2. Радик Амиров
Муса Джалиль и другие

Вернее было бы назвать эту группу (для исторической справедливости) группой Гайнана Курмашева, уроженца одного из районов Актюбинской области (ныне г. Актобе, Республика Казахстан), поскольку именно Курмашев был руководителем группы пленных татарских солдат и офицеров. Кстати, самый молодой из всей подпольной группы в Волжско-татарском легионе СС «Идель-Урал». Это подразделение было создано из тюрков, преимущественно из Советского Союза, – татар, башкир, чувашей и др. Гитлеровская пропагандистская машина была нацелена на то, чтобы развенчать дружбу народов нашей страны и тем самым, по их логике, продемонстрировать, что СССР – колосс на глиняных ногах (это утверждение Гитлера было взято на вооружение всей нацистской Германией).

К фигуре Мусы Джалиля мы еще вернемся. Сначала уместно рассказать о Гайнане Курмашеве. Итак, уроженец Актюбинской области. 1919 года рождения. Работал в Марийской АССР, учителем в школе. В грозном 1937-м исключен из комсомола. Тогда умные головы посчитали, что кулацкое происхождение Курмашева вредит всей стране. К тому же в эти годы арестованы его ближайшие родственники. Гайнан переезжает в Актюбинск, вновь устраивается в школу. Очевидно, он был прекрасным организатором и хорошим учителем, любившим детей, поскольку в свои 20 лет его назначают директором школы. Затем призывают в армию. Курмашев оканчивает школу младших командиров и получает лейтенантские погоны. До Великой Отечественной успел повоевать в финской войне. В 1942-м его в составе разведроты засылают в тыл к фашистам. Однако советскому отряду было суждено попасть в плен. И Курмашева отправляют в Польшу – в легион «Идель-Урал». И здесь Гайнан Курмашев становится Григорием Курмашем – это уже его подпольная кличка. Знакомится с другими единомышленниками, товарищами по плену, составляет план работы – снова воевать против фашистов. И именно Гайнан Курмашев становится руководителем подпольного движения сопротивления в Волжско-татарском легионе СС. Он организует тайные ячейки, берет с каждого пленного солдата клятву бороться с фашистами.

Гайнан Курмашев

А еще пишет стихи. Да-да, он, как и Муса Джалиль или Абдулла Алиш, как и другие его соплеменники из подполья, был творческим человеком. Для поднятия боевого духа советских пленных мало было горланить громкие речи или каким-то другим образом убеждать. Нужно было действовать по-другому: учитывать ментальность, «татарские» особенности и характер тюркских народов; скажем, прочитать стихи про родной аул или поставить небольшой спектакль про любовь – тюрки такое любят.

Курмашев организует капеллу, пишет и ставит пьесу для своих товарищей. И до сих пор историки удивляются тому, почему именно Гайнан взялся за это дело. Почему не Муса Джалиль? Ответы могут быть разными. Но, спрашивается, зачем?! Те, кто стоял во главе подпольной организации, как было сказано выше, были образованными, культурными, творческими людьми. Каждый из них, очевидно, мог бы писать стихи, поставить спектакль. Наверное, каждый. Но ясно, что все были готовы драться любым способом за свою социалистическую Родину. Надо будет – на передовой, а если уж сложилось оказаться в плену, то и в подполье.

Тут следует подчеркнуть и характер самого Курмашева. Исключенный из комсомола, обвиненный в кулацком происхождении, репрессированные родственники – это могло бы сказаться на роде деятельности Гайнана. Ну, обижен советской властью, скажете вы, он мог бы запросто пойти на сотрудничество с гитлеровцами. Но – нет, не такой характер был у этого татарского парня. Ни скрытой, ни явной обиды, злобы на свою Родину и быть не могло! Он, как и многие другие его соратники, был человеком своего времени. Именно Человек! Они верили в светлое будущее, были уверены, что непростые 30-е с потерями близких, родных – это какая-то чудовищная ошибка и все потом станет на свои места.

Приведем короткое стихотворение Гайнана Курмашева – Григория Курмаша. Оно было написано уже после того, как группу раскрыли с помощью провокатора и подпольщики оказались в тюрьмах, целый год – изо дня в день – ожидая приговора. И им всем было понятно, ЧТО их ожидает.

Отчаянные, проникающие в самое сердце стихи:

 
  Ночь, тюрьма, и ни звука вокруг,
  Но снаружи – шаги часового.
  Мой рассудок, мой преданный друг,
  Не приемлет конца рокового.
  Как там мать? Как там сестры? Как брат?
  Вспоминаю письмо от любимой:
  «Получила посланье, – разлад
  И смятенье в душе столь ранимой —
  Благодарна тебе – не забыл».
  Я скучаю, безмерно скучаю!
  Словно раненый коршун без крыл,
  Улететь на свободу мечтаю.
  Мне б оружье – винтовку иль меч!
  Я б вернулся домой на рассвете.
  Не срубили мне голову с плеч,
  Бьется сердце и в этой вот клети.
  Веет холодом ветер судьбы,
  И в руках – ни меча, ни винтовки.
  Где-то рядом готовят гробы,
  Проверяют топор и веревки.
  Ночь, тюрьма, и ни звука вокруг,
  Но снаружи – шаги часового.
  Мой рассудок, мой преданный друг,
  Не приемлет конца рокового.
 

Январь 1944 г., Тегель

Стихи 25-летнего парня, пережившего две войны, плен, организацию и разгром подпольной деятельности в логове врага, нечеловеческие пытки. Даже в тюрьме он поддерживает соратников и товарищей по оружию.

Курмашев в Варшавской тюрьме по возможности поддерживает боевой дух пленных – таких, как и он, оказавшихся в застенках. Согласно документам, один из пленных, Султанбеков, вспоминает, как Курмаша вывели на прогулку, и тот, увидев товарища, сумел передать записку с напоминанием о клятве бороться с гитлеровцами.

После перевода Курмашева в тюрьму Тегель, где хозяйничали гестаповцы, выживший в плену Хисамутдинов рассказал, как ему сделали очную ставку с Гайнаном. Допрашивали Курмашева по несколько часов кряду, и когда уже началась очная ставка, руководитель подполья бросил в лицо фашистам: «Этого человека не знаю. Листовки с призывом бороться против гитлеровцев печатал я один, и распространял я один». Выживший Хисамутдинов (возможно, именно из-за этой очной ставки, где Курмашев его «не узнал») позже напишет, что прямо на его глазах руководителя подполья в легионе СС «Идель-Урал» начали бить двое гестаповцев железными прутьями.

Почему я рассказываю о Гайнане Курмашеве? Потому что – вы можете в этом признаться самим себе – о нем вы вряд ли когда-либо слышали, об этом 25-летнем пареньке. Другие его соратники были значительно старше.

Не слышали, очевидно, и о том, что группа подпольщиков в документах фашистов называлась именно так: «Курмашев и десять других» – «Kurmaschew und 10 andere».

Судя по документам в открытом доступе, на Гайнане Курмашеве лежала организационная работа по созданию боевых пятерок, в том числе торжественная присяга от сотоварищей на верность Родине.

На Мусу Джалиля возлагалась работа по активной агитации в локальных лагерях легиона «Идель-Урал». Из лагеря в лагерь, из лагеря в лагерь.

На радиостанции языков народов СССР «Винета» трудился Ахмет Симаев. Поскольку у него была возможность слушать в том числе советское радио, он снабжал необходимой информацией военнопленных. Симаев также готовил листовки антифашистского содержания.

Эти листовки распространял Зиннат Хасанов, а еще он выступал связным между Едлинской и Берлинской группами организации. Хасанов – певец и чтец-декламатор.

А вот печатал эти листовки Абдулла Алиш. Именно он также установил связи со студентами-антифашистами Болгарии и пленными, привезенными с оккупированных территорий нашей страны.

Ахат Атнашев идейно готовил советских солдат, отправляющихся на Восточный фронт с целью перехода перед линией фронта на сторону советских партизан.

Муса Джалиль

Абдулла Алиш

14 февраля 1943-го на Восточный фронт с торжественными почестями отправляется 825-й волжско-татарский батальон легиона «Идель-Урал». Фашистским командованием им поставлена задача – воевать против белорусских партизан. Батальон прибывает в Витебск, далее перебрасывается в одну из деревень, недалеко от этого города. Недолго думая, татары выходят на прямую связь с партизанами – сделать это было довольно несложно, поскольку в батальоне были подготовленные люди и отвечали за взаимодействие с подпольщиками Белоруссии.

И вот спустя всего неделю после отправки на фронт татарский батальон практически в полном составе 600 (шестьсот!) человек, перебив фашистских офицеров, в полном боевом снаряжении уходит к партизанам.

Есть первая победа!

Вслед за этим на Восточный фронт должно отправиться другое подразделение «Идель-Урала» – 826-й батальон. Однако после того, как татарские подпольщики организовали массовый побег первого батальона в белорусские леса, немецкое командование уже не доверяет татарам и отправляет их не на Восточный, а на Запад – охранять склады. Этим татарам доверия со стороны рейха уже не было.

827-й батальон легиона «Идель-Урал» направлен для борьбы с другими партизанами – на этот раз с подразделениями легендарного Ковпака. История с татарами повторяется, часть подразделения бежит к партизанам, но ранее фашистам удалось раскрыть заговор легионеров. Лейтенант Мифтахов, прибывший сюда с советскими пленными, схвачен и казнен. Фашисты не придумали ничего оригинальнее, чем привязать советского офицера к двум согнутым деревьям и выпрямить их.

Задачи другого татарского 828-го батальона, прибывшего на Украину, были, по приказу фашистов, прежними – воевать против партизан. Но вновь вырисовывается та же картина: повальное бегство татарских солдат в леса.

Остатки трех последних татарских подразделений (вернее, считаные десятки солдат) переброшены во Францию и Голландию. Однако неуспевшие (или на миг дрогнувшие на Восточном фронте солдаты легиона) массово бегут с оружием в руках из мест дислокации и примыкают в ряды французского Сопротивления.

И рейх решает расформировать татарские легионы, как полностью потерявшие доверие Гитлера.

Примерно в это же время, в ночь с 11 на 12 августа 1943 года, гитлеровцы арестовывают группу Гайнана Курмашева. Внедренный в легион информатор выдает гитлеровцам руководство татарского сопротивления легиона. Дни их, можно сказать, сочтены – им осталось жить всего год. В тюрьмах. Под страшными пытками.

Стоит ли говорить, что ни один из подпольщиков не выдал своих товарищей. И никто из них не был сломлен.