Толпа взорвалась криками и свистом, люди вскинули руки и замахали невесть откуда взятыми светящимися в темноте флажками.

Сжигаемый любопытством, Александр опустил стекло. Оказывается, Слава терпеливо ждал, когда сможет встретиться взглядами с соперником, а когда это произошло, улыбнулся до ушей.

– Тебе ничего не светит! – заявил он и назидательно помахал пальчиком. – Смирись, Саня. Ты проиграешь!

Во взгляде старого соперника что-то мелькнуло – или показалось?.. Баян не стал задумываться и поднял стекло, а Александр хитро улыбнулся – он уже почувствовал перемены. Изменения в мышлении, изменения в теле. Он уже ощутил, как мышцы вздуваются силой, как дух становится твёрже кремня, уже не помещается теле – он внутри и вокруг, чувствует и понимает намного больше, чем дано простому человеку. И Александр почувствовал, о да! Он больше не человек. Он стал машиной!..

Кирилл убежал и из толпы вышла длинноногая, в короткой джинсовой юбке и мало что скрывающем топике девушка. В её руках мелькнул факел – секунда – и он загорелся, как тысяча подожжённых бенгальских огней. Встав между соперниками, девушка глянула на одного, на второго, высоко вскинула факел… Толпа заголосила истошнее! Люди напрягли глотки на пределе сил!

Баян крепче сжал руль и нервно сглотнул – сейчас можно, уже никто не увидит. Александр застыл, как боёк на курке. Все следят лишь за одним движением…

Девушка вскинула факел ещё чуть выше – и с криком «Старт!» прочертила в воздухе огненную дугу! Моторы взревели, шины завизжали! Поднялся дикий визг и дым с запахом жжёной резины. Гонка началась!

Дневной город засыпает, просыпался ночной. Уходят дневные люди, приходят ночные. Гоняют ночные машины, светит ночное светило. Даже в воздухе витает запах ночи, если ты чувствительный к такому человек.

Парень лет двадцати, в жёлтой спортивке, кепке набок и татуировкой китайского дракона на виске идёт по городу с видом скучающей беззаботности. Кто-то скажет, что он беспечен и никуда не торопится, однако знающий глаз сразу приметит, что этот прохожий постоянно озирается: то обернётся, то кинет взгляд по сторонам, оценит встречного, посмотрит на его руки, обратит внимание на проезжающую машину. Он не зайдёт в переулок с незнакомцем, не завернёт за угол, не посмотрев с расстояния, не стоит ли там кто.

Парень режет Самару от точки до точки. Начал с заброшенного киоска в парке, где «нашёл» особую пачку сигарет. Вызвал такси и добрался до перекрёстка Ленинской и Льва Толстого, там отдал заказ клиенту. Перекусил в чебуречной, где от запаха жаренного лука чуть не заслезились глаза, оттуда двинул в клуб на Московском шоссе. Выпил кофе. Отнёс заказ. Ещё кофе. Ещё заказ… Где-то в половине первого в пачке остались лишь простые сигареты. Парень поглядел на часы – с каждым разом он задерживается всё дольше, с каждой ночью прибавляется новых клиентов. Вызвав очередное такси, он смял пачку прямо с содержимым, выбросил в урну и поехал на квартиру.

– Командир, притормози-ка здесь! – настоял он, когда машина проехала через перекрёсток Пензенской и Владимирской. – Встань вон там, у ларька.

Водитель кивнул и услужливо встал возле будочки, днём торгующей хлебом. Расплатившись, парень устремился к ближайшему дому. С каждым шагом он двигался всё бодрее – пока ехал, после много выпитого кофе жутко захотелось в туалет, а гуляющих поблизости как назло многовато. Даже пара с детской коляской на углу в такую темень что-то забыла! Последние метры до подъезда парень уже бежал, чуть ли не зажимая мошонку!

Стальная подъездная дверь отворилась его рукой, как картонная, ноги молнией занесли на первый этаж. Удерживаемый вспотевшими пальцами, к дверному замку устремился ключ…

Сеня – здоровенный мужик тридцати лет с фигурой, как у быка и широким, как люк на подводной лодке, лицом поставил рюмку на стол. Пухлые пальцы схватили кругляш колбаски и сначала прижали к носу – послышалось шумное сопение – а за тем отправили мимо масляных губ в рот.

– Кажись, Паша пришёл… – буркнул он, не оборачиваясь.

– Пойду, открою ему, – решил Гарик, загорелый парень с миниатюрной чёрной бородкой и карими лисьими глазами. – Стёпа, когда за сигаретами ходил, дверь, наверное, на защёлку закрыл.

Сеня отрешённо кивнул, его взгляд уже бродил по тарелке с сыром.

Гарик вышел с кухни и двинулся к входной двери, откуда уже бьёт яростная дробь.

– Да сейчас, сейчас! – крикнул он, вытаскивая защёлку. – Чего так ломиться?!

Дверь распахнулась нечеловечески быстро – Гарик еле успел увернуться! На пороге возник Паша с выпученными, как у жабы, глазами.

– Быстрее! – выпалил он, ломясь в коридор. – Чёрт возьми! Быстрее!!!

Как был в ботинках, он скакнул в туалет и с шумом там закрылся. Через мгновение послышался звук льющейся струйки и громкий вздох облегчения. Гарик от всей души засмеялся и закрыл входную дверь. Снова на защёлку, так как все СВОИ теперь уже точно дома.

– Что, кустиков по дороге не нашлось? – схохмил он, проходя мимо туалета. – Или за тобой гнался кто?..

Из кухни вышел Сеня и подождал, пока несчастный выглянет наружу. Послышался звук смываемой воды. Дверь открылась и перед приятелями встал Павел с лицом благостным, как у пречистого ангела.

– Ну, как прошло?.. – Сеня опёрся плечом о стену. – Всё нормально?..

Павел глубоко вздохнул и глянул на патрона со смесью торжественности и в тоже время усталости.

– Всё идёт как по маслу, – он вздохнул снова. – Ох, еле добежал… В общем: по точкам прошёлся, всех обскакал, всем всё раздал. За нами никаких косяков. Дело сделано, БОСС!..

Последнее слово он выделил театральным взмахом кисти. Сеня самую малость кивнул и перевёл взгляд на Гарика.

– А ты говорил, что стоит ждать проблем. Вот видишь – я был прав!

– Сеня, ну какой же дурак будет с тобой спорить?.. – Гарик пожал плечами и хитро улыбнулся. – Но ты сам подумай – как долго будет продолжаться, что наши обороты будут расти, а верхние не будут нас замечать?..

– Долго! – ответил Сеня без раздумья. – Так долго, как мы сможем торговать, используя лишь соцсети.

– Ну, хозяин барин! – Гарик поднял примирительно ладони. – Но я не уверен, что ОНИ не делают тог же самого. В конце концов они же тоже как-то торгуют…

Пока патрон болтал с Гариком, Паша разделся, и вся компания отправилась в зал. Квартира, которую они сняли, представляет из себя четырёхкомнатное помещение с тремя спальнями и большой, прямо таки по музейному огромной центральной комнатой, куда завезли мебель, поставили второй холодильник и повесили на стену широченный телевизор. У последнего, сидя на полу на подушках, сейчас бодро режутся в PS двое. Один с короткими чёрными волосами, двадцати с небольшим лет, худощавый парень в свитере. На его азиатском лице тонкие с чёрной дужкой очки отсвечивают картинку с плазменного экрана. Второй тоже лет двадцати, со светлыми волосами и прыщавым прямоугольным лицом с крупной, прямо таки лошадиной челюстью. На немного обрюзгшем с животиком теле протёртые синие джинсы и майка какой-то старой рок-группы.

– Здорова, бойцы! – поприветствовал Паша, заходя в зал. – Чё, Стёп, опять японца вздрючить пытаешься?

На экране в это время один ниндзя с красными демоническими глазами рассёк катаной второго, с синими. Красный явно выиграл.

– Твою!.. – парень в рок-майке всплеснул руками и чуть не запульнул джойстик в стену. – Я же почти победил! Паша, вот тебе всегда обязательно под руку встревать?!

Качаясь на подушке азиат сдержанно засмеялся. Он оглянулся на Пашу, его тонкая ладонь поднялась в знак приветствия.

– Салют! – Паша тоже вскинул ладонь и снова поглядел на Стёпу. – Стёпа, ты скажи лучше японцу, что обыгрывать детей и умственно отсталых нехорошо.

– Пошёл ты!

Сеня и Гарик расселись по диванам. Сеня не любит, когда при нём занимают телевизор, все это знают, а потому Стёпа, как патрон окончательно уселся, тихо сказал японцу несколько слов по-английски, тот кивнул и PS они быстренько выключили.

– Ну что, как прогулка? – Стёпа сложил джойстики в специальную коробочку. – Удачно?

– Да не плохо… – Паша приземлился рядом с Гариком. – Пару раз мне показалось, что за мной тащится хвост, но, наверное, это уже я мнительным становлюсь, паранойя крышу подпиливает…

– Пару раз показалось, что был хвост? – Сеня прищурился. – А мне ты такого не сказал…

– Ну, я же говорю – показалось… Мало ли чего в голову придёт, когда на улице барыжишь?.. – Паша пожал плечами и выгнул скептически губы. – В каждом встречном видишь подставу… Я само собой посматриваю по сторонам, но стараюсь слишком сильно не параноить.

Сеня поймал многозначительный взгляд Гарика. Устраиваясь на диване поудобнее, главарь распорядился:

– Ладно, сегодня отдыхаем. О всяких паранойях завтра поговорим. Давай, Стёпа, тащи на стол всё, что мы набрали. А ты, Гарик, вызовешь попозже девочек, когда до кондиции дойдём. Расслабляться, пацаны, будем.

– О! Это мы с радостью! – Стёпа подскочил бодрый, как зайчик. – Сейчас всё организуем!

Гарик тоже встал и отправился вслед за ним на кухню, откуда через минуту пришёл с бутылками коньяка.

– Давай мне вон ту, – Сеня потянулся и ухватил початую бутылку. – Вот этот коньячина, мне кажется, толк имеет!

Гарик поставил бутылки рядом со столом и ушёл опять.

– Я, Сеня, посижу малость, – Паша проводил Гарика взглядом. – Я так уже находился, что вставать сейчас нет никакого желания…

– Да отдыхай, отдыхай… – Сеня небрежно отмахнулся. – Тебе всё равно завтра ещё к девяти идти квитанции оплачивать.

– Чего?! – Паша вылупился на патрона с негодованием. – Это уже третий раз будет! Да ещё и в такую рань!

Сеня рассудил с прежним спокойствием:

– Ничего, ноги не отвалятся. Нам завтра в обед аренду отдавать, так что к двенадцати все квитанции должны быть готовы. Точка.

Паша снова открыл рот но Сеня так посмотрел на него, что тот тут же умолк, скрестил руки на груди и, всем видом демонстрируя недовольство, отвернулся.

– А вот и гвоздь программы! – с весёлой улыбкой в комнату заплыл Стёпа. В его руках красуется поднос с блестящими печёной корочкой птичьими тушками. – Самые толстые, что только удалось найти!

– Давай-давай, – Сеня потянулся к подносу и помог поставить на стол. – Закуску тоже не забудь! Я там килограммов пять накупил. Тащи всё!

За Стёпой зашёл Гарик как раз таки с подносом закусок, где в равных долях морепродукты, сыры и колбасы кокетничают со всякой зеленью. Спустя минут десять стол уже ломился от вкусностей и счастливая компания собралась вокруг с поднятыми рюмки.

– Ну что, ребята, я могу вам сказать… – Сеня оглядел парней. – Кстати, ты, Стёпа, японцу-то мои слова переводи, чтобы он в дурака не играл.

Стёпа тут же сказал несколько слов по-английски сидящему рядом азиату и снова уставился на патрона.

– Что я могу сказать? – начал Сеня ещё раз. – Жизнь наша хорошая штука! А мы стоим сейчас на пороге лучшей жизни. Лучшей, уверяю вас, пацаны. Вот он, – Сеня указал на азиата, и все тоже взглянули на него, – парень с мозгами. Уж не знаю, чего он уехал из Японии своей, но если рассказывать не хочет, то и ладно. Главное, что у него золотые руки!

Стёпа перевёл ещё, но выглядело это так, что что-то из слов патрона он всё же сократил. Японец же лишь кивал, явно смущённый таким вниманием.

– Этот парень валяет лучшую дурь! – глаза Сени горят, коньяк плескается и каплями вылетает из высоко поднятой им рюмки. – И эта дурь, этот, как его назвал Паша, «кофеин» – за ним будущее! Скоро весь город узнает о нас! А это куча денег! Кучу капусты для шинкования, пацаны!

– Кстати – здорово я названьице придумал? – Паша гордо ухмыльнулся, пока Сеня соображал продолжение. – Вполне подходит! Его же с водой и сахаром мешать надо. Разве не очевидное сходство?..

– Паша, помолчи! – сделав сердитый взгляд, Гарик ткнул его локтём в бок.

– Короче! – Сеня махнул рюмкой, от чего ещё несколько капель сорвались на тарелку с кальмарами. – За нас, пацаны! За то, чтобы мы были всегда при бабле и чтобы наши дела шли, как по маслу! За нас!

Зазвенела посуда, закачался коньяк в стекле. Громче всех чокался японец, после чего пил самым последним, косясь на остальных.

Застолье понеслось! Никто себе ни в чём не отказывает, ест и пьёт в три горла. Даже Паша, которому завтра рано вставать, хлестает коньяк, как ключевую водичку. Время от времени Стёпа переводит японцу реплики и вопросы друзей, потом переводит обратно ответы. Японец как всегда не особо разговорчив и отделывается односложными фразами, что Стёпу абсолютно устраивает, так как роль толмача ему уже до колик в печени осточертела.

– Ох, какую кашу мы замутим! – Сеня всё не унимался, кидал взгляд между дружками и тарелкой. – Какую кашу! Что нам эта ганжа? Что герыч? Всё фуфло теперь, когда появился наш продукт!

– Шеф, потише! Соседи ведь в ментовку позвонят… – заметил Паша как можно мягче. – Сам нам все уши прожужжал про секретность…

– Ай, угомонись! – Сеня небрежно отмахнулся. – Ничего не услышит никто, да я и не так громко разговариваю… Кстати, расскажи всё-таки про то, что тебе там померещилось. Ну, чего было-то?..

– Да чего рассказывать? – брови Паши сошлись над переносицей. – Сказал же, что мне почудилось. Ну почудилось и почудилось, подумаешь… Вот даже если…

– Извини, дай я пройду, – Стёпа поднялся и, стараясь протиснуться, двинулся мимо друга в коридор.

– Вот даже если менты меня пасли, то ну и что? – продолжил Паша после моментного неудобства. – В крайнем случае я бы всё скинул или сказал, что мне это подкинули. Я даже отпечатков на пачке не оставляю: либо через карман беру, либо стираю сразу же.

Гарик вставил:

– Сеня, ты же сам говорил – все паранойи завтра. Разве нет?

– Да ну вас! – Сеня задето махнул головой, будто сплюнул. – Ну сказал. Ну и что?.. А вот мысль в голову пришла – она завтрашнего дня ждать не станет. Ей сегодня развиться нужно!

– Ну, не соглашусь, – Гарик помотал головой, на его чернобородом лице отразилось сомнение. – Если мысль важная, то она и ночью, и утром, и днём с тобой. А если она забывается, так, может, и не важная вовсе…

– Да чего мы всё про фигню какую-то?! – Паша отправил в рот и разжевал кусок дурманяще пахнущей колбаски. – Вот я вам сейчас тему любопытную подкину, а вы над ней подумайте… Видали девчонку с первого подъезда, что мимо наших окон постоянно на остановку ходит?

Сеня нахмурился

– Тёмненькая такая? С длинными волосами?

– Ага… Так вот… Я её чпокнул!

– Ха! – Гарик не сдержал улыбки. – Ты?! Её?! Ну, может, и да, но только во сне!

– Да говорю как есть! – Паша звучно хлопнул по столу. – Сегодня днём дело было!

– Вот человеку двадцать лет… – процедил Сеня, косясь на болтуна с отеческим сожалением. – А в голове у него… Нет, Паш, избавь меня от подробностей. Не желаю ничего слушать. Но даже, если это правда, я тебе советую теперь быть повнимательнее и иметь глаза на затылке.

Улыбка на губах хвастуна поблекла. Он уже собирался сказать что-то – может быть, пошутить – но осторожно спросил:

– Почему?..

Гарик ответил снисходительно:

– Да потому, дуралей, что мы видели её мужа. И мужик этот, Пашенька – ну чисто слон! Помесь кита с жирафом, отвечаю! Если он про твой подвиг узнает – от тебя, братуха, мокрого места не останется…

Паша перевёл мёртвый взгляд на Сеню, тот наклонил голову и многозначительно моргнул.

– Не мужик, а грузовик какой-то, – подтвердил он. – Прямо шире гаражных ворот! Кажется, он где-то в охране работает. Вроде бы я что-то про него уголовное слышал…

Паша словно бы расстался с душой. В секунду лицо его побледнело, а нижняя губа затряслась. Он через силу прочистил охрипшее горло, взгляд его упал на пол и где-то там потерялся.

– Да ты не боись, друган! – Гарик похлопал несчастного по плечу. – Если с тобой что случиться, мы долю твою семье твоей отдадим! Развлекайся, пока возможность есть, а там уж… Эх!..

– Да ладно вам, пацаны… – во взгляде Паши отразилась бездна муки. – Да я это… пошутил просто… Я пошутил! Я и звать то её как не знаю! Вы чего! Какой муж?!

Теперь его лицо уже покраснело а на щеках заалел румянец.

– Да мы знаем, – ответил Сеня как ни в чём не бывало. – Вся правда у тебя на лбу написана, дружище.

Мгновение, показавшееся застывшим, Паша смотрел на спокойного, как камень, патрона, потом перевёл взгляд на начинающего улыбаться Гарика… До него дошло.

– А-а-а-а-а! – он наигранно растянул губы и сделал корявое движение трясущейся рукой, уперев кулак в бок. – Да я понял! Я же тоже пошутил, пацаны! А вы чё, поверили?..

Всё время, пока остальные перекидывались фразами, японец сидел и тихо ковырялся в тарелке, точно пытаясь найти в ней золото. То коньячок хлебнёт – самую малость, то от курочки чуть-чуть отщипнёт. А то и просто уставится в окно, положив подбородок на скрещённые пальцы. Сеня искоса поглядывал на него, но вопросов задавать не спешил. Мнение у него устоялось такое, что если человек что-то хочет сказать – он скажет. Если не хочет, то не стоит из него тянуть – только наговнишь.

К концу Пашиной тирады с блестящими вымытыми руками вернулся Стёпа.

– Чё, ругаетесь уже? – он насмешливо глянул на Пашу. – А вроде бы пока много не пили… Ну, сейчас плеснём ещё! Тогда уже можно будет на разные темы конкретно побазарить!

– Ты садись лучше, базарщик… – Сеня кивнул ему на место рядом с азиатом, – и разливай скорей, чтобы было, что плескать. И это… у японца спроси, не хочет ли он чего, а то сидит, как бедный родственник…

Стёпа прошёл к себе. Гарик в это время вынул телефон и стал листать контакты.

– Я сейчас девочек закажу… – произнёс он, ни к кому конкретно не обращаясь. – По одной на каждого, на всю ночь.

– Только не прямо сейчас! – остановил его Паша со всей серьёзностью и схватил новый кусочек колбаски. – Пускай через час лучше приезжают, когда мы будем уже… э… готовы.

– Ну да, Гарик, не спеши, – Сеня поднял свежую рюмку. – Девочек надо звать, когда за столом уже сидеть не хочется. И… японцу тоже заказать не забудь, может, у них там азиаточка какая есть. Ты поспрашивай…

Гарик кивнул и встал из-за стола. Его фигура, склонившаяся над телефоном, вышла из зала.

Застолье продолжилось. Было решено включить новости и посмотреть, что в мире твориться, однако оказалось, что когда на улице уже ночь, по всем каналам крутят какие-то фильмы. Остановились на старом боевичке со Стивеном Сигалом: что-то про корабль и группу музыкантов, оказавшихся террористами.

Стёпа о чём-то болтает на английском с уже захмелевшим японцем. Тот иногда делает попытки говорить по-русски, но звучит это очень комично. Паша наелся до состояния, когда ремень уже врезается в живот, теперь лежит недвижимый и полностью погружённый в телевизор. Гарик, как вернулся с кухни, тоже не отрывается от кино. Лишь Сеня раздумывает о всяком. То и дело поглядывает на людей, трёт подбородок и хрустит позвонками, разминая шею.

Заиграла восточная мелодия. Гарик встрепенулся и схватил телефон – на экране высветился неизвестный номер. Всё ещё пребывая в задумчивости Сеня спросил:

– Шлюхи?

Гарик глянул на часы.

– Да рано ещё. Через полчаса только позвонить должны…

Он провёл пальцем по экрану и, аккуратно прислонив аппарат к уху, спросил:

– Алло?

– Гарик, это Дима. У меня дело к Сене. Дай ему трубку.

На кратчайшее, неуловимое мгновение лицо Гарика стало таким тревожным, будто ему сказали, что он сейчас умрёт. Впрочем он быстро пришёл в себя и этого никто не заметил. Закрыв микрофон ладонью, он прошептал:

– Это Дима. Стволами который занимается…

Сеня нахмурился: в такое время такой звонок…

– Что за напасть? – пробурчал он недовольно. – Ну-ка дай-ка телефон!

Гарик послушно протянул трубку, тут же схваченную главным.

– Ало? Сень, это ты? Это Дима.

– Да, я… Дима! Что за новости?..

– Сень, тут такое дело… – голос в трубке спешил. – Вы же у нас две игрушки заказывали, так? На следующей неделе мы должны были подвести. Короче, мой человек… заболел. А после воскресенья все будут заняты и я решил приехать с товаром сам. Сегодня, сейчас. У меня всё при себе, так что готовься принимать заказ!

– Чё-то я не понял… – Сеня нахмурился аж до глубоких складок на лбу. – Дима… Какой тебе резон лично этим заниматься? Да ещё в такое время? Давай, выкладывай! Не темни.