Читать книгу «Магия в крови» онлайн полностью📖 — Ильи Новака — MyBook.

Теперь они шли медленно: вагант был куда слабее Вача. Пологий холм остался позади, оползень приблизился. Толстяк давно скрылся из виду. Лара несколько раз вздыхала, словно хотела что-то спросить и не решалась, и наконец заговорила:

– Этот Вач странный какой-то. Молчит все время, а если говорит, то мало совсем и так… будто рявкает. Почему он такой?

– Вач – он не злой, госпожа, – пропыхтел тяжело дышащий Бреси. – Мы с ним друганы давно, я его хорошо знаю. Он просто разговаривать не горазд. Такой вот человек. Не умеет говорить. Зато, если разобраться, он один вас в той пещере спас. Смелый он, отчаянный. У него, понимаете, такая натура – он служить кому-то должен. Ему нужно, чтоб кто-то им командовал, говорил ему, что делать. Нет, когда драка какая, так он и сам может, но ведь не все время ж драки, правда?

– Он раньше служил Гебу?

– Ну да. То есть он в страже был, а этот Геб у него, значит, капитаном.

– И потом Трилист приказал ему мне служить?

– Так и есть, госпожа. А я решил помогать ему, чтоб он какую глупость не сделал. Вач на меня полагается, слушается меня. А теперь и вас будеть слушаться, правда, Дук?

– А как же, – откликнулся тот, кивая. – Все правильно говоришь, друг.

Жиото был озабочен и расстроен. Госпоже он не пришелся по душе, а почему – неясно. Как бы сделать так, чтобы она обратила на него внимание? Нет, конечно, теперь Дуку хозяин не нужен, он теперь богач и сам скоро слуг заведет, вот только надо заполучить обратно кафтан с кошелем. Но все одно – мальчишка явно нравился Ларе больше, а это неприятно.

– Почему тогда Вач и дедушку не спас? Почему позволил ему ногу отрубить?

Дук с любопытством взглянул на ваганта.

– Тут сложно объяснить, госпожа, – неуверенно начал Бреси. – Он, понимаете… Мне так показалось, что он ведьму с шаманом раньше видел. Ну, может, не этих самых, с постоялого двора, а каких других… Но, в общем, знает их повадки. У них же магия, госпожа, с магией и самый ловкий боец не всегда справится. Так вот он выжидал, чтоб напасть. Когда они своим ритуалом так озаботятся, что про все вокруг забудут. Тогда и напал. И еще, госпожа, капитан ведь ему приказал вам служить, а не дедушке вашему.

Лара, выслушав Бреси, задумалась. Из-за оползня показался Кабан и заспешил к ним.

– Не идите, – произнес он, подбегая.

Вагант положил на землю концы волокуши и спросил:

– А чего не идти?

Старик что-то забормотал, и все, кроме Вача, склонились над ним. Лара села на землю, погладив спутанные седые волосы на голове Жеранта, подняла лицо к толстяку.

– Что ты там увидал? Почему не идти?

– Плохо, – сказал Вач. Он с сомнением поглядел на ваганта, окинул взглядом окрестности, будто проверяя, не прячутся ли где-то поблизости враги, и ткнул пальцем в Дука. – Ты. Идем. Вы здесь стойте. А ты… – толстяк показал на Барда. – Гляди, чтоб не напали.

– Чтобы кто не напал?

Вач помолчал, затем махнул рукой.

– За нами идет. Один.

– Кто идет?

– Не знаю. От самого леса.

И заспешил обратно к селению. Дук сказал: «Вы тогда подождите нас, госпожа», – сделал шаг следом, и тут слабые пальцы ухватились за его штанину. Он глянул вниз – рука старика упала на траву, и тихий голос произнес:

– Чернила принеси. Пергамент.

Селение состояло из пары десятков беспорядочно расположенных домов. Увидев первый труп, Дук уразумел, почему Вач не хотел, чтобы госпожа шла с ними. Мертвец висел в расщепленном стволе обгоревшего дерева, одежда на нем обуглилась – вместе с кожей.

Большинство домов остались целыми, но несколько сгорели. Где-то с заунывным скрипом качалась и хлопала ставня. Хижины явно были пусты; когда Дук громко позвал: «Эй! Живые есть?» – никто не откликнулся.

Они медленно шли по усеянной мелкими камешками земле, Вач не снимал ладони с торчащего над плечом топорища.

– Вон еще один, – произнес Дук, углядев возле хижины второй труп. Подошел ближе, заглянул в синее подпухшее лицо. Лежащий навзничь крестьянин обеими руками держался за свою шею.

– Посмотрим, что там, – предложил Дук и толкнул дверь.

Он замер, разглядывая тех, что были внутри. Вач, сопя, протиснулся мимо него, окинул взглядом полутемную комнату.

– Четверо их тут, – сказал Дук. – А, не, вон еще один, под столом.

Кабан двинулся дальше по улице. Жиото, стараясь не дышать носом, вошел в комнату, перешагивая через трупы, добрался до стола и заглянул в стоящую на нем глубокую миску. Увидев, что посудина пуста, разочарованно плюнул в нее и пошел обратно.

На середине селения возвышался дом в два этажа, окруженный изгородью с выломленной калиткой. У изгороди лежало еще несколько тел. Вач переходил от одного к другому, склонялся и разглядывал их. Когда Жиото приблизился, толстяк повернулся к нему, ухватил себя рукой за шею, слегка сжал.

– Все удушенные? – понял Дук.

Вач махнул рукой на амбар, видневшийся за домом.

– Давай. А я в доме пока, – ответил Жиото.

Он прошел через распахнутую дверь, оглядел первый этаж. На кухне и в кладовке наверняка имелось съестное, но вдруг наверху остались какие-то ценности? Следовало поискать, пока толстый не вернулся, и Дук заспешил туда.

Скорее всего, дом принадлежал чару или сельскому старшине. Особого богатства не наблюдалось, но все же и мебель здесь какая-то была, и шерстяные одеяла на широкой кровати, и даже драный ковер на полу.

И два трупа, женский и мужской, на кровати под одеялами.

Вдоль стены стояли три объемистых сундука с откинутыми крышками. Дук, подходя к ним, уже заранее знал, что внутри ничего стоящего не окажется – и не ошибся.

Ставня в окне, поскрипывая, качалась на ветру, иногда громко хлопала. Он откинул одеяло, оглядел хозяев – оба голые, у обоих кровоподтеки на шеях – и обошел кровать. Позади был низкий стол и табурет, на столе лежала курительная трубка, мутное зеркальце в деревянной оправе, стоял заткнутый тряпицей глиняный пузатый пузырек, валялись сломанные перья и пергамент. Вспомнив, о чем просил старик, Дук взял пузырек, потряс – внутри булькнуло. Он собрал все, что было на столе, засунул в котомку и стал спускаться. На середине лестницы услыхал шаги, выставив перед собой посох, сбежал по ступеням и увидел спину Вача, маячившую в раскрытой двери кладовой.

– Это ты… – пробормотал Жиото.

Толстяк оглянулся на Дука и залез в кладовку. Пошуршал там и выбрался, сжимая связку вяленой форели и плетеную бутыль.

Перекинув связку через плечо, он вопросительно ткнул пальцем вверх.

– Двое там, – сказал Жиото. – Хозяин с хозяйкой, мертвые. В кровати лежат, задушили их тоже. Это что значит? Ночью на селение напали. Только не пойму я – что за разбойники такие, которые всех душат?

В кухне нашлось еще вяленое мясо, краюха хлеба, а в печи – чугунок с холодной похлебкой.

– Идем назад, – решил Жиото, засовывая в котомку несколько деревянных ложек. – Поесть хватит, а госпожа говорила – до замка ихнего уже недалеко. Ты сказал, нас преследует кто-то? От самого леса? Как такое может быть? Он что, за нами через тот туннель успел пройти?

Пожав плечами, Кабан вышел из дома. Дук, обеими руками неся перед собой чугунок, последовал за ним.

Когда селение осталось позади, Жиото сказал, поглядев на толстяка:

– А ты молодец, друг Вач, смелый. Я вот тоже мертвяков не боюсь. Потому как если он мертвый – так чего его бояться. Он же не шевелится уже. Это живых опасаться надо, а мертвяк – он ходить не может, ничего тебе не сделает…

Вач что-то буркнул.

– Что, друг? – спросил Жиото.

– Может, – повторил Вач.

– Чего «может»? А, ты про… Ну, если его некромаг какой поднимет – тогда конечно. Но все одно. Мы с тобой, Вач, не боимся их, правда? Я думаю, мы с тобой всякие дела могли бы делать. Ты такой крепкий мужик, ловкий – молодец. Уважаю. Вот вагант – он хлипкий. – Жиото вновь покосился на спутника. Вач глядел перед собой и молчал. «Он вообще понимает, о чем я говорю?» – усомнился Дук и решил действовать смелее.

– Вагант этот – трус изрядный, сразу ясно. И подлец, думаю. Вот ты его с госпожой наедине оставил, а зря. Я тебе вот что скажу: ты бы его вообще прогнал. От него только неприятности. Госпожу мы с тобой и вместе защитить сможем, а вагант этот…

Вач остановился.

– Ага. Ты меня понял, – сказал Жиото, тоже останавливаясь и поворачиваясь к нему. Кабан вдруг толкнул Дука кулаком в грудь. По его понятиям это, может, был и несильный удар, но Дук, семеня ногами, попятился, потерял равновесие и упал на спину, высоко подняв руки и стараясь не выпустить чугунок. Тот все же качнулся, холодная похлебка выплеснулась Дуку на лицо.

– Друг, да чего ты? – закричал Жиото, садясь, и увидел спину уходящего Вача. – Эй, да я ж пошутил! – Он встал и, ощущая, что в груди екает, а ребра побаливают, устремился следом. – Я же тебя испытывал, как ты своего друга любишь, верность твою! Да я за нашего ваганта готов жизнь отдать, честно!

Лара, съев лишь немного хлеба и запив глотком вина из бутыли, ушла к деду. Он есть отказался – тихо мычал, сжав губы, когда внучка пыталась сунуть в рот кусочки разрезанной рыбы или накормить с ложки похлебкой, разогретой на костре. Дук отдал ей чернила с пером и пергаментом, и пока мужчины, сидя у костра, хлебали похлебку, она, перевернув деда на бок, положила его голову себе на колени, а перед лицом старика расстелила пергамент. Лара сама макала перо в чернильницу и вставляла его в дрожащие пальцы.

– Что там в селении? – спросил Бреси.

– Всех передушили, – ответил Дук. – Я такого не видал раньше. Если б разбойники на них какие напали – тогда ясно. А тут… Что-то происходит в этих горах непонятное. Госпожа! – повысил он голос. – Мы до замка засветло дойдем?

Лара не ответила.

Когда, поев, они затушили костер, старик как раз закончил писать. Для него это оказалось непосильной работой – теперь Жерант беспрерывно стонал и корчился от боли в ноге. Лара плакала над ним, не зная, что делать.

– Скоро помрет, – тихо сказал Дук ваганту. – До вечера и то может не дотянуть.

Старик впал в беспамятство, но не затих – метался на волокуше и что-то бормотал. Путники обогнули оползень, прошли мимо мертвого селения, и дальше перед ними открылась овальная долина, одним концом вдающаяся в лес, а другим – в горы.

– Глядите, водопад, – обрадовался Бреси. – Никогда не видал…

Они остановились. Там, где в лесу была выемка – западный край долины, – виднелись развалины. А над северным краем, на обширном каменном уступе невысоко над долиной стоял замок: башня и стена полукругом, концами примыкающая к горному склону. Этот склон становился отвесным как раз на той высоте, где располагалась постройка, а ниже полого спускался к долине. Под уступом рос еловый лесок, извивалась лента дороги, что вела к замку от приткнувшегося у горы селения. Вдоль косогора сбегал узкий поток и становился речкой, которая текла по дальнему краю долины.

Дук Жиото прищурился, увидев, с каким выражением рассматривает все это Вач. Опустив волокушу, он подался вперед, костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. «Что это с толстым приключилось?» – удивился Дук.

– Пришли, – сказала Лара. – Теперь я хочу кое-что сказать вам всем. Вач, дай мне сумку.

Толстяк медленно повернул к ней голову, словно не сразу поняв, что к нему обращаются. Дышал он тяжелее, чем обычно, рот был приоткрыт.

– Сумку дай, – повторила Лара.

Кабан снял ее с плеча и передал госпоже. Лара села на землю, откинула клапан, достала две шкатулки и поглядела на Дука.

– Есть у тебя какая-нибудь тряпка побольше?

– Тряпка, – повторил он. – Не знаю… А зачем, госпожа?

– Чтобы завернуть эти шкатулки, конечно.

Ничего не понимая, Жиото присел на корточки, положил между коленей котомку и стал рыться в ней. Когда он поднял взгляд, Лара держала на ладони несколько золотых монет.

– Возьмите каждый по три, – приказала она. – Хотя, Вач… Ты желаешь стать моим слугой?

Он кивнул.

– Можешь взять монеты. Или – служи мне, тогда с тобой разговор другой.

Он вновь кивнул.

Дук, положив у ног Лары кусок холстины, взял монеты, не задавая вопросов, – он уже догадался, чего, скорее всего, она хочет от них.

– Госпожа, но зачем вы их нам даете? – подал голос Бард Бреси.

– С каких это пор бедный вагант отказывается от золота?

– Мы… Да у нас с Вачем…

Жиото быстро глянул на него, но юнец замолчал и наконец взял монеты.

Лара завернула шкатулки в холстину и протянула Вачу.

– Спрячь их за пазуху. А вы… Когда придем в замок, там будет моя родня. Дочери деда… – она кивнула на мечущегося в бреду Жеранта. – Мои тетки и их мужья. Я скажу, что вы трое спасли нас, вас примут. И позже спросят, не было ли чего-то с собой у меня и деда. Вы скажите – да, была эта сумка. Скажите, что когда мы остановились отдохнуть, я открыла ее и выложила на траву все, что внутри. Флаконы, зеркальце, платок, ножик… и больше ничего. Понимаете?

Бард Бреси перевел растерянный взгляд с госпожи на Вача, который засунул сверток за пазуху и запахнул куртку. Вагант явно ничего не понимал.

– Никаких шкатулок, госпожа, – подтвердил Дук. – Мы не видели никаких шкатулок.

– Да. И еще, если об этом спросят, подтвердите, что дед что-то писал на пергаменте.

1
...
...
11