– Принц Хосров. Он едет в Сикандр и зовет меня ехать с ним.

– Но зачем, Сати?

– Поклониться праху падишаха Акбара.

– Я помню, что в Сикандре усыпальница Акбара, но зачем ему там ты? Он женится на тебе или берет в гарем наложницей?

– Нет, не женится. Принц не может жениться без согласия падишаха.

Арджуманд вздохнула, это она уже знала.

– И он не берет в гарем.

– Сати…

– Я люблю его, – упрямо произнесла девушка, словно Арджуманд собиралась с этим спорить.

– А он?

– А он меня!

– Он об этом сказал?

– Да, сказал.

Арджуманд попробовала быть разумной. В отличие от нее у подруги только брат и никакой защиты, вернее, вся защита – их семья, в которой Сати служанка. И она, Арджуманд, ответственна за девушку.

– Сати, послушай меня. Если принц тебя любит, то разлука на несколько дней не разрушит его чувство. Сикандр недалеко, сколько дней можно провести там? Принц Хосров скоро вернется и все решит с гаремом. Вы будете вместе, если любите друг друга.

Арджуманд удалось убедить подругу не делать опрометчивых шагов.

– Научись на моем горьком опыте.

– Чем же он горький? – возразила Сати. – Разве что недолго поволновалась. Зато теперь будешь женой принца Хуррама!

– А как я ему в глаза посмотрю? Всю оставшуюся жизнь виноватой и за обман, и за позор считать себя буду.

– Он любит тебя и давно обо всем этом забыл. После Нового года вы поженитесь и будете счастливы.

Но жизнь непредсказуема, редко все происходит так, как задумано или хотелось бы.

Арджуманд и Хуррам не поженились после Нового года, а Сати не попала в гарем принца Хосрова, несмотря на то, что эти пары действительно любили друг друга.

Королева Рукия в очередной раз оказалась права, предостерегая падишаха – с Хосровом ухо следует держать востро, а саблю вынутой из ножен. За два дня до Нового года, получив разрешение отца, он выехал из Агры, якобы в Сикандр, чтобы почтить память великого деда, но туда не доехал. Путь принца лежал мимо Сикандра и даже Дели прямо в Лахор, где хранилась казна. По пути он принялся активно набирать сторонников.

То, что принц Селим сильно пьет и что падишах Акбар предпочитает ему старшего внука принца Хосрова, знали все задолго до смерти Акбара. Но перед самой смертью падишах ясно выразил свою волю, приказав именно Селиму, ставшему теперь Джехангиром, опоясаться мечом Хумаюна и назвать себя следующим падишахом. Но нашлись те, кто все равно предпочитал принца Хосрова. Таковых было много и при дворе, они готовы были поддержать переворот в пользу Хосрова.

Но Джехангир показал, что умеет защищать свои права. Лахор не открыл ворота перед принцем, а со стороны Агры, забыв на время все любовные и иные заботы, выдвинулось войско падишаха. Через полтора месяца Хосров с его наспех собранным войском был разбит, его ближайшие сподвижники изобретательно замучены (двоих зашили в шкуры осла и быка, только что снятые с убитых животных, и весь день возили на жаре по улицам, пока мятежники не задохнулись), остальные сторонники посажены на колья вдоль дороги, а сам принц закован в цепи.

Падишах расправился со старшим сыном словно мимоходом, его армия двинулась после Лахора дальше на Кабул, которому снова угрожали персы.

Два царевича сопровождали отца – Хосров в цепях и Хуррам на коне.

Вести обо всем приходили в зенан одна другой чудней и страшней. Сати плакала, уткнувшись в колени Арджуманд, а та лишь гладила ее по черным волосам, уговаривая:

– Падишах простит неразумного сына, обязательно простит. Принца Хосрова просто сбили с толку дурные люди.

Так прошло лето…

В конце сезона дождей армия вернулась из похода, но никаких разговоров о свадьбе не велось. Арджуманд старалась не думать об этом и даже о самом принце Хурраме, но второе не получалось. Пусть не свадьба, но хоть одним глазком посмотреть на него. Об этом же мечтала про своего Хосрова и Сати. Подружки были несчастны.

Но падишах и принц Хуррам не забыли об Арджуманд. Принц считал себя ответственным за девушку и напомнил о ней королеве Рукие, а та Джехангиру. Падишах приказал посмотреть гороскоп принца, чтобы определить, какой из ближайших дней после окончания сезона дождей будет благоприятным для свадьбы. О том, что это будет мата, сказать так и не удосужился.

Но чуть раньше произошло еще одно событие, о котором не знали принц Хуррам и несчастная Арджуманд.

В покои Мехрун-Ниссы скользнула служанка, приблизилась к хозяйке, почтительно склонившись. Красавица повела взглядом в ее сторону, чуть кивнула и снова поднесла ко рту трубку кальяна, любуясь водяными струями фонтана.

Вместо служанки в покои вошел невысокий щуплый человек в длинном не по росту халате. Удивительно, как ему удавалось не наступать на полы и не падать из-за этого.

Маленькие ручки прижимали к животу большую книгу, из-за ее объема и руки, и сам человечек казались еще меньше. Усиливал впечатление огромный белоснежный тюрбан, старательно намотанный вокруг головы.

На мгновение Мехрун-Нисса замерла, разглядывая это чудо, но быстро опомнилась, отвечая на его приветствие:

– Благодарю за то, что нашли время посетить меня, Хормазд-ага. Мне нужен ваш совет.

Белый тюрбан лишь чуть склонился вперед, его владелец явно не рассчитывал удержать на голове сооружение из многих метров ткани при более резком движении.

– Я рад помочь вам, Мехрун-Нисса Бегум.

То, что он добавил «Бегум», понравилось Мехрун-Ниссе, значит, понимает, с кем имеет дело, и будет сговорчивей.

– Мне нужен гороскоп, вернее, несколько.

Человечек с важным видом кивнул снова и разложил свою книгу на столике, который по знаку хозяйки покоев подвинула служанка. Мехрун-Нисса с интересом разглядывала его и его книгу.

Она сама писала прекрасные стихи, была начитанна и прекрасно образованна, но не могла представить, что вот эти закорючки и чертежи, перекрестья линий и множество непонятных значков могут предсказать судьбу человека. Хормазд-ага так не считал. Он вытащил из тюрбана калам, а из мешочка за поясом достал чернильницу, ловко устроился на полу перед столиком, достал из-за пазухи лист бумаги и приготовился писать.

– Что я должна вам сообщить?

– Дату рождения человека, причем чем точней до минуты вы скажете, тем более точным будет мое предсказание.

– А имя?

– Нет, это не столь важно. Хотя тоже неплохо.

Мехрун-Нисса вздохнула:

– Хорошо. 987-й год хиджры…

Она назвала собственную дату рождения (1577 г.), с волнением ожидая, что именно ответит астролог.

Мехрун-Нисса рискнула пригласить персидского астролога в свои покои в доме за пределами зенана, прекрасно зная, что его советами пользовался и отец Гияз-Бек, сохранивший связи с родиной, и император Акбар, и нынешний падишах Джехангир.

Хормазд-ага быстро что-то записал на листе бумаги и углубился в вычисления. Время от времени он хмыкал и дважды даже изумленно вскидывал глаза на Мехрун-Ниссу, которая старательно делала вид, что человечек в огромном белом тюрбане ее не интересует. Однако стоило Хормазд-аге вновь уткнуться в книгу, как все внимание женщины оказывалось приковано к астрологу.

Наконец, тот вздохнул, кивнул, словно соглашаясь сам с собой, и поднял глаза на Мехрун-Ниссу:

– Это ваш гороскоп, госпожа, и он блестящий.

Щеки Мехрун-Ниссы полыхнули пламенем. Она постаралась сдержать радость, но это плохо удалось, восторг прорвался в голосе:

– Чем же?

– Вы будете править империей, и довольно долго.

– Я? – Мехрун-Нисса просто не смогла сдержаться и выдала свои мысли. Но астролог не обратил на ненужный вопрос внимания и продолжил: – Да, пятнадцать лет. Все задуманное вами сбудется.

Ей бы услышать вторую фразу, но Мехрун-Нисса заметила только первую.

– Пятнадцать лет? Всего? Разве это долго?!

– Жизнь беспокойна, это немало.

– Но сейчас только 1016-й год хиджры…

Астролог без объяснений понял, о чем она. Принц Селим стал шахом Джехангиром меньше двух лет назад после смерти своего отца Великого Могола Акбара. Неужели его правление будет столь коротким?

Хормазд-ага осторожно покачал головой:

– Не сейчас. Позже. Вы станете правительницей империи позже, через четыре года.

– Почему?! – Ей тридцать, Мерхун-Нисса и без того столько лет ждала своего часа. Еще четыре года – невозможный срок. – Кто помешает?

– Не помешает, но ваша племянница и принц Хуррам…

Лицо Мехрун-Ниссы перекосило от гнева, она сделала знак астрологу, чтобы замолчал. Эта девчонка!

Хормазд-ага с тревогой наблюдал, как мечется по своим покоям, щелкая костяшками пальцев, красавица Мехрун-Нисса. Он понимал, что ее бесит, знал, что ее звезда взойдет высоко, что именно она будет главной женщиной империи, но знал и другое – судьбу нельзя подхлестывать, то, чему суждено случиться через четыре года, либо так и случится, либо не произойдет вообще. Только как объяснить это разъяренной женщине? Как сказать, что стоит еще немного подождать, если она уже ждала столько лет?

Астролог предпочел молчать, и правильно сделал.

Перестав с возмущением метаться по покоям, Мехрун-Нисса остановилась и, нависая над астрологом, положила на книгу мешочек явно с золотыми монетами. Дочь перса прекрасно понимала, что Хормазд-ага не виноват в том, что звезды в ее гороскопе расположились именно так. Но у Мехрун-Ниссы был еще вопрос:

– Посмотри гороскопы принца Хуррама и Арджуманд. Есть ли благоприятные дни для их свадьбы в этом году?

Хормазд-ага с облегчением кивнул. Он уже смотрел гороскоп принца и его возлюбленной по просьбе странной девушки, которая волновалась даже сильней, чем сейчас Мехрун-Нисса. Астролог даже заподозрил, что это сама Арджуманд, но потом понял, что это подружка. Гороскопы принцев и самого падишаха озвучивать категорически запрещено, но Хормазд-ага только посмотрел на счастливые совпадения у влюбленной пары и нашел таковых великое множество. Подружка могла не переживать – принц Хуррам и Арджуманд будут вместе до самой смерти. О том, что это не так уж много лет, он говорить не стал.

Вот и теперь вычисления заняли немного времени, уже через минуту астролог, улыбаясь, возвестил:

– Госпожа, таких счастливых дней много! Они созданы друг для друга, и звезды благоволят этому браку.

Но ответ почему-то вовсе не понравился Мехрун-Ниссе. Она снова остановилась перед Хормазд-агой и вдруг поинтересовалась:

– Кому еще вы говорили об этом?

– Никому…

Если бы ее большие черные глаза, обладающие просто магической властью, не смотрели так пристально, Хормазд-ага соврал бы более уверенно.

Мехрун-Нисса усмехнулась. На книгу лег мешочек поувесистей.

– Если спросят, скажете, что в ближайшие месяцы хороших дней не предвидится.

– Я… госпожа, я не могу…

Мехрун-Нисса приблизила свое лицо, кстати, не закрытое яшмаком, к лицу астролога и твердо произнесла:

– А если вы скажете иное, я расскажу о том, что вы выдали гороскоп принца Хуррама.

Это была серьезная угроза. За такое можно лишиться головы, но даже больше ужаса перед возможным наказанием со стороны падишаха Хормазд-агу испугал тон красавицы, он понял, что до падишаха дело может и не дойти – эта расправится сама.

И все же он попытался сопротивляться:

– Но, госпожа… что плохого в том, что ваша племянница станет принцессой?

– Не ваше дело! – отрезала Мехрун-Нисса. – О благоприятной дате возвестите только тогда, когда разрешу я!

Она почти швырнула ему еще один кошель.

Хормазд-ага уходил, сгибаясь под тяжестью книги, золота и своего предательства, опустив голову и уже не задумываясь, удержится ли белоснежный тюрбан на его голове. Выбора не было – эта женщина его ему не оставила. Непонятно только, чем ей может помешать свадьба принца Хуррама и внучки главного визиря, ее же собственной племянницы?

Он вздохнул: кто поймет этих женщин?

И все же когда через два дня падишах спросил о благоприятных днях для свадьбы принца Хуррама и Арджуманд Бану, Хормазд-ага сказал, что в ближайшие месяцы таковых не предвидится. Падишах Джехангир вздохнул с некоторым облегчением – или астрологу только показалось?

Мехрун-Нисса сидела, уставившись невидящим взглядом в трепетавшие на ветру легкие занавеси, так и не донеся до губ трубку кальяна.

Поведай она кому-нибудь свои мысли, ее не понял бы не только Хормазд-ага.

Красавица не впервые слушала о своем гороскопе. Дочь перса, пришедшего на службу Великому Моголу, верила предсказаниям астрологов. Однажды она самонадеянно не обратила внимания на слова астролога, предупреждавшего, чтобы не торопилась, иначе путь к власти может оказаться во много раз длинней. Так и вышло, вместо замужества с принцем Селимом получила в мужья знаменитого Шер-Афгана, полководца вместо принца – замена неравнозначная.

Пятнадцать лет пришлось ждать следующей возможности.

Никто не понимал пристрастий и антипатий великого Акбара, но если ему кто-то не нравился, человеку, независимо – мужчина это или женщина, стоило убраться с глаз падишаха. Это лучше многих сознавал Итимаде-уд-Даула (опора государства) Гияз-Бек, посоветовавший своей дочери смириться с волей падишаха и поскорей покинуть Красный Форт Агры. У юной Мехрун-Ниссы хватило ума прислушаться к словам отца. Но своего желания править империей она не забыла.

И вот теперь, когда цель была так близка, ей могла помешать собственная племянница. Эта глупышка, зачем-то отправившаяся на рынок и встретившая там принца Хуррама, на первый взгляд не представляла для молодой красивой тетушки никакой угрозы. Но Мехрун-Нисса хорошо знала, что самая страшная опасность та, которую не ждешь и о которой не подозреваешь.

А еще она верила гороскопам и теперь пыталась понять, чем же может навредить присутствие Арджуманд рядом в зенане.

Пятнадцать лет назад такой же астролог твердо сказал ей:

– Ты вернешься в Агру, чтобы прийти к власти.

Мехрун-Нисса поверила, и все эти годы готовила себя к возвращению. Но тот же астролог предрек, что на ее пути встанет юная родственница, которая и ограничит власть. Конечно, Арджуманд не единственная юная родственница Мехрун-Ниссы, но женщина чувствовала, что, если кто-то и сможет забрать у нее хотя бы часть власти, это будет именно Арджуманд. А сделать это племянница сможет, только став супругой наследника престола.

Допустить, чтобы ей помешали сейчас, когда трон совсем близко, Мехрун-Нисса не могла, это означало бы крах всей жизни, а потому она решила не допустить Арджуманд в Красный Форт в качестве невестки падишаха.

Щедрость за предсказание со стороны падишаха была не меньше, чем от Мехрун-Ниссы.

Хормазд-ага постарался скрыть довольный блеск в глазах. Он сумел отомстить этой властной женщине, попросту сказав не всю правду. То-то же, пусть не тягается с астрологом! В его руках, вернее, голове, власть куда большая, чем кажется Мехрун-Ниссе. Пока падишахи и связанные с ними люди верят предсказателям, одно только слово может изменить их жизнь.

У людских судеб есть узелки, развязав которые можно приблизить или, наоборот, отдалить какое-то важное событие. Самым важным для Мехрун-Ниссы было получение власти.

Хормазд-ага точно знал, что Мехрун-Нисса будет править империей, но он также знал, что произойдет это нескоро и продлится действительно полтора десятка лет, если только она сама не поможет судьбе. А не договорил он Мехрун-Ниссе только одного: она придет к власти тогда, когда согласится на брак принца Хуррама и его любимой Арджуманд Бану!

Увлекшись своей мелкой местью Мехрун-Ниссе, астролог не задумывался, что таким образом сильно вредит Хурраму и Арджуманд, для которых каждый лишний день друг без друга настоящая пытка. Но его мало заботили чьи-то чувства, так ли они важны для составления гороскопов?

Неизвестно, что произошло бы, скажи Хормазд-ага правду или не потребуй Мехрун-Нисса от него лжи немного раньше. Но случилось то, что случилось.

Арджуманд видела принца Хуррама только издали, сквозь решетку. Впивалась глазами в его невысокую фигуру, мысленно молила, чтобы обернулся, посмотрел в ее сторону. Иногда получалось, но чаще нет. Он был занят другими и не чувствовал ее взгляд. Понимая, что перед ними возможный наследник престола (падишах открыто предпочитал младшего сына двум старшим), придворные норовили привлечь внимание принца. При этом следовало быть осторожными, ведь пока первым у трона был все же Хосров и его поддерживали слишком многие при дворе, чтобы с этим не считаться.

Девушка больше не жила в зенане, куда принц имел право приходить в любое время. Не жила там и Мехрун-Нисса, она лишь посещала королеву Салиму, которая не слишком обременяла поручениями свою придворную даму.

Конечно, у Мехрун-Ниссы были свои осведомительницы во дворце, но она все равно чувствовала себя неуверенно.

И вдруг как гром с ясного неба – на падишаха покушение!

После возвращения из похода перед Джехангиром встал вопрос, что делать с Хосровом. Падишах мог возить опального принца в цепях, пока они были не в столице, – но как держать Хосрова, словно пса, во дворце? К тому же тот вел себя смирно. И Джехангир снял со старшего сына оковы, однако запретил куда-либо выезжать.

Закончился период дождейё когда даже боевые слоны вязли в непролазной грязи, а переправиться через полные реки трудно. На жарком солнце быстро подсыхали лужи и грязь, уходила влажная духота и с каждым днем становилась все лучше. В Хиндустане конец муссонов – благодать, воздух свеж, но еще не пересушен, растения вдоволь напились живительной влагой, нет жары…

Самое время поохотиться.

Падишах в качестве семейного примирения решил взять с собой на охоту обоих принцев – Хосрова и Хуррама. Парваз сидел в Бурханпуре, всеми забытый и заброшенный. Впрочем, ему нравилось…

Во время охоты и была предпринята попытка покушения на Джехангира. Конечно, стрелял не сам Хосров, но его сторонники, и принц о подготовке явно знал. Падишаху удалось остаться невредимым, погиб его ахади, державший колчан со стрелами, а ответным выстрелом из лука Джехангир убил нападавшего.