Ничего во мне не екнуло в тот момент. Я был благодушно расслаблен, забыв главную заповедь – не расслабляйся никогда. А особенно на завершающем этапе, когда дело еще не закончено.

Спасло меня то, что я в последний момент различил скользнувший в помещение с улицы силуэт. Точнее, увидел его отражение в стоящем на столе серебряном кофейнике, из которого меня угощали фирменным испанским отваром из ягод и трав. Тут же рухнул, как куль, на пол, пытаясь одновременно перевернуться.

Предназначенная мне пуля угодила хозяину антикварного салона в толстое брюхо. И он, пискнув, упал, заерзал по полу, отчаянно причитая и подвывая от боли.

Я выглядел со стороны, наверное, не слишком презентабельно, изгибался неэстетично, переворачивался, махая руками и ногами. Но я ведь не снимался в кино, где главное, чтобы было красиво. Я действовал максимально эффективно, когда каждое движение определено только необходимостью выживания и победы. Настолько проворно работал, насколько мог.

Оказалось, мог я достаточно, чтобы выжить. Пули убийцы прошли мимо. А я, лежа в крайне неудобной позе, нажал на спусковой крючок.

И с первого выстрела уложил противника.

Пытаясь выровнять дыхание, я встал. Меня готовили к чему-то подобному. Учили очень хорошо. Натаскивали жестко, а порой жестоко, настоящие специалисты своего дела. И я их не посрамил. Враг лежал бездыханный. А я был жив. И магазин моего «Браунинга» полегчал всего лишь на один патрон.

Враг был бородатым, статным, броско красивым мужчиной, наверняка, любимцем женщин и жуиром. Но теперь его внешность сильно портила дырка во лбу. Кто он? Зачем пришел сюда? Может, просто грабитель? Или случайный киллер по старым делам заглянул к антикварщику? Нет, я был уверен, что это дест. Так их называл Звеньевой, предупреждая меня ни на миг не терять бдительность.

Я взял Предмет и ушел. Оставил за спиной мертвого врага, раненого антикварщика и кейс с евроталерами. А потом успешно смылся из Испании по каналу экстренной эвакуации…

Следующая встреча с дестом была еще горячее. Сезон дождей. Лаос. Раскопки старинного храма. И приличная войнушка. Тогда я уложил немало народу из его группы сопровождения. Из моих спутников не остался в живых никто. Но опять в итоге Предмет достался мне. И я снова стоял над распростертым телом возникшего из неизвестности врага. Пришедшего за тем же, за чем и я… Потом был бандитский район Чикаго… Много чего было.

Дест. Если говорить полностью, то это звучит как дестроер. Какое-то претенциозное слово родом из малобюджетных американских фантастических киношек восьмидесятых годов. Переводится как уничтожитель. Сокращенно «дест».

С профессиональной терминологией в нашей организации, именуемой «Фракталом», всегда чехарда и непонятки. То десты, то звенья и зерна. У меня ощущение, что кто-то просто развлекается, как ребенок, запуская эту терминологию. Но термины становятся общеупотребительными в нашей профессиональной среде и, значит, наполняются для нас совершенно определенным и емким содержанием. Поэтому «дестроер» в устах школьника звучит забавно. А в моем исполнении – зловеще и смертоносно…

Десты. Они время от времени встречались на моем пути. Обычно мы шли по одному следу примерно в одно время. Кто они – я не знаю. На кого работают – тоже ноль информации. Да что там десты, на кого работаю я сам – тоже представления имею самые смутные.

Мои встречи с дестами всегда заканчивались дракой и стрельбой. И победы давались мне с большим трудом. Год назад, оставив за спиной три бездыханных тела врагов, я попал в лапы хирурга, который долго и со смаком выковыривал из меня пули.

У дестов одна особенность. Уж на что мы порой не стесняемся в средствах, но всегда стараемся держаться правила причинения наименьшего ущерба посторонним. А десты всегда безразлично и бесстрастно идут по головам. Если есть выбор – стрелять или не стрелять, они непременно выстрелят. Они смахивают людей, как пыль. Это еще одна из причин моей, мягко сказать, нелюбви к ним.

Сейчас, с появлением на горизонте деста, ситуация не просто обостряется. Начинается гонка с препятствиями, а то и биатлон с поражением мишеней. Чемпион получит все, то есть Предмет.

И чемпионом должен стать я. Поэтому, за работу! С Богом, навалясь!

Для начала необходимо переговорить с аспиранткой Ивой Даньяновой, которая якобы уже год занимается исследованиями мифического Свитка…

Выйдя из музея, я отъехал на два квартала. С трудом нашел место для парковки около многоэтажного стеклянного торгового центра «Лимонтина», грубо втиснувшегося между старинными московскими особняками. Заглушил мотор.

Перегнувшись через сиденье, я нащупал панель тайника и извлек обычный с виду ноутбук. С виду игрушка для богатеньких Буратино с логотипом в виде надгрызенной груши – известный мировой бренд, приводящий в иррациональное возбуждение огромные массы креативного класса. Корпус стальной, клавиши с золотом. Богато, конечно, но не более. Однако это внешняя сторона. По сути же это одно из тех технических чудес, которыми монопольно владеет «Фрактал». Как вакуумный насос, этот комп высасывает из информационной атмосферы любой степени разреженности нужные сведенья, с легкостью взламывает закрытые сети, использует все способы для выхода в паутину – спутниковые сигналы, вай-фай и еще не пойми чего. Те же милицейские базы данных для него так же доступны, как для меня новый номер журнал «Столица» в газетном ларьке.

Спецы и хакеры родную бабушку в ломбард бы заложили, чтобы заполучить такую штуковину. Этот ноутбук на пару поколений обогнал существующий уровень компьютерной техники. Таких технологий не должно быть. Но где-то они были. Интересно все же, откуда их черпает «Фрактал»?

Впрочем, как говорил Остап Бендер «не делайте из огурца культа». Я могу раздолбать этот комп, хотя это и непросто – он сильно противоударный. Могу потерять, тогда в нем сработает система самоликвидации. Мне принесут новый – в тот же день, и слова грубого не скажут. Потому что это чудо техники всего лишь один из инструментов Поиска. И не самый важный. Самый важный – это способности Старьевщика.

Я нажал на кнопку. Ноут мгновенно загрузился и нащупал все сети, до которых смог дотянутся. И я привычно нырнул в манящую глубину информационных потоков.

Прошелся по открытым и закрытым базам данных. Через несколько минут имел картинку. «Форма номер один» из паспортного стола милиции с фотографией объекта оперативного интереса Ивы Даньяновой, псевдоним… ну, пусть будет Мышь. А кто она, ученая мышь и есть.

В фейсбуке нашлись ее контакты и фотки… Так, вот налоговые документы… Данные о регистрации и жилье. В собственности взятая год назад в кредит пятнадцатиметровая студия на Севере столицы. Понятно, это такой курятник с красивым названием, перед которым клетки в хрущевских пятиэтажках смотрятся княжескими хоромами… Место работы – с этим все с самого начала и так ясно… Зарегистрированные телефоны – две мобилы… Автотранспорт – «Мазда А12» ярко-красного цвета с ярко-желтым верхом. Мадам знает толк в клоунской цветовой гамме.

Ну что, будем звонить. Представляться журналистом «Комсомольской правды»…

Я набрал номер Даньяновой. И получил ответ: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети».

Второй мобильный номер порадовал тем же самым. На квартире трубку не брали… Облом! Бывает. Редко что удается с первого раза.

В МГУ, на родной кафедре фигурантки, мне сообщили строгим женским назидательным голосом – такие формируются только в школах и ВУЗах долголетний практикой, что Ива Корниловна находится в отпуске. Будет не ранее, чем через десять дней.

Плохо это. Мне сейчас очень хотелось увидеть эту Иву и задать ей несколько вопросов. Даже не в вопросах дело. Нужно было кровь из носу просто войти с ней в психоконтакт.

Ничего я не смог бы отыскать для нашей организации, если бы не обладал некоторыми, мягко говоря, неординарными способностями. Я умел находить нити.

Любой Поиск – это клубок из нитей. Большинство их них коротки, быстро обрываются. Но однажды ты ухватываешь такую, что можно размотать весь клубок. Это нити Ариадны. И я ощущал их. В этом было какое-то мистическое таинство.

Иногда нитей Ариадны много. Они сплетаются в клубки и завязываются в узлы событий. Которые приходится распутывать, с риском, кровью и потом. И все для того, чтобы прийти к Предмету!

И я готов был поклясться всеми Святыми, что женщина с финским именем Ива является именно нитью. Притом надеялся, что нитью Ариадны.

Взяв коммуникатор, имевший вид дешевенького смартфона, правда, в пуленепробиваемом корпусе, я набрал нужный код. И поставил задачу по розыску объекта Мышь приданной мне группе оперативной поддержки – ГОП. К ее бойцам издавна прилипло прямо-таки напрашивающееся прозвище «гопники». Ребята там собрались ушлые и опытные. И аспирантку достанут хоть из-под земли.

– И не забудьте про Сартакова и фоторобот, – напомнил я.

– На склероз пока не жалуемся, – недовольно буркнул старший ГОП Леший, не отличавшийся легкостью в общении, чувством юмора и иронии. Он все воспринимал буквально и был прямой, как шпала. – В десять вечера будем у него. Как уговаривались, так сказать.

– По результатам жду доклад.

– Есть, командир.

Ну, вот охота и началась. Я испытывал обычное для таких случаев нервозное состояние. Только к нему примешивалось нечто новое – тяжелая тревога. Которая возникла с момента получения задания от Звеньевого и с тех пор только росла…

Глава 6

В конце комплекса нагрузок я напряг все мышцы так, что голову повело кругом, и, казалось, сейчас взорвусь, как граната. Потом несколько дыхательных упражнений. Готово.

Работа такая – требуется поддерживать себя в отличной физической форме. Поэтому каждый день – по двадцать минут тренировок. И два раза в неделю по полтора часа. Не много, но и не мало. Ровно столько, сколько нужно.

Одна комната моей шикарной квартиры в стиле хай-тек отведена под спортзал. Там шведская стенка и парочка тренажеров, на самом деле совершенно не нужных. Я могу спокойно заниматься сидя, лежа, в любой позе и в любом месте. При этом внешне бездвижно, а на самом деле напрягая группы мышц, заставляя энергию струиться по энергетическим каналам.

После упражнений в душ. Контрастный, чтобы обжигал так, будто еще чуть-чуть, и слезет обваренная кожа, и чтоб потом максимальный холод. Прекрасно прочищает мозги, бодрит и настраивает на деловой лад.

Но на этот раз от душа должного эффекта не последовало. На деловой лад я не настраивался. Зато назойливо откуда-то со стороны долбила неоформившаяся мысль, пытавшаяся пробиться в мое сознание. И у нее это не получалось.

Потом я приземлился на просторный бежевый диван. Там я пристроил ноутбук.

И тут та самая мысль все же пробилась и клюнула меня больно: «А ведь ты что-то упустил в разговоре с главным хранителем. Притом принципиально важное».

Что именно упустил? Да очень просто. Не обратил внимания на сущую мелочь. На то, что Сартаков не слишком удивился интересу госбезопасности к Свитку. Точнее, якобы удивился, но удивление было больше наигранным. И что-то он от меня определенно утаил.

«Гопники» сегодня вечером при встрече, конечно, попытаются раскрутить его по полной программе. Но они не знают, в каком направлении крутить. И не в курсе, что крутить надо жестко. Предупредить их и дать инструкции?.. Нет, не стоит. Тут придется работать самому.

Решено. Завтра снова лично встречусь с Сартаковым, уже зная, что с ним наработал Леший. И поставлю все на свои места.

Ну а пока пашем информационную ниву!

Компьютер загрузился. И я рьяно принялся за дело.

Прямых ссылок на Свиток Тамаха Ан Тира в сети нет – уже проверено. Но то, что раритет существовал в сегодняшней реальности – я не сомневался. Иначе меня бы не нацелили на него. Был только один случай, когда Звеньевой послал меня за несуществующим предметом. Да и тогда попутно я набрел на нечто такое, что было на самом деле нужно. Провидение – оно такое, иногда умеет хорошо шутить.

А если Свиток реален, то не могло в гигантском вместилище информации, которым является всемирная сеть, не остаться хоть каких-то косвенных его следов.

Сейчас для меня главное всем своим существом погрузиться в атмосферу и динамику Поиска. Попытаться мысленно войти в резонанс с Предметом. И тогда информация будто сама начнет находить меня…

Но в этот раз не нашла. Просидел за компьютером я несколько часов. Сгреб отовсюду кучу информационного мусора по древним текстам и рукописям, в которых давно почившие в бозе мудрецы многословно рассуждали об иллюзорности сущего, сне, бодрствовании и мерцании Вселенского Духа. А комп все набрасывал мне их и набрасывал. Каким боком это все мне нужно?! Или все же нужно?

За окном стемнело. Я захлопнул ноутбук. Все, устал. Притом настолько, что сегодня не увижу зацепок, даже если они будут перед моим носом.

Подошел к окну. Квартира располагалась на последнем этаже шестнадцатиэтажного здания еще советской постройки. Отсюда открывался волнующий вид на расчерченный косыми полосами холодного дождя город. На магистрали, пронзаемые светляками автомобильных фар. На старые московские улочки с дореволюционными и сталинскими домами. На сияющую, как рождественская елка, высотную, плавную и угловатую, головоломку Москва Сити. На главный небоскреб столицы с духоподъемным названием «Единство», вознесшийся выше Останкинской башни.

Передо мной раскинулось патриархальное прошлое, переходящее в стеклянное и стальное будущее. Игла «Единства», от которой исходил какой-то цифровой бездушный холод, нанизывала на себя эпохи старой златоглавой, кирпично-деревянной Москвы и нового технотронного бытия.

Тьфу, опять эта романтика и философские сантименты. Вообще, эмоции у меня стали слишком быстро раскачиваться. Хотя в этом виноват тоже Поиск – он всегда держится на моих обнаженных нервах. Погружаясь в работу, я, вроде бы железный человек, становлюсь порой чувствительным, как гимназистка. Оно понятно – ведь ничего не найдешь, если не ощущаешь эфемерные нити событий и узелки судеб.

Тут по глазам врезала вспышка света. Затем по ушам ударил оглушительный взрыв. И я рефлекторно будто сжался в тугую пружину, готовый тут же раскрутиться обратно сокрушительным действием.

Уф, совсем плохой стал. Это всего лишь гроза. Всего лишь гром. Обычный гром… Который вызывал в моей душе обвал.

В следующий момент я будто удар под дых получил. Сгусток темного дурного предчувствия впился в меня. Ошпарило холодным дыханием чего-то потустороннего и смертельного, находившего совсем рядом.

Гром и предчувствие. Голос встревоженной природы и тревога на моей душе – как же они любят ходить рядом…

Я сжал пальцы висками. Разобраться бы, что меня выбило из колеи именно сейчас! Будто тьма вокруг сгустилась. Стучало в голове «что-то произойдет». Или уже происходит? Что? Где? Что-то. Где-то. Но небо нам в овчинку покажется…

Я перевел дыхание. Немножко отпустило.

Часы показывали двадцать три пятнадцать. Время позднее. Черт, а от «гопников» ведь никаких известий. По идее, они уже должны были опросить Сартакова.

Сильнее зашелестел по крыше дождь. Я уселся в глубокое мягкое кожаное кресло. Была мысль позвонить Лешему, узнать последние новости. Но что-то удержало меня.

И тут я сам не заметил, как малодушно отключился. Провалился в какой-то стискивающий, тесный, не помню чем нашпигованный, сон.

И резко вынырнул из него. Точнее, меня выбила из этого сна настойчивая трель коммуникатора.

Зеленеющий в углу комнаты циферблат часов показывал полпервого ночи.

– Слушаю! – воскликнул я, нажав на клавишу.

– У нас новости, Старьевщик, – донесся хриплый голос Лешего.

– Надеюсь, не дурные? – сердце сжало холодной рукой.

– Зря надеешься. Мы от Сартакова.

– Припозднились что-то с допросом.

– Не было допроса.

– Это почему?

– В десять вечера ни по телефону, ни на звонок в дверь он не отвечал. Мы как полные дураки прождали два часа во дворе. Свет не горел. Думали, его нет дома. Для очистки совести вышли на базу данных московского видеонаблюдения. Срисовали, что в подъезд он заходил.

– Может, у соседки заночевал? Или с соседом пьет?

– Ты сам говорил, что он педант и держит обещания. И вряд ли бы проигнорировал нашу встречу. Поэтому я решил проникнуть в его квартиру.

– Ну да, – я встряхнул головой. Что-то мне изменяет ясность мышления. – Хвалю за инициативу. И что?

– Да ничего особенного… Милиция и труповозка скоро будут.

– Ты это о чем, Леший?! – воскликнул я, уже отлично понимая, что произошло худшее.

– Отправился наш фигурант в райские кущи.

– Убит?!

– Признаков насильственной смерти вроде нет…

– Так. Жди на месте. Сейчас приеду.

– Не суетись, Старьевщик. Нечего тебе здесь светиться. Все сделаем без тебя. В лучшем виде.

– Хорошо. Будут неожиданности, звони.

– Непременно.

Мой сон как рукой сняло. Как же тяжело жить, когда дурные предчувствия не обманывают.

По какому-то наитию я включил ноутбук. Чего хотел найти – и сам точно не знал. Задал продолжение поиска. И…

Иногда мне казалось, что этот прибор живой. Он как-то переплетен с моим сознанием и судьбой. Очень часто он попадал в масть, даже когда и не просили. Выдавал результат, на который я не рассчитывал.

Вот и сейчас компьютер мне насмешливо выкинул на экране цитату:

«За одним Лабиринтом начинается следующий. И смерть не освобождает нас от груза грехов и недоделанных дел»…

Глава 7

Ненавижу всяческие скорбные учреждения – больницы, кладбища, морги. Я привычен ко всему – к ошметкам человеческих тел, к запаху горелого мяса и жару, идущему от догорающего на горном склоне вертолета с десантом. Слишком много мне пришлось повидать за восемнадцать лет работы на «Фрактал». Так что тонкокожим меня не назвать. Но в этих заведениях я ощущаю холодное и крайне неприятное потустороннее дуновение. Это дыхание загробных миров, заглядывать куда совсем не хочется. Это отзвуки жутковатой песни перекрестка миров, которая не только звучала в моей голове, но и порой настойчиво звала меня за собой.

Под эти потусторонние отзвуки накатывали дурные мысли о том, что слишком я зажился на белом свете. Все должно было кончиться тогда, восемнадцать лет назад, на объекте Ракетных войск стратегического назначения, откуда мы грозили миру хищными межконтинентальными боевыми ракетами «Молот», готовыми стереть хоть Нью-Йорк, хоть Исламабад, хоть всю Францию с Германией одним махом. Тогда зазвучал сигнал тревоги, и моя группа оперативного реагирования рванула вперед. Тогда я и услышал в первый раз эту проклятую потустороннюю песню…