– Я же здесь живу! – чуть ли не оскорбился полицейский. – Кроме того, и к нам иногда заезжают ошибившиеся поворотом дорогие черные кортежи. Так что…

Глядя в зеркало заднего вида на постепенно уменьшающуюся фигурку участкового, Евгений подумал, что тот напоминает ему смотрителя маяка, возвышающегося на скальном утесе посреди бушующего моря. Хотя нет, скорее он был смотрителем единственной сухой кочки, затерявшейся на просторах гнилого болота. Старательно избегая, насколько возможно, любых контактов с окружающей действительностью, он будет ревниво охранять порядок и уют внутри своего крохотного мирка. Каждый день он, безупречно выбритый, подстриженный, в выглаженной рубашке, будет аккуратно стряхивать сигаретный пепел в банку, не обращая внимания на то, что земля перед крыльцом покрыта толстым слоем окурков, шелухи от семечек и прочей грязи, к которой метла дворника не прикасалась, пожалуй, со дня основания поселка. И жизнь его будет спокойной и безмятежной ровно настолько, насколько расстилающаяся вокруг гиблая трясина будет для непосвященного взгляда похожа на аккуратно подстриженную зеленую лужайку. Лишь бы ее никто не баламутил.

* * *

– Добрый день! Чем могу вам помочь? – проворковал из динамика хорошо поставленный женский голос.

– Здравствуйте, я Евгений Полевкин из «Утреннего курьера», и я хотел бы…

– Извините, мы не даем интервью.

– Мне нужно не интервью! – поспешно заверил собеседницу Евгений. – Я приехал за консультацией.

– Вам следовало прислать нам заявку на e-mail, или хотя бы заранее позвонить. Мы принимаем клиентов исключительно по предварительной записи.

– Но у меня срочное дело!

– Какого рода?

– Это связано с ограблением магазина в Верховцах.

– Подождите минуту, – в динамике что-то щелкнуло, и Евгений остался в тишине.

В ожидании ответа он занялся изучением ограды, пытаясь хоть что-то за ней разглядеть. Однако густая живая изгородь, высаженная за ажурной металлической решеткой, носившей, скорее, чисто декоративную функцию, надежно укрывала секреты питомника от излишне любопытных глаз. Даже при всем желании Евгений не смог бы ничего сфотографировать отсюда, с улицы. Логично было предположить, что с территории будет доноситься разноголосый собачий гвалт, но кроме шелеста листвы, уже теряющей свою сочную зелень, да щебета птиц, не слышалось никаких других звуков.

Он не питал иллюзий относительно своих перспектив оказаться по ту сторону ворот. Участковый был, несомненно, прав, калибр не тот, но не попытаться он не мог. Того материала, что Евгений успел переложить на бумагу за предыдущий вечер, выходило определенно недостаточно. И дело тут не в количестве текста, а в его качестве. Подобные репортажи здорово теряют, если не сопровождаются ссылками на мнение уважаемых экспертов. Разумеется, ему не составило бы большого труда высосать из пальца целый полк таких специалистов, но риск сморозить очевидную глупость оказывался слишком велик. Евгений абсолютно не располагал опытом общения с собаками.

В другой раз он бы не выдумывал бы себе лишних проблем, и всю необходимую информацию нацедил бы из Интернета, но вчера, как назло, связь в очередной раз чудила. Добиться в воскресенье хоть какого-то результата от службы технической поддержки оказалось сродни выторговыванию скидки на тюльпаны вечером седьмого марта. А Евгений как раз собирался поискать в сети что-нибудь про Вельярово…

В результате он оказался перед запертыми воротами, даже не зная толком, к кому и зачем приехал. Он даже номер телефона найти не смог, хотя предварительный звонок вряд ли бы что-либо изменил.

Спустя пару минут динамик, словно вспомнив о посетителе, снова щелкнул и коротко буркнул:

– Фото- и видеосъемка категорически запрещены.

– Понятно.

– Проезжайте.

Автоматические ворота лязгнули и с негромким гудением поползли вбок. Евгений, сам не веря своей удаче, сунул руку в нагрудный карман, чтобы убедиться, что не забыл включить диктофон, после чего снова завел двигатель и въехал на территорию.

От ворот вглубь вела длинная тенистая аллея, по обе стороны которой выстроились ровные ряды кленов. Когда последние деревья расступились, его взору предстала большая двухэтажная усадьба, двумя светло-бирюзовыми крыльями флигелей охватывающая ровную зеленую лужайку с большой клумбой посередине. Подъездная дорога описывала круг перед широким крыльцом с белыми мраморными ступенями и массивными перилами на точеных балясинах. Евгений посчитал, что останавливать машину прямо перед крыльцом выглядело бы слишком уж вызывающе, а потому проехал дальше, до площадки, где стояли два черных «Мерседеса». Уже идя к крыльцу, он оглянулся, отметив, насколько нелепо смотрится его покрытый пылью «уазик» рядом с роскошными лимузинами, посреди общей ухоженности и прилизанности. Его машина, да и он сам выглядели здесь инородными телами, и все окружение ненавязчиво давало понять, что их присутствие терпят лишь в силу необходимости.

На верхней ступеньке, засунув руки в карманы брюк, его поджидал высокий и уже начинающий седеть мужчина. Его морщинистое, как кора старого дуба, лицо производило тяжелое, вернее, массивное впечатление. От мешков под глазами вниз, к углам рта сбегали глубокие складки, а дальше начинался подбородок, который своим весом словно тянул все остальные черты за собой. Но, спроси кто у Евгения, ему бы и в голову не пришло назвать это лицо лошадиным, поскольку его покрывала настолько густая аура аристократичности, что в ней бесследно тонули любые огрехи.

– Добро пожаловать в «Вельярово»! – человек протянул ему руку, и ладонь Евгения буквально утонула в переплетении узловатых суставов. – Я – Кирилл Вельгер, директор питомника.

– Евгений Полевкин, «Утренний курьер».

– Прошу, – хозяин отступил в сторону и широким жестом пригласил следовать за собой.

– Какое почтенное поместье! – вполне искренне поразился Евгений, осматривая территорию с высоты мраморного крыльца. – У этого особняка, должно быть, весьма богатая история. Или я ошибаюсь?

– Вы совершенно правы. Вельярово существует уже около двухсот лет, само его название происходит от нашей фамилии (некоторые буквы за прошедшие годы, правда, малость порастерялись). Еще мой прапрадед держал здесь псарню. За борзыми щенками, да и просто поохотиться к нему приезжали аж из Московской губернии.

– И все эти годы ваша семья занималась разведением собак?

– Нет, не совсем. Революция внесла свои коррективы, но, как только появилась такая возможность, мы выкупили участок вместе с тем, что осталось от усадьбы, и начали дело заново.

– Пришлось отстраивать все с нуля?

– Нам повезло, – директор обвел рукой окрестности, – в такой глуши поместье даже разграбить толком оказалось некому. Да и местная партноменклатура вскоре положила на него глаз, используя в качестве охотничьего домика. Некоторая реставрация, конечно, потребовалась, но мы опасались худшего.

– Ничего себе, «охотничий домик»!

– Ну, изначально он был, конечно, поскромнее. Мы кое-что добавили от себя – отель для клиентов, бассейн, небольшой спорткомплекс с теннисным кортом. В старой части дома располагаются только административные помещения и жилые комнаты членов нашей семьи.

– Уф! Ну и жара сегодня! – Евгений облегченно вздохнул, окунувшись в приятную прохладу кондиционированного холла. – Осень, называется.

– Бабье лето, – заметил Кирилл, указав на дверь по левую руку. – Говорят, такая погода до конца недели продержится. Зато потом будет вам осень, все сразу – и холод, и дожди, и грязь под ногами.

– Даже и не знаю, что лучше.

Вышколенная секретарша распахнула перед ними дверь кабинета.

– Располагайтесь, – директор кивнул на пухлые кожаные кресла и, бросив взгляд на застывшую в дверях девушку, спросил. – Чай? Кофе? Или, быть может, что-нибудь покрепче?

Евгений давно уже излечился от рецидивов ложной скромности, когда люди неуверенно присаживаются на самый краешек стула и старательно отбиваются от любых проявлений внимания к своей персоне. В журналистской профессии такие долго не задерживаются. Он с наслаждением плюхнулся в объятия скрипучей кожи и по-хозяйски водрузил руки на подлокотники.

– Я же за рулем, – несколько огорченно заметил он, – но от чая не откажусь.

– Вам черный или зеленый? – уточнила секретарша.

– Черный, и, пожалуйста, без всяких там бергамотов.

Девушка кивнула и вышла.

– Я тоже не люблю, когда хороший продукт портят разными добавками, – согласился с ним Кирилл, обойдя стол и остановившись у окна, – они лишь забивают вкус самого чая. Этот благородный напиток заслуживает того, чтобы им наслаждались в первозданной чистоте.

От Евгения не укрылось, как умело директор налаживал диалог с собеседником, слово за словом располагая его к себе. Несколько как бы случайно оброненных фраз, и незнакомый человек буквально на глазах превращался в родственную душу, понимающую тебя чуть ли не с полуслова. Пожелай Евгений какого-нибудь «Эрл грея», как Кирилл немедленно заверил бы его в своей приверженности именно этому типу чая. Что поделаешь, в общении с такими непростыми клиентами, каковые хаживали в Вельярово, от умения правильно наладить контакт зависело очень многое.

Блаженно развалившись в мягком кресле, журналист осмотрелся.

Первым, что бросалось в глаза, были собаки. Они буквально заполонили собой кабинет, глядя с висящих на стенах картин, застыв бронзовыми, фарфоровыми и костяными статуэтками за стеклами книжных шкафов и оккупировав стол письменным прибором в виде рвущейся с поводков борзой своры.

– Сразу видно, что вы неравнодушны к своим четвероногим питомцам, – заметил журналист.

– Это все подарки благодарных клиентов, – отозвался Кирилл, отойдя от окна и опустившись в массивное кресло во главе стола, – лично у меня собаки такого уж сильного умиления не вызывают.

– Простите? – Евгений был откровенно ошарашен таким признанием. – Вы не любите собак?! Как же вы тогда с ними работаете?

– Да нет, почему же? Я их люблю, конечно, но всему есть разумные пределы. Гончар ведь не обязан испытывать теплые чувства к глине, из которой он лепит свои горшки, – привел аналогию его собеседник. – Я отношусь к своим подопечным с уважением, и этого вполне достаточно. Собака прекрасно чувствует чужие эмоции и на искреннюю привязанность отвечает взаимностью, что для нас недопустимо. Она должна любить и обожать одного-единственного человека на свете – своего хозяина. Именно поэтому наши клиенты принимают самое непосредственное участие в воспитании своих щенков. Да и сами учатся.

В этот момент в кабинет вошла секретарша и, отбив каблучками короткую дробь по паркету, поставила на столик перед Евгением поднос с чаем.

Он ожидал увидеть привычный одноразовый стаканчик с болтающимся сбоку желтым ярлычком, но вместо этого обнаружил перед собой цельный чайный прибор. Помимо собственно чашки тут присутствовали два чайника разного размера – один, поменьше, с заваркой, а другой с кипятком, блюдечко с несколькими ломтиками лимона и крохотной вилочкой, сахарница с крошечными белыми кубиками и изящными щипчиками, а также целая ваза с конфетами и печеньем.

– Приятного аппетита! – приободрила секретарша слегка растерявшегося Евгения и удалилась.

Немного сориентировавшись, тот налил себе чаю и, сделав пару обжигающих глотков, понял, что еще никогда в жизни не пробовал такого великолепного напитка. Все это время Кирилл молчал, не желая нарушать ритуал.

– Вы, как и прежде, готовите собак для охоты? – Евгений опустил чашку на блюдце и вернулся к прерванному разговору.

– Увы, нет, – директор еле заметно вздохнул, – традиции настоящей псовой охоты ушли в прошлое. И, как мне кажется, безвозвратно.

– Отчего же так?

– Сейчас совсем другой ритм жизни, а истинное искусство не терпит суеты. Да и мест, где можно было бы толком поохотиться почти не осталось, зверье все повывелось, а тащиться за тридевять земель никому неохота. Это же надо с собой целый караван тащить: собаки, лошади, обслуга, снаряжение… И, потом, вы можете представить кого-нибудь из нашей современной бизнес-элиты в седле?

– С трудом, – не удержался от улыбки Евгений.

Он украдкой перевернул чайную ложку, что держал в руке, и осмотрел ее обратную сторону в поисках клейма, чтобы убедиться, что это и впрямь серебро.

– Но если не для охоты, то для каких задач вы тренируете собак?

– Новое время несет с собой новые вызовы, и мы стараемся от него не отставать, – Кирилл побарабанил пальцами по столу. – Мы готовим собак-телохранителей.

– Правда?! Как интересно! В наше неспокойное время данное направление, действительно, представляется более перспективным, – журналист обвел рукой кабинет. – Судя по всему, недостатка в клиентуре вы не испытываете?

– Как видите.

– Во сколько в среднем обходится заказчику подготовка собаки? Думаю, недешево?

– Что верно, то верно, – кивнул директор, – хотя и не все можно измерить деньгами. Фиксированных расценок у нас нет, все очень индивидуально, но своих клиентов я сразу предупреждаю, что нанять для охраны человека будет, скорее всего, дешевле.

– Это кого-нибудь отпугивает?

– Нет, конечно. Но иногда я сам отговариваю людей от опрометчивого шага, когда вижу, что они не готовы к появлению в своей семье еще одного, четвероногого члена. Я не ставлю себе задачу любой ценой заполучить в свои сети очередной денежный мешок. Я не хочу, чтобы потом и он и его собака страдали от совершенной однажды ошибки. Моя цель – дать человеку то, что ему действительно нужно. Не то, заметьте, чего он хочет, а то, что ему нужно, а это далеко не одно и то же.

– Согласен, – поддержал его Евгений. – Но если клиент созрел, то сколько времени занимает у вас подготовка его собаки?

– Всю ее жизнь.

– Это как?

– Настоящий профессионал оттачивает свои навыки постоянно, и собака – не исключение. Мы передаем наших воспитанников в руки заказчика в возрасте полутора-двух лет, но и после того все они регулярно навещают питомник для тренировок. Очень многие вещи отрабатывать в домашних условиях попросту нереально.

– То есть свой заказ приходится ждать как минимум полтора года? Почему так долго?

– Вас, возможно, дезориентировали некоторые из объявлений, публикуемых в вашей газете. Те, где предлагается за восемь-десять занятий сделать из вашей собаки свирепого телохранителя, – Кирилл шутливо погрозил Евгению пальцем. – Я бы попросил вас не ставить нас с ними на одну доску.

– А в чем разница?

– Как бы вам получше объяснить, – он задумчиво пожевал губу. – Вот вы, автомобилист, представляете, в чем основное различие между автомобильной сигнализацией и охранной системой?

– Более-менее, – нахмурился Евгений, пытаясь понять, куда клонит директор.

– Задача первой – отпугнуть, задача второй – защитить. Простенькую сигналку можно прикрутить за полчаса, грамотная установка хорошей охранной системы может занять не один день. То же самое и с собаками – если вы хотите получить жупел на поводке, который распугает всех ваших знакомых, но окажется бесполезен в случае реальной опасности, то пожалуйста! Месяц занятий – и он ваш! Подготовка же профессионала требует времени и немалого терпения.

– Я заинтригован, – Евгений налил себе вторую чашку. – Честно говоря, круг моих интересов далек от обсуждаемой тематики, а потому, если возможно, вы не могли бы рассказать о вашей работе поподробнее?

– Надеюсь, вы не ждете, что я стану раскрывать перед вами свои профессиональные секреты?

– Нет, конечно! Только базовый ликбез.

Склонив голову набок, Кирилл оценивающе посмотрел на журналиста, словно взвешивая в уме целесообразность подобной траты времени. Однако он очень хорошо усвоил азбучную истину, известную еще из детских сказок – гостя сперва надобно напоить, накормить, а уже после терзать расспросами. А потому он, сцепив пальцы, положил руки перед собой на стол и заговорил, повторяя свою лекцию уже, наверное, в тысячный раз.

– Обладание собакой – всегда большая ответственность, а собакой-телохранителем вдвойне. Именно поэтому моей первоочередной задачей является сбор всех возможных сведений о потенциальном клиенте. Еще до того, как разговор зайдет о заключении контракта, я провожу с ним несколько собеседований, стараясь понять, что он за человек, зачем ему нужна собака, готов ли он внутренне к такому шагу? Здесь рациональные причины не работают, если речь идет исключительно о безопасности, то лучше и, как я уже говорил, дешевле будет нанять человека. Ведь никакая собака не сможет защитить вас от пули снайпера.

– А человек? – недоверчиво переспросил Евгений.

– Грамотный охранник будет работать на упреждение: варьировать маршруты передвижения, запускать ложные цели, отговаривать клиента от заведомо рискованных мероприятий, отыскивать «жучки» и так далее. Даже самой талантливой собаке такое не под силу. Однако в ближней зоне четвероногий страж вне конкуренции.

– Что ж, допустим, что решение принято. С чего начинается ваша работа?

– С выбора наиболее подходящей породы, совместимость характеров значит очень многое. На этом этапе также желательно пообщаться с членами семьи клиента, с теми людьми, которые будут потом окружать собаку и непосредственно с ней взаимодействовать. Потом мы отбираем конкретного щенка и начинаем с ним заниматься.

– А почему вы не работаете, так сказать, с «материалом заказчика»?

– Взрослую, сформировавшуюся собаку обучать некоторым вещам уже поздно. Характер, основа, на которой потом строится все остальное, закладывается в детстве. Пытаться после что-то изменить, ломать через колено – глупо, да и опасно.

– Из каких основных этапов состоит подготовка?

– Ну, это будет примерно то же самое, что пытаться перечислить все пункты школьной программы, – Кирилл слегка качнул головой. – Схема стандартная – сначала азы, базовые кирпичики, из которых в дальнейшем уже собираются более сложные комбинации. И так круг за кругом. Разумеется, присутствует и физическая подготовка, немного позже, когда собака повзрослеет, начинается работа над закалкой психики.

– Что это означает?

– Сюда входит целый комплекс мероприятий, тут и привыкание к нахождению в толпе, к звукам выстрелов, умение быстро и управляемо переключаться из спокойного состояния в агрессивное и обратно. По-хорошему, кобелю еще нужно поучаствовать хотя бы в одной вязке, только после этого его психика может считаться окончательно сформировавшейся и окрепшей.

– А как с девочками?

– Для них этот момент не столь критичен, женская психика более гибкая, – директор сделал многозначительную паузу, – но и более коварная. Не дай вам бог поднять руку на человека, которого охраняет дама.

– Хорошо, не буду, – заверил его Евгений.

– Мы обучаем своих воспитанников приемам защиты от человека, вооруженного холодным и огнестрельным оружием, даем им навыки работы вслепую, на случай использования слезоточивого газа, они должны уметь работать и против группы людей, и против других собак, а на заключительном этапе мы с ними занимаемся тактикой.

– Чем-чем?

– Тактикой, – повторил Кирилл, – умением оценивать обстановку и самостоятельно принимать решение исходя из обстоятельств. Очень часто в критической ситуации человек впадает в ступор, и здесь можно рассчитывать только на собаку, у которой не столь богатое воображение. Как правило, бывает достаточно схватить человека за рукав и вывести в безопасное место, но животное должно додуматься до этого без посторонней подсказки. Мы стараемся смоделировать самые разные ситуации, но всего не предусмотришь, так что я могу без лишней скромности сказать, что мы учим собаку думать.

– Впечатляет! – заметил Евгений и взял из вазы очередное печенье. – К результатам столь объемного труда должна прилагаться довольно пухлая инструкция по эксплуатации.

– В этом нет необходимости, поскольку владелец собаки принимает самое непосредственное участие в ее обучении.

– Вот как?

– А иначе нельзя. Собака должна с самого начала четко знать, кто ее хозяин. Наши сотрудники для нее – всего лишь инструкторы, учителя, а хозяин – Царь и Бог! Последние пару недель перед передачей заказчики вообще живут здесь в гостинице, проводя со своими собаками почти все время.

– Ваши клиенты обычно весьма занятые люди, – недоверчиво нахмурился журналист, – как они на такое соглашаются?