Через ярко-синие ворота богини Иштар мы вступили в город. Узкая, проложенная, словно на дне колодца тропа, вела между стен из древнего песчаника в лабиринт обплывших строений столицы древнего царства. Стены были испещрены разрушительным временем, в некоторых местах, на углах и перекрестках отчетливо была видна клинопись. Бесконечный лабиринт пустынного цвета стен, казалось, не имел ни выхода, ни входа. Следуя вдавленным много тысяч лет назад знакам, я повернул за угол, и вступил в квадратный зал. Солнце внезапно исчезло, а мой провожатый растворился в мареве жаркого полдня. Зал был закрыт полуразрушенным куполом, тени в углах дрожали и шевелились, и чей-то шепот казалось, шелестел по темным углам:

– Мы знаем тебя, мы тебя знаем…

Я поднял голову, и закружился, следуя вверх, в яркое небо в дырявом куполе, за водоворотом духов всех пустынь и степей, за их призрачными армиями, за леопардами, царями и войнами, за руинами их столиц и шатрами властителей, стертых давным-давно и превратившихся в ковыль и в пыль.

– I lost you – проговорил водитель, появившийся в дверном проеме – Йелла, go. И он показал руками направление. Я пошел за водителем. Мы еще полчаса побродили по улицам с древним асфальтом под ногами, а потом развернулись и пошли в сторону машины. Делать было больше нечего. Вавилон был пуст и мертв, а еще становилось нестерпимо жарко, романтизм обстановки выпаривался из организма и стекал по спине вместе с каплями пота.

В пустыне на жаре устаешь очень быстро, когда мы снова оказались в машине и кондиционер обдул нас своим живительным холодом, я с облегчением вздохнул и подумал, что на сегодня хватит экскурсий, хождений, древностей и фантазий, и что хватит самого Ирака, с его древними и современными идолами, пылью и жарой. Пора было менять климатическую зону, дожди и тяжелое серое небо Родины давно и явно меня ждали. К счастью, через пару дней все дела были закончены, Хуссейн сказал, что через неделю он пришлет подписанный контракт, нашу первую крупную сделку. Я сел в такси и под напутствия Хуссейна, а также в компании с его дальним родственником, которого он подсадил в машину за мой счет, снова пересек пустыню, сел в самолет в чистенькой Иордании и прилетел домой.

Красная восьмерка и другие дела.

Родной офис встретил меня приятной турбулентностью. Персоналу меняли машины. Этот процесс, подобно исторически положительному дворцовому перевороту или прогрессивным реформам просвещенного монарха, был запущен сверху и грозил дойти до самых низов организации. Посторонним В. мудростью своею приобрел новый Мерседес. Освободившийся при этом старый Мерседес, согласно принятым традициям автомобиленаследия был передан одному из ближайших сподвижников – Эполету. Кроме того, Лось, будучи вторым в среде равных, тоже приобрел себе новый Мерседес. Старый Мерседес Лося также ждал нового владельца. Надо ли говорить, что каждая последующая замена высвобождала в фирме машину классом пониже для нижестоящего сотрудника. В офисе началась лихорадочная борьба за номерные знаки. Обострились отношения клиентелы и ленной зависимости. Начальники отделов претендовали на машины руководства, сотрудники отделов на машины своих начальников.

Упырь, только что получивший новую БМВ за контракт с Египтянами машины не ждал, а значит и мне, наследовать было нечего. Однако, Упырь не мог допустить, чтобы при знатном рыцаре обретался ободранный оруженосец, это понижало бы его уровень в табели о рангах и иерархии фирмы, поэтому, он несколько раз бегал к директору и шептался обо мне, уверенно кивая. Разговор шел о предоставлении мне машины, машина нужна была мне для работы, мотивации и была бы знаком причастности Упыря к решению вопросов собственности, главных вопросов бизнеса, надо сказать. Посторонним В. не хотел отказывать своему главному советнику, тем не менее, передал дело Лосю, и уже затем с облегчением наблюдал, как представители двух влиятельных сил нервно переговаривались по вопросу предоставления мне машины. Упырь напирал на мои заслуги в деле «окучивания» Ирака и на мою общую рабочую ценность. Лось же, которого наши успехи скорее удручали, ибо он боялся, что с ростом зарубежных контрактов вырастет и влияние Упыря, отговаривался тем, что я еще мало работаю и передача мне машины, может вызвать недовольство среди старшего состава. Вопрос повис в воздухе, но Упырь не отставал. И вот однажды Лось подошел ко мне.

– Слушай, – сказал он – Паспорт с собой? Никуда не уходи, сегодня после обеда едем в ГАИ, Олег перепишет на тебя свою «восьмерку».

– Да? Хорошо, а ему что? – спросил я.

Лось сделал задумчивую паузу, взвешивая, стоит ли посвящать меня в тонкости подковерного мира, а потом сказал:

– А ему ничего. Проворовался парень. Только смотри, ему ни слова, пока документы от него не получим на машину!

Итак, Лось сделал меня частью плана по отбору машины у проштрафившегося менеджера. Более того, он устроил все так, что я лишь минуту размышлял о моральной стороне грядущих действий, быстро успокоился, отбросил детский порыв отказаться и стал наблюдать за Олегом.

Это был высокий и тощий как жердь молодой человек с пшеничными волосами и орлиным носом. Близко посаженные глазки смотрели особенно остро, если разговор шел о деньгах. Олег как раз говорил по телефону. Он занимался запчастями, а значит, имел доступ к неучтенному кэшу и неофициальным сделкам.

– Ножи для грейдера?

Олег подпрыгнул на стуле и быстро стал записывать данные в тетрадь. В его глазах читалось предвкушение легкой добычи. Ножи были крайне прибыльным товаром. Кончив писать, он бросил трубку и выбежал из офиса. Я работал уже достаточно давно, чтобы понимать, что эти ножи станут предметом левой сделки, и всю прибыль Олег положит в свой карман, минуя карман фирмы. Судя по всему, эта деятельность приобрела у него уже серьезные масштабы.

Ну что ж, – думал я – Потерявший осторожность и чувство меры делец – законная жертва для более крупных хищников, тем более, если они его начальство.

Олег тем временем, узнал от Лося, что ему передается Тойота его начальника Жени Балу, а свою восьмерку он должен передать мне. Окрыленный скорым получением более престижной иномарки он был явно в приподнятом настроении. Он даже подошел ко мне, и мы поговорили о предстоящем событии. Олег считал себя продвинутым бизнесменом, и смотрел на меня несколько свысока. Но сегодня в честь очередного приобретения, он снизошел до того, чтобы рассказать мне об особенностях своей «восьмерки», гордо замечая, что он-то конечно уже сегодня пересядет на нечто более стоящее и дорогое, но и у меня тоже будет железный друг, более престижный, чем рейсовый автобус.

Я слушал, и думал, что это весьма странное ощущение, смотреть в глаза обреченного, ибо его ближайшая судьба, лично мне уже была известна. Ни на что Олег не пересядет, более того, он вылетит из компании и будет доволен тем, что дело не кончилось бандитами и постановкой на счетчик.

После обеда мы приехали в ГАИ, сняли с «восьмерки» номера и отдали все документы куда следует – знакомому капитану автоинспекции. Капитан появился через час с новыми номерами и пачкой бумаг. Олег спросил, почему нет машины Балу, и почему ее не готовят для передачи в его руки? Проинструктированный Лосем, гаишник ответил, что иномарки под особым контролем и сейчас они пробивают номера будущей машины Олега на предмет незаконного ввоза – ничего не поделаешь, процедура, но уже завтра, Олег сможет наслаждаться дорогим автомобилем и чувством превосходства над более бедными гражданами. Честными глазами я посмотрел в глаза Олегу и взял из его рук документы и номера на машину, которая стала моей. Тот слегка поник, но вспомнив об ожидающей его завтра новой машине приободрился, и мы разъехались по домам.

Утром ничего не подозревавший Олег был вызван в кабинет к Лосю. Через стекло кабинета Лося, я видел, как в ходе разговора высокая фигура Олега горбилась все больше и больше, а крючковатый нос почти уткнулся во впалую грудь. Лось сохранял каменный лик. Низвержение заняло не более пяти минут. Уволенный встал. Ссутулившись и потеряв почти половину роста, покидая офис, он быстро взглянул на меня. В его взгляде не было укора или ненависти, а было тупое непонимание того, как быстро и неотвратимо все случилось, и как с такой легкостью его обвели вокруг пальца. Я спокойно выдержал его взгляд и подумал, что не испытываю никаких значительных чувств ко всем этим делишкам. Под окном, на площади перед офисом, стояла красная «восьмерка» – моя первая машина.

Подошел Боча:

– Старик – обратился он в своем обычном приятельском стиле, – Подбрось в одно место тут, ты же на машине теперь.

Я поглядел на Упыря, тот кивнул, мол, тренируйся. Я быстро собрался и вместе с Бочей, мы вышли пошел прочь из офиса на свежий воздух. На улице было замечательно. Многополосное шоссе пыльной гремящей лентой отсекало нашу промзону от жилых кварталов города, высокие эстакады грузно перебрасывали свои змеевидные туши через серпантин железнодорожных путей, по которым неслись металлические многочленные черви-поезда с ржавыми и пыльными панцирями.

Забравшись в капсулу автомобиля, мы на время слились с громыхающим потоком и вынырнули из него уже на другом краю города, у старого здания с банком на первом этаже.

– Я сейчас – бросил Боча, а через двадцать минут появился с долларами в руке. Доллары были скручены на гангстерский манер в тугой рулон. Прятать их он даже не пытался. Наоборот, казалось, стремился хвастливо продемонстрировать их мне, мол, успешен и ничего тут не поделаешь. Более того, по привычке выбалтывать все, Боча тут же открыл мне, что доллары получены в качестве отката, и что если начальство его ценить не хочет, то он сам может позаботиться о своем заработке.

Так это работало. Если менеджер что-то покупал для фирмы, он неизбежно закладывал в стоимость свою долю. Сначала требовал скидку, а потом, получив оную, прикидывал, сколько будет не очень заметно, прибавлял сумму к стоимости, чтобы потом получить эту разницу наличными от такого же менеджера на другом конце сделки. Иногда, в процессе перепродажи, менеджер умудрялся получать откат и при покупке и при продаже одного и того же бульдозера, ну или там, погрузчика, неважно. Конечно, честный менеджер себе такого не позволял и действовал исключительно на благо фирмы. Однако, честность – материя химически нестойкая, в высшей степени подверженная эрозии и крайней летучести. Честность менеджера – это сверкающий сталью клинок, все-рубящий и несокрушимый. Но стоит упасть на него каплям зависти и обиды (что мало платят), и в считанные минуты покрывается клинок этот ненадежной ржавчиной. И быстро съедает эта ржавчина кленок честности весь до конца, как кислота съедает обломок пенопласта под восторженное молчание школьников, собравшихся для незаконных игр за гаражами. И вот, менеджер уже коррумпирован, и уже оговаривает по известному телефону свою «часть» и планирует расходы исходя не из зарплаты. При этом руководство обо всем догадывается, но поскольку поймать за руку в таком деле почти невозможно, закрывает глаза, считая происходящее неизбежным злом. Боча, как мудрый менеджер, живущий на откатах, роскоши не демонстрировал, делился с партнерами и особенно не наглел, поэтому, судьба Олега ему не грозила, и он спокойно мог годами жить, имея такой вот дополнительный заработок.

Откат необходимо было обмыть, и мы пошли в ресторан.

Третьим за компанию был приглашен сотрудник отдела запчастей Максимушка Балаганов, здоровый парень с детскими голубыми глазами и привычкой драться с охраной заведений, где он напивался. Наши фигуры, две крупные и одна помельче, на мгновенье отразились в стеклянной витрине заведения. Дверь заскрипела, фигуры завибрировали на неплотно закрепленном стекле и исчезли, но уже через минуту материализовались на нарочито грубых, сделанных под интерьер русской избы, лавках за столом.

Боча банковал. На столе стали появляться несложные замечательности, как то: селедка с ломтиками вареной картошки и кольцами маринованного лука поверх перченой темно-серебристой кожицы, заливное мясо на блюдцах пересыпанных сежей зеленью, тарелка с нарезкой из языка и корейки, маринованные грузди, корзинка с ломтиками черного, посыпанного тмином хлеба. И конечно, появился графинчик с холодной водкой, а также три запотевшие водонапорные кружки-башни с пивом. Отхлебнув из кружек-башен, мы занялись закусками, перемежая процесс жевания процессом разговора. Сначала, по неписанным законом конторских посиделок требовалось обсудить глупое руководство и его жадность. Затем, каждый перебивая, рассказывал о своих делах и бедах, и как кому не доплатили за ударный труд. Затем разговор перешел на исторические и мировые проблемы, а потом на то, кто в конторе из женской части достаточно хорош для таких красавцев и героев как мы. К тому времени пиво и водка были выпиты, затребован повтор, уничтожен и снова затребован. Наконец, настало пресыщение, мы сидели глядя друг на друга маслянистыми глазками и Боча сказал:

– Еще только три часа, надо бы в контору вернуться!

Сказано – сделано, наша нетрезвая троица влезла в красную «восьмерку» и, петляя по городским магистралям, вскоре прибыла в офис. Заходя в офис пьяным, следует помнить, три главных правила нетрезвого человека на работе: нельзя проявлять рвение и подходить к начальству с ценными идеями, нельзя маячить и привлекать к себе внимание окружающих, и наконец, лучше вообще не смотреть по сторонам и не разговаривать.

Опытный Боча, поступил в строгом соответствии с этими правилами, он быстро прошел между столами, смотря исключительно в пол, занял свое место за компьютером, надел очки и уткнулся в экран, переваривая опьянение и тихо улыбаясь собственным мыслям. Я сделал то же самое. Максимушка же, поступил ровно наоборот. Не пытаясь скрыть блаженную улыбку хорошо поддатого человека, проходя мимо стеклянного кабинета Лося, он шатко развернулся, вытянулся во фронт, приставил руку к бедовой голове и выпалил:

– Виктор Леонидович, мы пришлы!

Лицо Лося вытянулось. Он привстал, мгновенно оценил обстановку и закричал:

– Так вы двое – указывая на меня и на Максимушку – Срочно ко мне!

И через долю секунды:

– И Бочарян тоже!

Короче, выгнал он нас из офиса протрезвляться. Несколько минут мы стояли на площади перед заводом, потом, не сговариваясь, перешли по переходу на вокзал и купили там пива. Потом купили еще. Потом я развез соратников домой. Макисмушка, по прибытии к дому не обнаружил ключей и стал со страшным грохотом стучать в подъездную дверь, пытаясь привлечь внимание жильцов. Справедливо полагая, что скоро внимание будет привлечено, мы с Бочей поспешили ретироваться. С бутылкой пива в одной руке, я уверенно вырулил со двора, дал проехать милицейскому уазику, который направлялся на шум, издаваемый Максимушкой, и смешался с потоком машин. Домой я попал уже затемно. Кажется, останавливался еще в паре мест, пил пиво и ел липкую, не до конца разогретую пиццу. Утром, охая и останавливаясь отдышаться, я прибыл на стоянку. Красная «восьмерка» стояла припаркованная в высшей степени ровно и аккуратно. Раздался звонок мобильного телефона:

– Привет это Макс, – раздался сиплый голос – Меня вчера в трезвяк замели, можешь забрать и домой подбросить?

Эпическая рыбалка.

Через пару недель после этих событий в кабинетах руководства возникла странная суета и пертурбации. Лось и Посторонним В. с напряженными лицами о чем-то беседовали, иногда Лось выбегал из кабинета и тогда в него забегал Упырь, и Дубовир, потом снова шли переговоры Лося с Посторонним В.. Менеджеры сидели слегка притихшие, начальству было явно не до нас. В итоге, я спросил Упыря, что происходит и тот задумчиво ответил:

– Лось уходит, свой бизнес открыл. Заработал на Витиных контрактах денег и теперь самостоятельно хочет работать.

– А Витя что?

– А что он сделает? Лось был совладельцем, партнером и имел доступ к деньгам и всем нужным контактам, несколько магазинов купил под шумок, офис, производственную базу. Теперь он сам по себе.

Я задумался. Ситуация была стандартна для бизнеса, впоследствии я наблюдал ее много раз. Итак, некто начинает свое дело. Начать и успешно вести бизнес – это вам не лобио кушать, это непросто, непредсказуемо, а иногда и опасно. Поэтому некто, как правило, начинает бизнес в «компании единомышленников», или попросту друзей – приятелей, с которыми комфортно и на первых порах легче найти понимание и поддержку. Ведь вы друзья и делаете общее дело.

Но, возникают и сложности, например, этими «единомышленниками», с которыми ты совсем недавно за пивком планировал будущее мировое господство надо еще и руководить. А как ты сможешь управлять, понуждать и заставлять своего товарища? Психологически это трудно. На этом месте делается главная ошибка. Являясь фактически подчиненными, друзья возводятся в разряд «партнеров» с широкими полномочиями, а в самых тяжелых случаях, им дается доля в предприятии. Ведь они твои товарищи, вместе с тобой поднимают твое дело и должны быть мотивированы и не обижены. Далее, как под копирку, начинается движение к распаду. Сначала «партнеры» работают хорошо (ну или босс так считает), потом, с появлением крупных дел и денег в голове «партнера» неизбежно происходит химическая реакция и он начинает думать, что в компании, куда его пригласили по дружбе «партнером», он вообще-то работает больше, чем босс и заслуживает большего. Босс, понятно, не видит, почему он должен еще больше повышать «партнера», ведь он и так столько ему дал. На этом этапе начинается накопление обиды, и крысятничество, но пока по мелочи. Понятно, что ситуация уже не может рассосаться сама собой, она пока не видна, но внутренне напряжение нарастает.

Проходит некоторое время, обида в «партнере» крепнет и растет, амбиции накапливаются. А потом, в один из прекрасных дней, после очередного отдыха босса на фешенебельном курорте, «партнер» окончательно утверждается в мысли, что все держится на нем, а босс его совершенно не ценит, что несправедливо и не по-дружески. На этом этапе, как правило, происходит «разговор» и босс вынужден что-то «партнеру» уступить. Тот успокаивается, но ненадолго, ибо «богатство босса сделано его руками» поэтому любого куска всегда будет мало. Далее «партнер» приходит к мысли, что раз его не ценят, а значит, никакой дружбы уже нет, следовательно, и руки развязаны. С этого момента, крысятничество начинается уже по полной программе, заводится тайный бизнес, тень собственного свечного заводика, дела компании отбрасываются на второй план и как итог конфликт с бывшим единомышленником – боссом, примерно в таком ключе:

– Где деньги!?

– Да ты мне сам еще больше должен!

Далее суды, нервы и война на многие годы.

Вывод: В собственное дело не приглашайте друзей. Сделает друга «партнером» – лишитесь и друга и части бизнеса. Сделаете друга наемным сотрудником – лишитесь друга.

Итак, Лось, в итоге ушел и увел с собой нескольких наиболее ценных сотрудников, а Посторонним В. назначил на его место шлангообразного лысеющего молодого человека, Игоря Дубовира.