Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза
Шипя так, они неистово лягались. – А чье же это имущество? – возопил предводитель, погружая ногу в живот святого отца.