! А ты!

В воздухе за спиной Зиноса возникла сковородка и пребольно ударила его по макушке. Зинос взвыл и схватился за ушибленное место, на котором уже начала расти большая шишка.

– Гира, прекрати. А если я начну защищаться? – воскликнул Зинос.

– А я тебе начну! – рыкнула Гира.

Сковородка резко и с бешеной скоростью начала наносить точные удары по макушке Зиноса.

Наконец, он взревел и исчез. Через мгновение он опять возник в комнате, опасливо поглядывая на супругу.

Гира устало вздохнула и села на чудом уцелевшее кресло.

– Значит так, сердцеед, я ухожу, – спокойным голосом сказала она.

– Но зачем эти крайние меры? – воскликнул Зинос и присел рядом с ней на подлокотник. Он попробовал ее приобнять, но силовое поле ему не позволило приблизиться.

– Мне надоели твои измены. Мы разводимся. Я хочу, чтобы к понедельнику ты созвал Высший Совет Магов. Будем делить имущество и оформлять документы.

– Но дорогая…

– Я больше тебе не дорогая, – сказала Гира, развернулась и исчезла из зала.

Опустошенный после ссоры Зинос лег на возникший из воздуха диван, выпил несколько бокалов коньяка, также появившихся словно из ниоткуда, тяжко повздыхал и уснул.

Проснулся маг уже утром. Предыдущий вечер тут же возник в памяти, испортив Зиносу настроение настолько, что он чуть не пустил слезу, но вовремя взял себя в руки. Верховному магу Евразии и Двух Америк не полагалось вести себя, как слезливому безбородому юнцу.

Зинос закурил и выпил чашечку кофе.

Затем маг начертил в воздухе прямоугольник, в котором тут же появился его вассал Промитус, немного заспанный, но уже с улыбкой, несмотря на ранний час. Он был высоким, худым мужчиной, на вид лет тридцати. Всегда гладко выбритый, причесанный и аккуратно одетый он во всем любил порядок и идеально вел дела Зиноса.

– Доброе утро, Верховный Маг, – бодро сказал Промитус.

– Ох, недоброе, Проми, совсем недоброе. Моя жена, Гира, решила уйти от меня, – грустно сказал Зинос и чуть не проронил предательскую слезу, но, в который уже раз за это утро, сдержался.

– Что случилось? – обеспокоено спросил Промитус, хотя он уже давно был в курсе, как и весь двор магов.

– Помнишь ту миловидную даму из свиты Гиры – Катерину? Она была чересчур обворожительна на балу, я был чересчур пьян. В общем, у нас с ней сложилась недлительная, обоюдно приятная связь, которая оказалась совсем неприятным сюрпризом для моей жены. И откуда она узнала? Чует мое сердце, не обошлось здесь без этого интригана Сентрия. Он все что-то разнюхивает, а потом пускает слухи направо и налево.

– Надо его наказать! – воскликнул Промитус.

– Что ты? Милый мой, как ты его накажешь? А главное – за что? За чрезмерную болтовню? Нет, увы. Да и поздно уже. Гира была так разгневана, – сказал Зинос, потирая ушибленную макушку, – Она требует развода и хочет объявить об этом на Совете Магов да еще и раздел имущества собралась устраивать. Что она имеет в виду? Не понимаю.

– Когда следует созвать совет и где? – деловито спросил Промитус.

– Давай, здесь, в Праге. Неохота далеко перемещаться. Сегодня же у нас понедельник? Давай через часик.

– Будет сделано, – отрапортовал Промитус, и прямоугольник растворился в воздухе.

Тяжело вздыхая, Зинос встал с дивана и пошел умываться. Он лег в огромную ванну с теплой водой, и закрыл глаза. Но тревожные мысли о грядущих переменах не покидали его. Им вторили мрачноватые звуки Сонаты №17 Бетховена. Причем акустика была такая, словно симфонический оркестр исполнял музыку в соборе. Однако, мелодия просто звучала в воздухе.

Приняв ванну, Зинос неторопливо оделся и пошел завтракать. Он мог бы создать себе любое блюдо, но в том, что касалось еды, у него были особые предпочтения. Ему казалось, что блюдо, приготовленное обычным человеческим способом отличается от созданного щелчком пальцев, как краб от крабовых палочек. И на этот раз он не поленился самостоятельно напечь себе блинов на завтрак, чтобы затем ими насладиться с довольным причмокиванием.

Потом уже сытый и улыбающийся маг полюбовался на свое отражение в старинном серебряном зеркале от пола до потолка, и отправился на заседание Совета Магов, которое было назначено в Замке Збирох недалеко от Праги. Конечно же, ему не требовалось для этого ехать на машине. Он просто открыл дверь и вышел из своих апартаментов, чтобы через мгновение оказаться в просторном сводчатом зале замка.

В центре зала стоял большой, продолговатый стол, за которым уже собрались некоторые маги. Верховные маги переместились сюда со всего света, что было видно по их совершенно различным одеяниям. Здесь был маг с Востока в ярком алом халате, украшенном желтыми извивающимися спиралями дорогой и в не менее яркой чалме. Его звали Фархад. Было заметно, что маг нервничает, потому что он то перебирал четки, то нетерпеливо теребил свою маленькую бородку.

Справа от него сидел маг из Западной Европы. Он был одет по последней моде и, казался, этаким франтом на фоне остальных собравшихся. Его настоящее имя никто и никогда не произносил в слух, то ли запамятовав, учитывая его крайне древний возраст, хотя выглядел он лет на тридцать, то ли потому что это была тайна за семью печатями. Все давно привыкли называть его просто Герцог.

По левую руку от Фархада восседал дряхлый худощавый старик, в темно-синем балахоне с капюшоном. Он не был самым старшим из магов, хотя выглядел лет на сто. Конечно, на самом деле ему было гораздо больше. Его звали Ботхисатва.

Напротив мужчин за столом сидели две магини. Они были безупречно прекрасны, но каждая по-своему.

Одна была наделена поистине бесовской красотой – рыжие длинные волнистые волосы спадали на безупречной белизны плечи. Ее кожа казалась прозрачной. Длинная лебединая шея, изумительной красоты зеленые огромные глаза, полные, капризные губы и тонкая талия. Зеленый цвет ее платья и изумруды в ожерелье и диадеме подчеркивали великолепие ее глаз. Ее звали Латерна.

Рядом с Латерной сидела магиня Драцена. Яркая брюнетка с черными как ночь глазами и смуглой кожей, одетая в ярко-белый наряд.

Зинос вежливо поздоровался с собравшимися магами и занял свое место во главе стола. Наконец, появилась Гира.

Красотой Гира не уступала другим магиням. Ее золотистые волосы были мягкими и шелковистыми. Чуть вытянутые карие глаза светились янтарным светом. Стройная, с великолепной осанкой и манерами, она сегодня выглядела лучше, чем когда-либо. Потому что, наконец-то, настал ее звездный час.

Вся семерка верховных магов была в сборе, и Гира начала свою речь.

– Приветствую всех собравшихся! Благодарю вас за то, что откликнулись на мою просьбу. Сегодня мы встретились с вами по двум причинам. Первая заключается в том, что я требую развода с Верховным магом Зиносом на основании его неверности. Надеюсь, моя просьба будет удовлетворена.

Все маги по очереди кивнули.

– Хорошо, благодарю вас. Вторая причина заключается в том, что мое наблюдение за действиями Верховного Мага Зиноса в качестве Правителя Евразии и Нового Света показало, что он не справляется со своими обязанностями. Люди сами не могут управлять своими делами, и мы должны не только периодически вмешиваться и корректировать их действия, а взять над ними тотальный контроль, иначе они, вообще скоро перестанут чувствовать, а мы останемся без столь ценной для нас энергии. Например, вы слышали о исследованиях Фрейда? Если и дальше все также раскладывать по полочкам, в мире не останется любви. А Ницше? Огромных сил мне стоило поместить его в психиатрическую лечебницу. Еще немного и он бы до такого додумался.

– Что Вы предлагаете, Гира? – спросил Герцог.

– Я предлагаю разделить континенты и взять над ними контроль. Например, я могла бы управлять Новым Светом. Вы, Герцог, прекрасно бы справились с Западной Европой, так как вы давно уже, так или иначе, занимаетесь их политическими и экономическими делами. Азия, разумеется, должна быть под контролем достопочтенного Фархада. Восточной Европой могла бы управлять Драцена или Латерна. Вы, Ботхисатва…

– Как же ты здорово все рисуешь, Гира, – медленно скрипучим голосом произнес Ботхисатва, – Давно, видать, готовилась.

– Да, я обдумывала этот план несколько десятков лет, – гордо вскинув голову, сказала Гира.

– Одного ты не учла, – мрачно сказал Ботхисатва.

– Чего же?

– Морального аспекта. Кто ты такая, чтобы вмешиваться в дела людей. Мы заимствуем их эмоции и должны быть им за это признательны, как и миру в целом. Мы просто должны жить в гармонии друг с другом, и этого более, чем достаточно.

– То есть, Вас не устраивает мой план, – резко произнесла Гира.

– Мне все равно. Все твои попытки тщетны, все бренно. Я удаляюсь. Я буду жить в Австралии, и надеюсь, в ближайшую сотню лет вы меня не побеспокоите.

– Ничего не могу обещать, – тихо сказала Гира, но Ботхисатва уже исчез.

– Мне тоже не нравится твой план, – произнесла Латерна.

– Чем же? – удивилась Гира.

– Всем. Ты обозлилась на мужа, и теперь хочешь весь мир с ног на голову поставить.

– Странный аргумент, – пытаясь сохранять самообладание, произнесла Гира.

– Если ты это учудишь, я буду воевать с тобой, – просто сказала Драцена, – Мы не вправе управлять людьми. Мы им обязаны. Я согласна с Латерной.

– Что ж, повоюем, – мрачно произнесла Гира.

– Дамы-дамы! Прошу вас не ссорьтесь. Мне лично, идея Гиры кажется вполне любопытной. Давайте поэкспериментируем пару сотен лет, а потом будем делать выводы, – произнес Герцог.

– Мне тоже идея нравится, – поддержал Фархад.

– И какая часть суши останется мне? – мрачно спросил Зинос.

– Твоя любимая Россия, – хором ответили Гира и Герцог, переглянулись и улыбнулись.

– Итак, наша основная цель сделать так, чтобы люди испытывали как можно больше эмоций! – сказала Гира.

– Какие инструменты воздействия ты предлагаешь? – спросила Драцена.

– Идеология, например. Как вам идеи про коммунизм и социализм? Я собираюсь это применить в Южной Америке. А в Северной пусть будет капитализм и сытость. Посмотрим, кто будет счастливее и где будет больше эмоций.

– Войну ты тоже предлагаешь в качестве инструмента? – спросила Латерна.

– Не знаю даже. Может быть, – ответила Гира.

– Что значит, может быть? Война – это лучший инструмент для вызова эмоций! – воскликнул Герцог. Фархад довольно закивал.

– Это же бред! Как вы так можете! – воскликнула Драцена.

– Девочки, вы такие нежные. Долгое общение с людьми до добра не доводит, – ехидно заметила Гира и внимательно посмотрела на Драцену. Та как раз была замужем за человеком, который уже доживал свои последние годы.

– Я предлагаю мировую войну, – сказал Герцог и материализовал на столе карту, – давайте решим с какой страны начнем и куда двинутся войска, какую страну с какой объединим и против кого они дружить будут.

Фархад и Зинос также склонились над картой и начали вносить свои предположения. Латерна с Драценой переглянулись.

– Вы как дети! Это же не деревянные солдатики, а живые люди! – воскликнула Драцена, но ее слов никто, кроме Латерны, уже не слушал.

– Мы должны что-то им противопоставить, – сказала Латерна Драцене.

– Предлагаю покинуть этот зал. Здесь дурно пахнет смертью, предательством и глупостью, – произнесла Драцена, и они обе удалились.

А четверка оставшихся магов продолжала разрабатывать план Первой Мировой Войны.

Глава 1. Точка отсчета

– Почему она так поступила?

Парень лет двадцати пяти в черной рубашке и джинсах со стуком поставил очередной пустой стакан на барную стойку. Голова его опустилась на грудь и длинные, до плеч русые волосы коснулись стола рядом со стаканом. Он почти начал засыпать, как вдруг услышал:

– Салам алейкум, брат.

Он с трудом поднял голову и рассеянным взглядом серых глаз посмотрел на словно из ниоткуда возникшего собеседника – двухметрового мулата, который, улыбнувшись во все тридцать два белоснежных зуба, протянул ему лопатообразную ладонь для рукопожатия.

– А что, все черти – мусульмане? – заплетающимся языком спросил он, пожимая руку.

– Вообще-то я еврей, но буддист, – весело подмигнул ему новый знакомый, – Макс.

– Приятно познакомиться – Саша.

– По поводу или без? – спросил Макс, плюхнувшись на соседний стул.

– Все бабы – дуры! – мрачно сказал Саша и наполнил себе и Максу стаканы.

– Аминь, эфенди.

Они чокнулись и залпом выпили. Потом Макс закурил и начал рассказ:

– Как говорит, мой замечательный земляк: «Женщины бывают двух типов – ужас, какие дуры, и прелесть, какие дурочки». Вот, была у меня одна знакомая. С детства мечтала выйти замуж, наконец, нашла своего принца, прям из сказки. «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил». Свадьбу они сыграли, как положено – в заводской столовой, с порванным баяном, пьяным тамадой и дракой. Все как у людей.

Первые два месяца она выкладывала фотографии со свадьбы на одноклассниках и в контакте, упивалась завистью подруг и наслаждалась женским счастьем. Но спустя два месяца, заметила она у своего мужа одну странную привычку. Вернувшись домой с работы, а работал он не в офисе, муж снимал свои носки и аккуратно складывал их в самом центре комнаты. Гости в их доме бывали часто, и если жена не успевала убрать носки, удивленно морщились и, косясь на пару носков в центре помещения, задавали один и тот же вопрос: «А чем это так пахнет?». Прочитав в женском журнале, что мужчина – зверь, поддающийся дрессировке, она попробовала переговорить с благоверным о его дурной привычке. Эффект был, но не совсем тот, которого она ждала. Вместо того, чтобы кидать носки в бак для грязного белья, муж начал их прятать, запинывая под диван или в темный угол комнаты. Таким образом, ежедневным развлечением девушки стал поиск носков по всей квартире, что не замедлило сказаться на ее отношении к мужу. Все в нем начало ее раздражать: и чавкает он, когда ест, и храпит громко. Если бы у женщин могла расти борода, то у этой выросла бы синяя. Она уже закупила крысиный яд, когда услышала в телепередаче гениальное в своей простоте решение – развод.

Она собрала все носки мужа, устроила из них небольшой костер в ванной и подала на развод. Теперь живет счастливо и говорит, что сильно поумнела за эти несколько месяцев брака, и замуж больше – ни ногой.

Саша долго крепился и пытался вернуть свое мрачно-лирическое настроение, но не выдержал и рассмеялся.

– Ну и ну, вот ведь знакомые у тебя!

– Ага, чуть не пострадал мужик из-за того, что жена такая чистюля! А вот моя соседка – ну прямо гоголевская «коробочка». Передвигаться по ее квартире можно было только по узенькой тропинке между огромными скоплениями разнообразного хлама, который она любовно называла «вещами, которые когда-нибудь могут пригодиться». Чего там только не было – кушетки из закрывшегося тубдиспансера, баночки из-под майонеза, их еще в середине прошлого века производили, бутылочки из-под йогуртов и пакеты из-под кефира, в которых она планировала сажать рассаду, если вдруг у нее когда-нибудь будет сад. Сломанные ножницы, чтобы рыхлить землю, если она решит выращивать цветы. Сгоревшие телевизоры, которые когда-нибудь можно починить. Стопки газет и журналов тридцатилетней давности, которые все эти годы она планирует сдать в макулатуру. Два сломанных пианино, на тот случай, если внуки захотят учиться музыке. Гора пластинок без проигрывателя. Две печки-буржуйки, и это в доме с центральным отоплением! Связки ключей без замков. Куски ДСП от старой кухни и слитки свинца. Старая одежда, в том числе с мусорки, и прочее, прочее.

Зарабатывала она лечением пиявками, которые, по предписанию санэпидемстанции, после первого же применения надо утопить в хлорке, а затем в унитазе. Но бережливое сердце соседки не могло с этим смириться, поэтому ее дочь часто находила трупики пиявок в самых неожиданных местах – чаще всего в тех самых баночках из-под майонеза и йогурта. А так как пиявки успевали пролежать там по несколько месяцев, то дурман при открывании подобных баночек стоял тот еще. Но при этом золотой была человек. Никому в помощи не отказывала и весь двор лечила.

– Моя бывшая потенциальная теща очень похожа на твою соседку.

– Эк ты завернул! Как это так, бывшая, да еще и потенциальная?

Саша заметно помрачнел, но словоохотливость его нового приятеля возымела действие.

– «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене…» в том числе места жительства. С Ленкой мы были знакомы с 15 лет. Познакомились в бассейне, я тогда ходил в секцию по плаванию. Я влюбился в нее с первого взгляда – рыжая, зеленоглазая, фигурка точеная – настоящая ведьмочка. Начали встречаться. Все как в песне: «Я любил ее, она была хороша». А последние лет 5 уже и жили вместе, пока ей в голову не пришла эта бредовая идея – поехать на заработки в Штаты. Я весь год ее ждал, как дурак. К ее приезду купил корзину роз и кольцо, чтобы сделать предложение, и поехал встречать в аэропорт.

– Сашка! – воскликнула Лена и с разбегу запрыгнула на него.

Саша не мог поверить своему счастью. Наконец-то! Они не прекращали целоваться ни в аэропорту, ни в машине по дороге домой. Оказавшись дома, они страстно и вместе с тем очень нежно занимались любовью до тех пор, пока оба, не устали до изнеможения.

Он не мог налюбоваться на свою любимую.

Лене было двадцать три, но выглядела она на шестнадцать. Миниатюрная с острым подбородком, длинной лебединой шеей и очень большими с восточным разрезом зелеными глазами, она была обворожительна. С его точки зрения, в ней все было идеально – полные губки, сексуальная фигурка с осиной талией, стройными ножками и крохотными ступнями.

Он безумно любил ее длинные рыжеватые волнистые волосы.