Я увидел его сразу, как вошел в фойе отделения: планировка в ОВД «Полехино», как и во многих других околотках, предполагала размещение обезьянника прямо напротив дежурной части. За решеткой клетки из спаянных арматурных прутьев Паяльник смотрел на меня грустными и преданными глазами.
– Максим Викторович!
Я знаком велел ему молчать – еще ляпнет что-нибудь важное, а потом отмывайся – и шагнул к дежурке. Показал ксиву толстому старлею за перегородкой из плексигласа.
– Капитан Силин, убойный. А где ваши опера все? Или нач по розыску?
Дежурный выглядел профессионально. В смысле, его лицо выражало то, что выдавало в нем ветерана полицейской службы, а именно: «Как вы меня все достали».
– Одни на территории, другие на мокрухе работают.
Мокруха, значит.
– На мокрухе? Которая на Юных Ленинцев? – дежурный не ответил. – Понятно. Я могу вон с тем кадром поговорить где-нибудь?
Поскольку все опера отсутствовали, единственная допросная ОВД была свободна. Туда я и отвел Паяльника, который сразу же выложил мне все, что произошло. В красках и подробностях.
– Хата открыта. Я зашел с дуру… Поскользнулся на чем-то. Там типа полумрак, с ночи-то. Встаю, глядь – кровь, б… дь! Глянул в комнату – а там прям у порога Генка валяется. Тоже в крови весь. Мертвый, ясен хрен. Что мне оставалось-то, Максим Викторович? Там стоять и ждать, когда меня менты примут?
Я не удержался:
– И ты сделал все, что только можно, чтобы тебя приняли намного быстрее.
– Максим Викторович!
– Хотя бы убегал так, чтоб тебя полдвора не запомнило.
– Да я испугался, понимаете?! Я ж, б..дь, я же…
– Понял я все, хорош орать, – вздохнул я и предложил ему сигарету. Может, хоть так успокоиться немного. Сам закурил тоже и как следует задумался. Дела были – дрянь. Хуже некуда были дела. И первым делом нужно было это признать, чтобы иллюзий не оставалось. С иллюзиями, скажу я вам, далеко не уедешь. – Так, Паяльник. Мы с тобой давно знакомы. Ты у меня не самый плохой агент. Я по-любому постараюсь тебе помочь. Но давай со мной как с адвокатом, понял? Ну, или с доктором, там. То есть – только правду. Все только по чесноку. – И, выдержав паузу, спросил главное: – Ты его завалил?
Нет, не он. Это я понял сразу по его лицу. Паяльник аж задохнулся от такого предательства с моей стороны.
– Вы че, Максим Викторович, вы че…?! Зачем мне…? Да я ж… Бл…! Я ж к нему пошел только, чтоб ваш номер дать, вы че?!
Пришлось успокаивать его и объяснять, что я должен был спросить. Чтобы окончательно прояснить ситуацию.
– В общем, Петро, такие дела. Смотри. Во-первых, ты дважды судим у нас. Во-вторых, ты убегал от ментов. В-третьих, у тебя кровь на руках и одежде. В-четвертых, свидетель. Короче, по всем раскладам ты у нас идеальная кандидатура, чтобы на тебя мокруху свалить. Понимаешь?
Паяльник пригорюнился.
– Понимаю. Б… дь!
– Успокойся.
– Легко вам говорить, да?
– Попробуем тебя отмазать, – нехотя произнес я то, чего Паяльник ждал больше всего.
Знать бы еще только, как.
Перед третьим подъездом жилого пятиэтажного многоквартирного дома на улице Юных Ленинцев все еще были натыканы машины, недвусмысленно указывающие, что именно здесь произошло. Один экипаж ППС, фургон «дежурной части» из местного ОВД «Полехино», труповозка. И в качестве вишенки на торте – самая дорогая тачка – матовый и весь из себя солидный темный фургон с красной полосой на боку. На полосе было выведено «Следственный комитет».
У двери подъезда с патрульным, который то ли охранял вход (зачем?), то ли просто слонялся без дела (скорее всего), стоял мой знакомый опер из «Полехино». Артемов. Он тоже сразу заметил меня и шагнул навстречу.
– Здорова. А шеф уже сказал, что убойщики нам не нужны. Сами типа справимся.
Ну еще бы. Я усмехнулся:
– ППСники клиента взяли по горячим чуть ли не на месте преступления, вот он и копытом бьет. В сводку хочет проскочить, а славой с городом делиться не хочет.
– Ну так, каждый за себя.
– Да уж. – я кивнул на фургон СК. – Комитет здесь еще? Кто от них?
– Можаева, – ответил Артемов и расплылся в ухмылке, увидев, как изменилось мое лицо: – Ага. Повезло тебе.
Можаева. Бабе под 40. Внешне она сохранилась вполне себе ничего, а вот внутри все гораздо хуже. Короче, если между нами, мымра и сука. В городском отделе СК следаков не так много, как и в городском убойном – оперов, и все мы друг с другом, конечно, давно знакомы. И вот что я вам скажу – здесь я бы предпочел увидеть кого угодно, но не Можаеву. А это о чем-то, да говорит, верно?
Когда я поднялся в квартиру, там все еще кипела работа. Ну, как кипела – если продолжать выражаться кулинарными терминами, то, скорее, тушилась на медленном огне. Один криминалист, насвистывая что-то, работал по отпечаткам. Опер, фамилию которого я подзабыл, лениво шарил на полках. Можаева собственной персоной восседала на табуретке в центре комнаты и заполняла протокол.
– Всем привет.
– Силин, – мы с Можаевой относились друг к другу примерно одинаково, поэтому щенячьего восторга в ее голосе никто не заметил, – Какими судьбами?
– Как его замочили? Ножевое?
Можаева поколебалась, явно гадая, стоит ли посылать меня сразу или для начала можно поиграть в приличных людей.
– Огнестрел. Два в упор. Ствола нет.
На голоса из кухни вышел кто-то еще. Я повернул голову и узнал Иванюка. Еще один сукин сын из числа моих коллег. Майор полиции. Начальник уголовного розыска ОВД «Полехино». Это его слова цитировал Артемов. Обычно Иванюк вел себя со мной в рамках приличий – конечно, он и целый майор, и целый нач угро, но я все-таки из главка. Обычно – но не сегодня. Сегодня Иванюк явно заподозрил, что у него из-под носа пытаются увести добычу. И поэтому вместо приветствия он грубо пролаял:
– А тебя кто вызвал?
– Я сам пришел, – терпеливо и смиренно поведал я. Лучшая тактика в таком окружении. – Этот чувак, Фролов – он искал со мной контакта. Через моего агента, – помолчав, я вздохнул и перешел к главному: – Фамилия агента Шалаев. Кличка Паяльник. Вы его повязали. Народ, он не убивал никого.
– Это он тебе сказал? – осклабился Иванюк. – Знаешь, Силин, или как там тебя. Я в розыске почти двенадцать лет, и…
– Паяльник сюда сам пришел потому, что я его сюда послал. Он наткнулся на труп и сразу свалил. А что ему надо было делать еще, по-вашему? Рядом лечь?
Иванюк и Можаева переглянулись. Было очевидно, что новый поворот им категорически не нравится, потому что они про себя уже давно все решили. Пока Иванюк думал, что бы такое поунизительнее мне сказать, вмешался опер.
– Тимур Анатольевич, смотрите.
Опер, фамилию которого я не помню, нашел на полке какое-то фото и показал Иванюку. Иванюк нахмурился и принялся его вертеть.
– Тут сзади адрес. Родимцева, дом 30.
Можаева озадачилась.
– Квартиры нет, только дом? Это частный сектор?
– Нет, многоквартирный. Новый дом, лет пять назад его только заселили. Пробей адресочек сразу, что там.
Опер кивнул и испарился. Иванюк передал фото Можаевой. Я набрался наглости и заглянул через ее плечо. На фотографии был запечатлен тип средних лет. Явно преуспевающий мужчина, предприниматель или чиновник, на фоне дорогого авто. Он улыбался в объектив. В углу портрета – полупрозрачный логотип из социальной сети «Однокашники».
– Фотография из интернета, – заметила Можаева. – Со странички этого мужика. И снимок напечатан на хорошем принтере. Странно.
– Вот и я о том же.
– Силин, так говоришь, наш жмур выходы на тебя искал?
– Угу.
– А это кто, ты не в курсе?
Она снова показала мне снимок, будто я в первый раз не разглядел. Я пожал плечами:
– Судя по прикиду, коммерс какой-то. Или бандос. Или депутат. Или все вместе. Что чаще всего и бывает.
Можаева одарила меня хмурым взглядом и вернулась к писанине. Иванюк хранил молчание и лишь косился на меня. Ждал, когда же я выметусь отсюда. Не будем заставлять коллег ждать. Я кашлянул:
– Лариса Семеновна, можно вас на минутку?
Можаева, хоть и сука, а на этой работе уже собаку съела. И, когда мы вышли в подъезд и закурили, а я только открыл рот, она сразу поняла, что мне от нее нужно.
– Так что насчет времени смерти? Мы его знаем, хоть примерно?
– Только примерно. Часов четыре-пять назад.
– Это судмед сказал?
– Нет, Силин, по радио объявили. Сразу после хит-парада.
– Ну вот! – обрадовался я, не замечая ее ехидства. – А у вас есть свидетель, который видел что? Который видел, как Паяльник приперся и уже через минуту вылетел как ошпаренный. А в это время Фролов был уже часа два как мертв, правильно?
– Силин… – устало возразила Можаева. – Местные уже взяли человечка. Взяли чуть ли не с поличным, около места преступления, со следами крови и так далее. Местные не просто его взяли, они уже доложили наверх. А ты не хуже моего знаешь, что теперь будет. Теперь твоего Паяльника под это дело подводить будут. Всеми правдами и неправдами. Все, поздняк трепыхаться, шестеренки завертелись.
Я не выдержал:
– Да твою мать, Ларис, при чем здесь местные? Кто дело ведет, в конце концов, местные опера или следак комитета?
Правильный ответ, если что – вариант Б, следователь из следственного комитета. Но Можаева в эту игру играть не стала. Вместо этого она сверкнула глазами и сухо поставила меня на место.
О проекте
О подписке