Об этих словах, он потом пожалел… Машина, взмыв высоко в небо пронеслась за считанные секунды над огромными заводами, кварталами работников, с такой высоты кажущиеся игрушечными, и тысячами голов устремленными вверх для того, чтобы взглянуть на того безумца, который решил нарушить один из важнейших законов. На Прилетной площади машина приземлилась без пяти минут девять. Открыв дверь, из нее выбрался бледный, как бумага человек и, согнувшись пополам, опустошил желудок. Распрямившись, Гена посмотрел в глаза тем десяткам людей, что стояли посреди площади, которую революционеры преодолели прилетев. Только Гена назвал бы этот участок не площадью, а полем.

Около сорока человек, судя по одежде, простые рабочие, собравшись вокруг постамента, выстроенного из трех ящиков, слушали оратора, когда на них с неба свалился Гена. Осмотрев его одежду, люди зашептались и спустя минуту оратор, так и продолжающий возвышаться на ящиках спросил:

– Ты кто?

– Да я, собственно, с вами заодно, – ответил Гена, немного смущенный большим вниманием к своей персоне.

Раздался гул голосов, и вся толпа придвинулась к нему. Среди десятков вопросов и сотни упреков, Гена успел расслышать: «Как это с нами?!», «С капиталистами дел не имеем?!», «С нами гад, а у самого машина! Поразвлечься решил?!».

Толпа напирала, Гена сделал шаг назад. Затем еще один. Затем еще.

Неизвестно, чем закончился бы прилет Геннадия на местный митинг, если бы в происходящее не вмешались УБСники. Рослые, сильные ребята, в черно-красной форме с золотым орлом на плече, появились совершенно неожиданно. Люди продолжали наступать на Геннадия, когда кто–то сзади крикнул:

– Шарики!

Люди, мгновенно позабыв о директоре, кинулись врассыпную, а Геннадий остался на месте, недоумевая, что за «шарики» и чего им нужно.

Шариками, оказались те самые УБСники, а нужно им было одного – наказать несанкционированных митингующих. То, что все бросились врассыпную, не помогло. Шарики, словно дождь, посыпались с воздуха, с легкостью выпрыгивая на спины бегущих из парящих на небольшой высоте аэромобилей. Вскоре площадь наполнилась лежащими на бетоне со связанными руками митингующими, и, бродящими от одного к другому, УБСниками. Машины опустились, и из них выскочило еще около двадцати сотрудников органов правопорядка.

Гена стоял возле своей машины не шелохнувшись, пока к нему не подбежали два молодца (как раз те, что не успели пообедать – то друга выручай – подчиненная красавица сбежала, то работать надо – митинг несчастный разгонять!). Схватив под руки директора, они ничего, не спрашивая и не церемонясь, кинули его туда, где около часа назад побывала Ира, а именно в кузов, отделенный от передней части решеткой. Забравшись в машину, они приказали трогаться.

– По какому праву? – хотел возмутиться Гена, но один из молодцов перебил его, обращаясь к приятелю:

– Прикинь?! Он еще и права качать пытается?! – обернувшись к директору, молодой человек продолжил. – Ты мужик вообще обнаглел или как? Мало того, что схвачен с поличным на незаконной демонстрации, так еще и предъявить что-то хочешь? Мы тут ща притормозим, отдубасим тебя как следует, а потом скажем, что так и было. Нравиться идея?

Гена, лишь на секунду присмирел. Быть битым ему конечно не впервой, но все равно не хочется. Но как показала многоопытная жизнь – с людьми надо разговаривать так, как они разговаривают с тобой. Поступать кстати тоже. Быстро прикинув все шансы, он просчитал возможные варианты и решил рискнуть.

– Эй, Бритый! – так Гена решил обратиться ко второму, молчаливому УБСнику. – Угомони своего приятеля, а то я его угомоню.

Бритый – высокий, широкоплечий с начисто выбритой головой парень, в глазах которого, не было ни крупинки ума, от такой наглости повернулся. Приятель – как две капли воды похожий на Бритого отсутствием волос, размахом плеч и глупостью лица, также раскрыл рот, для того, чтобы что–то сказать, да так и остался сидеть.

– Чего рот раззявил, бестолочь? – брал быка за рога директор. – Сказано, умолкни пока цел!

– Ты кто такой? – с натугой от одолевающей бури чувств, спросил Разговорчивый (так про себя окрестил его Гена).

– Тот, кто тебя, идиота, посадит если не на вечно, то очень надолго!

– Что ты несешь?! – вспылил болтливый УБСник. – Удостоверение!

– Да, ладно, – махнул рукой Гена. – На кой тебе мое удостоверение? Можешь даже остановиться, избить, а завтра тебя расстреляют.

– Удостоверение гони, сволочь! – закричал орган правопорядка.

– Да ты езжай, езжай, – как можно безразличней ответил Гена. – Что уж теперь волноваться?

Отвернувшись, он стал смотреть в окно, а УБСники подняв непробиваемое стекло, принялись, усиленно жестикулируя, совещаться. Вскоре стекло опустилось и перед Геной предстало настороженное лицо Разговорчивого.

– Мы отвезем тебя к боссу, пускай она разбирается, что с тобой делать. Но если окажется, что ты нас надул и все это понты… Пожалеешь, что на свет родился!

– Принято как угроза, – Гена зевнул и, вытянув руки, ударил в крышу машины. Просто так, чтоб этих гориллоподобных позлить.

– Это была не угроза, а лишь предупреж… – поспешил поправиться Разговорчивый, но Гена перебил.

– Замолкни, а? Надоел уже.

Разговорчивый послушно умолк, и оставшееся время – около семи минут – молчал.

Куда Его привезли, Гена не знал. Просто ехали вдоль очередного завода, затем вдруг какие-то ворота, здания…

Бритоголовые молодцы, остановив машину, вытащили под руки псевдо-шишку и потащили в ближайшее здание. Ничего кроме отъезжающих в стороны дверей, да нескольких коридоров Гена рассмотреть не успел. Видел еще, что людей в коридорах и на улице много, в основном в униформе. Открылась очередная дверь, и Гена почувствовав, что остался без поддержки под руки, рухнул на пол. Дверь, с тихим шипением, закрылась. Оглядевшись, директор понял, что находится в камере. Не понять этого было трудно – весь интерьер состоял из пола, света льющегося из стен и потолка – минимально-гарантировано-максимальный набор заключенного.

Ждать пришлось недолго. Нарушив гробовую тишину камеры, дверь поползла в сторону. На пороге стояла высокая, стройная, с каштановыми, длинными волосами, девушка. Одета она была также в женскую униформу УБСников – короткая черная юбка и красно-черный китель с непонятными Геннадию знаками отличия. Пока Гена с плотским удовольствием разглядывал гостью, девушка вошла, и дверь за ней закрылась. Взгляд директора, наконец, надолго, задержался на лице девушки. Неприязнь и недоверие, словно словами написанные на ее лице, испугали директора.

«Может зря я это устроил, – успел подумать Гена. – Ее обмануть не как тех олухов…»

– Кто такой? – красивым, но с металлическими нотками, голосом спросила девушка.

– По правилам приличия стоит вначале самой представиться! – продолжил играть роль «шишки» директор.

– Вообще-то я девушка…

– Это на улице и без формы ты девушка, а здесь ты…

– Начальник следственного отдела Овчинникова.

– А по имени? – спросил директор.

– Кристина, – ответила девушка. – Теперь жду ответа на свой вопрос.

– В ваших интересах не знать моего имени, – неожиданно для самого себя сказал Гена.

– Что же мне будет? – спросила девушка надвигаясь.

Она была выше директора и хотела его запугать, но Гена не обратил на это никакого внимания – его взгляд зацепился за грудь девушки и отрываться не собирался.

– Снимут… – пробормотал Гена, разглядывая аппетитную ямочку между, туго сдавленных бюстгальтером, грудей.

– Что снимут? – не поняла Кристина, а Гене так и хотелось ответить «одежду», но, пересилив себя, он сказал:

– Тебя снимут с должности и в лучшем случае сошлют к черту на кулички.

– Поначалу твое вранье заинтриговало меня… – Геннадий сразу оторвался от созерцания груди и перевел взгляд на лицо. – Но теперь ты стал переигрывать. Ты хоть знаешь, кто я?

– Начальник следственного отдела, – ответил Гена.

– Я дочь Вениамина Овчинникова! – произнесла она, горделиво закинув голову. – Хоть это знаешь кто?

– Мне плевать, кто твой папаша, – директора неожиданно взбесило бахвальство этой молодой особы. – Я посланец с Земли и если я просижу здесь еще хоть час, то лично у тебя будут большие проблемы!

– Ведомство? – ни капли не растерялась Кристина.

– Послушай, зачем такой красивой и умной девушке встревать в назревающую войну? – неожиданно сменил тему разговора директор.

– Какую еще войну?! – удивилась она. – Мне отец ничего не говорил.

– Кто твой отец?

– Я же сказала: Вениамин…

– А я сказал, что мне плевать на его имя! – вспылил Гена. – Должность?

– Тайный министр.

– Ах, тайный министр… – Гена, до такой степени обрадовался случившемуся, что потерял ход мыслей. – Мы с ним должны были…

– Что? – заинтересовалась Кристина.

– Ничего. Это секретная информация.

– Настолько секретная, что даже мне узнать нельзя? – девушка расстроилась и словно маленькая девочка пару раз всхлипнула.

– Я могу тебе рассказать, но ты понимаешь, какой ты тогда подвергаешься опасности?

– Понимаю! – с готовностью согласилась она.

– И точно я не буду делать это здесь, – сказал Гена, скрестив на груди руки. – Требую освобождения, встречи с твоим папашей и потом, я, может быть, расскажу тебе частичку назревающего.

– Сделаем по-другому, – предложила девушка заинтересовавшись. – Ты мне все рассказываешь, а я затем думаю, как поступить.

– Ты сейчас не в том положении, чтоб торговаться.

– А может это ты не в том положении?! – девушка удивилась от подобной наглости.

Гена посмотрел ей в лицо, затем подошел и, поднявшись на носочки, зашептал на ухо:

– Ты, красавица, хоть и дочь «большого» человека, но против Земли все же Никто. Тебе ясно? Поэтому советую оставить свои замашки до лучших времен. Я здесь чтоб предотвратить войну. Ты это понимаешь? К Геррикону 6 уже на полном ходу летит эскадра из восемнадцати крейсеров, возглавляемая «Непобедимым». У меня есть еще сутки, чтоб остановить, в том числе и твою, смерть. Если ты будешь не настолько глупа, что оставишь меня здесь, а организуешь встречу с отцом, то все обойдется.

– Но причем здесь мой отец? – отстранившись, поинтересовалась Кристина.

– Кто еще имеет столько влияния на президента? – ткнул пальцем в небо Гена.

– Никто, – неожиданно согласилась она.

– Хоть это понимаешь…

– Значит, меняю условие, – категорично заявила девушка. – Завтра утром я организую тебе встречу с отцом, но вначале ты все расскажешь мне…

– При этом я выхожу отсюда, – вставил директор.

– Нет.

– Тогда завтра к вечеру сдохнешь, – директор равнодушно и бесцеремонно сел на пол, усталость взяла свое.

– Какие у меня гарантии, что я услышу все?

– Так ты ж мне встречу с отцом организовываешь, забыла?

– Ладно… – сказала Кристина, но на ее лице еще явственно проступало сомнение. – А как ты объяснишь, что оказался на незаконном митинге? – неожиданно спросила она.

– Я… Очень просто! – догадался директор. – Если расспросишь своих молодцов, то узнаешь, что стоял возле своей машины и меня прям там, эти самые митингующие, хотели растерзать. А твои ребята, схватив, впаяли мне этот самый митинг и еще избить хотели…

– Ладно, ладно… – смягчилась Кристина. – Верю. Завтра в девять жду тебя в ресторане «Овчинка». На входе представишься «Друг». Потом повезу на встречу с отцом. Ясно?

– Ясно, – ответил директор, внутренне ликуя.

Она выпустила его из камеры и проводила до выхода. Еще раз, глянув в лицо красивой, грозной, на первый взгляд умной, девушке Гена понял, что завтра на встречу придет. Причем по двум причинам – первая это информация, а вторая сама – Кристина. Его машина стояла здесь же, во дворе среди десятка красно-черных, с мигалками машин. Не сильно оглядывая окрестности, стражи правопорядка на таких «глазеющих» вмиг обращают внимание, он сел в машину и сказал «Твэнти». Машина, подчиняясь, медленно оторвалась от земли и, огибая встречные препятствия, медленно поползла к арочным воротам, возле которых стоял пост охраны.

Охранник, смерив Геннадия недоверчивым взглядом, ворота все же открыл. Указания видно получил. Выбравшись на автостраду, машина взяла направо и вначале медленно, затем все быстрее и быстрее поплыла вдоль очередного, не отличимого от сотен других на этой планете, забора.

Гена ехал и думал насчет завтрашней встречи, еще не до конца поверив, что выбрался, причем так легко, из лап УБСников. Решив за это выпить, он открыл бар и, достав первую, попавшуюся в руки бутылку, посмотрел ее на свет и в этот момент увидел следующую следом машину. Что-то в ней показалось подозрительным – может быть то, что она следовала на той же скорости? А может, сработало так до конца и не изученное шестое-тире-седьмое чувство. Все же налив полный стакан жидкости из бутылки Гена опорожнил его. Вкус был незнакомый, но сейчас волновало не это, а следующая по пути черная машина.

– Вот козлы! – пробормотал директор и, перебравшись вперед, скомандовал. – Ручное управление.

Из пола появился руль и педали – неизменный атрибут машин уже сотни лет. Оторваться оказалось гораздо проще, чем Гена предполагал. Ему, естественно, было невдомек, что, вернувшись спустя несколько часов на базу, Разговорчивый и Бритый стояли по стойке смирно перед Кристиной и упоенно врали, как хитрый землянин обвел их, многоопытных, вокруг пальца. О том, что они просто-напросто решили заехать в ближайший ресторан, да пообедать, конечно же, сказано не было.

***

Куда направить свои стопы, Аркадий если и думал, то не больше семи секунд. Ответ был для него настолько естественен, как для землянина естественна Луна. Конечно же, в ближайший кабак! Только там можно узнать много интересного и нужного, при этом еще и выпив. Парень, расставшись с Ирой и Геннадием у входа в отель, отправился туда, куда подсказывало сердце. И, о чудо, Аркадий вышел к двухэтажному, находящемуся среди одного из «бедных» кварталов, домику, на котором, по старой земной традиции, висела деревянная вывеска с изображением льва с зажатой в лапах кружкой пива и надписью: «На пути». Подобные заведения Аркадий чувствовал за много миль, потому не сильно удивился, почти сразу на него наткнувшись.

Обычная деревянная дверь, коими пестрели все дома «бедных» кварталов, открылась противно скрипнув. Внутри никого, кроме одиноко сидящего мужчины, да скучающего бармена за стойкой, не было. Мужчина не обратил на вошедшего внимания. Судя по его опущенной голове, с растрепавшимися сальными волосами, он бы и дьявола не заметил. Бармен, пристроившись в углу стойки лениво смотрел какую-то местную разновидность баскетбола, по морально устаревшему, планшетному телевизору. В заведении, несмотря на три огромных окна, царил полумрак. Искусственное освещение было выключено. Стулья стояли на столах, а кое-где еще не просох пол. Прошествовав важной походкой к столу («встречают по одежке» – вспомнилась ему фраза), Аркадий сел на высокий стул у центра стойки. Дождался, когда бармен соизволит подойти. Бармен, высокий, крупный мужчина неопределенного возраста, с наигранной неохотой отвлекся от матча и, взяв в руки первый попавшийся стакан, подошел к посетителю, протирая его неизвестно откуда появившимся полотенцем.

Получилась комедия и Аркадий улыбнулся своим мыслям.

«Я пытаюсь сделать вид, что я такой важный, – подумал парень. – А он, что такой хозяйственный!»

– Что будешь? – пробасил бармен.

– Стакан водки.

Бармен ни капли не смутившись, словно стакан водки у него заказывал если не каждый первый, то каждый второй, достал из–под стойки стакан и доверху налил в него водки.

– И закусить наверно… – пробормотал не ожидавший такого развития Аркадий.

Бармен так же молчаливо и так же быстро достал из–под стойки тарелку с тремя бутербродами из черного хлеба и копченой колбасы.

– Еще что-то? – услужливо поинтересовался он.

– Пока нет, – ответил парень и, выдохнув, осушил стакан, заел бутербродом. Водка была на редкость хорошая. Мягкая, прохладная и почти безвкусная. Прикурив, Аркадий облокотился на стойку и всмотрелся в бармена, стоящего с ленивым видом напротив.