Глава 10

После долгого и томительного ожидания под дверью, украшенной резьбой, от которой у Феликса начало рябить в глазах, им наконец открыли.

На пороге появился смазливый молодой человек, возможно, ровесник Лира. Гладко причесанный, он едва не напоминал самого Адольфа Гитлера. Худое лицо, лишенное всякого намека на щетину и морщинки. Зауженные темные глаза, прямой нос, острый подбородок и откровенно нахальный взгляд. Одетый в темные брюки и красный пиджак, он не вызывал никакого доверия. Феликс обратил внимание на выраженное выпячивание Адамово яблока. Мужчина придерживал дверь одной рукой, ногти на пальцах которой были ровно отпилены.

– Вам чего? – высокомерно и холодно произнес он.

Феликс сразу смекнул, что в случае с этим типом свидетеля – подозреваемого нужно действовать тверже.

– Мое имя – Феликс Альбин. Это моя сестра Магдалина. Нас пригласил глава деревни господин Вольфганг, чтобы провести тщательное расследование мистических обстоятельств, происходящих в Рапсодии. Мы пришли к вам, чтобы задать несколько вопросов.

Мужчина осмотрел обоих с ног до головы и не выразил никакой почтительности. Только фыркнул.

– Мы сейчас заняты.

Он уже хотел закрыть дверь, как из дома раздался женский протяжный голос, напоминающий тревожный стон:

– Пусть войдут!

Молодому человеку ничего не оставалось как открыть дверь шире и обреченно выдохнуть.

– Проходите…

Оказавшись внутри самого нарядного и «дорогого» дома деревни, Феликс сразу отметил резкое несоответствие внешнего облика содержимому. В глаза сразу бросился хамский беспорядок, а воздух оказался затхлым, душным и зловонным. Обувь и одежда в прихожей стояла и весела кое-как. Ковер, который явно давно не пылесосили, завянувшие цветы на подоконниках. Ободранные стены. Феликс чувствовал, как начинает задыхаться в такой духоте.

Их провели в большую комнату, где стояло несколько кресел, большой телевизор и несколько шкафов, которые (нет, на полки не оказалось ни одной книги) завалены статуэтками, тарелочками, безделушками, сувенирами и прочим барахлом. Зная сестру, Феликс безошибочно определил, что в ее мыслях было выбросить все содержимое этого дома на свалку.

В кресле у окна сидела высокая стройная женщина, одетая в офисный брючный костюм и короткий ядовито-зеленый пиджак. Ее длинные пальцы, на которых проступали вены, замотаны в некоторых местах лоскутками серого пластыря. О возрасте этой женщины судить оказалось непросто, ведь вся ее голова представляла собой шар бинта и ваты, размером с футбольный мяч. Именно так… все лицо замотано. Кое-где в стороны торчали рыжие локоны. Из живой плоти оставалось виден лишь кончик носа, серые губы и темные глаза.

Молодой человек даже не предложил гостям присесть, а сам расположился на диване. Магдалина набралась решимости, чтобы самой сесть на кресло напротив дамы с забинтованным лицом. Феликс сидел в инвалидном кресле рядом с ней.

– Итак, что дальше? – грубо спросил молодой человек, махнув руками.

– Мы бы хотели узнать ваши имена, – Магдалина достала свой блокнот для записей.

– А вы будете все записывать?

– Разумеется.

– Это неза…

– Заткнись, Эрнест! – рявкнула женщина.

Магдалина спокойно открыла блокнотик и сняла колпачок с ручки.

– Меня зовут Аделина Аскольдовна Нарышкина, – представилась дама в зеленом пиджаке, – а этой мой дорогой сын…

– Эрнест Альбертович Нарышкин, – сухо продолжил тот за мать.

Феликс согласно кивнул, посчитав, что в данной ситуации не будет уместно употребить «приятно познакомиться» или «рад знакомству». Эти люди сами определили, как к ним стоит относится.

– Позвольте спросить, эта фамилия, она…

Но Аделина перебила Магдалину и завладела диалогом:

– Мы являемся прямыми потомками знатного дворянского аристократического рода. Вы верно подметили. Именно поэтому мы требуем к себе почтительного уважения.

«Которого вы от нас не дождетесь», – посмеялся про себя Феликс.

На самом деле он вообще сомневался, что у этого рода вообще остались какие-то потомки. Вероятнее всего, эти двое просто сменили свои настоящие фамилии или же все это просто совпадение. В любом случае, аристократы, какая бы у них ни была знаменитая фамилия, не станут жить в такой духоте.

– Мы расследуем все странные обстоятельства, произошедшие в Рапосдии. В частности, сейчас мы заняты непосредственно поисками пропавшего мальчика. Вам что-нибудь известно об этом?

– Противный мальчишка, который вечно шатался под ногами, – выразилась Аделина, – конечно, жаль, что он пропал. Но родителям следовало тщательнее следить за своим сорванцом. Такое у меня мнение.

«Которое меня совершенно не волнует», – продолжал злорадствовать у себя в голове Феликс.

– Что-нибудь еще? – нагло поинтересовался Эрнест.

И Магдалина решила точно так же нагло поинтересоваться личиком его матушки.

– Что с вами случилось? – прямо спросила она у Аделины.

– Темная сила, – ответила женщина, – или маньяк… Кто-то должен быть жестоко наказан за это. Меня унизили, испортили и оскорбили.

– Объясните подробнее, что произошло, – попросил Феликс, сохраняя маску добродушия из последних сил.

Женщина отвела взгляд в сторону окна. Она выдержала драматичную паузу, а потом ответила:

– Как сейчас помню… это был неплохой солнечный день. Степан Степаныч всем хвастался своим богатым утренним уловом. Я собиралась пройтись погулять, но никак не могла решить, что мне надеть. Мне хотелось выйти в чем-то открытом, но в нашей деревне нет мужчин, которые достойны лицезреть мою красоту и…

– Кх-кх, – оборвала ее Магдалина, – не могли бы вы опустить незначительные детали и перейти ближе к делу.

– Милочка, вы еще слишком молоды, чтобы перебивать! Итак… я уже хотела выйти на прогулку. Эрнеста не было дома. Он… где ты был?

– Отправился в бар на завтрак, – ответил он.

– Да, точно… я открыла эту самую входную дверь и прямо на крыльце увидела милую красную коробочку с розовой ленточкой. Подарок! Ах, как я люблю подарки! Я решила, что это Власа или от Марка…

– Простите, что перебиваю вас, – не сдержался Феликс, – но вы, правда, подумали, что Марк Ларин может дарить вам подарки, заигрывать и флиртовать, изменяя жене?

Аделина задержала на Феликсе взгляд, а потом честно призналась:

– Почему бы и нет? Мы живем в двадцать первом веке. Так вот… конечно же я была рада такому сюрпризу. Я вернулась в дом с коробочкой и тут же ее открыла. Это была мазь. Белая. С лавандой. Для увлажнения кожи лица. Я не сильно люблю лаванду, но… дареному коню в зубы не смотрят… А жаль… я намазала мазью все лицо, а через несколько минут…

Она неожиданно замолчала. Ей больно вспоминать тот день. Ее руки задрожали, и Эрнест положил свою ладонь матери на плечо.