Эпилог

Москва, апрель 1999 года

Американское посольство заявило протест по поводу зверского убийства гражданина США Майкла Капустина, а также его близкого друга, выдающегося российского правозащитника и блестящего журналиста Сергея Ковальского. По мнению американцев, сие чудовищное преступление совершили русские(«красно-коричневые» экстремисты, мстящие(«мировому сообществу» за проведение гуманитарной миссии на Балканах. Слава Богу, у России имеется пока ядерный щит, иначе бы на Москву уже сыпались натовские крылатые ракеты. Расследование обстоятельств гибели мадам Попковой заняло от силы сутки.(«Сын наркоман прикончил мать, не давшую денег на героин, а потом сам умер от передозировки», – пришла к справедливому заключению милиция. На бесследное исчезновение Виталия Николаевича Попкова правоохранительные органы вовсе не обратили внимания. Они, как известно, не любят браться за подобные дела, да и заявление на розыск без вести пропавшего подавать некому.

«Известный человек» жив, здоров, правда, с каждым днем он чувствует себя все неуютнее, а по ночам видит страшные сны…

Иной пространственно-временной континуум

Братва

Глава 1

Виктор Соколов по кличке Сокол

В мои сонные мозги с визгом вгрызается электропила «Дружба». Господи! Какая мука, и где я, собственно, нахожусь?! С трудом разлепляю веки. Оказывается, у себя дома, а измывается надо мной будильник! У, сволочь!!! Зашибу!!! Дайте мне кирпич!!! Заткнулся, падла, на свое счастье. Завод кончился. Ладно, живи покамест!

Время – девять утра. Пора вставать. Мама родная, до чего же хреново! Голова чугунная, тело ватное – перебрал накануне… «Если б было море водки, стал бы я подводной лодкой», – поет «Дюна». Стал я ею вчера, да еще какой! Скорее даже не подлодкой, а батискафом. Когда погружаешься – оно вроде бы и ничего, азарт появляется. Все норовишь глубин достичь, в которых, по слухам, истина скрывается. Врут слухи, нет там никакой истины, однако понять этого не успеваешь – отрубаешься. Утром начинается всплытие – пренеприятнейший, доложу вам, процесс!.. Чученька, милая, только ты меня жалеешь, существо бессловесное. Чуча – моя кошка: старая, толстая, важная… Десять лет назад я подобрал ее на лестнице тощим, лишайным, полуживым от голода котенком. Выходил, откормил. Поначалу называл: «Ах ты мой бедный уродец!.. Ах ты мое несчастное чучело!.. Чучело…» Чучело, так и прилипла к ней эта погоняла^[50]. Потом для сокращения стала Чучей. Привыкла. Откликается. Теперь она – красавица! Отъелась, распушилась, умывается с головы до кончиков лапок двадцать четыре раза в сутки. Ужасно не любит, когда ее тискают, царапаться начинает. Зато, если Вите плохо – обязательно приходит посочувствовать, мурлычет, пристраивается к самому больному месту… Кисуля моя хорошая! Эй, Чуча! Погоди! Не надо мне щетину вылизывать! И так знаю – рожа у меня в настоящий момент не дай Боже! Бармалей по сравнению со мной – писаный красавчик.

Пищит сотовый телефон.

– Алло-о! – хриплю я.

– Проснулся, Витек? – доносится из трубки голос Сашки Белова.

– Частично.

– За руль сесть сможешь?

– Ясно дело.

– Тогда не опаздывай.

– Постараюсь…

Короткие гудки… Саша Белов – мой напарник. Вся наша бригада разбита на двойки. У каждой – свой фронт работ, свои точки. На стрелки, как правило, выезжаем тоже вдвоем. Большинство вопросов с другими группировками (за исключением чеченцев) можно решить мирно, ну а если вдруг нарвемся на толпу безмозглых отморозков – за нас жестоко отомстят. Шеф-то наш, Толик, всегда в курсе, куда мы отправились. Толковый мужик, прочно держит в руках нити управления. Правит жестко, но разумно и справед-ливо…

В висках толчками пульсирует кровь, в ушах звенит. Эх, была не была! Встаю! В квартире, как всегда, с перепою «гололед». Пол, сволочь, скользит под ногами, а мебель и острые углы стен непременно норовят задеть больного человека.

Ковыляю в ванную.

Н-да! Хорош!!! В зеркале вижу опухшую, обросшую обезьяну с золотым ошейником. Золотые цепи – непременный атрибут большинства современных бандитов. Лично я к рыжью^[51] равнодушен, но на подопечных торгашей его изобилие производит ошеломляющее впечатление Благоговеют! Делаются мягче воска. Правда, не все пацаны^[52], особенно из старой гвардии, это осознают. Помнится, заехал я в гости к своему другу, Андрюше Воронову. Он начал заниматься рэкетом гораздо раньше меня, но сейчас завязал. Я как раз приобрел в тот день золотой крест с бриллиантами грамм на триста весом и прикрепил к ошейнику. День был жаркий, рубаха нараспашку. Мы с Вороновым сидели на кухне и пили (только не удивляйтесь) чай. Андрюха долго, скептически меня разглядывал, в глазах вспыхивали лукавые искорки.

– Да! – изрек он. – Выглядишь ты, Витек, сногсшибательно! Почище новогодней елки!

Я попытался объяснить насчет психологического влияния на барыг. Воронов внимательно слушал, согласно кивал.

– Вообще-то ты прав! – заявил наконец он. – Действует впрямь сокрушительно! Еще б небольшую деталь добавить, тогда полный абзац! Коммерсилы сразу на колени попадают!

– Какую деталь? – заинтересовался я.

– Золотое кольцо в нос!

Ехидный зараза! Ну да Бог с ним…

Почистив зубы, соскоблив щетину, вымыв голову и приняв контрастный душ, я одеваюсь, причесываюсь, напиваюсь крепкого до черноты чая и засовываю в рот несколько пластинок мятной жевательной резинки, дабы запахом перегара не вводить в искушение гаишников. Затем направляюсь к гаражу.

Погода, по счастью, прохладная. Мо-росит мелкий дождик. На свежем воздухе голова слегка проясняется, однако похмелье по-прежнему выматывает душу. «Брошу пить! – уже, вероятно, в сотый раз обещаю я себе. – После работы завалимся с Сашкой в сауну, хорошенько попарюсь, выгоню из организма шлаки, а завтра возобновлю тренировки!»

Я с детства занимался боксом, карате, кикбоксингом и в былые времена пока-зывал на ринге приличные результаты. В боксе дослужился до кандидата в мастера спорта, в карате – до коричневого пояса. И в кикбоксинге большинство боев выигрывал, главным образом, нокаутом. Проклятое пьянство! Ничего, парилка очистит кровь от алкогольной отравы… При условии, что в бане не окажется нашей братвы с непременными атрибутами – ящиками пива, девицами легкого поведения, анашой и т. д.

Сто процентов из ста начнут соблазнять: «Хлебни, брат, пивка… Курни травки… Смотри, какая девочка…» Но Витя будет тверд как кремень! Если получится… Е-мое! Это еще что за номера? Два краснорожих ублюдка цепляются к пятнадцатилетней малолетке из соседнего подъезда, выгуливающей болонку. Оля, или Таня, или… не помню… Впрочем, не важно! А болонку зовут Джимом. Ранние пташки, вашу мать! Куда лезете?! С утра столбняк замучил? Не мое дело, говоришь? Гм, ну получи, сука рваная, хук^[53] в челюсть… Классно он треснулся башкой об асфальт. Теперь второго ногой в брюхо… согнулся… Больно ему… Еще бы! Ничего, тебе полезно, авось поумнеешь!

Чего вылупилась, девочка? Собачка уже пописала? Прекрасно! Ну и иди домой…

Ага, вот она, моя лайба^[54], грязная падла, вчера помыть не удосужился. Только попробуй сразу не завестись, только рискни! Вмиг на металлолом пущу!

Завелась, чует, что со мной сейчас шутки плохи. Нервы с перепою, как кошачьи кишки на скрипке. Ну, милая, в путь…

Глава 2

Александр Белов, в отличие от своего напарника, вчера выпил в меру и посему выглядел вполне прилично. Слава Богу, успел вовремя притормозить. Проснувшись, он не мучился, подобно Соколову, а сделал зарядку – двести отжиманий от пола в четыре захода плюс упражнения на пресс – и с аппетитом позавтракал. По правде сказать, Белов тоже не отличался трезвым образом жизни, но в последнее время их с Витькой «заплывы» в хмельное море не совпадали хронологически. В результате то Витя страдал с перепою, а Александр читал ему нравоучительные лекции о вреде алкоголизма, то наоборот… Впрочем, для работы это было хорошо, поскольку один из двойки всегда сохранял ясность рассудка, мог решить на свежую голову возникшие проблемы, а в случае необходимости и доставить совершенно окосевшего друга домой.

Сегодня предстояло немало хлопот. Белов понимал – «болеющий» Витя продержится без лекарства не далее чем до полудня, затем «поцелуется» с первой пивной бутылкой, и пошло-поехало. Где-то часам к пяти его развезет, однако к тому времени, по расчету Александра, все дела будут завершены.

Белов с усмешкой вспомнил недавний случай. После довольно напряженной стрелки они заехали в гости к Андрюхе Воронову, который пригласил старых друзей на дегустацию домашнего вина, полученного им в подарок от тещи, проживавшей в Краснодарском крае. Дегус-тация прошла успешно. Белов с Вороновым чувствовали себя превосходно и лишь слегка захмелели, а вот находившийся в «заплыве» Витя сломался. В течение дня он держался на пивном допинге и ухитрялся выглядеть трезвым, но вино окончательно доконало беднягу. Когда пришла пора разъезжаться по домам, он с грехом пополам натянул один ботинок, минут пятнадцать возился с другим, однако тот упорно не подчинялся хозяину.

– Н-нога р-распухла! – заключил наконец Соколов и отправился вниз по лестнице, неся ботинок в руке.

Белов погрузил его в машину, отвез домой и передал с рук на руки жене, Вике.

– Ты почему в одном ботинке? – удивилась женщина.

– Н-нога распухла! – повторил Витя, клюя носом и раскачиваясь из стороны в сторону. Недоверчиво хмыкнув, Вика заглянула в ботинок и громко расхохоталась. Оказывается, пока друзья пили, полуторагодовалый сынишка Воронова засунул в Витину обувь маленький резиновый мячик…

Белов остановил машину в условленном месте. Часы показывали начало одиннадцатого. Александр прикурил сигарету и опустил боковое стекло. В лицо пахнуло влажным ветерком. «Прохладный денек, – подумал Белов. – Оно и к лучшему! На жаре наш «пловец» быстро бы раскис, а так, глядишь, дотянет до вечера!»

Встреча с ребятами из В-ской^[55] группировки была назначена на одиннадцать утра. Вопрос предстояло решить в общем-то весьма банальный: коммерсант, находившийся под «крышей» у В-ских, задолжал предпринимателю, опекаемому ребятами Толика Варламова, крупную сумму. Подавляющее большинство современных российских капиталистов деньги отдавать не любят, факт привычный и общеизвестный, но этот козел, получив вежливое напоминание о необходимости расплатиться, в придачу разорался, будто его собрались кастрировать, и пригрозил Толикову подопечному местью В-ских. Барыга выделывался столь нагло, что даже Варламов, отличавшийся редкостной для бандитского авторитета терпимостью, пришел в ярость.

Он поручил Белову с Соколовым не только договориться с В-скими насчет возврата денег, но и наказать оборзевшего фраера. В-ские славились непредсказуемостью в поступках. Поэтому Белов на всякий пожарный прихватил с собой оружие. Однако он отказался от предложенной шефом поддержки живой силой.

– Вдвоем нам сподручнее, – пояснил Александр. – А если что… Ты знаешь, к кому мы поехали…

Вдали показалась черная «девятка» Витьки.

– Наконец-то! – облегченно вздохнул Белов. – И года не прошло…

* * *

В-ские в количестве десяти человек пришли в бар «Тихая гавань»^[56] за полчаса до оговоренного времени. Старший группы Владимир Резаков по кличке Перо^[57], которому руководство бригады доверяло вести переговоры, заметно нервничал. Коммерсант Моисей Гусякин – виновник разгоревшегося сыр-бора – расписал сложившуюся ситуацию исключительно в черных тонах… «Так наезжают!.. Последнее забирают!.. Дыхнуть не дают… Выручайте, иначе разорят!» – и т. д. и т. п. Короче, намутил воды. С одной стороны, Анатолий Варламов пользовался репутацией разумного, справедливого человека, но с другой… Уж слишком убедительно разглагольствовал Гусякин. Вдруг у Варлама башка набекрень съехала?! Всякое бывает! Перо отлично помнил, как некий Алексей Скрипкин (из их бригады), спокойный, несколько флегматичный мужик, нанюхавшись кокаина, ни с того ни с сего прикончил двух приятелей, а потом застрелился сам. Правда, Варлам, по слухам, наркотой не увлекался, однако кто его знает?! Перо хотел прихватить на стрелку Гусякина, но тот решительно отказался: дескать, назначена важнейшая деловая встреча, сулящая контракт на несколько сот тысяч долларов, затем еще одна не менее серьезная, день расписан по минутам и т. д. и т. п. В общем, никак не получается. Да и зачем он, Гусякин, там нужен? Пусть братва решает возникшую проблему между собой. Его же дело платить за «крышу».

Резаков нетерпеливо взглянул на часы. Без двух минут одиннадцать.

«Если сейчас не подъедут – значит, бизнесмен не соврал, и тогда, тогда…»

Отворилась дверь. В бар зашли двое. Среднего роста мужчина лет тридцати пяти, со светлыми глазами, правильными чертами лица, в неброской, но дорогой одежде. И здоровенный бугай с боксерским носом, увешанный массивными золотыми цепями.

Перо подал подручным знак приготовиться. Светлоглазый едва заметно улыбнулся.

– Привет, – обратился Белов к Резакову, безошибочно определив в нем старшего. – Нас ждете?

– Да!

– Присядем, побеседуем…

Перо опустился за столик в углу. Гости расположились напротив.