4

Вечером я пришел в родительский двор. Подниматься наверх не хотелось. Были бы новости – сообщили бы. Вчера я оставил им номер Тимура и взял обещание (отец промолчал, но мать согласилась), что они позвонят, если что-либо станет известно.

Молотов и Фокин пили пиво на лавочке у клумбы в центре двора.

– Леха, е-мое! Отпустили!

– Как видите.

Оба полезли обниматься. От них разило пивом и дешевыми чипсами.

– Мусора клюнули? – довольно подмигнул Фокин.

Они оба должны были мне денег. Немного, но долг висел. Поэтому именно к ним обратился Тимур за помощью, когда нужно было обстряпать последнее дело и вытащить меня из СИЗО.

– Спасибо, что помогли. Серьезно.

– Какой базар! Своим пацанам всегда поможем! – Молотов черканул ногтем по горлу. Более практичный Фокин кашлянул:

– Так это… мы типа в расчете?

– Долга нет, вопрос закрыт.

– Ну, ништяк! Пивасик, может?

– Погоди, – возбудился Молотов. – Леха, ты ж откинулся, можно было бы и проставиться, а?

– Святое дело! – подтвердил Фокин.

– Потом. У меня сейчас денег нет.

– Фигово, – пригорюнил Молотов. – О, слушай, у нас в сервисе народ нужен. Помощник мастера. Пойдешь? Научат всему. Денег не вагон, но на хавку и пивасик хватит.

– Я подумаю. Так ты в сервисе все еще?

– А куда я пойду? – удивился Молотов. – Я ж ниче не умею, ёпте!

– Да, глупый вопрос был. А ты?

– Цех, – подал голос Фокин. – Перетяжка мебели. С пацанами вместе замутили. Малой, Шкет, Гоша Чуркин… Ну, ты понял. С ними. Объявления фигачим в интернет, диваны и кресла перетягиваем в гараже у Шкета.

– Бизнесмены. Все серьезно.

– Зря прикалываешься, – обиделся Фокин. – Мы там вкалываем как цуцики.

– Вижу, – согласился я. На часах было шесть вечера, а в урне около лавочки виднелись горлышки как минимум четырех точно таких же пивных бутылок. – Слушайте, вы про Сергея слышали?

– Брательник твой, – нахмурился Молотов. – Да, мне батя что-то говорил. Типа исчез пацан куда-то. Куда он делся, ты не в курсах? Что там вообще?

Я пристально посмотрел ему в глаза.

– Я у вас спросить хотел.

Молотов испугался.

– Явара, Лех, ты че. Какого хрена мы бы к Сергею лезли?

– Лет пять назад была история.

– Кто старое помянет! – торопливо выпалил Фокин. – Леха, тогда непонятка была, разобрались же, все чисто по-пацански. Вопросов нет, правильно? Правильно, я говорю? – я не стал отвечать, и Фокин поддакнул сам себе: – Короче, правильно. Да и вообще, в натуре, мы работаем, детство в жопе не играет, чего мы к пацану лезть будем? Ты нас за кого принимаешь, братан?

Я пожал плечами.

– То есть, вы отвечаете, что я ничего такого не узнаю?

Фокин моргнул, а Молотов снова черканул ногтем по горлу.

– Он, типа, твой брат, – буркнул Фокин. – Никто из местных к нему хрен бы полез. Ты сам знаешь. Все в курсах, что отвечать придется.

– Ладно. Может, сплетни какие-то слышали? Сергеем тут никто не интересовался? Какие-нибудь рожи новые, не из местных?

Оба покачали головами.

Я надеялся совсем на другое. Сергей говорил о каких-то неприятностях. Так с какой стороны эти неприятности появились?

Домой к Тимуру я вернулся, когда уже стемнело. Он увлеченно строчил что-то на компьютере.

– Явара, пять сек.

С собой я принес вареники из магазина. Пока Тимур закруглялся с делами, я сварил еды. Вскоре он присоединился ко мне.

– Тим, чем сейчас занимаешься?

– Эээ… Жрать собираюсь. Я думал, ты для двоих сварил, нет? Погоди, ты только для себя? Вот блин, и че мне жрать?

– Расслабь мозг, еще раз тебе говорю, перегреешься, – хмыкнул я. – Чем вообще занимаешься? После того, как наш аукцион прикрыл?

Тимур вздохнул.

– А, вон ты о чем. Раскрутка групп и пабликов в инете. Набираю ботов и все такое. Несколько групп лично веду, как админ. Все по-старому, короче, только теперь ничего незаконного.

– На жизнь хватает?

– Штук 20—30 в месяц вроде наскрести получается, – опечалился Тимур. – А ты? Чем заняться планируешь?

Я понятия не имел.

– Знаю точно только одно. Никакого криминала. Это точно. Я Сергею обещал.

Тимур снова вздохнул, почесал затылок и покосился на меня.

– Как думаешь, он… ну… типа…?

Я покачал головой.

– Больше никогда не говори так. Даже в мыслях. Он жив.

– Откуда ты… почему ты так думаешь?

Захотелось выпить, но нажираться каждый день не входило в мои планы. Одно тянет за собой другое. А раз обещал – значит, обещал. Я закурил, приоткрыв скрипучее кухонное окно.

– Потому что, Тимур, много лет назад я внушил ему одну вещь. И он в нее поверил.

– Какая вещь?

Я вспомнил разговор, состоявшийся с Сергеем когда-то, и ответил:

– Пока есть хотя бы один миллионный шанс выкарабкаться, надо карабкаться. А если его нет, карабкаться все равно нужно, – я пожал плечами. – Сергей очень умный пацан. Отличник, парень с красным дипломом и большим будущим. Далеко пойдет, как говорят мои родители, родня и соседи. А я гопник. Но в институте кое-чему не учат. Барахтаться до конца и даже дольше, когда вообще все вокруг против тебя. Все эти годы Сергей смотрел на меня. И он знает, что это работает.

С этими мыслями утром я отправился в местное отделение полиции. В нашем околотке меня знали многие. В первую очередь, ППСники и опера. Следователи и дознаватели тоже узнавали в лицо. Я был рад, что с отделом по розыску пропавших сталкиваться не приходилось.

Но радость была недолгой. Потому что в кабинете номер 14 на втором этаже ОВД, куда я, постучав, заглянул, я обнаружил знакомую физиономию. Опер по фамилии Дулкин – невысокий, жилистый, с усами и хитрым взглядом – удивленно посмотрел на меня.

– Вот те раз.

– И вам не хворать. Я отдел по розыску пропавших ищу. Мне сказали…

– …И правильно сказали, – осклабился Дулкин. – Меня сюда перевели. Надоело за всякой шпаной вроде тебя, Рогов, бегать.

– И вот кстати о Роговых. Мои родители принесли заявление о пропаже. Сергей Владимирович Рогов, 23 года. Пропал.

Дулкин нахмурился.

– А я смотрю, у стариков рож… лица знакомые. Твои, что ли? – Дулкин задумчиво покрутил усы. – Брат, значит. Такой же бестолковый, как ты?

– Нет, он хороший парень.

– По чьим понятиям?

– По общечеловеческим. Приводов нет, задержаний нет, в обезьяннике ни разу не ночевал. Можете проверить.

– То есть, в семье не без урода, но урод не он? – развеселился Дулкин.

Я видел, что он провоцировал меня. Зачем, непонятно. Не без труда удалось вспомнить его имя-отчество.

– Валерий Николаевич, мой брат за 23 года ни разу даже на ночь нигде не загуливал. Он правильный парень. У него есть девушка, они живут вместе, пожениться хотели.

– Так, может, испугался? Знаешь, ляпнул про свадьбу, а потом думает: «Твою мать, что я наделал! Теперь скандалы попрут, дети, пеленки, крики, вопли… Нафиг оно мне все!». А? Такое сплошь и рядом бывает.

– Например?

Дулкин хотел привести пример, но ничего подходящего не смог вспомнить, и потому рассердился.

– А ты, Рогов, не умничай. Понял?

– Валерий Николаевич, давайте серьезно, – гнул я свою линию. – Что вы делаете, чтобы найти моего брата?

Опер вздохнул. Порылся в ящике стола, нашел заявление родителей. Прищурился и принялся бубнить, пробегая глазами по тексту:

– Алексей Владимирович, тысяча девятьсот… Так… Вечером… На поезде «Москва-Оренбург»… Что он там забыл?

– Командировка. Там не написано?

– Не умничай, говорю. – Дулкин отложил заявление. Побарабанил пальцами по столу. – Так и не вернулся, значит? И труба молчит? Понятно… Ну что, отправлю я ориентировки. Во все города следования поезда. В местные ЛОВД. Если они что-нибудь ответят, я дам знать, – опер покосился на заявление. – Телефон твои родители оставили? Ага, оставили. В общем, я им позвоню, когда информация будет.

Я кивнул.

– А разве заявление не в сейфе должно лежать?

– Что?

– Если вы пустили заявление в ход, оно должно лежать в папке с оперативно-розыскным делом. В сейфе. Не в столе.

Дулкин набычился.

– Слышь, шпана. Ты меня учить работать будешь?

– Я не хочу никого учить. Я просто хочу, чтобы вы нашли моего брата.

Дулкин прищурился на меня недобрым взглядом.

– Так, Рогов. Я тут подумал… А может, это ты с братцем не поделил чего-то? Бытовуха, так сказать. У нас 80 процентов всех убийств бытовые. Сын на отца, мать на сына, брат на брата… Чего с братом не поделил, говорю?

– Я из СИЗО два дня назад вышел.

– Ха, удивил. А может… А может, ты корешей своих подговорил? Специально, чтоб на тебя никто не подумал? Что, бабу не поделили? Или за наследство уже? Родители живы еще, а вы уже делите?

Явара была у меня с собой. Она всегда была в заднем правом кармане джинсов. На секунду я представил, как рука привычно ныряет в карман. Ладонь обхватывает увесистую палочку, почти полностью утопающую внутри – наружи лишь тупой конец пластикового «брелока». Удар сверху вниз, и хруст ломаемой ключицы заглушается воплем дуреющего от боли Дулкина…

– Вы можете относиться ко мне как угодно, мне плевать, – сказал я. – Можете думать что угодно. Говорить что угодно. Но раз вас посадили искать пропавших, займитесь делом. Пожалуйста.

5

Дом был новым. На Северо-Западе Москвы, то есть на другом конце города, поэтому добираться пришлось на метро. Красная высотка с подземной парковкой, супермаркетами, бутиками и кафешками на первом нежилом этаже. Несмотря на наличие собственной парковки под землей, двор дома, как и везде в Москве, был утыкан автомобилями.

Я долго не решался позвонить. Но все-таки набрал на домофоне номер квартиры, который мне сообщили родители, и ткнул кнопку вызова. А потом услышал ее голос.

– Кто там?

– Женя, это Алексей. Рогов.

Она молчала. Пищания, свидетельствовавшего, что трубку положили, не было, но вдруг у них тут какая-то новая модель домофона?

– Женя? Ты здесь?

– Зачем пришел?

– Надо.

Снова тишина. Я уже приготовился в третий раз назвать ее имя, но в этот момент дверь открылась и впустила меня внутрь.

Лифт был новеньким и современным. Коридоры подъезда чистые, светлые и просторные. Дверь в квартиру черной, матовой и крепкой. Я постучал. Женя знала, что я здесь, но открыла не сразу. Наверняка специально.

Она была красивой. Длинные светлые волосы, сейчас собранные в конский хвост, большие глаза. Она смотрела на меня исподлобья и выжидающе молчала.

– Привет. Я был в СИЗО, – сразу принялся я оправдываться.

Женя хмуро усмехнулась.

– Думаешь, я не в курсе? Сергей только о тебе и говорил.

– Что тебя жутко бесило, да?

– Зачем пришел?

– Делать то же самое, – заверил я. – Говорить с тобой о своем брате.

Она поколебалась, не сводя с меня настороженных глаз. В них сквозил холод. Но она все же отступила, пропуская меня внутрь.

Сергей не врал. Квартира была просторной. Однокомнатная студия с гостиной площадью около 40 квадратных метров. Мебели почти не было. Небольшая черная мебельная стенка, двуспальная кровать, письменный стол, комод с ящиками. Телевизор на стене.

– Мебель ваша?

– Смеешься? Хозяйская.

– Сколько в месяц платите?

Она вздохнула и кивнула на кухню. Я побрел следом. Женя села на стул у окна и, подобрав ноги, обхватила колени руками.

– Что ты хотел?

– Женя, не веди себя, как все остальные, – взмолился я. – Ты знаешь, что я люблю своего брата больше всех. Я за него любого порву.

– Сейчас никому не нужно ничего рвать.

– Ты уверена?

Она нахмурилась.

– В смысле?

– Сергей говорил о каких-то проблемах. Когда последний раз приходил ко мне. Недели две назад.

Женя заволновалась.

– О каких проблемах? Мне он ничего не говорил. Что за проблемы?

– Сказал, что расскажет, когда я выйду. Я вышел – а он исчез. Совпадение?

Она устало покачала головой.

– Я уже не знаю, что думать. С телефоном не расстаюсь ни на минуту, – в качестве доказательства Женя продемонстрировала зажатый в ладони мобильник. – Если в ванную иду, потом первым делом к сотовому бегу. Вдруг Сергей позвонил…

– Когда ты видела его в последний раз?

– Как это когда? Когда посадила на поезд.

– Ты его провожала?

– Что за вопрос. Естественно.

– С какого вокзала? Я у родителей спрашивал, но они не знают или не помнят.

– Казанский. Он махал мне в окно, когда добрался до своего места. У него была нижняя полка, как раз у окна со стороны перрона… Часа через три Сергей мне позвонил. Сказал, что они на какой-то станции остановились. Кажется, он не говорил, на какой. Или я забыла, потому что тогда значения этому не придала…

– Еще созванивались?

– Утром я послала ему СМС. Он не ответил. Я собиралась в институт как раз, – она поморщилась, – у нас сессия заканчивалась, зачеты и экзамены… После института еще раз ему написала. Часов пять вечера было. Пока на метро добралась, пока в магазин заскочила… Ответа так и не было. Я уже решила звонить ему. Телефон недоступен. Думаю, может, просто сети нет. Поезд-то черт знает где идет – лес, степь и все такое. Через час еще раз позвонила. То же самое.

– Когда занервничала?

– Когда по времени он уже в Оренбурге должен был быть. Звоню – телефон отключен. Написала кучу СМСок ему, просила ответить, спрашивала, все ли в порядке… Потом уснула как-то, – она протяжно вздохнула. Вспоминать те минуты было неприятно. – Утром вскакиваю, хватаю телефон. А ответа нет.

Я кивнул.

– Что делала потом?

– Ты как думаешь. Обзванивать всех бросилась. На работу ему позвонила, у меня визитки все были с телефонами. До шефа его дозвонилась. Тот удивился очень, но сразу среагировал. Сказал, что с Оренбургом свяжется. Они там Сергею номер в гостинице бронировали.

– И?

– Позвонил часа через два уже. Я по голосу сразу все поняла.

– Сергей в гостинице так и не появился?

Женя покачала головой. Нет, не появился. И впервые нормально, а не исподлобья, посмотрела на меня. Ей было страшно. Я ободряюще кивнул.

– Мы найдем его. Слышишь?

– Найдем, – горько повторила Женя. – Как? Щербаков в Оренбурге знакомых на уши поднял…

– Какой Щербаков?

– Шеф Сергея, директор «Гермеса». Эти знакомые на вокзал рванули, ментов местных подняли. Те опросили всех. Сергея никто не видел. На камерах наблюдения на вокзале его тоже не было. Они все посмотрели.

Я вспомнил Дулкина с его выдающимся служебным «рвением».

– Если им верить.

Женя зло сжала губы.

– Конечно. Все менты козлы, и я забыла. Цитата прям. И подпись – «Леха Явара».

Наши отношения с Женей были непростыми. Виноват во всем, конечно, был я.

Все началось полтора года назад. Мы с Тимуром познакомились в баре с двумя девушками. Ничего выдающегося не планировалось – все, как обычно: угостить, напоить, затащить. По пути на квартиру Тимура свернули в наш двор. Здесь нам повстречался Сергей, который держал путь с университета – лекции у него продолжались допоздна. Веселый, пьяный и добрый, я познакомил девушек с Сергеем. Тогда я понятия не имел, что мой брат сразу втрескался в одну из них. В Женю.

План, кстати, провалился. По пути на квартиру Тимура Женя дала нам от ворот поворот, поняв, к чему идет дело. Я, как самый настойчивый, схлопотал пощечину. Пощечина была что надо, след от ее ладони держался на лице несколько дней. Нужно ли говорить, что после того дня Женя меня и невзлюбила?

А через неделю я увидел ее с братом.

– Давай не будем разбирать меня на цитаты, особенно, если я этого не говорил, хорошо? – очень терпеливо попросил я. – Жень, Сергей говорил о каких-то неприятностях. Может, дело и не в этом, но лично я не хочу ничего сбрасывать со счетов.

Она взяла себя в руки. Личная неприязнь на самом деле только мешала.

– Мне он не о чем не говорил, я бы запомнила. Когда Сергей пропал, я ведь все его вещи просмотрела. Все до единой. Все перевернула. Думала, вдруг найду что-нибудь. Но все в порядке, ничего подозрительного или странного.

– За неделю-полторы до его отъезда – было что-нибудь?

– Почему именно тогда?

– Он ко мне приходил, помнишь?

– Ну да. – Женя задумалась. И вдруг озадаченно сдвинула брови. – Погоди-ка. Я день не помню… Точно!

– Что?

– Как раз примерно за неделю, или чуть больше, до этой долбанной командировки Сергея на работу вызвали. Срочно. Поздно вечером это было. Он взял трубку, на кухню ушел, говорил с кем-то. Вернулся как будто расстроенный. Говорит, на работе у него косяк небольшой с бумагами, а документы нужны срочно. Нужно ехать прямо сейчас. А время – часов одиннадцать было. Ночь почти.

Это было уже кое-что. Я был рад, что зашел.

Перед тем, как уходить, я вдруг вспомнил еще кое-что.

– Женя, машина Сергея.

– Чего?

– Отец отдал ему свою машину. «Киа». Он же так на ней и ездил все это время? Мы с ним как-то о машинах в последние полгода мало разговаривали.

– Ну да, на ней. На работу, с работы. К родителям. А что?

– Где она?

– А где она может быть, – удивилась Женя. – Внизу, на парковке. На месте, которое за этой квартирой закреплено.

– Ключи от машины у тебя?

Она нахмурилась.

– Если ты собрался взять машину, пока Сергея нет, и возить на ней своих…

Это было уже слишком.

– Я итак могу ее взять! – пришлось чуть повысить голос. – Если захочу. Это машина наших родителей. Но сейчас я хочу просто ее осмотреть. Ты, когда вещи Сергея проверяла, в машину заглядывала?

Женя соображала туго, но, когда до нее доходило, действовала быстро. Она сверкнула глазами, кивнула и побежала за ключами.

На лифте мы спустились на парковку. Там было светло, просторно и сухо. Машина отца, которой последний год по доверенности управлял Сергей, находилась под табличкой с номером парковочного места – он дублировал номер квартиры. Я взял у Жени ключи, нажал кнопку. Пискнув, сигнализация отключилась. Я открыл водительскую дверцу и усевшись за руль, принялся за дело. Я чувствовал себя настоящим сыщиком. Знаете, как в кино. Заглянул под козырьки над водительским и пассажирским сиденьем. Обследовал все содержимое бардачка. Изучил, что у Сергея хранилось в кармашке водительской дверцы.

Все это время Женя говорила. Скорее всего, чтобы звуком собственного голоса заткнуть панику. А вдруг я найду что-нибудь ужасное?