– Когда ты мне всё расскажешь? – выдавила она и, потупив взгляд, принялась рассматривать подранные в разных местах джинсы.

Мужчина лишь улыбнулся, вглядываясь в её профиль, и, так и не ответив, взял в руки фото, лежавшие на траве. Брови его тут же нахмурились. Внимательно изучив снимки, через мгновение ухмыльнулся:

– Вижу, ты занялась фотографией… – он отложил их в сторону и добавил: – У тебя талант настоящего фотокорреспондента!

Мел быстро подняла оставленную в покое стопку и запихнула в карман. Решившись, взглянула в его глаза, но осуждения, как она ожидала, не увидела. И тут уже она не смогла сдержать насмешки.

– Ну должен же был хоть кто-то, справедливости ради, на место его поставить!? – эмоционально всплеснула руками. – Столько несправедливых приводов ни в чём не повинных детишек в участок, и всё такое. Он это заслужил, за что и поплатился. И, наконец-таки, как нас здесь учат, – она пальцем указала в сторону приюта, – прелюбодеяние – это грех!

После этих слов Мелинда, довольная собой, шлёпнула по своему карману, где её грели отработанные наличные.

– У тебя довольно своеобразные понятия о справедливости!

– Когда мне быть готовой к отъезду?

– Послезавтра, – затем он пристально посмотрел на неё. – И чтобы без глупостей.

Солнце совсем скрылось за горизонтом, и небо озарилось лиловым, с ярко-красными всполохами, светом. Мелинда встала, отряхнулась, подобрала пачку и окурок, который собиралась выкинуть. И вот, развернувшись к нему, чтобы попрощаться, она в очередной раз поняла, что не знает его имени. Мужчина поднялся вместе с ней. Он был настолько высок, что девушке пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Значит, послезавтра, – повторила она вслух, на что тот лишь кивнул в ответ.

Мелинда вытащила пачку с оставшимися сигаретами и предложила ему, чтобы вновь потешиться над его строгой отеческой реакцией:

– Сигаретку? – едва сдерживая смешок, спросила она и поняла, что ничего не изменилось – он всё так же, угрюмо качая головой в знак отказа, указал в сторону приюта, намекая, что аудиенция окончена и ей пора идти.

Ночью, когда лежала без сна, перед внутренним взором Мелинды стали проплывать кадры историй, накопившихся за те десять лет, прожитые в стенах приюта. "Да, – подумала она, – здесь было хорошо».

Отчетливо вырисовывалась картина: она заходит в учебный класс и, не без удовольствия, наблюдает у всех присутствующих явный шок, удивление и что-то ещё, сродни непониманию и осуждению. В тот день она впервые выкрасила волосы в этот яркий, ненормальный цвет. Не то, чтобы ей самой он нравился, всё дело было в бунтарстве и стремлении выделиться среди этой серой однородной массы.

А вот – она первый раз уснула на послеобеденном молебне, выронив при этом толстенный том с молитвами, звук от падения которого разнёсся во все стороны, эхом отражаясь от старинных стен часовни. За это девушке здорово досталось, хотя из кабинета наставницы она выплыла с улыбкой победительницы на лице.

Мелинда тихо перевернулась на другой бок, думая о мирно посапывающей на соседней кровати Люси, единственной подруге, которая никогда ничего не спрашивала и не выведывала ни о её прошлом, ни о её загадочной истории появления здесь, а самое главное, всегда принимающей Мел такой, какая она есть. Девушке не хотелось сейчас думать о том, что она больше никогда сюда не вернётся. Губы Мелинды медленно расплылись в улыбке, когда она поймала себя на мысли, что, возможно, после этих перемен она чаще станет видеть этого светловолосого красавчика в чёрном костюме, слышать его спокойный, размеренный голос, вдыхать неповторимый, свежий, еле уловимый аромат чего-то явно дорогого, что исходит от него. А может, наконец, она действительно станет кому-то по- настоящему нужной и не разделит судьбу сокурсниц, большинство из которых может даже не рассчитывать на блестящее будущее по окончании учёбы. С этими приятными мыслями Мел, незаметно для себя, перенеслась в царство Морфея, убаюканная дружным хором цикад за большим витражным окном.

…Опять эти глаза изучают её уже не в первый раз. Это были глаза, в точности как у неё самой, только на маленьком лице, таком же, как у Мел много лет назад. Маленькая её копия. Оглядевшись, Мелинда поняла, что стоит среди снега, он везде: лежит у её босых ног, кружится в воздухе, тает на ресницах. Девочка, стоящая перед ней, встряхнула головой, и тысячи белых кристалликов посыпались с её темных длинных волос вниз. Когда-то и у Мелинды были такие, тёмно-каштановые, блестящие… Маленькая копия улыбнулась, будто прочитав её мысли. Она была довольно небольшого роста, едва доходя Мел до груди, в белом платье чуть ниже колена, ноги также были босые, а в руке она держала какой-то предмет на цепочке. Вновь посмотрев на лицо девочки, Мелинда поняла, что, хоть та и являлась её вылитой копией, сама Мел никогда не была такой красивой, и, если бы не тёмные волосы, девушка могла бы подумать, что это ангел к ней сошёл.

Мел огляделась. Сумерки. Небо низкое, затянутое свинцовой хмарью. Место совершенно незнакомое. Кругом чистый снег, ни единого следа. Её окружал замёрзший безжизненный сад. В свои лучшие годы он, как ей представлялось, благоухал и выделялся на фоне серого дома сочными зелеными красками. Сад был огорожен кованой низкой оградой в узорах, изображающих фигурки животных, птиц и деревьев. Чуть выше находился маленький фонтан в виде лебедя, из клюва которого некогда вытекало несколько струй воды, сейчас превратившейся в лёд. Дом, к которому примыкал сад, не вызывал в Мелинде никакого интереса, но вот то, что должно было находиться за ним, будоражило её подсознание.

Девочка улыбнулась и протянула маленькую руку Мелинде. “Почему я не чувствую под ногами снега?” – странные мысли пронеслись в голове, и Мел сделала неуверенный шаг в направлении незнакомки, потом ещё один. Снежный покров был, на удивление, мягким и приятно холодил ступни. Всё это время девочка так и стояла с ручонкой, застывшей в воздухе в немом призыве. Подойдя к ней почти вплотную, Мелинда жадно осматривала маленькое создание, улавливая все знакомые черты, некогда виденные ею в зеркале. Мел медленно вытянула свою руку навстречу, секунда – и малышка отскочила в сторону. Похоже было на какую-то игру…

Развернувшись, девочка ринулась наверх, к дому. Мелинде ничего не оставалось, как следовать за ней. Проворно перебирая ногами, та обогнула дом, устремляясь всё дальше. Ветер, прихватив с собой большие хлопья снега, влажно лип к телу. Ещё пару мгновений и Мел всё увидит! Развивающаяся тёмная грива волос нимфы исчезала в тумане снегопада, который всё усиливался и не давал рассмотреть, что впереди. Ещё несколько шагов и Мел у цели!

«Но что это – обрыв!? Где ребенок?!» – пронеслось у неё в голове.

Снегопад резко прекратился, кругом звенящая тишина. У ног девушки раскинулась живописная пропасть, чьи угольно-чёрные камни проглядывались сквозь наваливший снег. На километры вокруг только голые скалы. У Мелинды появилось нехорошее предчувствие, неосознанное, но вполне реальное. На секунду замерло сердце, когда она увидела девочку, что восседает на верёвочной качели, раскачивающейся прямо над пугающей тёмной пустотой.

– Нет! Не надо! – только и смогла выкрикнуть Мел. Но та её будто не слышала, продолжая раскачиваться сильнее. Мелинда пыталась рассмотреть, на что же подвешены качели, но концы их уходили куда-то вверх, за тёмные тучи. Вдруг Мел услышала треск рвущейся верёвки, затем послышался ещё один, такой же, но громче. Девочка крепче ухватилась за качели, в глазах её застыло пугающее равнодушие. Нити на верёвках начали разлезаться, угрожая вот-вот кануть в бездну пропасти вместе с ребёнком.

– Не двигайся! Я помогу тебе! – крикнула Мел и, что было сил, кинулась к ней. Подбежав к краю обрыва и рванувшись вперёд, она успела лишь ухватить девочку за запястье, но уже чувствовала, как маленькая холодная ручка медленно и уверенно выскальзывает из её, онемевшей от усилия, ладони. В отчаянии, пытаясь рассмотреть удаляющееся в чёрной бездне лицо своей маленькой копии, Мелинда поняла, что оно застыло в полуулыбке. Стиснув от бессилия руки в кулаки, девушка почувствовала в одном из них что-то холодное. Разжав пальцы, она увидела небольшую цепочку с кулоном в виде серебряного ключика, на противоположной стороне резьбы которого переплетались ветви с крохотными листиками…

"Её больше нет…" – пронеслось у Мел в голове, и какая-то невыносимая боль заставила её вздрогнуть. Девушка подскочила с постели в холодном поту и какое-то время сидела на кровати, тяжело дыша, пытаясь прийти в чувство. Ладони были пусты.

Это уже не первый раз и даже не второй. Она часто видела эти реалистичные сны всё с одной и той же девочкой, но отчего-то этот был самым жутким. На поверхность стали вылезать страхи, но чего именно она боялась – было не ясно.

«Нужно спать!» – скомандовала себе Мелинда, закрывая глаза и пытаясь ни о чем не думать.

Следующие два дня пронеслись, как в тумане – мешанина картинок и образов, приближающихся к Мел с прощальными речами, среди которых, как ей показалось, промелькнуло красное детское, со стеклянными от не пролитых слёз, глазами. Прощание с Люси вышло недолгим, но самым тяжёлым. Сбор немногочисленных вещей, выслушивание бестолковых наставлений, которые, по сути, не более, чем пустая формальность – и вот она уже стоит на пороге.

Волосы, собранные в наспех сделанный хвост, всё те же потрёпанные джинсы и изношенные кроссовки на босую ногу, красная футболка свободного кроя и зелёный свитер, подвязанный на талии, – придавали девушке больше уверенности, ведь насколько бы ни менялась её жизнь – образ оставался всё таким же, расхлябанным и неряшливым. Перекинутая через плечо маленькая сумка не была тяжёлой. Натянув на нос очки, видавшие лучшие годы, Мелинда шла навстречу солнцу. «Всё, кажется, не так плохо!» – подумала она. Ясный тёплый день делал своё дело.

Растительность кругом уже начинала желтеть. На деревьях тихо шелестела кое-где пожухлая листва. Пахло недавно скошенной травой. "Осень, определённо, самое подходящее время, чтобы начать жизнь с чистого листа!" – пронеслось в голове.

Мелинда, остановившись у обочины, недолго думая, достала