Глава 3

Амаль

Прошло уже более трех недель, а стоило ей вспомнить о том, что было между ней и Анваром, губы начинали гореть… Тело начинало гореть… Ровно в тех местах, где он трогал… а ведь через одежду, даже не задевая открытую кожу… Амаль не могла понять свои эмоции и чувства… Стыд, смятение, страх, жар… Она стеснялась того, что было… Ей хотелось забыть эти порочные губы, эти наполненные страстью и запретными желаниями темно– зеленые глаза, напоминающие опасную, засасывающую заводь, из которой уже не выбраться живым… Фахд пугал… Пугал именно этими своими метаморфозами… В обычной жизни, на экранах, официальных мероприятиях, торжественных ужинах он был воплощением благородства, сдержанности и воспитанности… От него веяло стабильностью, добром и величием… В тот вечер, в тот момент же, смотря в ее глаза на расстоянии пары сантиметров, опаляя ее своим горячим прерывистым дыханием, перед ней был другой человек… Искушенный и искушающий, обещающий грех и сам его не раз совершивший, способный вознести в небеса и утянуть с собой в преисподнюю…

Фахд был другим, не таким, как Анвар… Анвар заставлял сердце учащенно биться, наполняя его юной радостью, каким– то беспричинным счастьем, он окрылял, дарил эйфорию, Фахд же это сердце останавливал… Парализовывал, словно самое опасное, ядовитое насекомое, укус которого останавливает работу всего твоего организма и все, что ты можешь сделать–  это просто смотреть широко раскрытыми глазами на свою незавидную участь во власти его силы и желания… Он отключал мозг, он заставлял все тело холодеть и покрываться мурашками одновременно…

Снова и снова прокручивала тот вечер в голове… Как только самоконтроль вернулся к ней, сорвалась с места, не оглядываясь, убегая по улицам шумного Парижа, словно она мелкий воришка, скрывающийся от погони… Но, конечно, никакой погони не было… Амаль в тот вечер просидела на кухне их квартиры больше часа, вздрагивая от каждого шороха, доносящегося из подъезда… Почему– то ей казалось, что вот– вот он должен прийти, объясниться… Извиниться… Конечно, Его высочество так и не пришел… Ругая себя, то и дело просматривала его инстаграм–  и уже через два дня увидела его в традиционной национальной кандуре посещающим какое– то благотворительное мероприятие в Дубае… Значит, он уехал, не посчитав нужным хоть как– то оправдать свое поведение… Прошло еще пару дней –  и она получила звонок от курьера. Ей передали аккуратный пакет, на котором она без труда узнала официальную голограмму королевской семьи Дубая… В нем не было ни открытки, визитки с подписью, ни извинений. Просто маленький тканевой пакетик, а внутри–  жемчужина… Нет, не украшение… Именно одна– единственная маленькая жемчужина… Амаль положила ее на свою руку, поднесла к свету и невольно залюбовалась идеальной формой, нежным и в то же время ослепительным перламутровым свечением… Невинным, нежным, первозданным… Сама не понимания своих действий, она поднесла жемчужину к губам и поцеловала… И на секунду ей показалось, что на ухо ей прошептали таким знакомым чувственным, нежным, но властным и подчиняющим голосом… «Люльти»…

***

Сессия подошла к концу… Все экзамены были сданы. Впереди почти месяц передышки перед тем, как с последними зимними деньками снова погрузиться в учебный процесс… Вся Сорбонна оживленно гудела, предвкушая легкий непринужденный отдых в барах шумными стайками, неизменно самый проверенный и верный способ сбросить стресс после бессонных ночей и сотен заученных страниц текстов… Обычно в это самое время завязывались новые отношения, или наоборот, разрывались старые…

В тот вечер Амаль собиралась присоединиться к одной из своих институтских компаний, весело провести время в любимом баре. Дома торчать совсем не хотелось, тем более, что Маду уже какую неделю не было в городе… Сначала она улетела в Дамаск –  повидать отца и урегулировать какие– то финансовые вопросы с родственниками матери, а потом решила подзависнуть в Швейцарии на одном из курортов, покататься на лыжах с подружками… Амаль подумала об этом и усмехнулась про себя… Она, как никто другой, знала, чем закончится это «катание» сестры…

Девушка уже была почти готова к выходу–  все пыталась накрутить непослушные волосы на плойку… У кого– то проблема в том, чтобы выпрямить волосы… У Амаль, как и у матери, они были от рождения идеально прямыми… Зато целой историей было заставить эти идеально прямые, как медовый шелк, пряди хотя бы немного, хоть на кончиках, закрутиться в нежные, легкие локоны, как это сейчас было модно… С одной стороной она более– менее справилась… Зато другая так и не поддавалась неумелым манипуляциям девушки… Услышала нетерпеливый звонок в дверь. Решила, что это Сандра, подружка– однокурсница, живущая по соседству… Плойка все еще в руках, намотала на нее прядь, проверяет руками степень нагрева… Распахивает дверь, не глядя в глазок. И вдруг замирает… Смотрит широко раскрытыми глазами… Палец невольно соскакивает с волос и соприкасается с раскаленной поверхностью стали. Одергивает руку, обжигаясь, и сама дергается…

– Анвар? Ты что… здесь делаешь? –  не дышит… на ее лице сотни эмоций… И самое удивительное–  отчетливее всего она чувствует свое смятение и раскаяние, разливающиеся краской по щекам… Словно он все знает про нее с Фахдом… Словно в его глазах читается осуждение…

– Пригласишь войти, Аммули? –  хрипло усмехается, продвигаясь внутрь, не дождавшись ее приглашения, да и не ожидая его, честно говоря…

Глава 4

Анвар

Увидел ее на пороге с этими нелепыми кудрями, каким– то устрашающим бабским агрегатом в руках, и у него голову снесло…Вот такой, естественной, взбудораженной, она была неимоверно хороша… Еще более хороша, чем после их последней встречи… В этой самой квартире, в этой самой комнате, куда теперь она побежала, чтобы хоть как– то привести себя в порядок перед нежданным и таким волнительным гостем… Он помнил свои ощущения здесь, вспоминал ее эмоции, так легко читаемые на юном, неискушенном хитростью и жизненным опытом лице… Сладкие, нежные, наивные и восторженные, немного смешные, до одури возбуждающие и мучительно томительные…

В тот момент, когда Анвар смотрел на эти проклятые фото, подсунутые ему Мадлен, когда увидел губы другого на ее губах, понял, что его увлеченность ею серьезнее, чем он предполагал… А после того, что случилось той ночью… Чуть заметно качнул головой, не хотел это больше вспоминать, не хотел об этом думать вообще… За свою бурную молодость он не раз просыпался в постели с тяжелой головой и без особого настроя продолжать общение с той, кто лежала рядом, но ночь с Маду стала сущим кошмаром… И ведь даже не потому, что не понравилось… Об этой стороне их секса он старался не думать… Вопрос был в том, что самого этого секса произойти не должно было… Зато произошедшее в тот злосчастный день глобально помогло ему осознать самое главное–  он хотел, чтобы именно Амаль была его… Боялся ее упустить… Не желал делить ни с кем… Вмиг в мозгах зародилась одержимость, ранее для него не свойственная… Словно проснулся тот глупый неопытный мальчишка из детства, смотревший на взрослую чужую женщину с раболепным обожанием… Теперь он смотрел так на ее дочь –  и понимал, что вот она, та, кто ему нужна… Не эфемерный недоступный образ, а эта живая девочка из плоти и крови, которая может ему принадлежать, осталось только руку протянуть… Принадлежать безвозвратно…

Амаль была птичкой, умеющей летать, но все– таки птичкой из клетки… Таких, как она, не выпускали вольно на свободу, ни навсегда, ни на время… Даже ее мнимая независимость в Париже на самом деле тоже была клеткой… Клеткой из устоев, воспитания, формальностей общества, в котором она выросла, ее долга и чести перед семьей… Вопрос ведь был не в том, где географически находилась дочь Увейдатов –  клетка прежде всего существовала в ее голове… Амаль всегда знала, что ее судьба подобна реке, текущей между двух берегов. С одной стороны, отчий дом, с другой–  ее муж и будущая собственная семья… Только между этих двух берегов она и могла существовать… Третьего было не дано… Третье–  конец, смерть, забвение, позор… Ее жизнь могла быть посвящена только одному мужчине… Да, Амаль была принцессой, обладающей всем на свете, наделенной Богом с такой щедростью, что у других дух захватывало–  богатство, положение, красота, ум… вот только в одном ей высшими силами было отказано–  в праве на разнообразие… Она была создана только для одного единственного… того, кто станет для нее первым и последним, кому трепетно и бережно передаст ее отец… Вот такая вот странная для большинства свободных девушек Европы парадигма… Так что мешало ему сделать так, чтобы пересадить ее из одной клетки, родительской, в другую, в его… Продумывал свой сумасшедший план и сам про себя смеялся… Скажи ему о таких мыслях еще месяц назад, не поверил бы… А теперь… Теперь все его нутро жгло от одного единственного желания–  успеть первым сделать ее своей, забрать себе… окольцевать…

Амаль чувствовала себя смущенно… Ее глаза были где угодно, только не на Анваре… Разговоры какие– то нелепые и суетливые… Словно она пыталась компенсировать болтовней висящее в воздухе напряжение… Невероятно смущал его взгляд–  такой внимательный и жутко ироничный, словно девушка его забавляла…

– Иди сюда, Аммули,–  сказал он ей, похлопав по дивану рядом и перебив на полуслове ее очередной рассказ о дождливой погоде в городе.

Она замолчала, на секунду лицо озарилось тенью то ли протеста, то ли сомнения, но эти эмоции тут же сменились покорностью. Села на краешек дивана… Глубоко выдохнула…

Анвар усмехнулся. Притянул ее ближе… Погладил нежно по голове, сжал талию… Вдохнул запах ее волос… Прошептал на ухо…

– Соскучился…

Резко придвинулся и впился губами в ее губы… Нахрапом, пожирая… Словно стирая те, другие прикосновения, дыхание и мягкость чужого рта… Его тяжелое рваное дыхание и пульсирующее напряжением возбуждение передалось и ей нервной дрожью… Попыталась отстраниться, но он не дал… Целовал ее, пока сам не насытился, пока не выдохнул так, словно выпил целый стакан холодной воды после приступа дикой жажды…

– Аммули…–  шепчет хрипло, – знаешь, почему я здесь?–  водит умело по ее телу горячими руками, пробираясь под топ, накрывая пятерней через ткань джинсов ее промежность и сдавливая так, что девушка невольно вскрикивает и отнюдь не от боли,–  знаешь?

– Нет– , сдавленно отвечает, еле дыша…

– Потому что хочу тебя дико, Аммули… Все мысли только о тебе… Не могу больше быть от тебя на расстоянии… Хочу тебя навсегда, в свою жизнь… Хочу быть с тобой… А ты, Аммули? Ты хочешь?–  говорит, как змей искуситель… Нашептывает на ухо, сладко прикусывая мочку… Резко хватает за бедра и пересаживает себе на коленки, одним движением расстегивает молнию на джинсах, просовывая руку туда, где уже горячо и влажно, А еще так узко… Трется через ткань своим возбуждением, порочно имитируя характерные движения… Невольно стонет от кайфа… Это все должно быть его, должно теперь принадлежать только ему…

На тумбочке рядом разрывается телефон девушки… Снова и снова… Амаль знает, что это ее друзья потеряли… Она уже как полчаса должна была быть в одном из баров Латинского квартала…А она здесь… На нем… С расстегнутыми джинсами и сбившимся дыханием… Голова кружится от смятения и волнения… Ощущение того, что все это происходит не с ней, что она смотрит кино, не проходит…

– Анвар, подожди…–  пытается выкрутиться из его рук… Боится,–  не так быстро… Я… Мы ведь обсуждали…

– Обсуждали что, малышка?–  не обращая внимание на ее взбрыкивание, крепко держит за талию, ритмично и умело двигает рукой в ней, зацепляя клитор так, что она каждый раз прикусывает губу… Диб знал, как сделать девочке хорошо… Слишком много опыта… Что уж говорить о невинной малышке, которая мужской член– то вживую еще не видела…–  что нужно подождать? А чего ждать? Я хочу тебя, я мужчина… Ты предлагаешь мне думать о тебе и ходить на сторону, пихать свой член в других? Это твой вариант? Готова делить меня с кем– то? Сколько еще будем играть в телефонных извращенцев? Я как только вижу твой вызов, у меня встает…

– Нет, но…–  он ставил ее в тупик, обескураживал… Вот так, сходу, нахрапом… Они ведь и не общались толком последние недели… Она все пыталась с мыслями собраться, нервничала, а тут такое…

– Мы ведь можем быть вместе, малышка… Законно, без преград… Не ждать, пока твой папочка найдет тебе жениха, как твоей сестре… И тебе придется пойти за него безропотно, как овечке на заклание… Мы можем их обставить, обыграть… Поставить перед фактом…

– Что ты имеешь ввиду, Анвар? Как мы поставим из перед фактом? –  она предполагала, на что он намекает, но одна только мысль ввергала ее в ужас… по телу мурашки бежали, как же было страшно… Она, любимая дочь Васеля Увейдата, его маленькая принцесса… Разве она была способна вот так вот пойти против воли родителей, против любимого отца… Вот так вот припереть его к стенке…

– Васель может вскипеть, но ненадолго, малышка… Не думай об этом,–  словно прочитал ее мысли Анвар,–  я завидный жених, Аммули… В Сирии имя моего отца и деда легендарно, возглавляемый мною холдинг один из крупнейших в регионе… Я смогу тебе дать все то, что хотел бы дать сам своей дочери, выдавая ее замуж,–  деньги, положение, власть… Но разговор сейчас не о твоем отце, не о вашей семье и даже не о Сирии, храни ее Аллах, разговор о тебе… Я могу дать самое главное, Аммули… Я могу дать тебе любовь… Мы можем дать это друг другу… Разве это того не стоит?–  его пальцы становятся более настырными, более наглыми, а голос еще более сексуально– шершавым… Губы опускаются на шею и собственнически целуют. Ей кажется, что он теперь настолько резок и нетерпелив, что от его поцелуев останутся следы…

– Анвар…–  шепчет она, хватая его за руку и выгибаясь. Сама пока не понимает, что с ней происходит… Что это за такая сладкая мука… И в то же время страх, смятение…

– Что, малышка? Только скажи…–  и почему ей кажется, что он сейчас улыбается ей в затылок… Рука собственнически накрывает тугую грудь, сжимает сосок… Ей это причиняет дискомфорт и в то же время, от этих грубых и наглых прикосновений простреливает тело…– Скажи, что ты хочешь быть моей…

– И что тогда?– шепчет она… Поворачивает свое лицо к нему… Глаза с расширенными зрачками, влажные… Она вся напряжена, на пределе…

– И тогда я сделаю тебя своей, Аммули…–  толкается в нее пальцами, отчего девушке становится больно, а потом ударяет по клитору–  и ей уже приятнее… Амаль откидывает голову ему на плечи, пытается расслабиться, сосредоточиться на приятных ощущениях, но страх всё перебивает…