Резко поднявшись мужчина выпрямил спину и ухватил девушку за бока! Уже слабо соображая, что происходит, та почувствовала на себе какую-то влагу, потом ощутила, что её приподнимают, затем с ног слетело нечто жутко до того мешавшее и в промежности стало хорошо и свободно.

Даша открыла глаза и осознала, что теперь она лежит полностью голая, ОН уже меж её колен и его таз чуть выше её таза.

Обхватив стройные белые ноги и подтянув их Роман перехватил упругие бёдра и подтащил любимую ещё ближе. Будто очнувшись, будто получив второе дыхание, – или может испугавшись, что мужчина передумает, – Даша неожиданно широко раскрыла глаза и обхватила его поясницу лодыжками с такой силой, с какой, наверное, и утопающий за круг не цепляется!

Чувствуя своим телом её нежное и горячее тело, ощущая на поясе её вжимающиеся скрещённые стопы, с девичьего, покрытого полосками сбежавших слез лица Роман опустил взор на то, какая будоражащая, щекочущая нервы картина открывается внизу, где они уже почти соединились.

Протянув руку и уперев себя, но всё ещё медля он снова опустился на Дашу так, чтобы почувствовать грудью её вздёрнутую грудь. Поймав её умоляющий взгляд он с оттягивающим удовольствием опустил голову и подарил девушке на этот раз лёгкий, будто девственный, абсолютно невинный поцелуй.

И вошёл.

***

Головокружение – ничем, кроме этого, случившееся дальше не описать. Может ещё подойдут такие слова, как восторг, триумф или фурор, хотя и они только близки, но не в самую точку.

Сколько пролетело времени?.. Как громко Даша стонала?.. Слышали ли соседи и не была ли сломана кровать?.. Бог его знает. Кажется что-то такое произошло, но в сумасшествии похоти не уследишь.

Ещё, помнится, Роман всё время сдерживался и не давал себе дойти до конца. То ускоряясь, то замедляясь, повелевая положением их тел он больше следил за девушкой, а от себя требовал лишь не прекратить слишком рано этот чудесный праздник, который, возможно, никогда больше не повторится.

Под конец, когда Даша заметалась в агонии прорывающегося оргазма, Роман и сам, держа её за бёдра и упираясь лопатками в матрас, выгнулся и с наслаждением себя опустошил.

На несколько секунд шокированные чудовищной дозой серотонина любовники застыли… и рухнули обессиленные.

Потребовалась минута или дольше, прежде чем Роман поднял ослабшие веки и осознал, что лежит на растрёпанном, совершенно измятом мокром покрывале, а на нём, словно кошка на подушке, устроилась и греет его своим нежным и мягким телом Даша.

И оба измазаны потом так, что похожи на выбросившихся из воды дельфинов.

Девушка укрыла его собой, как одеялом. Её миниатюрная головка на его груди будто прислушивается к его успокаивающемуся сердцу, а её тонкие пальчики крохотными, почти незаметными движениями пощипывают шерсть на его торсе.

Голова Даши так близко, что Роман не удержался и приподнял шею – его ноздрей коснулся очаровательный запах её волос. Вдохнув его с шумом и не скрываясь капитан Птачек уронил затылок обратно и с блаженством вновь закрыл глаза.

Так они и лежали в полном молчании, вслушивании в тишину и друг в друга.

Наконец Роман заметил, что Даша уже не без памяти: всё ещё неподвижная, но она уже открыла глаза и с вялым интересом рассматривает, как её пальчики накручивают волосы на его груди.

Левая поднялась и легла на девичий затылок, правая на бедро чуть согнутой, поднятой в колене до его живота стройной ноги. Ладонь почувствовала приятную, такую притягательную, словно вновь зовущую насладиться ей мягкость, а пальцы левой впутались в девичьи локоны и прошлись в них, как расчёской. Приподняв руку мужчина провёл по девичьим волосам уже целой ладонью, а потом начал неспешно, с ленцой гладить её по голове.

Шумно, но неторопливо вздохнув, от чего грудь приподнялась вместе с Дашиной головой, Роман вымолвил:

– В комнате пахнет любовью…

Точно пробудившись, точно разом ожив девушка затряслась от звучного, громкого хохота! Подняв к мужчине светлое лицо она взглянула в его глаза своими уже вновь лучащимися задором, а её струящаяся смехом улыбка заставила улыбнуться и его самого.

Так они с полминуты смялись и улыбались совершенно без всякой застенчивости, с этим прекрасным упоительным чувством, когда можешь сказать что угодно, даже пошлое и грязное, но тебя будут любить ещё сильнее, а целовать ещё крепче.

Чуть успокоившись Даша вновь перевела взгляд на свои мнущие шерсть на мужской груди пальчики. С шумом вздохнув, от чего Роман ощутил тепло её лёгких, она сказала:

– Это был мой первый раз. Я думала, что будет очень больно.

Глядя в потолок капитан помолчал. Его голос прозвучал спокойно:

– И как?.. Тебе было?..

Девушка вновь подняла лицо. Чуть повернув голову и уперевшись в его грудь точёным подбородком она посмотрела на любимого со всей серьёзностью и сказала:

– Да, даже сильно. Но в тоже время и очень приятно. – Её пальчики пробежали по мужской груди вверх и теперь оказались перед её глазами, возле самых губ. – Я очень рада, что это наконец произошло. И ещё больше я рада, что это произошло с тобой.

Глядя в глаза увлечённо взирающей на него любовнице, чувствуя покалывания от того, что она пощипывает волосы на его груди, несколько вздохов Роман просто молчал и продолжал её гладить. Почувствовав миг какой-то перемены, будто ветер подул на затухший было уголёк, он обхватил Дашу за талию и с силой подтянул до себя.

Будто по его глазам догадавшаяся о его намерениях девушка опустила руки и сама подтянулась, помогая взять её выше. Сама всё ещё жутко потная она скользнула по такому-же потному мужскому телу и они слились в новом чувственном поцелуе.

Обнимая Дашу за талию с восторгом Роман вновь ощутил электризующий вкус её сладких губ, а щеки ощутили её ласковые ладошки.

Целуя любимого, лёжа на нём и вжимаясь в него Даша почувствовала, как вместе с поцелуем в ней вновь пробуждается желание; у мужчины же что-то там внизу твердеет и уже упирается ей в ногу.

Мысль, что второго раза сегодня быть не должно, посетила, наверное, обоих, потому что как по команде они с глубокой неохотой синхронно разъединились и продолжили просто лежать и гладить друг друга.

Какое-то время Роман и Даша лежали в тишине, согревали друг друга, ласкали, проводили ладонями по стану другого и горячо дышали, каждый чувствуя обжигающее дыхание второго.

Гладя Дашу по голове Роман подумал, что, должно быть, если в этот момент пространство-время постигнет коллапс, что если эта комната, эта кровать и они останутся вот так навсегда в вечности – это была бы та самая катастрофа, против которой он ни за что не стал бы возражать.

В этой очаровывающей тишине, среди застывших в блаженстве секунд голос девушки прозвучал одновременно и слабо, и очень отчётливо:

– Боже, я так тебя хотела… – Даша вновь положила голову так, чтобы смотреть мужчине в глаза; их лица оказались на расстоянии не далее вытянутого языка. – Я больше не могла терпеть, это было какое-то насилие… Чувства так захлестнули, что я ушла прямо из кино! Сказала остальным, что мне стало плохо.

Не чувствуя, что должен что-то ответить, Роман просто продолжил гладить её по спине и волосам. Его обращённое к девушке лицо сейчас можно было бы назвать и заинтересованным, и абсолютно спокойным.

– Я влюбилась в тебя ещё тогда, когда ты впервые заехал за Настей в школу. Помнишь? – Дашины брови чуть приподнялись над её глубокими зачаровывающими очами-озёрами. – Вы тогда ещё пригласили меня с вами… а потом ты повёз меня домой и я по дороге расплакалась…

Роман с акцентом медленно моргнул, его взгляд прикипел к девичьему лицу, особенно к широко раскрытым, с большущими зрачками глазам, и к будто провоцирующим полушепчущим губам, в которые, как не насыщайся, так и хочется впиться снова.

– Я давно уже испытывала к тебе влечение, а уж после того поцелуя… – Даша с шумом вздохнула, – вообще по ночам спать не могла! Только о тебе и думала…

Сказав это она опустила, словно спрятала взор. Разглядывая мужские ключицы она вдруг как-то особенно ласково провела по груди Романа ладошкой, а её губы припали к ямочке чуть ниже его шеи. Поцеловав её Даша отпрянула… и поцеловала мужчину уже левее… а потом правее… Подарив Роману ещё один горячий, коснувшийся уже его подбородка поцелуй она положила щёку на его грудь и снова легла так, чтобы видеть свои копающиеся в его шерсти пальчики. Голос девушки, точно она уже пришла в себя, взволнованно зазвенел:

– Ах, Ромочка… если б ты знал, как я боялась своих чувств… Ужасно! И в тоже время страшно не хотела от них отказываться; просто не смогла бы. – Пока Даша говорила это и разглядывала свои накручивающие мужские волосы пальцы Роман задышал чаще, его гладящая девушку по спине ладонь стала вжиматься в неё сильнее. – Я так боялась даже как-то намекнуть тебе, что просто не знала, что делать. Сами эти переживания пугали меня… но ещё больше меня пугала мысль их проявить. О боже… – Даша снова шумно вздохнула, – этот кошмар длился последнюю неделю… – Она вновь резко подняла глаза. – Знаешь, Ром… Я, наверное, могла бы даже забыть о своей любви. Могла бы назвать её глупой влюблённостью… – Дашины зрачки стали ещё шире, в них будто забрезжил огонёк, а на её губах расцвела новая, искренне-счастливая улыбка, – но то, что ты первый вот так взял и поцеловал меня… вот так вторгся на мою территорию… Я так рада! Я так счастлива, что это случилось! Если бы не это, я бы ни за что не решилась признаться тебе!

Внимательный взор Романа ещё немного задержался на девичьи глазах, а потом снова прилип к её устам. Бездумно, не замечая этого мужчина провёл по губам языком. Его гладящая любимую ладонь ласково опустилась на её щёку, пальцы прошлись по мягкому и, как при том, первом поцелуе, нырнули за девичий затылок. Даша и сама подтянулась и они снова слились, но сейчас не в жаждущей утолиться страсти, а в нежном, удовлетворённом поцелуе сбывшейся мечты, ведь всё могло бы случиться плохо, на вот взяло и случилось хорошо.

Отлепившись от мужчины и облизываясь, словно вкусила сладкого, Даша заговорила ещё увереннее:

– Когда ты сказал, что будешь дома один, у меня аж всё из головы вылетело! Клянусь! Мной овладела мысль, что всё – это знак! Надо ехать к тебе! – Переведя дух и снова облизнувшись она продолжила чуть спокойней: – Ты, кстати, не спрашиваешь, но я знаю, что тебе интересно, как там дочь. Не волнуйся, с ней всё в порядке. Они в кино какие-то дурацкие ужастики смотрят; ничего по-настоящему интересного… А потом они пойдут в антикафе, я знаю в какое, оно там неподалёку. Ребята предложили порезаться в ПиЭс, так что это ещё на час, а то и дольше…

Разглядывая оживлённое лицо любимой, слушая её звонкий голос и всматриваясь в её волнующие глаза Роман осознал, что он и в самом деле забыл о дочери… но эта мысль почему-то вовсе не огорчила его. Мелькнуло чувство, что вообще-то так и надо – иногда забывать о ней, чтобы и ей и себе давать почувствовать этот восхитительный вкус свободы… К тому же Даше легко верить: глядя на её умное лицо чувствуется, что она далеко не глупая и не скажет нелепого, бессмысленного или пустого.

Приподняв шею Роман хотел снова коснуться своими губами её губ, но Даша – вот озорница! – влепила ему быстрый поцелуйчик и отвернулась! Пряча лицо в мужской груди она с хихиканьем попыталась защититься от Романа ладонями, но у того, похоже, сработал рефлекс: как только девушка стала вырываться и прятать уста, так тут же он сжал руки крепче, точно при задержании преступника. «Разбойница» сопротивлялась с настырностью: извивалась, отводила ладони, защищала открытые для щекотки бока, улыбалась и во весь голос хохотала, как ненормальная!

Наконец скрутив Дашу так, что она уже не смогла шевелиться, Роман решительно прижал её к себе и со всей горячностью зацеловал. Впрочем, как только он снова ощутил вкус её медовых уст, так тут же почувствовал, что всё сопротивление девушки растаяло, как льдинка жарким летом. Убаюкавшись в крепко сжимающих её объятиях Даша расположилась на мужчине ещё удобнее, точно так и планировала. И поцелуй она прерывать вовсе не спешила.

Насытившись Роман снова откинул голову на мягкое, а Даша легла правым ухом ему на грудь – чтобы слушать, как бьётся его сердце. Вновь принявшись щипать его кучерявые волосики она то ли с шуточным, то ли с подначивающим намёком обронила:

– Между прочим ты совратил несовершеннолетнюю…

Птачек должен был бы почувствовать укол, но не ощутил и намёка на стыдливость. Прислушиваясь к эмоциям он ответил первым, что пришло в голову:

– Да?.. А по-моему это я был здесь совращён.

Фраза показалась забавной и он растянул губы, чувствуя зарождающийся хохоток. Роман невольно ждал, что и Даша начнёт смеяться, но девушка повела себя вовсе неожиданно: со страстью, которой человек загорается, когда его оскорбили, когда ему горит высказаться, она вновь подняла на мужчину взор и приподнялась, подсунув под подбородок локоть. С полыхающим, как костёр, взглядом и громкой интонацией она заявила:

– Да, я знаю, что наша связь незаконна… Я понимаю, что если люди узнают, то непременно нас осудят. Ну и что?.. Ну и что?! Мне всё равно! – Она чуть не брызнула слюной! – Мне нет до этого никакого дела! Рома – я люблю тебя! Я люблю! Плевать мне на всех! Чужое мнения меня совершенно не колышет! – Выдохнув, юная любовница с шумом вдохнула для новой тирады, а капитан в этот момент подумал, что эта тема, очевидно, больная не только для него. – Это ОБЩЕСТВО вообще, если хочешь знать моё мнение, лживо и лицемерно! Порок в нём приветствуется а хорошее надо делать чуть ли не тайно! Куда такое годится?! Это гниль! А я люблю тебя! Ты любишь меня… – Даша немного стушевалась… но спустя миг продолжила с прежней патетикой: – Почему мы вообще должны скрываться?!

Не чувствуя потребности говорить Роман поднял ладонь, его пальцы ласково прошлись по девичьей щеке. Даша заморгала, точно пытаясь понять его… а в следующий миг с искренним, горячим порывом уже вновь его целовала, сама обхватив его подбородок ладонями. Сделала она это, видимо, из мысли, что мужчина сейчас этого захотел, так как оторвавшись от его губ она с прежним запалом продолжила:

– Рома! Вот ты-то и есть настоящий мужчина! Настоящий отец! Ты всё делаешь правильно! Ты так о дочери печёшься, переживаешь за неё, заботишься… да Настя радоваться должна! Кругами от счастья должна бегать! А она, дурёха, жизни не знает! Не ценит заботливого отца, глупая!

Даша рассказывала что-то ещё; с пламенем, с порывом, с громким, но всё равно приятным для слуха голосом. В своей речи она могла бы даже забыться и стукнуть кулачком по мужской груди, как по столу! Но этого не случалось, так как Роман молча, одними только движениями напоминал разгорячённой любовнице о своём внимании: с показательным тщанием слушал её и смотрел в её глаза, нежно гладил её везде, куда только дотягиваются руки и мягко целовал. Чувствуя, о чём она ведёт толк не разумом, а сердцем, Роман подумал, что Даше, очень возможно, в своё время не хватило любви её собственного отца… и, как бы это ни было неприятно, похоже, она как раз и сравнивает его с ним – про которого рассказывала, что бросил их с матерью, когда ей было девять.

Остановив пламенную тираду девушка вдруг запнулась, точно увидела в глазах любимого нечто пугающее. И правда: с интонацией, с которой дети спрашивают, насколько сильно они провинились и будут наказаны, она неуверенно поинтересовалась:

– Рома… А я тебе нравлюсь?..

Этот вопрос сломал какую-то психологическую пломбу и Роман не выдержал: не смотря на момент он захохотал! Глядя Даше в глаза, как мог бы глядеть в глаза Насте, если бы та спросила: «Любит ли он её?», капитан вновь с лаской провёл ладонью по девичьей щеке. Скользнув пальцами и дальше, на нежную шею, с теплотой в голосе и взоре он заверил:

– Дашенька… я считаю тебя настоящим ЧУДОМ! Ты милая, потрясающая, ты очаровательна… Когда ты рядом, я чувствую себя о ч е н ь хорошо. И вообще, – Роман снова растянул уголки губ, – тебе не кажется, что этот вопрос уж как минимум запоздал?..

Птачек ожидал увидеть, как лёгкие морщинки сомнения Дашино лицо покинут, но этого не случилось. Будто ничего и не слышала девушка нахмурилась пуще прежнего. Торопливо подтянувшись к мужчине ближе она застыла в ладони от его лица, а её руки легли на его грудь, как у кошки или статуи Сфинкса в Египте – параллельно друг другу.

– Рома… – Даша взволнованно облизала губы. – Ты считаешь меня красивой?..

Обалдев Роман безотрадно вздохнул, как солдат, которого взяли в плен. Уже без всякого флирта, с глубокой серьёзностью он заверил:

– Даша… Ты самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо видел. САМАЯ. Прекрасней тебя, наверно, нету на Земле. И, очень возможно, никогда не было и не будет.

Глядя друг другу в глаза они застыли и в комнате повисла покалывающая током тишина…

Наконец губы девушки дрогнули, уголки их чуть приподнялись и всё лицо её, особенно взор, залучилось обожанием.

– Рома… – Улыбаясь всё шире Даша вновь прижалась щекой к его груди, а её левая стала ласково скользить по его торсу. – Ромочка… Как же я счастлива, что встретила тебя…

Положив одну пятерню девушке на мягкую, тёплую, уже высохшую от пота спину, а вторую на её голову Роман опять стал её гладить. У самого в этот момент глаза как два помидора, которые Даше лучше не видеть…

Ну неужели ей, этому цветку среди сора, этому лебедю среди уток, этой двадцатке по десятибалльной шкале никто не говорил, насколько она роскошна?! Да это ж чепуха! Нонсенс! Да парни должны слюни ронять, только её увидав, и под ноги ей бросаться! И они роняют, Роман был очевидцем… Так в чём же дело?..

Нет, без шуток: у мужчины неподготовленного, например пробывшего в изоляции – полярника, вахтовика или какого арестанта – при виде этой девушки может случиться приступ! Узрев такую красавицу человек рискует получить удар крови в голову и упасть в обморок, а то и помереть!

Так неужели Даша хоть бы на микрон в своём совершенстве сомневается?..

Пока Роман об этом думал юная любовница уже успокоилась и теперь просто водит ладошкой по его коже с лёгким, приятно беззаботным выражением. Но вот, точно натолкнувшись на внезапную мысль, она подняла заинтересованные глаза и с проснувшимся любопытством спросила:

– Ром… А чем ты занимаешься у себя там… на службе?..

Наверное в мимике Птачека отразилось нечто нехорошее, так как любимая тут же, точно оправдываясь, в спешке добавила: