Глава 7

В тот день, когда перепуганный Лысый писал явки с повинной, а два «гимнаста» еще прятались от милиции, в суматошном мирке, связанном с оборотом предметов антиквариата, вырос и впервые показал острые ядовитые зубы монстр. И произошло это у него как-то буднично. Без какого-либо душевного напряжения. И от того выглядело все еще более страшно…

Студент несколько месяцев назад потерял главного клиента, притом по причине своей банальной жадности. Примерно представляя, сколько стоит товар, начал приближать цену к рыночной. Скупщик заявил, что сроду не занимался благотворительностью, себе в убыток не работал, и пусть добытчик сам попробует продать вещь.

Студент ткнулся в пару мест и понял, что сгорит как свечка. Прогулка по потенциальным покупателям была схожа с пробежкой по минному полю – не знаешь, где и когда щелкнет запал. Только взрыва не будет, вместо него встретят тебя вежливые ребята с красными книжечками. И он четко осознал, что ничего у него со сбытом путного не выйдет. Позиции в антикварном мире зарабатываются годами, все друг друга боятся и шарахаются как черт от ладана от незнакомых людей. Поэтому в итоге он явился с повинной к скупщику, притащив несколько орденов с последних дел.

А скупщик отказался. Притом не просто отказался. Студент видел, что тот его боится. Это было новое радостное чувство – этот чужой страх. Что именно скупщик рассмотрел в своем поставщике, которому он дал путевку в жизнь, – было непонятно. Но то, что увидел в глазах невысокого, невзрачного, субтильного паренька, которого мог бы пришибить одним ударом кулака, его сильно встревожило. И напугало.

– Нет, родной, – сказал скупщик. – Лавка закрылась. Я этим больше не занимаюсь. Никаких покупок. Только обмен. И все только в пределах закона.

– Ну как знаете, – пожал плечами Студент. – Не пожалели бы.

– Не пожалею…

С реализацией товара возникли большие проблемы. Была куча вещей. Они стоили больших денег. Но одно в другое никак не переходило.

Тогда Студент вспомнил о соседях бабушки, которая проживала в поселке Конноармейский под Иваново. Он там с детства проводил все каникулы, да и теперь бывал нередко, наслаждаясь беззаботной жизнью, грибными лесами, чистыми озерами и речками. Отношения с местными у него сложились не то чтобы слишком близкие, но его держали почти за своего. В поселке проживала большая диаспора цыган. Среди них был и Жиган, его сверстник и почти что приятель.

Студент знал, что цыгане имеют обширные связи, в том числе в мире, связанном с иконами, драгоценными камнями и металлами. И, отведя при встрече на улице Жигана в сторонку, закинул удочку – не поможет ли тот продать ордена.

– Не знаю, кому ордена нужны, – пожал плечами Жиган. – Орден и есть орден. Железка.

– А ты слышал, что в ордене Ленина двадцать восемь грамм золота, почти три грамма платины?

– О, – Жиган задумался, что-то просчитывая в уме. – И сколько есть?

– Ну, десяток есть.

– Сгодится. Дантистам сдадим. Рублей по двадцать за грамм, больше они не дадут. Деньги пополам.

– Мне две трети.

– Ладно, – не слишком охотно изрек Жиган.

Студент скинул ему несколько орденов Ленина на переплавку. Получил деньги. И ощутил, что они топят печку ассигнациями. Орден Ленина, уходящий с рук за полторы тысячи рублей, сбывали всего за пятьсот рублей, при этом сам он получал чуть больше трех сотен. Для кого-то деньги, может, и огромные. Но он привык к другим масштабам.

– Нет, Жиган, – сказал Студент, когда они сидели на своем излюбленном месте на берегу мелководной речки, начавшей освобождаться от груза зимнего льда и свободно готовой понести свои воды, искрящиеся в лучах весеннего солнца. – Надо искать покупателей именно орденов.

– Будем искать… Слушай, а что тебе ордена? Вон, иконы хорошо идут. За доски хорошо платят.

– Не умею этого, – поморщился Студент. У него был опыт торговли иконами, но не слишком удачный.

– А я научу, – улыбнулся бесшабашно Жиган.

Учиться они отправились в глухую деревню в Нижегородской области. Там жила старушка, у которой якобы имелась хорошая старинная икона. Втроем поехали – Жиган со своим младшим братом и Студент.

– Тысячи три монет нам за доску эту отсыплют, – заверил Жиган. – По тысяче на брата.

Студент вез на дело на своем новеньком, недавно купленном «Москвиче» вызывающе красного цвета.

Идея была проста. Спрятать машину в лесу. Подобраться незаметно к деревне. Подождать, когда старушка отлучится куда-нибудь. Зайти в дом и забрать все, что там будет мало-мальски ценного.

Получилось все почти как планировали. Младший цыганенок остался стеречь окрестности, чтобы подать знак в случае опасности. Студент с Жиганом пробрались в дом. Икона стояла на видном месте и не произвела никакого впечатления – старая, почерневшая, в растрескавшемся окладе, примитивного деревенского письма. Не верилось, что кто-то за нее отдаст три тысячи.

Жиган пошарил по самым укромным местам дома и каким-то своим цыганским нюхом, улавливающим купюры, нашел тайник с тремя сотнями рублей.

Пока считали деньги, тут все и началось. Послышались шаги. Дверь распахнулась. Младший цыган каким-то образом прошляпил возвращение хозяйки дома.

– Вот же ироды. Вы чего тут делаете? – всплеснула она руками.

– Не бойся, бабка, уже уходим, – объявил Жиган.

Старушка набрала воздуха, чтобы заорать. Но не успела. Жиган выдернул из-за пояса финку и ударил ее в живот. Потом еще раз. И еще…

Цыган, стоя над распростертым телом, посмотрел на Студента и протянул финку:

– Чего смотришь? На, добей!

Студент посмотрел на протянутую руку как-то отстраненно.

– Давай, или тебя попишу! – визгливо заорал Жиган.

Студент равнодушно кивнул. Взял финку. Нагнулся над еще дергающимся телом. И нанес два удара.

Когда добрались до машины, Студент совершенно спокойно завел мотор, с удивлением осознавая, что у него даже руки не трясутся.

– И что, мы теперь мокрушники? – глухо произнес он, выруливая с просеки.

– Ага… Да не бойся ты. Бабка и бабка, – нервно хихикнул Жиган, которого, наоборот, била нешуточная дрожь. – Тошно на душе?

– Нет, – покачал головой Студент. – Все равно.

Выбрались они без всяких проблем. Еще долго Студент ждал, что уверенные в своей правоте люди постучат в дверь, предъявят милицейское удостоверение и выставят ему счет. Но этого не произошло.

С иконой получилось сплошное разочарование. То ли неправильно вначале ее оценили, то ли это была другая икона, но в итоге добыча составила двести пятьдесят рублей – сущие слезы.

– Что, за иконой еще пойдем? – спросил Жиган, передавая на берегу реки деньги Студенту.

– Дело ненадежное, – покачал головой Студент.

– Ордена надежнее?

– Надежнее. Просто надо искать, кому продать.

– Вот про это тебе и хотел сказать. Появились знающие люди, которые могут купить орден для коллекции, а не на лом. Но пока немного. Не знают, как скоро их удастся продать.

– Отлично! – воодушевился Студент.

– Пойдешь еще за орденами?

– Пойду.

– И резать будешь? – натянуто засмеялся Жиган, который хоть внешне и бодрился, но после случая со старушкой был сам не свой – стал дерганый, погружался иногда в свои тяжелые мысли, не замечая ничего вокруг.

Студент посмотрел на него с прищуром. Жиган от этого взгляда съежился. Бывалые уголовники говорят – раз перешагнешь через кровь, и дальше убивать уже не проблема, если душа это дело приняла. Душа Студента, кажется, не только приняла кровь, но и возрадовалась ей.

– Если надо будет, – твердо произнес Студент, – буду резать.

– Молодец, – хохотнул Жиган, пряча глаза. Ему стало вдруг как-то не по себе в обществе старого приятеля…

Глава 8

Младший Уланов честно передал Маслову рекомендацию старших товарищей из «Комитета глубокого бурения» особенно не напрягаться по этому делу. Тот намеки подобного плана ловил на лету. Переключил людей на более важные дела. И оказался прав. Шум вокруг нападения на военного атташе ФРГ постепенно сошел на нет. Еще некоторое время отдел чихвостили, обещали кары по служебной и партийной линии, но все затихло. Германский МИД тоже выдохся, пытаясь вразумить северных варваров. И выяснилось, что такой вопиющий висяк на показателях одиннадцатого отдела не сказался никак.

Уже потом, через несколько лет, Уланов случайно узнал от сотрудника КГБ СССР, занимавшегося слежкой, как все было. Посетили однажды «семерку» представители третьего отдела Второго главка, занимавшегося контрразведывательными операциями против ФРГ. Долго нагнетали обстановку, читая лекции про славные традиции гестапо, Абвера, которые достойно продолжает современная БНД – федеральная разведывательная служба Германии. Притом работают немцы настолько виртуозно, что их ну никак невозможно поймать за руку. Что за игру затеяли контрразведчики – это было известно им одним. Возможно, хотели вывести военного атташе из строя на какой-то период. Или ответить грубо и зримо за какие-то действия против наших граждан в ФРГ. Только указание было однозначным: отделать военного атташе под благовидным предлогом на улицах Москвы – жестко, но не до реанимации.

Был разработан план, предусматривавший участие в эпической операции четырех бригад наружного наблюдения. Они должны были проконтролировать маршрут атташе, обеспечить, чтобы в районе проведения мероприятий не было ни одного милиционера.

В результате драматический спектакль был разыгран в лучших традициях Станиславского. Столкновение с «МАЗом». Отчаянная ругань – тут майор с наружки органично сыграл работягу и, будучи мастером спорта по боксу, одним ударом своротил челюсть наследнику дела Абвера и СС. По прибытии на базу разведчики дисциплинированно отписали рапорты, тянувшие на несколько статей уголовного кодекса.

В общем-то Уланов и предполагал нечто подобное. К фокусам госбезопасности он давно привык, работая пятый год с ними бок о бок…

Между тем шел месяц за месяцем. Отгорело жаркое лето. Пожелтели листья на деревьях. Уланова одолела какая-то суматошная текучка без особого видимого результата. Но не было такого дня, когда бы он не вспоминал тот тяжелый разговор с дядей на лестничной площадке около мусоропровода. Ощущение грозы теперь он и сам мог ощущать. Дремлющая и пребывающая в нирване российская политика вдруг очнулась и припустилась вперед.

10 ноября 1982 года на государственной даче «Заречье-6» в возрасте семидесяти пяти лет скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, правивший с 1964 года. При нем жизнь страны была отмечена высочайшими взлетами в промышленности, науке, но вместе с тем и явными провалами в экономике. Одного не отнять – никогда на Руси не было такого спокойного и безмятежного течения жизни, не омраченного потрясениями и катаклизмами.

Странно народ воспринял это эпохальное событие. Кто поумнее и поопытнее – ощутили какую-то пустоту и поступь грядущих бед. Остальные, кто подурнее, надеялись, что вот сейчас-то раззудится плечо и страна, сбросив диктат стариков геронтократов, оживет.

Решением внеочередного Пленума ЦК КПСС 12 ноября 1982 года Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Юрий Андропов.

При этом известии у Уланова засосало под ложечкой. Ну все, теперь начнется. В воздухе витало какое-то напряжение. О взаимной неприязни Юрия Андропова и Николая Щелокова было известно всем. И с назначением Андропова органы внутренних дел не ждало ничего хорошего. Это было только вопросом времени. И вопросом появления достаточно значимого повода…

В середине ноября в одиннадцатом отделе выдался небольшой аврал – посыпались нераскрытые преступления. Уланов отложил в дальний уголок памяти информацию о контрабандисте Лосеве, которому Жорж с его «гимнастами» сбывал иконы. И тут неожиданно эта фамилия всплыла. Позвонил приятель из городского Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности и обрадовал:

– Взяли твоего Лосева.

– Когда?

– Вчера. Мы с КГБ сработали. С тебя бутылка.

– Это с тебя бутылка. По моей информации вам выявление тяжкого преступления зачлось.

– Сочтемся славой, – хмыкнул сотрудник УБХСС, соскакивая с темы и в очередной раз подтверждая, что эти ребята своего никогда не упустят.

Это было очень кстати. Близился конец года, и по окончании телефонного разговора Уланов извлечет из сейфа агентурное дело, на обратной стороне агентурной записки выведет аккуратным почерком: «Фигурант установлен. Задержан по статье 188 УК РСФСР». Это серьезная статья. Серьезный результат.

– Там и по вашей линии работа будет, – сообщил сотрудник УБХСС. – Мое начальство с твоим сейчас созвонится…

Выяснилось, что Лосева задержали после встречи с представителем крупной западной фирмы. Злодей скинул иностранцу партию икон – хороших, шестнадцатого-семнадцатого веков, взамен получив мешок моднючих платков с люрексом и импортных наручных часов. При обысках у него дома, в гараже и на даче нашли еще четыре тысячи импортных женских платков, около сотни часов, иконы, ювелирные изделия, несколько десятков килограммов серебра в слитках – это переплавленная церковная утварь. Через день взяли в Подмосковье на съемной даче его подельника, известного советского борца-классика Куланова. Тот попробовал сопротивляться, но был нещадно бит и скручен бойцами ОМОНа. У него также изъяли немало культурных ценностей.