Даша выбрала поступать на журфак, потому что единственным, что ее интересовало в школе, кроме фотосессий, своей внешности и мальчиков, была литература. Ей нравилось читать, писать изложения, рассуждать в сочинениях и выдумывать истории. Она часто воображала себя главной героиней какой-нибудь книги, где на каждой странице случается что-нибудь интересное и волнующее. Кроме того, журналистки казались ей очень сексапильными, и если бы у нее не сложилось с моделингом, она обязательно бы стала самой красивой корреспонденткой или очаровательной телеведущей, берущей интервью у знаменитостей. Впрочем, делать карьеру в СМИ она всерьез не планировала, но отец поставил условие: «Или поступаешь, или я перестаю давать тебе деньги». Даша, не желая расставаться с комфортной жизнью, решила схитрить: учиться (как получится) и одновременно работать моделью. В конце концов, условие-то она выполнила – в институт поступила, а чем уж занимается в свободное время, не его дело.

Так вот, на той самой лекции она почувствовала, что теряет сознание (из-за недосыпа и диет). Все, что ей пришло в голову – схватить сидящую рядом шатенку за руку и прошептать: «Я сейчас упаду в обморок». Та с огромными от ужаса глазами и с криками «здесь девушке плохо!» вывела ее из аудитории.

С того дня они стали дружить и не прекратили общаться и видеться, даже когда Даша переехала в Европу. Переписывались, созванивались, по выходным пили вино онлайн: казалось, между ними не было этих трех тысяч километров. Аня часто приезжала в Париж, Даша – летала в Москву. За это время у них сформировался довольно широкий круг общения, но они неизменно оставались самыми близкими людьми. Если бы какой-нибудь скептик задумал опровергнуть женскую дружбу как явление, ему пришлось бы убить сразу обеих – потому что любая, оставшаяся в живых, была бы наглядным подтверждением этого явления. Потому что даже после смерти одной другая не смогла бы относиться ни к одному человеку подобным образом, как бы ни старалась: они существовали друг для друга в единственном экземпляре.

«Наверняка сейчас нервничает из-за моего опоздания больше всех, но мне не звонит, чтобы лишний раз не беспокоить: знает – я тоже нервничаю», – улыбнулась Даша, когда подумала об Ане, и тут же улыбнулась шире, потому что вспомнила про Глеба, мужа подруги. Надежного, уравновешенного, уверенного в себе, обеспеченного, семейного и красивого мужчину – именно такого, по ее мнению, заслуживала та.

Даша быстрым движением поставила телефон на зарядку и потянулась к стеклянной темно-зеленой бутылочке, которую уже перестала убирать в сумку. Взгляд упал на безымянный палец правой руки. Мысли невольно перетекли на Олега – лучшего друга мужа ее лучшей подруги: это от сложных отношений с ним она до сих пор отдыхала.

Их познакомили Аня и Глеб сразу же, как Даша вернулась в Москву.

Глеб тогда сделал Ане предложение, и та захотела отметить это в компании близких друзей. «Поехали поужинаем вчетвером? Я, ты, Глеб и его друг», – написала подруга в телеграме и следом прислала фотографию симпатичного кареглазого брюнета. «Мне кажется, в твоем вкусе», – подписала ее она.

Даша согласилась на ужин: друг Глеба действительно был в ее вкусе. Весь вечер Олег шутил, бросал на нее внимательно-восхищенные взгляды и постоянно подливал в бокал креман – короче говоря, прямо транслировал свою симпатию. Даша смеялась его шуткам, деланно смущалась под его взглядами и показательно-выразительно раскидывала по плечам рыжие кудрявые волосы – короче говоря, откровенно соблазняла его.

Соблазняла просто так. Ради развлечения.

Она не планировала ни спать с ним, ни, тем более, строить отношения – она планировала стать его роковой женщиной. Не такой, как все.

Даша знала, что Олег – бабник, что он привык получать любую девушку, какую захочет. Еще она знала, что его отец, владелец крупного финансового холдинга, – неприлично богатый человек. Знала, что Олегу было доступно все: от образования за границей в шестнадцать и собственной инвестиционной компании в тридцать три до самых дорогих машин и самых красивых женщин. Эти подробности из жизни друга своего будущего мужа рассказала ей Аня, и Даша в тот вечер захотела позлить Олега.

Она специально заигрывала с ним, а потом нарочно отказалась от предложения подвезти ее до дома – соврала, что у нее через полчаса свидание.

Олег, к удивлению, спокойно отреагировал, а на следующий день позвонил, поинтересовался, как прошло свидание, и пригласил поужинать. Она снова отказалась, сославшись на плотный график съемок. Он снова спокойно отреагировал, а через два дня позвонил опять.

Даша не собиралась становиться очередным любовным приключением избалованного деньгами отца бабника – таким ей казался Олег, но через месяц его аккуратно-настойчивых попыток наладить контакт сдалась и встретилась с ним наедине. Потому что на самом деле он ей очень понравился. Потому что вел себя вежливо и в меру настырно – ровно, как ей было нужно.

Их первое свидание длилось до утра.

Изначально Даша не планировала проводить ночь с Олегом (а в том, что он предложит такой вариант, она не сомневалась), но за те несколько часов за ужином буквально очаровалась этим парнем, его энергетикой. С ним было спокойно и весело одновременно. С ним было легко. Хорошо. И это «хорошо» не хотелось заканчивать, а если совсем откровенно, хотелось перенести из одной плоскости в другую. Весь вечер Даша безостановочно представляла, как они с Олегом занимаются сексом. Видимо, эти фантазии довольно явно отражались на ее мимике и жестах, потому что он, после того как оплатил счет, спросил: «Тебе завтра рано вставать?» Она улыбнулась, тряхнула кудрями и ответила: «Завтра я могу вообще не вставать».

Через полчаса они были в отеле. Даша чувствовала себя так, будто попала в необычное измерение: прикосновения, звуки, запахи – все ощущалось трехмерно, словно имело длину, ширину и высоту. (Когда она рассказывала об этом Ане и Пати, те шутили про наркотики. Вероятно, так подумали бы многие, но в ту ночь допингом Даши и Олега было кое-что мощнее: стопроцентное совпадение сексуальных темпераментов.) Она давно не испытывала подобного с мужчиной в постели. И не в постели, кстати, тоже. Интересный, заботливый, понимающий – эмпатийный даже – Олег – покорил. Даша влюбилась. Настолько серьезно, что уже через две недели пришла с ним на юбилей своей бабушки, где познакомила с семьей. На следующих же выходных он пригласил ее пообедать вместе с его отцом.

Их отношения развивались так быстро, что Глеб всерьез взял с них обещание не жениться раньше, чем они с Аней. Впрочем, ни Даша, ни Олег о браке не думали. Они не жили вместе, увлеченно работали, в свободное время развлекали себя походами по ресторанам, театрам, выставкам и вечеринкам, путешествовали и, не напрягаясь, носили негласный титул «самая красивая пара модной московской тусовки», который, не желая того, забрали у Ани и Глеба (вероятно, им это удалось только потому, что последние на вечеринках появлялись реже и не так часто мелькали в светских хрониках).

– Смотри, вы с Глебом больше не фавориты, – со смехом показала как-то Даша Ане их с Олегом фотографию, под которой было написано: «Олег Воронец и Даша Меркулова: тот самый soulmate». Дальше шел длинный текст, где авторка статьи женского онлайн-журнала рассуждала о любви.

– Моя, я готова отдать тебе любые привилегии – только будь счастлива, – рассмеялась в ответ подруга.

Месяцев пять Даша и Олег идеально ладили – современная сказка, не иначе, а потом в их отношениях начался другой этап. Этап признания права собственности – так Даша называла его в разговорах с Аней и Пати. Олег указывал ей, в каких проектах сниматься и сколько надевать на себя одежды, ревновал, требовал, чтобы она постоянно была на связи.

Все это казалось Даше милым, иногда даже заводило. Она отшучивалась, уходила от конфликтов, уступала в спорах, но со временем обнаружила, что катастрофически быстро теряет независимость. Свободу. Себя. Такое положение вещей ее не устраивало.

Она попробовала поговорить с Олегом на эту тему, но он сказал, что его поведение – результат заботы и любви, и продолжил в том же духе.

Тогда ей пришлось продемонстрировать свой характер (а характер у Даши Меркуловой, надо заметить, был довольно впечатляющий). Она стала показательно очерчивать личные границы: одевалась, как считала нужным, возвращалась домой после вечеринок, когда хотела сама, выкладывала в социальные сети откровенные снимки, не отвечала на звонки и сообщения, если ей было неудобно, не обращая внимания на недовольство Олега. Тот в ответ вел себя жестче: устраивал скандалы, грубил, обижался, угрожал расставанием, приезжал в бары и кафе, где она проводила время с подругами, и пытался увезти ее оттуда.

Так длилось около месяца, а потом он предложил ей выйти за него замуж. Даша удивилась, что Олег пошел на этот серьезный шаг в очень трудное для них время, и восприняла его поступок как жест к примирению. Кроме того, ее впечатлило, что он сделал предложение один на один, без шума и пафоса: приехал к ней вечером, открыл бутылку кремана и надел мюзле⁷ ей на палец – рядом с его возможностями и количеством денег такая простота выглядела ошеломительно искренней.

Здесь нужно ненадолго отвлечься от повествования и прояснить один нюанс. Дело в том, что Даша Меркулова привыкла не только к красивой жизни, но и к мужскому вниманию. В школе, несмотря на репутацию избалованной хамки, ее расположения добивались многие мальчики: отличники давали списывать домашние задания – только чтобы она провела с ними перемену, а хулиганы дрались из-за нее на заднем дворе – только чтобы она поцеловала их в туалете. На первом курсе Даша соблазнила молодого преподавателя, который читал лекции по современному русскому языку и был настолько симпатичным и обаятельным, что на его консультациях собирались все студентки, а на втором – встречалась с тремя парнями одновременно. Когда она переехала в Европу, мужского внимания в ее жизни стало еще больше, а после того как владелец французской судостроительной компании организовал для нее индивидуальную экскурсию на смотровую площадку Эйфелевой башни, где не было никого, кроме них – исключительно потому, что Даша в шутку сказала, что переспит с ним только там – уже ничему не удивлялась. (Кстати, обещание свое она тогда сдержала. Секс, правда, был не таким роскошным, как вид на Париж, но ей все равно понравилось: было необычно.)

Так вот, на фоне всего этого мюзле вместо кольца смотрелось особенно эффектно, но еще эффектнее смотрелся Олег, который, не стараясь впечатлить ее деньгами и возможностями, искренне и просто признался в своих чувствах – заключил их в мюзле.

Даша сначала хотела принять его предложение, но, подумав как следует, не стала. Была уверена: счастливого брака у них не получится. Олег тогда разозлился и сказал, что ее отказ равносилен предательству.

Они расстались (титул «самая красивая пара модной московской тусовки» вернулся к Ане и Глебу), но иногда виделись (читай – занимались сексом), а спустя два месяца Олег пришел на открытие клуба их общих знакомых с Женей, застенчивой девушкой, которая смотрела на него как на божество. Даша не придала этому значения, но после того как он начал появляться с ней на вечеринках, а в июне привел на свой день рождения, насторожилась и решила аккуратно выяснить подробности их романа. Она пригласила новую знакомую своего бывшего парня на завтрак с Аней и Пати, чтобы понаблюдать за ней вблизи. Женя приглашение приняла, но во время встречи вела себя крайне отстраненно: мало говорила и много смущалась – короче, была не слишком похожа на роковую женщину Олега. Даша тогда расслабилась и подумала, что у них – ненадолго, но, к ее удивлению, «ненадолго» затянулось. Более того, перешло в парадигму «серьезные отношения»: Олег стал называть Женю своей девушкой и даже выкладывал в социальные сети их общие фотографии.

С одной стороны, Даша понимала, что, скорее всего, бывший парень делает это ей назло. С другой – переживала: а если он и правда влюбился? Ей было больно. Обидно. Впрочем, она никому не показывала своих эмоций – никому, кроме Ани и Пати, поэтому решила позвать Олега и Женю на свой день рождения. Хотела публично доказать: ей все равно.

– Да-а… Тусовка намечается занятная, – вслух, не обращая внимания на удивление таксиста, произнесла Даша и поднесла ко рту темно-зеленую стеклянную бутылочку, чтобы сделать очередной глоток.

Пусто. Допила наконец.

Она быстрым движением убрала ее в сумку и в ту же секунду вздрогнула: совсем рядом разорвалась резким звуком сирена скорой помощи.

– Приехали, – вдруг сказал водитель.

– Уже-е? – удивленно протянула Даша и отсоединила провод от телефона.

Таксист в очередной раз усмехнулся: еще недавно она была недовольна его медлительностью, а сейчас не торопится выходить из машины.

– Пати, я здесь. Белый БМВ. Сто тридцать восемь, – услышал он и по привычке бросил взгляд в зеркало заднего вида.

Девушка затянулась электронной сигаретой и небрежно выпустила вместе с паром: «Еще пару минут».

– Вообще-то здесь стоять нельзя! Штраф, – слегка раздраженно ответил водитель, обернулся и впервые за поездку рассмотрел свою пассажирку.

Поразительно красивая – до этого он видел таких женщин только в кино и в журналах. Какая-то нереальная – словно сбежала из сказки и по ошибке очутилась в его машине.

Казалось, кто-то очень неаккуратный случайно просыпал ей на лицо слишком много веснушек, а потом попытался быстро сдуть их, чтобы исправить оплошность. С крупными все получилось – они исчезли, но мелкие, еле заметные, остались лежать полупрозрачной вуалью на пухлых щечках, аккуратном носе, подбородке с неглубокой ямочкой и вокруг округлых губ.

Большие голубые глаза смотрели с вызовом, и таксист, не выдержав этого взгляда, перевел свой на длинные светло-рыжие волосы, пряди которых закручивались подобно стержню штопора, но, в отличие от него, были не гладкими, а пушащимися.

– Войдите в мое положение, пожалуйста, – она нахмурилась, потом улыбнулась, склонила голову и вдруг стала похожа на ребенка, который без помощи взрослых пытается разобраться с серьезной проблемой. – На улице ливень, очень грязно, а я в белых джинсах и в белых босоножках. Я опоздала на свой же день рождения почти на час и даже не представляю, куда идти. Давайте подождем мою подругу.

Водитель не отрывал от нее завороженного взгляда: еще десять минут назад эта пассажирка казалась ему самой высокомерной в мире женщиной, а теперь он думает о том, как она похожа на маленькую хорошенькую девочку, которой невозможно отказать в просьбе.

– Вот, – задняя правая дверь резко распахнулась, и в салоне появилась смуглая рука с длинными красными ногтями: она протягивала Даше черные лаковые шпильки с фигурным задником в форме бахромы из кристаллов.

– Не поняла, – машинально взяла туфли та.

– Ходэ́р⁸! Подвинься! – прошипела рука и толкнула Дашу в плечо.

Через секунду на заднем сидении, негромко чертыхаясь, возникла девушка с густыми волосами цвета черного перца, и, не успев закрыть дверь, слегка задыхаясь, но вместе с тем быстро и четко, как будто отбивала словами одной ей понятный ритм, заговорила: «Керида, с днем рождения! Я забрала у Ани туфли. Она разрешила их намочить. Босоножки твои понесем в руках. Зонт есть. Добрый вечер».

Последнее предложение было адресовано таксисту, но тот никак не отреагировал. Он смирился со штрафом, пропущенными заказами, да и вообще со всей этой странной ситуацией, спокойно наблюдал за работающими дворниками и безучастно ждал, когда, наконец, все закончится.

Даша, не моргая, смотрела на черные лаковые шпильки.

– Серебряные башмачки, – потрясенно пробормотала она.

– Что?! – повысила голос брюнетка.

– Забей, – отмахнулась Даша и добавила с растерянностью. – Как мне помогут Анины туфли? Я в любом случае джинсы испачкаю, пока дойду.

– Снимай джинсы! Здесь идти недалеко, – брюнетка, казалось, закипала.

– Что-то я не вижу альтернатив, – Даша показательно закрутила головой, словно и вправду пыталась их найти. – Ну сниму, а дальше?

– У тебя красивые ноги – с такими можно без альтернатив. И потом, грязь проще убрать с кожи, чем с джинсов. Керида, не тормози! Сняла джинсы, надела Анины туфли и пошла своей модельной походкой на праздник, – отбила брюнетка словами очередной ритм.

Даша попыталась осознать услышанное.

Варианта у нее было два: аккуратно, постаравшись не испачкать джинсы, дойти до лофта или, наплевав на здравый смысл, прямо сейчас вытворить очередное безумство.

Если бы Даша Меркулова не выпила сегодня столько игристого, если бы она с самого утра не чувствовала себя несчастной, если бы не ее тридцать первое лето, она обязательно выбрала бы первый, но тринадцатого августа две тысячи двадцать первого года на Кутузовском проспекте случилось то, что случилось.

…Таксист с возбуждением наблюдал, как капли дождя прилипают к круглой попе и длинным худым ногам. С каждым новым шагом на заднике черных лаковых шпилек провокационно раскачивалась бахрома из кристаллов. Влево – вправо, влево – вправо. Да… Это была, пожалуй, не только самая капризная, но и самая красивая его пассажирка.

Он обернулся, чтобы проверить, не забыла ли она в его машине свои джинсы или что-то еще – на заднем сидении, как бы извиняясь за все случившееся, лежали две оранжевые рублевые купюры.