Лилия Маслова, литературный редактор

С чем ассоциируется Тибет у рядового европейца? Это, конечно, Гималаи, буддизм и Далай-лама. Однако не все так просто в новом романе И. Баксаляра «Восхождение к Шамбале». Я бы назвала его романом-метафорой. Главный герой произведения, ведомый страстным желанием покорить таинственную вершину в Гималаях, приезжает в Тибет. Вместе с ламой, с которым он знакомится в старинном храме, молодой человек отправляется в путешествие. В пути он сталкивается с многочисленными трудностями и испытаниями и мужественно преодолевает их, но пристальный взгляд автора сфокусирован не на физической стойкости героя. И. Баксаляра интересует внутреннее перерождение героя, его стремление понять смысл жизни каждого человека в отдельности и всего человечества в целом. Молодой человек не может смириться с окружающей его в обыденной жизни безнравственностью и бездуховностью, с разрушением вселенской гармонии. Именно поэтому путешествие героя романа – это путь к самому себе, к осознанию необходимости сохранения объединяющей всех людей энергии созидания. Если и вас беспокоят судьбы современного человечества, вам, безусловно, по пути с героями романа «Восхождение к Шамбале».

Другие книги автора

Мировая революция

Спасти Советский Союз

Тайны кривых зеркал

Всадники апокалипсиса Сальвадора Дали

Бурани для Амина. Трилогия. Возня у трона

Харизостан

Обратная сторона успеха

Титульный бой

Глава 1

Поднявшись на рассвете, я прихватил свой рюкзак и покинул гостеприимное жилье. Мой путь лежал в горы, в загадочное королевство Ло на северо-западе Тибета, по полному бездорожью, в безжизненную горную страну. На высоте свыше четырех тысяч метров узкая каменистая тропа вела в закрытые города таинственного мира Верхнего Мустанга. Узнать дорогу в неизведанную страну оказалось делом весьма сложным, так как мало кому удавалось достичь дальних уголков королевства Ло. Местные власти серьезно ограничили посещение этого заброшенного в горах непознанного края, отрезанного от остального мира дальней дорогой и запретными кордонами. Тропа пролегала вдоль берега небольшой речушки, постепенно устремляясь вверх. Холодный ветер насквозь продувал мое тело, пронизывая его ледяными колючими иголками. Красота гор всегда поражала меня, но после почти двенадцатичасового перехода мне было уже не до лицезрения пейзажей.

Сделав несколько остановок, на третий день я сбился с пути, пришлось идти вдоль горных хребтов наугад. Легкая паника охватила меня. Я долго колебался: идти дальше или вернуться и взять проводника – и вдруг заметил вдали золотой блеск. В этот день я шел больше десяти часов и не видел ни одного домика, ни единой души, никаких признаков жизни – и вдруг золотое свечение. Интуитивно чувствуя его необычное притяжение, направился в сторону загадочного сияния. Пришлось резко подниматься в гору, забыв об усталости и страхе заблудиться. Интенсивность сияния нарастала, яркий блеск слепил глаза. Под ногами возникла еле заметная тропа, которая круто поднималась на вершину. Теперь все мое существо было подчинено этому таинственному сиянию на вершине горы.

Прошло еще два часа. Идти стало еще труднее. Сияние то пропадало, то вновь вспыхивало ярким огнем. Оно притягивало и манило к себе. Еле переводя дух, я поднимался выше, со страхом наблюдая, как солнце перевалило за экватор и постепенно устремлялось к линии горизонта. Ночевка в горах без палатки и теплой одежды представлялась мне неразумным поступком. Ночи здесь страшно холодные и темные, но наибольшую опасность представляла погода со своей непредсказуемостью и коварством. Я только сейчас заметил, что в любой момент мог начаться проливной дождь, спастись от которого на этой высоте было нереально. Сам дождь – это еще полбеды, а вот с неминуемо образующимся после него потоком воды, способным спровоцировать оползень, смесь грязи и камней, в горах шутить не стоит. Все это я видел на Кавказе. Но то были родные горы, но никак не Гималаи, в которых действовали совсем другие законы природы.

Отбросив страхи, сжав волю в кулак, я продолжил путь к сиянию, не имея ни малейшего представления о том, что от него ожидать. Еще полчаса – и яркий блеск резанул по глазам, моему взору предстала золотая вершина огромного купола. От неожиданности мой рот самопроизвольно открылся. Прямо передо мной в безжизненной горной пустыне вырос таинственный старинный буддистский храм. Он возвышался на вершине горы в полном одиночестве, спрятавшись от всего цивилизованного мира. Купол горел в ярких лучах солнца, освещая все вокруг золотистым отблеском. По еле заметной козьей тропе я прошел мимо валунов и прибавил скорость. Еще минут двадцать, цепляясь за камни, я карабкался на вершину наперегонки с неумолимо уходящим за горизонт солнцем, которое отсчитывало последние солнечные потоки дня, чтобы успеть раньше него оказаться в загадочном храме. На другом участке неба сгущались хмурые облака, готовые обрушить на землю тонны воды. Тропа стала расширяться, и я оказался в окружении старинных заброшенных домиков, в которых практически не было окон, стены были покрыты многовековым слоем пыли и придавали невысоким строениям, сооруженным в далекие средние века, вид окружающих скал. Медленно, почти боком я с большим трудом протиснулся между ними, когда появилась дорожка, дома расступились, и я увидел широкие старинные ворота. В этот момент меня охватил непонятный благоговейный страх. Стоило всего лишь открыть дверь и войти. Но я остановился, сам не понимая почему. Я внезапно почувствовал, что за этими воротами вся моя жизнь изменится, приобретет другой характер и пойдет по новому пути. Но нужно ли мне это?

Вход был украшен старинными тибетскими орнаментами – красно-золотистыми рисунками на истлевшем дереве. Что-то тормозило меня, останавливало, как бы предупреждая, что открыть загадочную дверь несложно, но потом изменить течение своей жизни будет невозможно. Я поднял голову, золотой купол приобрел красный оттенок, солнце приблизилось к горизонту, возвращаться обратно было слишком поздно. Неужели судьба негласными знаками подсказывала мне, что надо идти вперед? Оглядевшись, почувствовал что-то непонятное вокруг себя. Пытаясь понять, что происходит, поймал себя на мысли, что время здесь словно остановилось пятьсот – шестьсот лет назад, вокруг не было дорог, электричества, водопровода, связи, только средневековые домики и заброшенный в горах старинный храм, чудом сохранившийся до нашего времени.

Оставалось только толкнуть дверь и войти. Всего один шаг. Но неизвестность пугала и тормозила меня. А чем я, собственно, рискую? Доволен ли я своей жизнью? Вопросы посыпались один за другим. И, в конце концов, почему я оказался здесь, в этом Богом забытом краю? В Бога я не верил, все мистическое отметал с ходу. С самого рождения в моем сознании поселилась только одна страсть – искать ответы на загадки и раскрывать тайны, коими так полна наша планета. В детстве меня все звали почемучкой за то, что мне был интересен окружающий мир. Почему снег падает с неба? Почему звезды не срываются с небосклона, а снег падает? Почему вода превращается в лед? Почему опадает листва с деревьев? Это «почему» часто доводило взрослых до белого каления, но я не обращал на их нервозность ни грамма внимания, продолжал: Почему? Почему? Почему?

Детство прошло, а волновавших меня вопросов становилось все больше. Со временем задавать вопросы перестал, но страсть к познанию нового и таинственного осталась. Однажды увидел фотографию одной горы. Я не представлял, где она находится, какая у нее высота, и даже названия не знал. Но похожая на пирамиду вершина запечатлелась в моей памяти, глубоко врезалась в сознание, было в ней что-то неземное. Она пробудила во мне непонятные чувства, завуалированные спокойствием обыденной жизни. Эта фотография все изменила во мне. Гора-пирамида, покрытая снегом, излучала даже с фотографии какую-то едва заметную энергетику, словно вибрируя. Я почувствовал ее. Ощутил ее силу, и она начала манить меня к себе.

Часто во сне ко мне приходило видение: таинственная пирамида начинала светиться неведомым огнем, который проникал в мое дремлющее сознание и звал за собой. Утром, проснувшись с тяжелой головой, испытывал чувство неудовлетворенности и даже дискомфорта, жизнь стала постепенно блекнуть, терять яркость, живость и ту свежесть, которая придает смысл нашему пребыванию на этой земле. Так длилось несколько месяцев. Наконец, не выдержав, я залез в интернет и долго искал заветную гору, покрытую белым покрывалом таинственности. Не зная названия, не представляя, где она находится, мне пришлось изрядно попотеть, но любопытство в конце концов было удовлетворено. Это была загадочная вершина в предгорьях Гималаев.

Привычный уклад моей жизни начал постепенно изменяться. Пирамида звала меня к себе через тысячи километров, огромные пространства и временные пояса. И это притяжение с каждым днем нарастало все сильнее и сильнее. И вот я оказался здесь, у ворот храма. Я чувствовал притяжение странного магнита, и он звал меня именно сюда. Стоя перед воротами и испытывая легкую дрожь, понимал, что это путь в неведомую мне область бытия. В сказочно интересную, манящую и в то же время пугающую и непонятную. Солнце медленно заходило за горные хребты, озарив все вокруг пурпурным цветом, купол храма стал походить на горящий костер, призывая меня принять окончательное решение. Еще немного – и стемнеет, горы накроет черное покрывало ночи. Нужно торопиться.

Я постоял еще немного, и, набравшись решительности, толкнул дверь, она со скрипом открылась. Большой двор, уставленный по углам всякой утварью, ничего особенного. Прошел внутрь и оказался на довольно широкой площадке, закрыл за собой дверь. Безлюдье и тишина. «Есть здесь кто-нибудь?» – негромко крикнул я. В ответ – тишина. Я переминался с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно в чужом доме, да еще без приглашения. Однако прошел вглубь двора. «Кто-нибудь в доме есть?» И снова в ответ тишина.

Посередине двора торжественно возвышался храм. Осмотревшись, я ощутил себя в роли путника в большом межвременном путешествии. Казалось, все повернулось вспять и часы замерли много столетий назад. Но потом, встряхнувшись, понял, что это всего лишь иллюзия ощущений, так успешно разыгравшаяся в моем сознании. Двор залило красным светом, отблески купола бегали по площади словно огни костра, освещавшего своим пламенем окружающий мир. Осторожно, боясь нарушить покой хозяев, я медленно подошел к каменным ступеням, ведущим ко входу в храм. С опаской оглядываясь по сторонам в надежде увидеть хотя бы одного человека и попросить разрешения войти в собор, поднялся на крыльцо. Вокруг не было ни души. Я хотел еще раз окликнуть хозяев, но потом передумал: раз никто не отвечает – значит, люди заняты и им не до меня. Поднявшись по ступеням, снова посмотрел по сторонам. Никого. Темнело, купол больше не отражал света, солнце зашло за горизонт, сумерки медленно опускались. Переборов природную скромность, я постучался в храм. Никто не ответил. Сняв ботинки, осторожно, боясь потревожить дух Будды, вошел вовнутрь.

И на меня тут же пахнуло величественной стариной. В нос ударил терпкий запах благовоний. Большие деревянные балки, покрытые поблекшими красками, удерживали купол на стенах. Дерево впитало в себя толстый слой масла от множества лампад, ниспадавших с потолка. Они тускло мерцали рядом со статуей Будды, освещая облик восточного Бога, застывшего в знаменитой позе лотоса. По большому количеству огней в храме я понял, что наступило время молитвы. Поклонившись, посмотрел по сторонам, ища глазами послушников и настоятелей, но в храме никого не было. Осторожно обойдя весь храм, я опустился перед покрытой золотом статуей Будды. Тишина, тусклый свет лампад, старинный потолок, древние стены – все создавало необычайно спокойную и в то же время торжественную обстановку. Казалось, еще немного – и Будда повернется ко мне и начнет беседу на темы, столь беспокоившие мою душу.

Я сел напротив статуи на приличном расстоянии, считая, что, если слишком близко приближусь к божеству, это будет верхом нахальства. Из красных лампад нежным облачком струились ароматные волны благоговейных запахов. Сложив руки перед собой, погружаясь в атмосферу другого мира, я смотрел на золотого Будду, стараясь проникнуться атмосферой умиротворения и созерцания. Приглушенный свет и тишина в сочетании с окружавшей меня древностью погрузили меня в иное состояние, весьма далекое от того, прежнего, в котором я находился еще совсем недавно, живя в Петербурге. Веки незаметно наливались тяжестью, я устало смотрел вперед, постепенно удаляясь от реальности.

Красноватый отблеск падал на статую и фигуру, располагавшуюся поодаль от божества. Она размещалась на отдельном постаменте и была размером с человека. Как изумительно она повторяла фигуру Будды! Я заинтересовался этим произведением искусства, линии были точными, лицо благородным, но почему-то не очень походило на самого Бога. Может быть, это сделано специально? Эта фигура полностью захватила мое внимание. Интересно, из чего она создана? Из дерева? Приглядевшись повнимательнее, был крайне удивлен точностью, настолько мастерски была сделана фигура, чувствовалась опытная рука резчика. Как столь искусно можно было вырезать скулы, нос, подбородок и волосы? Это практически живой человек! Из любопытства я подсел ближе к малой фигуре, пытаясь лучше разглядеть работу талантливого мастера. Все мое внимание было сконцентрировано на лице малого божества. «Умеют же люди создавать шедевры!» – с восхищением подумал я, разглядывая статую, запечатлевшую человека в позе лотоса.

Прошло еще полчаса. Мир в этом храме остановил свое движение, я думал о своем, предчувствуя, что, возможно, здесь хранятся очень важные для меня тайны. От усталости глаза стали слипаться и медленно закрываться, усталость и горный воздух делали свое дело. Напрягая волю, старался побороть сонливость, понимая, что некрасиво позволять себе слабости в Божьем храме. И в этот момент я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. От этого ощущения мне стало не по себе. Желание спать как рукой сняло. «Кто здесь?» – воскликнул я и стал смотреть по сторонам, но никого не было. Я вдруг заметил, что глаза статуи изучающе впились в меня. От страха и неожиданности я вздрогнул и попятился назад. В довершение кошмара статуя вдруг сказала мне по-английски: «Добрый вечер!» и сложила ладони перед собой. Судорожно подбирая слова, я прошептал традиционное тибетское приветствие: «Моности». «Моности», – ответила фигура и поклонилась. И только сейчас до моего сознания стало доходить, что это была никакая не фигура, не статуя и не божество, а человек, самый обычный человек. Что-то теплое и исцеляющее было во взгляде этого человека. Но назвать его обычным человеком у меня язык не поворачивался. Только сейчас, присмотревшись внимательнее, я заметил на нем монашеские одеяния. Странно, я сидел в храме более часа, смотрел на человека и не смог отличить его от статуи? Как может человек находиться в неподвижном состоянии такое долгое время? Я много слышал о медитации, о том, что люди уходят в себя и общаются через внутренние фильтры с мощной энергией космоса. Но это все в книгах, вживую повторить такое просто невозможно. Просидеть более часа неподвижно не в состоянии даже загадочные йоги.

Я завороженно смотрел на незнакомца, который из статуи постепенно превращался в настоящего монаха. Только сейчас я осознал, что мы были одни в этом храме. Мне стало неудобно, что потревожил хозяина монастыря, без спроса войдя в его мир обитания. Я почти встал, чтобы извиниться и тихо покинуть храм, но его взгляд остановил меня. Ноги сами опустились на пол, и какая-то неведомая сила начала проникать в мою голову. Мягкая, едва заметная струйка загадочного тепла тихо втекала в мое сознание, заливая его светлой пеленой комфортности. Стало легко и уютно. Я покорно сидел напротив монаха, с благоговением смотря на него, не имея сил оторвать взгляд от его глаз. Темные бездонные колодцы доброты излучали слегка заметные огоньки, которые горели все сильнее. Едва ощутимая невидимая тонкая нить стала связывать нас. Сознание своим потаенным голосом нашептывало, что этот человек почему-то очень близок мне, что я где-то встречал его, слишком много до боли знакомого было в нем. Напрягая память, сам того не понимая, я впал в ментальную ловушку, и чем сильнее я напрягался, тем больше чувствовал, что не могу найти ответа.

Глаза незнакомца горели ярким огнем, от которого у меня на душе вдруг стало тепло, нервозность ушла, усталость постепенно покидала мое тело. Я почувствовал, как нас стало соединять что-то неведомое и теплое, то чувство, которое ощущаешь всем организмом, каждой своей клеточкой. Неосознанно я стал испытывать к этому незнакомцу теплые чувства, правда, еще не поняв до конца почему. «А человек ли это?»

Монах смотрел с участием и заботой, видимо, после многодневных переходов и карабканья по горным тропам мой внешний вид выдавал страшную усталость. Отойдя от первоначального шока, я первым делом захотел спросить: «Вы кто?» Но взгляд человека, сидевшего в позе лотоса, остановил мой вопрос. Под силой его чар в моем сознании происходили какие-то перемены, понять которые я пока не мог.

Время замерло, лампады постепенно затухали, отбрасывая тени на внутреннее убранство храма. Я больше не видел ничего вокруг себя, только глаза незнакомца, которые, казалось, горели во тьме.