Цитаты из книг автора «Илья Репин»

Разругав громко на все корки Куинджи за всякое его выступление, противники не могли удержаться от подражания и наперерыв, с азартом старались выскочить вперед со своими подделками, выдавая их за свои личные картины. И были покупатели, были издатели этих контрафакций, торговали бойко!..

Но главным камнем преткновения для хищников была иллюзия тона в оригиналах и сила гармонии в отношении теней и света. Тут уже предполагали секрет и старались постичь его даже умные, даже почтенные художники.

Куинджи были центральным явлением. Вся публика стояла у его вещей и после этих неожиданных красот не могла уже замечать ничего интересного.

Но гений его был в полной гармонии с общим брожением, и он инстинктивно сливался с общей пульсацией новых требований и от искусства. Общее настроение интеллигенции того времени, особенно под влиянием проповедей Стасова, жаждало во всем новых откровений; время было бурное, как перед рождением луны в воздухе. И в нашем искусстве ощущалось страстное желание нового вида, новой дороги. Старая – с гением-завершителем К. Брюлловым – была пройдена и развенчана даже. Настроение ожидания созрело. И в половине семидесятых годов, как серп молодого месяца, впервые заблестел на нашем небе новый гений…

ти предмета. Свет – очарование, и сила света, его иллюзия были его целью.

Так как Куинджи по своим свойствам есть гений первого рода, то и рассуждения о гении второго рода я вычеркиваю, чтобы не отвлечься от сути предмета.

Сейчас – разгул дилетантизма и заразы анархической чепухой в искусстве. Великих достоинств Брюллова даже оценить некому. Апеллес, Рафаэль, Мейсонье, Фортуни – вот величины, которым равен Брюллов, и никто из компетентных не усомнится в гениальности этих великих художников. Так как Куинджи по своим свойствам есть гений первого рода, то и рассуждения о гении второго рода я вычеркиваю, чтобы не отвлечься от сути предмета.

а его лаврами и торжественно провозгласила его гением. Гордилась она им по всей справедливости, так как все предшественники и современники Брюллова, истинные жрецы академического культа – Камуччини, Давид, Энгр, Корнелиус и другие подвизавшиеся тогда псевдоклассики – не были на высоте брюлловских знаний форм, энергии, смелости и особенно жизни, которую вливал гигант Брюллов в охладевший уже псевдоклассицизм

своего искусства, свое время; к оценке его накопляется большая подготовка – он ясен. Он заканчивает эпоху до полной невозможности продолжать работать в том же роде после него. Гении – завершители своих эпох – всем известны по своей мировой славе, – их немного. Я возьму два-три примера из великого прошлого: Рафаэль, Микеланджело, Гёте, Бетховен, Пушкин, Глинка, Лев Толстой – и остановлюсь на ярком эпизоде псевдоклассики нашего академизма – Карле Брюллове.К. П. Брюллов блестяще завершил весь цикл европейского идеализма, воспитанного великим Ренессансом искусства. Его триумф – Рим, Париж, Вена, Берлин – был беспримерный по своему грандиозному подъему эклектического торжества всех академий Европы. Это был расцвет академий: они были на высоте задачи – оценить великое в культуре искусства. Наша Академия художеств, как и все, что относилось к изучению и насаждению у нас драгоценных откровений духа, шла об руку со всею Европою. Наша Академия художеств пела в честь Брюллова сочиненные для него кантаты, венча

Два типа гениев различаем мы в искусствах всякой эпохи. Первый гений – новатор, дающий начало новому виду искусства; он обладает свойством изобретателя и часто остается непризнанным. Это натура в высшей степени самобытная, с большими крайностями, он открывает эпоху. Второй гений – завершитель всесторонне использованного направления; натура многообъемлющая, способная выразить, в возможной полноте