Зайчик

       Глава 1

В одном из дальних городов

Семейство дивное жило.

Не буду врать, им тяжело

В России очень жить!

И может быть не столь важно

Знакомлю или нет

С судьбою каждого. Прошло

Уж столько долгих лет

В среде у каждого из нас,

Где драки, пьянство, ругань —

Уже есть жизненная часть,

Как завтрак или ужин.

Читатель каждый – гражданин

Великой, необъятной.

Среди холодных, лютых зим

Провел годок десятый.

А стало быть,

Не нужно вскрыть

Деталей всех посильных.

Уже насмотрен на таких

Любой, кто жил в России.

***

Но все же остаёмся

Мы тут на лишний час.

Облезлая каморка —

От комнаты каркас.

На стенах паутина,

Обоев лоскутки…

И краска, будто тиной

Набросаны мазки.

И в комнате, в средине,

На старенький стеллаж

Упал какой-то синий

От водки персонаж.

***

Холодный красный нос.

Мужчина хоть куда!

Работал на износ!

Потом нашлась жена.

Женился рано, по любви,

Конечно, не напрасно,

Они ребенка завели

В год свадьбы, скажем, сразу.

Он, будучи героем,

Поставил себе цель,

Усилием, на воле,

Прокормит всех детей,

Жену и даже кошку:

Захочет – сможет всё!

И маленькую крошку

Оставил он, осёл.

Мечтал о доме и уют,

Как у других, хотел.

Как дочку в школу отдадут —

Мечтою сердце грел.

Потом случилась вдруг беда,

Котенок умер – сгрызли,

И честью памяти кота

Пришел к животной жизни.

Гулянки, песни, алкоголь —

Губительная смесь!

Ох, сколько бесконечных воль

Сгубила, что не счесть.

Забылась дочка быстро,

Ну, впрочем, как жена.

Холодною бутылкой

Заполнена душа.

Другое дело – мать семьи.

Мечты о счастье бренны…

Когда остались на мели

Работала в две смены:

Посудомойкой до ночи́

И кое-кем наутро.

Ну как, ребенка прокормить,

В России нынче трудно.

И спутником ее теперь

Не муж, а слезы стали.

О тяжком бремени потерь,

О молодости, Але.

Кто Аля? – это ангел,

Повинный только в том,

Что в рае выбирая,

Не в тот попала дом.

У Али голубые, как океан, глаза.

Каштановые кудри зачесаны назад.

И голос тонкий, мягкий.

Не плачет никогда.

За долгих пять лет жизни

Все выплакать смогла.

На ней любимый бантик,

Зашитый не впервой.

Менять его не станет

Ни на какой другой.

На щёчках пара вмятин,

От голода иль так…

Всегда в одном наряде —

Голубенький пиджак.

Друзей ей и не надо!

Она всегда одна.

Есть мишка, мама, папа

И Аля – вся семья!

А ночью, перед сном,

Она, сопя, пищит:

"Мой мягкий мишка, утром

Нас зайчик навестит."

Глава 2

Вернувшись злой с работы,

Расстроенная мать,

Начав свои заботы,

Решила шкаф убрать.

"Со стен содрать бы пыли"

– сказала, загорясь. —

"Как мы давно забыли,

Где копится вся грязь!"

Натужилась и с силой

Толкнула матерь шкаф!

Подвинуть сил хватило,

Легонько покачав.

Кричала зло на мужа,

Который не помог.

"Лежал как свинья туша.

Какой с такого прок?"

Услышав крики мамы,

Вбежала дочка к ней,

Старалась и толкала,

Но не могла сильней.

"Мамочка, потише,

Папочка же спит.

Мы слишком громко дышим —

Разбудим, разозлим."

Мама, наклонившись,

Крикнула в лицо:

"Ах, если бы мужчина

Был твоим отцом!"

Из комнаты подальше

Диванный скрип дошел.

Коленки задрожали,

Дыхание свело.

"Уйди! какая польза

С тебя – ещё мала…

Добилась, разбудила!

Лежала б да спала!"

***

Страшно было девочке

В комнате сидеть.

Снаружи там как будто

Ходил, стучал медведь.

"Я правда не помощник,

Так странно, почему?

Грибной бы сюда дождик

И мигом подрасту.

Мишка, мне бы мамочке

Чем-нибудь помочь,

Чтобы та увидела,

Как любит ее дочь"

Глава 3

Проснулась в ночь малышка,

Услышав мамин плач,

И тихо, словно мышка,

Решила быстро встать.

Пошла мыском по полу,

Носочки не надев.

А мама под наклоном

Рыдала, чуть присев.

Дышать ей было трудно.

И всхлипывать, но всё ж…

В гостиной странно гнутый

Лежал кухо́нный нож.

Закрыла мать руками

Лицо и левый глаз.

"Я тут, с тобою, мама,

Я буду здесь сейчас!"

Алиночка тихонько,

Пальчиком скользя,

Глазик приоткрыла

Маме, где нельзя.

Открыла, засмеялась:

"Мамочка, смешно!

Зачем решила плакать,

Не плакала давно?

Фломастером под глазом

Папа рисовал,

Сиреневым намазал

Красивенький овал.

Мамуль, не обижайся!

Хотел он пошутить.

Иди, наумывайся,

Чтоб краску эту смыть."

"Я так устала, Аля.

И ты тут лишний рот.

Бывает жизнь поганей,

Чем в этот мерзкий год?"

Пихнув несильно дочку,

Та встала и пошла.

Закрыла дверь нарочно,

Чтоб не была слышна.

Малышке оставалось

Лишь в комнату идти.

Пришла и мишке радость

Решила осветить:

"Мишка, хочешь чая?

Ишь сколько запросил!

Ты чай воображая,

Весь прошлый позабыл.

Ну ладно, мой возьми-ка,

Сегодня обойдусь.

Приснится ежевика –

С тобою поделюсь!

А я переживала:

Она опять ревёт!

Не любит шуток мама.

Водою ж все сотрёт."

Глава 4

Малышка рано встала.

Там зайчики в окне!

Как долго ожидала

Алина этот день!

"Мишка, мишка, гости!

Зайчики, ура!

Быстрей-быстрей, проходим!

Я чая налила!"

Вбежала спешно к маме,

Но мамы дома нет.

Сервизом стол обставлен,

А завтрак не погрет.

Алина, сев на стульчик,

Подумала тотчас:

"Готовка маму мучит,

Помочь мне в этот раз?"

Вчера была голодной,

Работала, спала.

Решила вдруг Алина

Сварить бульон сама.

"Там будут витамины,

Зато не будет дна!"

Включила две комфорки,

А спички не нашла.

Кастрюлю вмиг достала,

Пошла в душ за водой.

Там долго наливала,

Зевнула раз шестой.

Поднять кастрюлю сложно,

Но Аленька смогла.

На стул поставить ножку…

Немного разлила.

С кастрюлей поднималась

На стул – мгновенно – бах!

Скользнула дочка малость,

Чуть было не упав.

Кастрюля из металла

Тянула вниз. Шагав,

За ней Алина пала.

Блеснула кровь в губах.

Глава 5

Мамочка Алины

Попала в самый дождь.

Бегом домой бежала –

Так липла к ней одёж.

Открыла тихо дверку,

Ведь на дворе уж ночь,

И запах сильный газа,

Да так, что сердце прочь!

Уходит сердце в пятки.

По венам скачет страх.

От мыслей этих гадких

Вбегает впопыхах.

Вбегает мать на кухню:

Там доченька лежит.

Включенная комфорка —

А значит газ открыт.

Зачем-то мама по лицу

Бить дочку начинает

Кричит, как будто нет уму,

Глаза ей открывает.

Ну вот, спокойнее теперь.

На полке что-то ищет.

Садится, закрывая дверь,

И тяжелее дышит.

Хватает спички, о, нашлись!

И как бы доставая,

Одну и две, держа в руках,

Тихонько зажигает…

Оттепель

Бывало такое:

Работали в поле

Ребята помладше тебя.

Но это на воле:

И хлебом, и солью

Накормлены день ото дня.

Бывают и в шахте:

Ребята на вахте

Работают ночи и дни.

Вы только представьте,

В оборванном лапте

Работал там мальчик один.

В скрипучем обозе

На диком морозе

Железки он носит:

Работал дитё.

Петькою звали —

Вот так вот назвали

Родители,

Бросив его…

Он вырос с надеждой,

Что в домике снежном

Так нежно

Обнимет отца.

Года проходили!

И где же? И где же?

Оставили мысли юнца.

Петруша игрушку нашел себе сам.

Красы в ней обычной не сыщешь.

С ней он таскался по близким лесам,

Слушал пение птичек.

Смотрел в небеса,

Как каплет роса,

Бальзам на глаза —

Это было.

Игрушка его расходилась по швам —

Он делал каркас из бутылок.

И ходил с ней к птенцам,

И ходил к ним не раз.

Чтоб поесть пополам, что припас.

И игрушку кормил,

Ведь был очень мил,

Не затем, чтобы всем напоказ…

Игрушкою милой бревнышко было.

Обычное бревнышко, да.

Натянуто сверху, поверху бутылок,

Было подобие льда.

Северный ветер студил талый снег —

Конструкция вид принимала.

Можно увидеть по форме вполне

Мишку и даже марала…

Он представлял, что игрушка живая.

И правда, бывало, вдруг как оживет!

Боялась она одного – только мая,

Шубки когда снимает народ.

Тогда горько плакал Петруша над нею.

Когда вероломно весна к нам рвалась…

Когда теплый ветер нам солнышком веет,

Он дул лишь холодным на друга, трясясь.

Спасал, сколько мог, а дальше сдавался.

И ждал до зимы, до стужи и льда.

Не знаю уж, право, куда он девался,

Игрушечный дух, весною всегда.

***

Друзей он нашел:

Они пьяные часто

Любили ругаться, и драться, и пить.

В погоде ненастной

И к поводам разным

Добру начинали "Петюху" учить.

Добро, говорят, с кулаками, бывает.

Оно, говорят, бывает, и бьёт.

Но любит – вот так! А зло убивает!

Законы не жалует честный народ.

Обидчику сдачи дать – здравое дело,

Как здравое дело – в праздники пить.

Врагов колотить – почитаем за смелость!

Но плакать не смей от девчачьих обид…

***

Работал он в шахте

(Работал отважно)

Но нам ведь не важно,

Что было там с ним.

Семь лет простучало,

(Вам кажется мало?)

А де́тям без мамы

За два – год один …

***

Поутру́ раз однажды,

Окутанный жаждой,

Он вылез с барака —

Начальник стоит.

Подумал он – драка,

Раз вылез из мрака

Наш бравый и здравый шахтер-командир.

Но рядом старик,

Какой-то несвежий

С ним тёплой улыбкой

Так тихо болтал.

И Петька увидел:

На прорези лысин

Какую-то рану приезжий чесал.

Старик говорил.

Как увидел Петрушу,

Улыбкой лицо озарилось светло!

Начальник идёт, и, несущий игрушку,

Сказал он Петруше:

«Вот время пришло.

Ты маленький – милый,

Похоже, кому-то…

Вот старый старик

За тобою пришел.

Ты нужен сейчас…

Работник, минуты!

Осталось со мной проводить» —

И ушел.

Дедушка старый с морщиной на лбу,

С очень забавной бородкой,

Подошел к стоящему смирно сынку,

Растянулся улыбкой широкой:

«Петя зовут, я знаю, тебя…

Я давно за тобой наблюдаю…

Ты работаешь дивно ни свет ни заря,

Стою тут, смотрю и вздыхаю…

Говорил с вашим главным,

(Он славный мужик)

Тебя больно любит он тоже.

Ты думаешь, что он так странно поник,

Опустил вяло грустную рожу?

Заплакать боится суровый ваш шеф.

Потеют от нервов ладони…

Решил он, однако, отдать тебя мне,

Ведь шахта ребенка схоронит.

Отец новый тут стоит пред тобой.

Не думай, что стар – это мелочь!

Только немного старик твой слепой…

На улице как посветлело!

Пойдем поскорее домой, милый сын,

Отогреем замерзшие руки.»

Петруша устало ломал кучу льдин,

В марте лед хилый и хрупкий!

Петруша так тихо, как только он мог,

Бормотал под румяные щёки:

«У нас будет теплый с тобой теремок

Под куполом крыши высоким?

Далеко путь держать нам, думаю я…

Пойду, попрощаюсь с друзьями…

Услышу последнюю песнь соловья

И вымою руки ручьями.»

«Сыночек мой милый, нам нужно скорей…

Боюсь не успеешь прощаться.

Моргает нам тусклый огонь фонарей.

На поезд скорее помчаться!»

«Но папа, игрушка моя, она там!

В лесу я ее закопал.

Наступает уже нам на пятки весна,

Игрушка – растает она!»

Папа не слышал, на санки сажал.

Сыночка пристегивал крепко.

Свет все сильнее-сильнее моргал.

Отец уронил свою кепку.

***

Вот мы и дома! Каков теремок!

Красив и обставлен по моде.

Была б моя воля, я б сам там чуток

Погостил по морозной погоде.

Полные свечи горят ярким светом.

На полу, на стене спят устало ковры.

Коты отдыхают на пледе согретом.

Папа на улицу дверь приоткрыл.

Петруша вошел в гостиную сразу

И сразу увидел всё то…

Удивился, потер кулачками два глаза,

Сбросил на столик пальто.

Папа игрушки принес ему мигом:

Солдатик красивый: ружья, мечи;

Конь гусарской с огромною гривой.

Покушать: пирожные, чай, калачи.

***

Папа тихонько Петрушу обнял,

Аккуратненько взбил все подушки,

Принес кучу русских ему одеял,

Пожеланий. Молитвы на ушко.

И ушел, а Петруша остался один.

Предчувствие жгло ему душу…

На крыше послышалось легкое «дзинь».

Скучает по другу-игрушке…

Привстал он тихонько и свечку зажёг.

(Спички, однако, не трожьте!)

Начертил на полу побелённый кружок.

Прошептал: «Вы, друзья, не тревожьтесь».

Собрал он в кружок и коня, и солдат,

И бублик там был (но во рту).

Пытался он с ними мечты обсуждать,

Смотря им в глаза – в пустоту…

Пустые глаза. И темные были.

Не жили!

Они рядом с ним.

Лишь только застыли,

Как только их сшили,

Со взглядом стружили одним.

***

За окном воет вьюга,

Видения друга

Приходят к Петруше во снах.

Крики ужасные с дальнего юга

Внушают тревогу и страх.

Скука и скука,

И скука по другу!

Проснулся от стуков

Впотьмах.

Вспрыгнул мгновенно,

Холодные стены

Дрожали, и стуки в ушах.

Оттенки тех звуков давались для слуха

Тяжелою музыкой, да…

Вышел Петруша, вдруг стало так глухо.

Увидел – вокруг темнота…

В окне побелело и быстро исчезло

Железо

Как будто в ночи.

Петруша боялся, ох, как он боялся

Туда, к нижней двери идти!

А они всё стучали. Петруша идет.

Слезинка стекает по щёчке.

Кто-то за дверью усиленно ждет,

В эту претёмную ночку…

Сынок подошел, заскрипел старой дверью,

А дверь приоткрылась – открылась, а там:

Снеговик (ведь живой), короткою жердью

В окна он бьет, создавая шум-гам.

«Я из снега, как видишь. Мне холодно тут.

Поди-ка, постой на морозе!» —

Сказал Снеговик, известнейший плут,

И стал вдруг ужасно серьёзен. —

«У вас, я смотрю, и печка, камин!

Тепло я отсюда почуял.

Пожить бы у вас, мисье, господин,

Я ночку у вас поночую…»

– Сказал он, почвякал. Опишем его,

Пока он в раздумье теснится.

Красив, белоснежен, само рождество!

Он как большинство, как девица!

«Хотя, мальчуган, я понял, я понял —

Право имеешь меня не пустить.

В ужасных от солнца тяжелых погонях

Умудрился я шляпку свою уронить…

Весна угрожает! Ведро потерял —

Великую шляпу свою.

Без шляпы, ты знаешь, бродягой гулял,

А в гости – друзья засмеют.

Я должен цилиндр пред вами снимать,

Когда поприветствую (вежлив).

Уж так научила меня моя мать —

Пренежный, любимый Подснежник.»

Петрушка застыл, удивлением полон.

Подумал, спросил: «Ты хочешь к теплу?

Куда ты пойдешь, за шляпой холодной?

Не в сторону ль юга, не к чаще ли вглубь?

И голубь туда боится свободный

Летать пропитание детям искать…

Постой же, и шахта там в мире народном,

Далече, за лесом, где солнца закат…

Там друг меня ждет, мой родимый, спасенья!

Снеговик, ты возьмешь и меня за собой.

Я немного, признаюсь, бываю рассеян.

Поможешь найти мне дружищу тропой?

И я помогу, я найду тебе вёдра,

Хоть тысячу, тысяча их!

Помчимся по снегу на санках мы бодро,

Найдем мы любимых, любимых своих…»

В приключение дивное собрался Петруша.

В санки уселся и «НО!» прокричал.

«Что ж, да у папы работало лучше!..

Может, кого-то он в них запрягал?»

Снеговик как взмахнул короткою жердью,

Так появились олени в санях.

Озарилась дорога трепетом перьев:

Над ними вороны летели, кричав.

***

Сани помчались со скоростью света,

Звезды вокруг обступили луну.

Снега всё лились белоснежным букетом.

Петруша смеялся, на небо взглянув.

Снеговик поостыл, сидел без движенья.

Петруша спросил: «Дружище, ты как?

Секрет ли, сколь ехать нам в этом сиденье?

Сколько на юг путь держать в этот мрак?»