Именно это ядро свертывает пространство и кидает «Квантовый порог» за световые годы. На каком принципе оно работает? Я спрашивал Астра не раз. Конечно же, ответ не радовал разнообразием:

– Ты не поймешь.

Но кое-что я понял. Ядро вовсе не хранит в себе гигантскую энергию – пока что чужики не могут упаковать ее в таком объеме. Ядро всасывает энергию из окружающего пространства, из самых плотных его слоев. И играет с метрикой пространства.

Сегодня цвет ядра стал насыщеннее, а узоры более замысловатые. Визит на базу пошел ему на пользу – ядро набрало силу, и мы готовы к дальнему походу…

Полет действительно дальний. Он тянется уже неделю. Прыжок. Дрейф. Прыжок. И куча свободного времени.

Вот и шатаюсь по кораблю, уже исхоженному вдоль и поперек. Рубка. Кают компания. Коридоры.

Есть еще закрытые технические пространства, куда у меня допуска нет. Имеются каюты экипажа. У каждого – своя. Что в них я не знаю. Вход в личную каюту – это табу. По-моему, в этом есть нечто религиозное. Слишком трепетно здесь относятся к неприкосновенности жилища. Гостей не приглашают. В гости не ходят.

– Каюта – это стальная броня одиночества, – пояснил Астр. – Кроме хозяина другим туда путь закрыт.

Мне страшно интересно, что там творится. Ну, должно же даже безэмоциональное существо иметь что-то свое. Личное. Пристегивающее к жизни. Может, чужики притворяются аскетами, а за дверьми скрывают помпезную роскошь и усладу глаз? Или там все стены завешаны милыми домашними фотографиями их детей и прочей родни?

Возвращаясь от любования ядром по коридору, я размышляю о том, что еще кроется за этим металлом стен? Что еще могу увидеть здесь такого, что потрясет меня и еще немного сдвинет мировоззрение?

Так бывает. Когда о чем-то думаешь, такой сюрприз тебе жизнь и преподносит. За очередным изгибом коридора я сбиваюсь с шага и едва не падаю. А потом застываю оторопело.

Передо мной овал каюты капитана Астра. И вход открыт настежь.

Сердце тревожно сжимается. Неужели что-то произошло? Какая-то катастрофа! Иначе сей факт не объяснить!

Секунда. Другая. Первоначальный шок проходит. И образовавшуюся после него пустоту заполняет жгучее любопытство, с которым невозможно бороться. Да и желания такого нет. Когда еще представиться такой шанс сунуть нос в чужие секреты?

Я все-таки шагаю вперед. И окидываю взором каюту капитана Астра.

Никакой изысканной мебели, портьер и золотых росписей там, конечно же, нет. Круглое и абсолютно пустое помещение, точно такое же, как и моя каюта. В центре стоит ложе, похожее на широкий диван из металла. На нем неподвижно, как статуя, возвышается Астр. Вокруг него разливается свечение – оно меняет цвета, захватывая весь спектр, от красного до фиолетового.

Никто не скажет, что капитан живой. Ну чисто мой мобильный телефон, который поставили в гнездо зарядки.

Мерцание вокруг капитана происходит ритмично, цвета переливаются в каком-то порядке. Что-то мне это сильно напоминает. Что-то важное и недавнее.

Вот же черт! Ритм и цвета этого мерцания соответствуют только что виденному мной мерцанию ядра корабля!

Ничего все же я не понимаю в том, где нахожусь и по каким принципам это все функционирует. Вроде бы я внутри машины для перевозки инопланетных астронавтов. Но все куда мудренее, сложнее. Просто невероятно сложно.

Неожиданно резко Астр приподнимается и оборачивается в мою сторону. Меня будто затягивают его глаза. Мне кажется, они вырастают в размере, приближаются, занимают передо мной все пространство. И в них холодная угроза.

Хлоп. Передо мной захлопывается овал входа. Точнее коридор просто сливается в единое металлическое целое.

Я прислоняюсь к стене, пытаясь унять напавшую на меня нервную дрожь. Приходят мысли о последствиях. Кто знает, что в головах у чужиков и как им положено реагировать на подобные нарушения их личного покоя и древних традиций?

Но неожиданности не закончились. По моим растревоженным нервам с размаху бьет рушащийся отовсюду, продирающий до печенок скрежещущий звук, выворачивающий наизнанку все существо.

Это что, моя быстрая расплата за грех? Сатисфакция со стороны капитана? Скорая моя погибель?!.

Глава 9

Ледяная волна пробегает по мне. Скрежещущий звук обрывается. Он уже сделал все, что надо было. Выполнил свое предназначение. Встряхнул экипаж.

Я выпрямляюсь и иду вперед. Сердце в груди бешено бьется. Что-то слишком впечатлительный я стал для Старьевщика, прошедшего через несколько смертей и делавшего невозможное возможным. Замкнутое пространство корабля, ни одной человеческой морды вокруг – все это приводит к тому, что мне начинает мерещиться всякое непотребство. И обычные вещи я воспринимаю, как экстраординарные. Ну и наоборот – экстраординарное становится обыденным.

Тот звук, который сейчас встряхнул мой организм – никакая это не кара небесная за прегрешения. Это обычный внутрикорабельный сигнал. Они все имеют разную степень гнусности, но без исключения бьют по нервам человека. Будто специально так подобраны. Для нас. Для человеков.

А ведь это даже не сигнал тревоги. Просто он призывает команду на очередное бдение.

Хотя, справедливости ради, надо отметить, что сегодня сигнал прозвучал особенно неожиданно и гнусно. Почему? У меня ощущение, что после посещения базы «Желтый Императив» и ухода в большой прыжок что-то изменилось в биении пульса корабля. Я на это реагирую совершенно неуместной нервозностью. Ядро корабля – иными ритмами. Да и капитана эти тревожные изменения не обошли стороной – иначе с чего б ему оставлять открытой дверь своей каюты? В рассеянности он ранее замечен не был.

Да, похоже, корабль перешел в иную фазу похода. Да и всего своего существования.

Впрочем, правил это не отменяет. В том числе постоянных сборищ на бдения.

Бдение – что это? Такая традиция на корабле чужиков, типа офицерских собраний на земных военных судах? Или непонятная насущная необходимость? Кто разберет этих чужиков. Но соблюдается это правило неизменно. Когда корабль лежит в дрейфе, раз в два-три моих суточных цикла вся без исключения команда собирается в кают-компании на неформальное общение.

На мой постоянно повторяющийся вопрос, что мы делаем, с пятого раза Астр снизошел до объяснения:

– Это час общения и притирания друг к другу. Это смазка, которая заставляет плавно двигаться механизму команды, как единому целому. Формальные связи между индивидуальными Эго вовсе не означают, что само по себе появляется Общее Эго команды. Каждая индивидуальность нуждается в адаптации друг к другу и расстановке истинных приоритетов, а также повышении уровня взаимопонимания до рабочего параметра.

Надо отметить, вот умеет капитан Астр загнуть так, что заслушаешься.

Неформальное общение смотрится страшно формально. И ассоциация у этого мероприятия у меня больше со словом магический круг.

Мы собираемся в круглом, просторном, куполообразном, метров двадцати в диаметре, помещении кают-компании. В центре ее стоит круглый стол. Его крышка сделана из настоящего дерева – единственный предмет из этого материала. Усаживаемся мы кругом, как рыцари круглого стола времен мифического короля Артура.

Это час общения. Чужики возвышаются на своих треугольных табуретках на одной ножке, будто кол проглотили – малоподвижные и сосредоточенные. Я же имею привилегию развалиться в широком мягком кресле и беззаботно глазеть по сторонам. Ну что взять с меня, дикаря?

За сутью телепатического общения членов команды мой разум, как правило, не поспевает. Носящиеся мыслеформы переполнены математическими абстракциями и аналогиями, мне недоступными. Часто я даже не улавливаю направления разгорающихся дискуссий. Знаю лишь, что они не относятся к цели движения, а скорее касаются осмысления Мироздания. По-русски это обозначается, как трепаться за жисть – обо всем и ни о чем.

Бдения для меня крайне ценны. На них я могу задавать вопросы. На которые традиционно получаю ответы. Прямые. Уклончивые. Или в стиле «пошел к чертовой матери». Но получаю.

Получаю ответы я на русском языке. Интересно, это особенности именно человеческого телепатического общения? Символы и абстракции, которыми оперируют чужики, при обращении ко мне автоматически переводятся в русские слова, притом разнообразные, вплоть до матерных, но именно человеческие, понятные. А что было в изначальном смысловом посыле? Что стоит за теми же метафорами, которые я слышу от Астра?

Язык сужает мир и структурирует. Делает его понятным и предсказуемым. Но не всегда отражает глубинную суть. Наверняка Астр оперирует другими понятиями, однако, переведенные на мой язык, они дают ложные ощущения нашей схожести и идентичности. Хотя, может, мы и правда схожи. Что, если люди, чужики просто две стороны одного явления?

Ладно, бдения так бдения. Чужики уже обменялись своим потоком мыслей. И теперь моя очередь.

Я опять привычно долблю Астра вопросом о том, что же именно их цивилизации понадобилось на Земле. Сперва не получал вообще никаких ответов, но постепенно капитан начал приоткрывать завесу.

Для меня такой его подход не совсем понятен, а потому сильно подозрителен и тревожен. Почему чужиками то, что сперва считается тайной, нежелательной информацией или просто не подлежащим обсуждению, постепенно открывается для меня? Получается, враг начинает мне доверять? А ведь враг доверяет, когда считает тебя своим. Перевербованным. Или хотя бы переубежденным. И что, приоткрытие информации – это признак моей волевой эрозии, которую чужики чувствуют своим нечеловеческим сверхъестественным чутьем? И я постепенно перехожу на их сторону? Нет, конечно! Но, честно говоря, с каждым днем я ощущаю, что почва моих убеждений и мировоззрения становится все более зыбкой. Вообще, может, чужики – это бывшие люди, у которых от путешествий по космосу мозги пошли в раскоряку, и лишние пальцы отпали, а кожа стала как из серой резины? И я со временем стану таким же? Тьфу, ну и фантазии!

Ладно, вернемся к нашим баранам.

Я кидаю пробный камень в их огород и выдаю спич:

– По популярным у нас уфологическим теориям пришельцы прилетают на Землю, чтобы банально разбогатеть за счет туземцев. А некоторые люди вообще полагают, что мы всего лишь биороботы, созданные инопланетной цивилизацией анунаков для того, чтобы добывать своим создателям золото. Другие считают, что инопланетянам необходима наша вода. Или генетический материал. Бриллианты в десять карат. И попсовые песни группы «Задница мира».

– В бескрайнем космосе бесконечное количество ресурсов, – поясняет Астр терпеливо. – Материальные ресурсы не нужны никому. Особенно когда постигаешь взаимосвязь материи и энергии, и становится возможным прямая трансформация энергии в материю. В эру развитых технологий погоня за ресурсами так же архаична для нас, как для вас собирательство улиток и корешков для пропитания. Все это в далеком прошлом. Материя никому не интересна.

– А что интересно?

– Информация, влияние и развитие. А еще глубже – основа, до которой доходят немногие.

– Что такое основа? – с интересом осведомляюсь я.

– Идея и Воля.

– Звучит как-то сказочно, просто и легковесно.

– Почему? – непонимающе вопрошает Астр. – Разумные, перешагнув определенный уровень, начинают искать не источники материи и энергии, а источник Смыслов и Воли… Даже таким малоразумным существам, как земляне, постепенно становится ясно, что материя вторична.

– Мы пока спорим между собой об этом, – говорю я.

– Это свойство недоразумных – спорить о том, ответ на что очевиден.

– Значит, давний спор о первичности бытия и сознания решен? Первична энергия мысли?

– Бесконечность – смысл и суть. Вселенная обладает бесконечной протяженностью. Время бесконечно! Плотность бесконечна. Бесконечное количество квантов разума – монад, фокусом внимания вырывают из этой плотности отдельные пласты и сферы. Разница в вибрациях создает в одном и том же месте бесчисленное множество миров, которые не пересекаются. Каждый такой мир – коллективное сотворчество монад.

– Энергия мысли, – киваю я.

– Ты опять демонстрируешь первобытный примитивный подход. У мысли нет энергии

– А как она оказывает влияние на бесконечность?

– Мысль определяет геометрию материи и пространства.

– Но носитель воздействия?

– Нет носителя. Есть Изначальная Идея, – долдонит терпеливо капитан. – Она определяет конфигурацию.

– Значит, вы геометры?

– Можно сказать и так.

– И ищете новые фигуры… Зачем же понадобились мы, такие дикие, вам, таким совершенным и разумным? – резонно спрашиваю я.

– Влияние на разумных, пусть и диких, дает новую энергию, новую волю и новую идею.

– А зачем это нам, дикарям?

– Это Иерархия. Мы – выше. Вы – в самом низу. Мы ищем волю, информацию, совершенство. И вы оплачиваете наши желания.

– Чем оплачиваем? – зло спрашиваю я, мне как-то не по себе становится от того, что таится за этими словами.

– Тем, что заперты в круге…

Глава 10

К прыжкам я так и не смог привыкнуть. Нет, боли или чего-то ужасающего не было. Но зато имелось ощущение чего-то громадного и совершенно иного, не от мира сего, что захлестывает тебя с головой так, что ты полностью теряешь ориентацию.

Приближаясь к цели, мы совершаем малые коррекционные прыжки. Они, пожалуй, самые сильные по эмоциональному воздействию. Звезды блекнут, потом вспыхивают сильнее, будто становясь ближе. Корабль окутывают клочки серого тумана. Самое тревожное, когда туман начинает просачиваться через корпус корабля, будто вода через пробитое дно лодки, и струится под ногами. Кажется, что наше корыто вот-вот зачерпнет его бортами и пойдет на дно.

Вот звезды начинают движение, хаотичное и беспорядочное. Потом пропадают. Затем пропадает туман. И мы вываливаемся в реальный космос. Пережидаем немножко. И новый прыжок.

В этом есть нечто настолько иррационально-жуткое, что хочется взвыть в голос. При этом острота чувств со временем нисколько не блекнет.

Готов поклясться, что именно в эти моменты «серые» испытывали радость, несвойственную их виду.

Впрочем, по поводу эмоций у чужиков все не так однозначно и понятно. Астр не говорил по этому поводу ничего прямо. Но зато был щедр на пространные рассуждения:

– Эмоции – это не только хороший способ концентрации начальной силы. Но местами отдельный, очень мощный, вид энергии, которую вы научились использовать.

– Но вам он недоступен? – спрашивал я.

– Доступен, но используется редко.

– То есть вы можете. Просто не хотите.

– Не можем. Не хотим. Вопрос слишком сложен для понимания примитивно-эмоционального существа.

Мне почудилось в его якобы безэмоциональных словах вполне эмоциональное раздражение…

Последний коррекционный прыжок. И вот мы в классическом трехмерном космосе.

Я вглядываюсь в бездну. Осознать масштаб покрываемых нами расстояний нормальному человеку невозможно. Его можно только принять, как некую абстракцию. И тогда становится вроде бы не так страшно.

Передо мной непознанная Бездна, затягивающая сознание своей бесконечной тьмой, будоражащая его маяками звезд, созвездий и бархатом туманностей. Люди на Земле – это муравьи в банке, которые видят бескрайний мир за пределами своего обиталища из-за толстого стекла. Однажды банка раскалывается, и ты, соприкоснувшись с бездной, понимаешь, что в стеклянной банке муравей – это фигура. А в Большой Бездне – всего лишь муравей…

Корабль начинает свое фантастическое торможение с субсветовой скорости. Астроштурман сообщает, что мы близко от цели…

Ну, здесь вроде все как у людей. Вынырнули мы не где-то в межзвездных пустотах, а вблизи нормальной звездной системы. Горит в черноте голубоватый костер местного светила. Блестит точкой, а потом разрастается, захватывая пространство, прекрасная планета.

Про себя я ее так и назвал – Прекрасная планета. Она чем-то напоминала Землю. Бирюзовые океаны омывали континенты. Над ними висели пушистым одеялом белые облака. Но если моя родная Земля успокаивала, обещала уют, комфорт и родные края, то эта планета била по глазам, будто семафоря: «Я великолепна!»

В рубке моего воодушевления представившимися красотами никто не разделяет. Экипаж сосредоточен сверх меры. И в воздухе витает аура тяжелого ожидания. Предгрозовая атмосфера. С чего бы это?

Минуты текут за минутами. И вот уже истекает час, а потом и второй, как наша «Бригантина» крутится над этим чудесным островом, затерявшимся в космических пустотах. А штурман скупым указаниям корректирует нашу низкую орбиту.

Оптическая аппаратура корабля приближает пробегающий в двухстах километрах под нами рай, выдавая его в виде объемных картинок. Я любуюсь безумным буйством растительности. Вижу фейерверки разноцветных птиц, переливающиеся покрывала бабочек, укрывающих просторные зеленые поля. Животные с длинными шеями, похожие на жирафов, объедают листья гигантских деревьев. Рогатые гиганты пасутся в бескрайних степях. Величественные полноводные водопады рушатся с высоты, порождая радугу. Карнавал ярких красок, гипнотизирующего света, отражающегося в аквамариновых озерах.

Да, это почти Земля. Но только здесь все куда ярче, насыщеннее.

– Эдемский сад! – не выдержав, восклицаю я.

– Где сад, там и ад, – мне показалось, что капитан Астр усмехается.

Иронии в нем становится все больше. Речь цветистее. Не только чужики влияют на меня, но и я на них.

От этих его слов мне становится не по себе. Даже в школьном курсе биологии учат, что самые яркие растения и животные смертельно ядовиты.

Что ищет штурман на поверхности – мне неизвестно. Но что-то ищет, и не слишком удачно. Напряжение в рубке не спадает.

Неожиданно штурман дает резкую команду пилоту. И вопреки всем законам физики, презирая орбитальные маневры, наша «бригантина» камнем рушится вниз, на дневную сторону планеты.

В горле встает ком. На миг возникает перегрузка.

Потом корабль зависает метрах в пятидесяти над большой круглой поляной. Она окаймлена хвощами, заросла рядами кустов и высоченными деревьями, похожими на секвойи. На ней голубеет озеро, ровное и умиротворенное, будто сделанное из стекла. Растут огромные цветы, похожие на разбросанные то тут, то там яркие разноцветные автомобильные ребристые шины.

Лениво объедают траву животные, похожие на мамонтов, только покрытые не мягкой шерстью, а будто ветками растений. Греются на берегу озера и плещутся в воде несколько странных, прямоходящих существ на толстых ногах-тубмах. В целом они смахивают на людей или обезьян, но головы у них птичьи, с выдающимися вперед клювами, как у попугаев ара, а на головах развеваются гребни из ярких разноцветных перьев. Сочетание на редкость неестественное и жутковатое.

– Птицелюди, – шепчу я.

– Астродесантникам надлежит взять искомое, – приказывает капитан.

В рубке появляется наш доблестный астродесант. Бойцы проходят в шлюзовую камеру. Экипируются и по лучу бодро спускаются на берег озера.

Завидев их, «мамонты» бросаются прочь. Но десантники на них не обращают никакого внимания. А когда следом бегут «птицелюди», чужики начинают действовать. Тин делает круговое движение руками. И двое самых тихоходных «птицелюдей» падают.

Астродесантники неторопливо подходят к ним. В их руках безобидные на вид трубки. Через такие плюют иголками африканские дикари. Я усмехаюсь, представив, как Тим плюется через трубку.

Но все происходит иначе. Тим взмахивает трубкой. Из нее вырывается яркий белый луч.

Потом вообще начинается что-то дикое. Два наших доблестных астродесатника принимаются расчленять тела. Действуют умело, как опытные вивисекторы.

Разделав тела «птицелюдей», извлекают из сумок на своих поясах прозрачные пакеты и кладут на землю. Эти пакеты трансформируются в прозрачные цилиндры и затвердевают. Десантники тут же наполняют их извлеченными внутренними органами.

Работа завершена. Зеленый луч втягивает наших мясников обратно на борт. «Квантовый порог» срывается с места.

– Пока все идет в русле запланированного вектора, – объявляет штурман.

– Что это за существа? – спрашиваю я.

– Полуразумные, – поясняет Астр. – Со временем, скорее всего, они создадут цивилизацию, изменят планету и накачают разумом ее информационную оболочку.

– Вы только что разделали на куски почти разумных существ? – изумляюсь я.

– Да.

– Зачем?

– Тебе не надо знать… И этот этап Миссии не завершен.

Через несколько минут мы уже скользим над темной стороной планеты. Ей владеет ночь, подсвеченная серебряным спутником, выглядящим совсем как земная Луна.

Корабль зависает над каменистым плато. На нем нагромождены увитые вьющимися растениями, украшенные цветами скалы, разбросаны серебристые осколки породы, а также кристаллы, которые играют гранями в зеленом свете, потоком льющемся от нашего треугольника.