– Я ожидала стандартной операции по захвату корабля силами штурмовой группы. Всех носом в пол, на руки – «браслеты» и все тому подобное. Твой выход стал для меня полной неожиданностью! Кто же знал, что в экипаже «Турина» окажется «спящий» агент!

– Строго говоря, я не совсем агент, – спокойная, рассудительная и взрослая речь в устах маленького ребенка вызывала у Чака неясное беспокойство, – даже, скорее, совсем не агент.

– Кто же ты тогда?

– Обыкновенный человек, которого попросили о небольшом одолжении.

– Что за чушь! – Сильвия, наконец, сняла респиратор, и ее голос зазвенел ярче, – военные так никогда не действуют! Зачем им лишние сложности?

– Э-м-м-м, а причем тут военные? – насторожился Чак.

В его планы не входило сражение с боевыми истребителями, а потому он быстро застучал по клавишам, вводя полетное задание. К людям в погонах он испытывал давнюю неприязнь, и как только они появлялись на горизонте, Чак всегда старался поскорее перебраться на другую сторону галактики. Так, на всякий случай.

Генераторы завыли на повышенных тонах, и палец техника лег на красную кнопку, ожидая когда загорится сообщение о готовности к скачку.

А еще его нервировало странное ощущение, что их с Сильвией беседа движется по параллельным путям, которые упорно не желают пересекаться. Они явно по-разному трактовали сложившуюся ситуацию, и требовалось как можно быстрее привести их видение к общему знаменателю.

Судя по всему, девчонка пребывала в аналогичном недоумении, а потому в кабине повисла неловкая пауза.

– На кого ты работаешь? – спросила Сильвия, наконец.

– Меня наняли, чтобы сделать кой-какую работу для твоего отца. Он опасался привлекать официальные структуры, чтобы не вспугнуть твоих похитителей, а потому обратился к частным исполнителям.

– Ты – охотник за головами? Наемник?

– На полставки. Только в свободное от основной работы время, – табло на панели загорелось зеленым, и Чак нажал кнопку, швырнув их утлую капсулу через сотни световых лет. Уже скоро они будут на месте.

– Так. Понятно, – голос Сильвии звучал сухо и даже трескуче, – немедленно верни меня на «Турин»!

– Что!? – если бы не ремни, Чак точно вылетел бы из кресла от удивления.

– Что слышал. Возвращайся на «Турин». Сейчас же!

– Какого черта ты тут раскомандовалась!? – взорвался техник, – я, знаете ли, жизнью своей рискую, спасаю ее, а она, вместо того, чтобы поблагодарить, начинает кривляться и выдвигать дурацкие требования! Ей, видишь ли, срочно обратно надо! Плюшевого мишку в каюте забыла, что ли!? Да я при всем желании этого сделать не могу – у капсулы запаса энергии хватает только на один прыжок, и мы его уже использовали.

– Куда мы летим?

– Куда, куда… К твоему отцу, естественно. Должен же я получить деньги за твое спасение.

– Вообще-то ты меня не спасаешь, а на убой везешь.

– Вот заладила! Или Стокгольмский синдром подхватила? – Чак отмахнулся и снова склонился над панелью управления, – если мы будем тут и дальше препираться, то твои похитители, когда прочухаются, отследят нас по идентификационному маячку и бросятся в погоню. Вот тогда уж точно мне денег не видать, а тебе отца.

– Дядя Чак, – с неожиданной укоризной вздохнула Сильвия, – ты либо глухой, либо тупой, либо и то и другое одновременно. Меня никто не похищал! Я сама от отца сбежала!

* * *

Импульсы маневровых двигателей отдавались по всему корпусу штурмового катера гулкими ударами кувалды. Сидя рядом с десантниками в своем противоперегрузочном ложементе, адмирал Кехшавад чувствовал себя крайне неуютно из-за полнейшего отсутствия информации об их текущем положении. Невольно вспомнилась молодость, когда точно так же запечатанный в небольшую консервную банку десантного модуля он неоднократно отправлялся навстречу неизвестности. Но сейчас им хотя бы не нужно прорываться через рубежи обороны противника – уже легче.

– Корабль полностью обездвижен, главный реактор заглушен, – захрюкал в наушнике голос координирующего операцию офицера, – на связь экипаж по-прежнему не выходит.

– На борту произошла какая-то авария?

– Мы еще анализируем поступающую информацию.

– Вы взяли их на «поводок»?

– Да, мы установили соединение, но, поскольку двигательная установка обесточена, у нас нет возможности управлять кораблем. Входной люк я открою, но дальше вам придется разбираться самостоятельно.

Катер ощутимо тряхнуло, натужно загудели сервоприводы, прижимая его к стыковочному порту. Десантники начали расстегивать ремни и проверять оружие.

– Где находится экипаж?

– Все, кто есть на борту, собрались в эвакуационном шлюзе, но никаких активных действий не предпринимают.

– Пытались спастись? Или сбежать?

– Отсюда трудно определить, чем они там занимаются, но спасательной капсулы на месте нет.

– Кто-то все же успел улизнуть!

– Не факт. Частные транспорты нередко эксплуатируются без нее, особенно если они успели пройти через руки нескольких хозяев.

– Какого черта тогда команда собралась в том шлюзе? У них явно что-то приключилось, – адмирал не без труда выбрался из тесного ложемента, – осмотрите окрестности повнимательней.

– Будет сделано!

– Ладно, мы заходим.

На стекле шлема вспыхнула схема транспорта с указанием местоположения членов экипажа «Турина» и бойцов штурмовой группы. Извивающаяся красная линия отмечала рекомендуемый маршрут продвижения к цели. В нижнем углу побежали цифры счетчика времени. Стоявший впереди десантник навалился на люк, распахнув его внутрь. Операция по захвату началась.

Хотя, строго говоря, назвать происходящее полноценным штурмом можно было лишь с большой натяжкой. Команда и пассажиры рядового гражданского корабля вряд ли сумели бы оказать сколь либо серьезное сопротивление закованным в тяжелую броню солдатам. Группа спокойно продвигалась по коридорам от шлюза к шлюзу, от трапа к трапу, так и не встретив на всем своем пути ни единой живой души.

Порхающий впереди разведывательный дрон нырнул в люк, ведущий к эвакуационному выходу. На передаваемой им картинке промелькнули лежащие вповалку на полу четыре тела. Девочки среди них не оказалось. Лидер группы вскинул руку, приказывая всем остановиться.

– В воздухе обнаружены следы Тирпетана-В, – доложил он.

– «Оглушитель»? – хмыкнул Кехшавад, – думаю, вариант с аварией можно исключить. Команду специально собрали в одном месте, чтобы нейтрализовать всех одним ударом. Тот, кто все это организовал, явно готовился заранее и хорошо знал, что и как следует делать.

– Анализ полученных данных показывает, что на борту сработал сигнал радиационной утечки, однако все показания реактора в полном порядке, – отчитался координатор, – кто-то взломал систему безопасности и активировал тревогу в обход штатной схемы.

– Этот кто-то чертовски хорошо знал, что и как, – адмирал даже не пытался скрыть свое раздражение.

– Повышенная концентрация аргонной плазмы в ближайших окрестностях «Турина» свидетельствует о том, что относительно недавно поблизости был совершен гиперпространственный прыжок, – офицер словно решил дополнительно подразнить командующего, – если речь идет о небольшой спасательной капсуле, то это произошло не более двадцати минут назад.

– Увели из-под самого носа! – адмирал коротко выругался, – давайте, вперед. Заглянем хоть к оставшимся на огонек, побеседуем немного.

В глазах… в глазу у Риккардо только-только начали рассасываться красные круги, когда прямо перед его носом с грохотом приземлились чьи-то тяжелые ботинки. Повернув голову, он сквозь мутную пелену разглядел вооруженного десантника в полной боевой экипировке. Уж кто-кто, а капитан в таких вещах разбирался как никто другой.

– Ну надо же! – пробормотал он, едва ворочая непослушным языком, – сюрприз на сюрпризе!

Не будь его мозг слегка выведенным из строя ударной дозой «оглушителя», Риккардо никогда бы не решился на проявление столь неуместного чувства юмора в присутствии человека с оружием.

Следом за первым десантником с лестницы посыпались другие. Мощные руки, усиленные экзоприводами, ухватили его за шиворот и играючи отбросили к стене. Рядом выстроились остальные его подчиненные, плохо соображавшие и едва державшиеся на ногах.

Когда импровизированное построение было закончено, в люк с некоторым трудом протиснулся тот, кто командовал всем этим парадом. Убедившись, что никакой опасности более нет, он откинул защитное забрало шлема, открыв широкое смуглое лицо с густыми кустистыми бровями, напоминающими два растрепанных сорочьих гнезда.

– Адмирал!? – потрясенно вытаращился на него Риккардо.

– Так-так, кто тут у нас? – Кехшавад явно пребывал не в лучшем расположении духа.

Вперед выступил один из десантников, сканируя задержанных и сверяясь с показаниями монитора на предплечье.

– Стандартный транспортный корабль «Турин» класса «Северка-2», – начал докладывать он, дублируя основную информацию на дисплей адмирала, – порт приписки – Иншань. За текущий год начислено два штрафа за ненадлежащее оформление документов и пять штрафов за незадекларированный груз.

– Контрабас, – констатировал Кехшавад.

– Да ладно Вам, с кем не бывает… – встрял Игорь, но немедленно умолк. То ли при виде шагнувшего к нему десантника с парализатором в руке, то ли от полученного в бок капитанского тычка.

– Капитан – Риккардо Кьюи, – продолжал докладывать офицер, – подполковник флота в отставке. Безупречный послужной список. Две Медали за Отвагу и орден Серебряной Звезды. После полученного восемь лет назад ранения отчислен из рядов по состоянию здоровья. К настоящему моменту имеет судимости за незаконную торговлю оружием и оказание сопротивления представителю правоохранительных органов.

Глаз капитана одарил Кехшавада угрюмым взглядом исподлобья, но тот даже не моргнул. Он и не таких бунтарей по струнке выстраивал. Иначе не стал бы адмиралом.

Офицер тем временем зачитал краткие досье на остальных и отступил в сторону.

– Типичный пример того, что я называю «катиться по наклонной», – процедил Кехшавад с нескрываемым презрением.

– А чего Вы ожидали, подписывая приказы о нашем увольнении в запас без сохранения содержания? – огрызнулся Риккардо в ответ, – пришлось выкручиваться.

– Республика тогда вела изнурительную войну, и лишних денег у нее не было, – в планы адмирала не входило оправдываться перед задержанными, а потому он поспешил перейти к обвинениям, – в любом случае, грамотный специалист всегда мог найти достойную работу. Но какой путь избрали вы? Контрабанда, торговля оружием, а теперь еще и киднэппингом подрабатываете? Совсем с заказами туго стало?

– Какой еще киднэпп… – Игорь охнул, когда локоть капитана снова ткнул его под ребра.

– Мы будем говорить только в присутствии адвоката, – буркнул Риккардо, сложив руки на груди и всем своим видом давая понять, что всерьез намерен потягаться в красноречии с рыбой.

– Уважаемый, – голос командующего преисполнился сладкой патоки, – если Вы выглянете в иллюминатор, то увидите там небольшую штуковину длиной в километр с хвостиком. Именуется сия штуковина – тяжелый ударный крейсер «Троя». Это Ваш адвокат, прокурор и судья в одном лице. Один-единственный выстрел его главного лучевого орудия оставит от вашего корыта облачко плазмы. Ни улик, ни свидетелей, ни глупых вопросов – он довольно осклабился, увидев, как вытянулись лица стоявшей перед ним компании, – ну так что, будете продолжать упрямствовать, или все же поговорим по-хорошему?

* * *

До стыковки с доком оставалось чуть меньше одного витка, и пока автопилот вел капсулу по маршруту, появилось немного времени для прояснения назревших вопросов. Между изначальным планом и суровой реальностью обнаружились серьезные расхождения, и, во избежание новых неожиданных и неприятных открытий, ясность следовало внести как можно скорее.

Чак на всякий случай еще раз проверил показания приборов и развернулся к Сильвии. Девчонка сидела пристегнутой в своем кресле и отнюдь не спешила благодарить своего спасителя. Ее практически лишенное мимики лицо не выражало каких-то заметных эмоций, но угрюмый взгляд говорил сам за себя.

– Итак, давай еще раз с самого начала. Как ты оказалась на «Турине»?

– А как это обычно у людей происходит? – сварливо отозвалась она, – приехала в порт на такси и поднялась по трапу.

– Почему Рик, наш капитан, держал тебя взаперти?

– Я сама попросила его никого ко мне не пускать. Чем меньше людей знает, где я – тем лучше.

– Ты явно от кого-то скрываешься, но от кого?

– Склероз, да? Говорю же – от отца!

Чак с трудом подавил в себе желание подойти к несносной девчонке и отвесить ей хороший подзатыльник или оттаскать за ухо. Чтобы знала, как проявлять неуважение к взрослым.

– Почему?

– Долгая история…

– И почему ты ожидала, что за тобой придут военные?

– Некоторых вещей тебе лучше не знать – спокойней спать будешь.

Технику пришлось сцепить руки на коленях, чтобы унять обуявший их зуд. Сильвия остро нуждалась в хорошей дозе воспитательных процедур. А их беседа, похоже, обещала быть долгой. За странной историей с мнимым похищением замаячили события куда больших масштабов, участие в которых в планы Чака не входило. Хотя их подробности разузнать все же стоило. Удачно пристроенная ценная информация может порой принести весьма неплохие деньги.

– Ладно, теперь давай с самого начала, – Чак протянул руку и перевел автопилот в режим ожидания, – а со своей бессонницей я как-нибудь разберусь.

– Ну, с чего все началось, ты вполне можешь видеть по моему лицу.

– А именно? – он мысленно взял на себя обязательство вытерпеть все выходки жуткого ребенка. Пусть думает, что он и вправду тугодум.

– Синдром Дирке, – вздохнула Сильвия, – я родилась полным и безнадежным дебилом.

– Ну, если не принимать во внимание идиотскую манеру общения, – Чак задумчиво поскреб щеку, – то на данный момент твоя голова соображает вполне сносно. А местами, как мне кажется, даже малость перебарщивает.

– Перебарщивает!? – по рубке рассыпался заливистый детский смех, – да я играючи перемножаю в уме восьмизначные числа и решаю дифференциальные уравнения второго порядка! Из меня, по сути, сделали живой компьютер!

– Кто же это тебя так? – как ни странно, но заявления Сильвии, хоть и звучали они совершенно фантастически, не вызвали у техника ни капли сомнений. Девчонка явно говорила чистую правду.

– Папаша, кто же еще! Ты ведь в курсе, кто он такой?

– Какая-то большая шишка в фармацевтическом бизнесе, да?

– Специалист с мировым именем в области нейрогенетики и адаптивной фармацевтики, глава «ИнгароФарм», совладелец «Коути Кемикал», «ВедоЛек», «Принкманн и Ко», ну и еще кое-что по мелочи.

Все перечисленные бренды давно были на слуху и настолько примелькались, что воспринимались уже как имена нарицательные, и никаких особых ассоциаций не вызывали. Почти наверняка в бортовой аптечке завалялись несколько упаковок со знакомыми логотипами. А тут перед тобой сидит дочь реального человека, который всеми этими компаниями руководит. И привычные наборы букв неожиданно превращаются в живых людей со своими страстями и слабостями, и у которых тоже рождаются дети с жутким, но, к счастью, крайне редким синдромом Дирке. Вот только у простых людей такой диагноз – приговор, тогда как у избранных…

– И он сумел тебя вылечить?

– …принеся на этот алтарь десять лет жизни и все свое состояние. Думаю, соответствующий препарат вполне мог быть создан и раньше, просто никто и никогда не концентрировал на его разработке такие сумасшедшие ресурсы. Ты же знаешь, на какие свершения способны люди, движимые своей любовью!

– Но, коли ему удалось победить такую страшную болезнь – так это же здорово!

– Да, наверное, – Сильвия поджала губы и на секунду умолкла, – беда в том, что эта победа, эта борьба поглотила отца целиком и полностью. Он настолько зациклился на поиске решения, что перестал замечать, что творится вокруг. Мать ушла от нас, забрав с собой двух моих братьев. Бизнес-партнерам пришлось отстранить его от принятия решений, поскольку отец становился все более и более неадекватным. Хотя, номинально, он все еще является президентом «ИнгароФарм», реальные рычаги управления уже давно находятся в других руках.

– Но теперь, когда задача решена, когда лекарство найдено, – Чак никак не мог понять, в чем кроется камень преткновения, – твой отец вполне может позволить себе заслуженный отдых. Кроме того, столь важное достижение просто обязано быть щедро вознаграждено! Замечательная перспектива, по-моему, разве нет? Что у вас с ним пошло не так? Почему вы разругались?

– Фанатичная увлеченность чем-либо, в плену которой ты пребывал на протяжении многих лет, сама собой не рассасывается и бесследно не проходит. Оставленные ею шрамы порой меняют человека до неузнаваемости. Образно говоря, отец попросту влюбился в свои исследования и совершенно потерял голову. Ради них он был готов пойти на любые жертвы, – девочка постучала себе пальцем по лбу, – думаешь, мое излечение было его целью? Поначалу – да, но потом все изменилось. В какой-то момент требовалось переходить к клиническим испытаниям препарата на людях, а соответствующие бюрократические процедуры занимают кучу времени. Отец не хотел ждать, а потому на свой страх и риск испытал его на мне, не дожидаясь согласований и разрешений. Я стала для него подопытным кроликом, белой лабораторной мышью. Когда появились первые положительные результаты, отец радовался как маленький ребенок, но не тому, что его дочь пошла на поправку, а тому, что его препарат работает! К тому моменту на меня ему было уже наплевать.

– Печально, – Чак невольно поежился, поскольку в устах маленькой девочки подобный жестокий и циничный монолог звучал невероятно чужеродно и даже жутко.

– Погоди, – неожиданно рассмеялась Сильвия, – то еще цветочки! А вот дальше у нас пойдут ягодки.

И действительно, ее рассказ объяснял многое, но из него никак не следовало, почему маленькая девочка мечется по галактике, пытаясь замести следы, и почему ее отец готов выложить кругленькую сумму за то, чтобы вернуть беглянку во что бы то ни стало. Живой или мертвой.

– Получив искомый результат, отец не угомонился и возжелал большего. Деньги его уже не волновали. Если мозг имбецила удалось довести почти до совершенства, то каких высот можно достичь, проделав аналогичную процедуру с полноценным человеком!? Его захватила идея создания Сверхразума, и, как ты думаешь, кого он назначил в подопытные на сей раз?

– Опять тебя?

– Какой же ты наивный простак! – жалостливо поморщилась девчонка, – такими вещами направо и налево не разбрасываются. Эту участь отец уготовил себе и только себе. А все исходные материалы по созданию препарата он бы потом уничтожил. Сверхразуму конкуренты ни к чему.

– Псих!

– Все талантливые ученые немного не в себе, а мой отец, что ни говори, является одним из лучших нейрогенетиков современности, что, возможно, наложило свой отпечаток на его видение мира и своего места в нем, – девочка тряхнула шапкой волос, возвращаясь к исходной теме, – в общем, он решил повторить эксперимент уже на себе, но предварительно требовалось собрать максимум информации по результатам предыдущего опыта. То есть всесторонне и тщательно изучить мой мозг.

– Каким образом?

– А ты догадайся, – она снова засмеялась, но смех ее был исполнен горечи.

– То есть он хотел… тебя… Да ну, брось! Ты же его родная дочь!