Он проснулся на следующий день в полной растерянности. Спать ему больше не хотелось. А если говорить о повседневных делах, за которые волей-неволей берется любой человек, проснувшись, то мы и подавно запугаем Астронома. Он еле-еле заставил себя подойти к кофеварке и сделать кружечку отменного шоколадного кофе. Пока кофе варился, ноги сами понесли Астронома к окну. В его доме было мало окон, а те из них, что всё же присутствовали, выходили на абсолюнто глухую, никем не просматриваемую территорию на заднем дворе. Но и в этом, как и во всем в жизни, были свои плюсы. Если ты живешь где-то далеко-далеко, в Сибири, или в городке московской области, и не ведаешь ничего, вообще ничего, то именнно ты в первую очередь-потенциальный ценитель жизни. Чем меньше у человека возможностей, тем более он фокусируется на каждой из них. Из окна Астронома можно было увидеть сразу три ёлки. И, о Господи, какое это было бы разнообразие для смиренного человека. Вы помните, как в детстве, возможно, давно-давно, вы ехали первым осенним днём из школы, на улице было хмуро, сыро, и вы сидели около окна в автобусе, такой маленький, в таком большом, скалистом сидениии, ваши ноги находились рядом с батареей, по которой из бака в двигатель тек горячий бензин. Вы сидели и были немного уставшими. Вы чувствовали, к тому же, такую приятную тяжесть в ногах, как если бы недавно исходили пол-Стокгольма. И вот, вы просто сидите, и начинаете играть в догонялки с капельками, которые стекают по окну. Вы пропускаете вниз одну, вторую, и небо будто сжаливается над вами и наконец спускает целый рой капелек, чтобы вам не было слишком скучно. Вы не видите, чего там-за окном, мелькают лишь пожухшие к осени фонари и фары, да взлетает, наверное, где-то в небесах, не ведая серых красок, новый самолет. Именно такое, поистине детское смирение испытывал сейчас Астроном, глядя из своего окна на начинающийся неподалеку лес, будто на своё разочарованное бытие. Так иногда человек, только-только ставший поваром, разочаровывается, видя, как на самом деле получаются все самые красивые торты. На дворе уже был конец марта. Проталины, видневшиеся и тут, и там, открывали самые таинственные места лесистой подстилки. Ведь именно там, где в первую очередь растаяла трава, наблюдалось, наверное, что-то необычное, уникальное, что должно было развить человека. Быть может, в будущем именно там, на месте этих проталин, человечество обнаружит новые источники энергии. Энергии чувства. Ведь, глядя на них, любой человек по весне чувствует что-то светлое. И даже Астроном, глядя на эти места, бьюсь об заклад, вспоминает детство. Кофе уже давно сварился, и машина живительно пищала, силясь напомнить Астроному о своем существовании. Но тщетно. Так и Астронома в детстве мало когда слушали. А ведь, что, действительно так сложно взять и пойти гулять в парк, если ваш семилетний ребенок этого хочет? Даром, что шесть утра и на вечер запланировано празднование Нового года. Ведь этим вы угнетаете права человека! Разве так сложно сделать ради своего ребёнка мелочи, которые в миг поднимут ему настроение? С другой стороны, и вправду, чем меньше возможностей мы имеем, тем больше видим в каждой из них. Мне кажется, у человека, который серьезно болен и лежит в палате, в это время самые серьезные и обширные планы на жизнь.

***

Кофе был на удивление вкусным и даже с клубничным вареньем, корицей, имбирем. Так у человека, у которого отсутствуют ожидания от жизни, но что при этом продолжает работать над собой, день норовит преподнести приятный сюрприз каждую секунду, так и Астроному сейчас понравился ничем не примечательный вкус кофе. Но он был ещё далеко до просветления. На самом деле, насколько мы близки к цели, не знаем даже мы сами, дорогие друзья, даже мы сами. А потому, наверное, нет смысла подгонять её всеми фибрами души и расстраиваться, если чего-то не получилось. В первую очередь надо совладать с собой. Как мы знаем, кофе-тонизирующий напиток. И если в вашей кружке не было намешано с десяток ложек молока, вы определенно взбодритесь.

Вот и Астроном, даже не ведая пару минут назад о том, что в жизни могут быть порывы, когда человеку хочется непременно встать и пойти, сейчас стремительно бежал, чуть ли ни летел одеваться. На удивление, второй раз за сегодня, чего не случалось с ним довольно давно, он посмотрел в окно. Там облака образовывали очень красивые просветы. Они были столь перистыми, мягкими, словно в темноте чьей-то не очень яркой жизни вдруг наступил тусклый осенний свет. Он посмотрел на облака и после продолжил своё шествие. Надо заметить, что Астроном впервые за долгое время перестал спать днём. Он ведь перестал и наблюдать звезды ночью. Так любое стермительное действие в нашей жизни связано с другим действием. Любое, даже самое невзрачное движение может вызвать улучшения. А с высоты самой жизни, с высоты вечности и её долгих лет это совсем неважно. Это как сравнивать водопад и ручей, снег и воду. Астроном вышел из дома и направился по следам ветра, наблюдать за нивами жизни и боготворить их путь. Астроном не был сейчас бессознательным человеком, о, нет. Он был довольно сознателен, и даже более сознателен для того, чтобы казаться таким же, как все. В его сознание лишь закралась маленькая ошибка. Он до сих пор любил птиц, летающих в его небе, и до сих пор жалел почти каждого человека, который находился в непростых обстоятельствах. Но он был расстроен положением дел с Изабеллой, что словно навсегда растворилась из его жизни. А мы знаем, как даже самые добрые, чуткие мамы могут терять контроль над собой, если что-то случится с их сыном. И Астроном шел, куда глаза глядят, и потихоньку выходил на обочину автострады. Он, пожалуй, и не замечал этого, лишь шел, напевая себе под нос старую детскую песенку, мечтая о главном и вспоминая молодость. Шапка его сейчас была надета набекрень, а куртка, порою волочась по земле, как бы показывала, что она не приходится Астроному в пору. И дело не в том, что у Астронома не было денег, чтобы купить себе куртку подобающего размера. Но он так принизился, в своих собсвтенных глазах, что даже куртка, и та стала огромной. На протяжении всей обочины росли ёлки. Постепенно они сменялись чем-то более юным. Не настолько южным и юным, чтобы казаться секвойей, но уже настолько, чтобы выглядеть, как первосортная береза или дуб. Постепенно Астроном подходил к центру. О, ему, конечно, было ещё так далеко до центра, как только бывает человеку далеко до его поставленной цели, когда он, впрочем, уже прошёл данную ему половину пути. Но прогресс растет не по стандартным графикам. И всегда, абсолютно всегда первые шаги-самые тяжёлые. Вы можете больше никогда не испытывать настолько плохих эмоций, какие испытывали в самом начале. Впрочем, если это ваша жизнь вас чему-то учит, то может быть и наоборот.

Он шел по дороге жизни, как по тропе войны. Он воевал с самим собой, не зная даже толком, где находится вражеская подстанция. К вечеру он дошел до Москвы, но это была далеко не та Москва, о которой мы привыкли думать. О, нет, то не была Москва, украшающая свои дома миллионами праздных сказок, дорогих автомобилей, людей в хороших костюмах. Астроном дошёл до поселка. Не очень бедного, но и не очень богатого, а так, типичного посёлка в средней полосе России. Между тремя домами там находился довольно красивый парк. Тоже весь в проталинах, но будто в проталинах посветлее, поярче, на порядок лучше. Да и Солнце светило в этих краях пуще прежнего. И всю дорогу, пока Астроном шел до Москвы, в затылок ему светили стареющие, с каждой секундой все больше хмурящиеся тучи. Именно когда он дошел до этого, ранее неприметного поселка, в небесах выглянуло закатное Солнце. Ощущение было такое, что Солнце уже село, но день Астронома не успел дойти даже до середины, и, несмотря на все предпосылки того, что в этом парке, должно быть, будет хороший вечер, вечер для Астронома выдался плохим. Наверное, потому что ему было завидно. Он завидовал всему: Солнцу, людям, идущим спокойно из одного магазина в другой, перебирающим своими лапками, даже реке, которая текла незаметно, но при этом так величесвтенно, ни на кого не обращая внимания. Он долго сновал по парку туда-сюда, и намотал, наверное, кругов десять или двадцать, и Солнце за это время уже давно село, а в небесах появились первые звезды, некоторые планеты, в том числе красноватый Марс, видневшийся сквозь камыши речки. Конечно, Астроном чересчур утомился. Переход в тридцать километров за день и для подготовленного человека считается немалой нагрузкой, а для такого, как он, обывателя, это и вовсе целый кошмар. Совсем немудрено, что ему захотелось спать. Он и залез на дерево, находящееся неподалеку от речки. В общем-то, почти на её берегу, разве что немного выше. С дерева открывался прекрасный вид. Во-первых, с высоты птичьего полета было не перечесть, сколько разной сухой травы торчит то здесь, то там, вылезает прямо из земной поверхности. Также летало много птичек. Но Астроному, злому, натрудившемуся за день, все это было по барабану. Его удивляла зеркальная гладь воды. И, к сожалению, не в лучшую сторону. Она отражала насковзь его, казалось ему, несуразную душу и трепала об этом всем в округе. Недовльный собой, он закрыл глаза, и это было пока что самое грамотное решение за сегодня. Не даром говорят: «Утро вечера мудренее», или: «Меньше знаешь-крепче спишь».

***

Два ребенка катаются на велосипедах. Один, в красной шапочке, мальчик лет шести-семи. Он едет аккуратно и старается не разбрызгивать воду из поалевших в закат луж. Вторая-девочка, ровесница того, что в красной шапке. Она, напротив, летит так, что брызги разлетаются по всей округе. И не дай бог какой-нибудь человек пройдет сейчас по этому парку. И вот они едут, мальчик и девочка, символы самой жизни, любви, благополучия и детства, и видят: впереди сужается дорожка. Их велосипеды поравнялись, но проехать первым должен кто-то один. Мальчик представляет себя кавалером, рыцарем, и уступает. Он резко бьет по тормозам и накреняет свой велосипед перпендикулярно земной поверхности. Конечно, его выкидывает из седла, и он летит носом прямо в холодную, грязную землю. Девочка пролетает мимо и смеётся. Как поступил мальчик-хорошо или плохо? Решать не девочке, не его родителям, но только ему самому. Важно лишь то, как мы даём оценку своим поступкам. Больше не важен факт реакции на действие, скорее реакции на реакцию. Не стоит об этом забывать.

Глава 8.

Он проснулся, и, как это бывает в фильмах, сразу понял, что к чему, и что ему всё время мешало. Время. Всё дело, как оказалось, было во времени. Так всегда бывает с историей. Человечество не может в данный момент предугадать, каков будет исход события, но уже потом, когда оно произойдет, все поголовно станут заявлять, что это было очевидно. Сначала мы не умели думать. Когда научились думать, стали развивать навыки прямохождения, а потом и устной осознанной речи. Дальше было ещё много чего: оседлый образ жизни, пшеница, письменность, язык математики, религия капитализма. И вот, в один из промежутков, между пшеницей и математикой, человечество изобрело много разных помощников, чтобы было легче жить. Один из таких-время. Ещё древние египтяне, если не майя, пользовались солнечными часами и процветали. Во времени нет ничего плохого, но в век, когда технологии развились до небывалых размеров, слишком уж много факторов существует вокруг нас, и все они имеют особенность раздражать. Мы постоянно недосыпаем, потому что ученые установили, сколько часов времени требуется для сна. Мы постоянно опаздываем, потому что ориентируемся не по рациональным признакам, вроде положения Солнца на горизонте, а по времени. И постоянно тревожимся. Дойдя то точки невозврата, мы можем выбрать миллионы разных путей, миллионы решений,-одно из них выбрал и Астроном. Во-первых, он и так жил в деревне с видом на проталины из окна; во-вторых, он мало с кем общался, а поговорить со звездным небом можно было и без часов. В конце концов, надо делать сразу и не откладывать, если ты чувствуешь, что хочется что-то сделать. Чтобы потом не было поздно, невыносимо горько. Астроном так и поступил. Единственные часы, которые до этого были в его доме, и те находились на его собственной руке. Он ведь проснулся на речке, и в его лицо светил помолодевший за ночь круг довольного, рыжего Солнца. На левом боку светила, распускалась вербочка. Астроном и сам сейчас, не сказать, чтобы из-за чего-то грустил. Редко к нам во сне приходят решения. Но иногда всё же приходят. Тогда на будщие месяц-два сон становится самым обожаемым гостем в доме. Но Астроном не мог просто взять и выбросить часы в дивную речку. Это были наследственные часы, которые перешли к нему ещё от его дедушки. А дедушка, между прочим, мог стать астрономом большой важности, как Николай Коперник. Не то чтобы Астроном верил в предания, но жалко было бы обрывать старания близкого человека. Поэтому он решил их закопать. Но прежде ему надо было окнчательно проснуться и слезть с дерева, что тоже, вообще говоря, не было легкой задачей.

Но многое в жизни кажется нам сложным лишь благодаря иллюзиям. Не стоит ничего бояться, ведь вы не рискуете по-крупному. Так и Астроном удачно слез с дерева, даже не зацепившись. Его уверенности позавидовал бы любой скалолаз, да и просто целеустремленный человек-тоже. Он шел сейчас мимо речки, и навстречу ему попадались первые, совсем ещё сонные, мартовские жучки и мухи. Зима выдалась долгая, длинная, и, несмотря на наглые действия Солнца, не собиралась никуда уходить. Это было в какой-то мере прекрасно. Так прекрасно принимать себя человеку, имеющему пороки и страхи, недостатки и особенности. Сложно признать, что вы чего-то боитесь, или у вас к чему-то тяга, но зато, как прекрасно после! И Будда вряд ли когда-то признавал время. В горах, да и среди низменностей, оно вообще не нужно. Вряд ли Будда признавал и хлопоты вместе с усердиями.